Притчи
Прежде неба и земли
Жань Цю спросил Конфуция:
— Можно ли узнать, что было прежде неба и земли?
— Можно, — ответил Конфуций. — В древности было то же, что и ныне.
Потеряв нить разговора, Жань Цю ушёл.
На другой день снова явился к учителю и сказал:
— Вчера я спросил: «Можно ли узнать, что было прежде неба и земли?».Учитель ответил: «Можно. В древности было то же, что и ныне». Осмелюсьли задать вопрос, почему вчера мне это было ясно, а сегодня — нет?
— Вчера было ясно, — ответил Конфуций, — ибо ты духовно заранееподготовился к восприятию ответа. Сегодня неясно, ибо ты ищешь ответане для духовного. Нет ни древности, ни современности, нет ни начала, никонца. А могли быть сыновья и внуки до того, как появились сыновья ивнуки?
Жань Цю не успел ответить, как Конфуций продолжил:
— Постой! Не отвечай! Умирают не оттого, что рождаются живые; живутне оттого, что умирают мёртвые. И смерть, и жизнь от чего-то зависят; уних обеих есть единое общее. Разве было вещью то, что родилось прежденеба и земли? Вещество в вещах, — это не вещь. Вещи не могли появитьсяпрежде вещей. Совершенно так же были вещи, совершенно так же появлялисьвещи — без конца. Подражая этому, и мудрец также всегда бесконечен влюбви к людям.
Жань Цю спросил Конфуция:
— Можно ли узнать, что было прежде неба и земли?
— Можно, — ответил Конфуций. — В древности было то же, что и ныне.
Потеряв нить разговора, Жань Цю ушёл.
На другой день снова явился к учителю и сказал:
— Вчера я спросил: «Можно ли узнать, что было прежде неба и земли?».Учитель ответил: «Можно. В древности было то же, что и ныне». Осмелюсьли задать вопрос, почему вчера мне это было ясно, а сегодня — нет?
— Вчера было ясно, — ответил Конфуций, — ибо ты духовно заранееподготовился к восприятию ответа. Сегодня неясно, ибо ты ищешь ответане для духовного. Нет ни древности, ни современности, нет ни начала, никонца. А могли быть сыновья и внуки до того, как появились сыновья ивнуки?
Жань Цю не успел ответить, как Конфуций продолжил:
— Постой! Не отвечай! Умирают не оттого, что рождаются живые; живутне оттого, что умирают мёртвые. И смерть, и жизнь от чего-то зависят; уних обеих есть единое общее. Разве было вещью то, что родилось прежденеба и земли? Вещество в вещах, — это не вещь. Вещи не могли появитьсяпрежде вещей. Совершенно так же были вещи, совершенно так же появлялисьвещи — без конца. Подражая этому, и мудрец также всегда бесконечен влюбви к людям.
Огневая охотаЧжао Сянцзы с сотней тысяч человек отправился на огневую охоту вСрединные горы. С помощью высокой травы подожгли лес, и пламя охватилоего на сотни ли. И тут из каменного утёса вышел человек, которыйподнимался и опускался вместе с дымом и пеплом. Все сказали, что этодуша покойника. Пройдя через огонь, будто его и не было, тот человеквышел не спеша.
Чжао Сянцзы удивился, удержал его и осмотрел. Фигурой, цветом, семьюотверстиями в голове — человек; по дыханию, голосу — человек. И ЧжаоСянцзы спросил:
— С помощью какого секрета живёшь в камне? С помощью какого секрета проходишь через огонь?
— Что называешь камнем? Что называешь огнём? — спросил его тот.
— То, откуда ты недавно вышел — камень; то, через что недавно прошёл — огонь.
— Не ведаю, — ответил тот.
Услышал об этом вэйский царь Прекрасный и спросил Цзыся, своего придворного мудреца:
— Что это был за человек?
— Я, Шан, слышал от Учителя, что человек, который обрёл гармонию, вовсём подобен другим вещам. Ничто не может его ни поранить, ниостановить. Он же может всё: и проходить через металл и камень, иступать по воде или пламени.
— А почему ты этого не делаешь? — спросил царь Прекрасный.
— Я, Шан, ещё не способен открыть своё сердце и очистить его от знаний. Хотя и пытаюсь говорить об этом, когда есть досуг.
— Почему не делает этого учитель?
— Учитель способен на это, — ответил Цзыся, — но способен и не делать этого.
Ответ очень понравился царю Прекрасному.
Неправедная власть
Цзяньу повстречал безумца Цзе Юя.
— Что сказало тебе Полуденное Начало? — спросил безумец Цзе Юй.
— Оно сказало мне, что государь среди людей сам устанавливаетзаконы, правила, положения и образцы, и никто из смертных неотваживается пренебрегать ими и не изменяться к лучшему благодаря им, —ответил Цзяньу.
— Такова неправедная власть, — сказал безумец Юй. — УправлятьПоднебесной таким образом — всё равно что переходить вброд океан,долбить долотом реку, учить комаров летать строем или нести гору наспине. Когда мудрый берётся за государственное дело, разве он станетуправлять внешним? Он сначала выправляет себя, а уже потом действует иделает лишь то, что может сделать безупречно. Ведь и птицы летаютвысоко, чтобы быть недосягаемыми для стрелы, а полевая мышь роет себенору под священным холмом как можно глубже, чтобы никто не могдобраться до неё и выгнать оттуда. Неужели люди глупее этих крошечныхсуществ?
Цзяньу повстречал безумца Цзе Юя.
— Что сказало тебе Полуденное Начало? — спросил безумец Цзе Юй.
— Оно сказало мне, что государь среди людей сам устанавливаетзаконы, правила, положения и образцы, и никто из смертных неотваживается пренебрегать ими и не изменяться к лучшему благодаря им, —ответил Цзяньу.
— Такова неправедная власть, — сказал безумец Юй. — УправлятьПоднебесной таким образом — всё равно что переходить вброд океан,долбить долотом реку, учить комаров летать строем или нести гору наспине. Когда мудрый берётся за государственное дело, разве он станетуправлять внешним? Он сначала выправляет себя, а уже потом действует иделает лишь то, что может сделать безупречно. Ведь и птицы летаютвысоко, чтобы быть недосягаемыми для стрелы, а полевая мышь роет себенору под священным холмом как можно глубже, чтобы никто не могдобраться до неё и выгнать оттуда. Неужели люди глупее этих крошечныхсуществ?
