С небес на землю

Утром Янлин проснулась с примерно такими же чувствами, что чувствуют приговоренные к плахе, потому что ей нужно было мыть Храм. Руками. Водой. И то ее мама разбудила, потому что рань была несусветная, Янлин сама бы добровольно никогда так рано не проснулась. Она хмуро отказалась от завтрака, взяв себе только свежую гренку, надела вчерашние и все равно уже испорченные брюки, футболку, накинула курточку, потому что утром было довольно прохладно, и вышла из дома, на ходу жуя гренку. Мысленно она уже сыграла панихиду по своему идеальному - Янлин еще раз глянула на аккуратные ноготки, покрытые розовым лаком - маникюру и душераздирающе вздохнула, жаль только, что без свидетелей.

И уж конечно, она не собиралась мыть полы в полном одиночестве, поэтому бесцеремонно постучала в дверь дома Юншэна. Ну и что, что рано, тут же все рано встают, режим, ага. Хотя мама, предвидя такое развитие событий, строго настрого запретила припахивать Юншэна к уборке. Но Янлин решила, что уж посидеть рядом он просто может, поговорить с ней, выслушать все нытье и понять, насколько несправедливо с Янлин обошлась жизнь. Ну и воду принести, если что, не ей же самой тяжелое ведро таскать.

И вообще, так было бы честно, она же не одна была горах, а вместе с ним. Почему ее наказали, а Юншэна нет? Хотя, Янлин виновато переступила с ноги на ногу, дожидаясь, пока откроют дверь, Юншэн не знал, что она приедет. Все правильно, ей одной и мыть полы.

Последнее время Юншэн привык просыпаться рано. Этим утром отец уже ушел в лазарет, а перед этим они даже успели позавтракать. Ближайшая тренировка начиналась только в полдень, и Юншэн сидел с переводами, которые нужно было сделать для работы отца. Текст был простым - описание очередных наборов для каллиграфии со сроками изготовления, доставки и ценами. Он как раз закончил вычитывать текст, который пришлось писать от руки, когда в дверь постучали.

Юншэн открыл дверь и с удивлением увидел сонную Янлин. Он не думал, что она просыпалась так рано, и тем более не думал, что после похода в горы её к нему отпустят.

- Доброе утро, - Юншэн улыбнулся. - Заходи. Что вчера твоя мама сказала?

Он переживал из-за того, что сифу Грей сказала ему уйти и говорила с Янлин наедине, потому что так он не мог заступиться за девушку, а её мама явно злилась. Вечером он не стал заходить за Янлин, чтобы не подливать масла в огонь, но сегодня сам хотел её проведать и узнать, удалось ли успокоить сифу Грей, чтобы поход в горы остался без последствий.

Ждать пришлось недолго, меньше, чем когда Янлин ждала, пока ей откроет старший брат, когда она ушла из дома. Но Юншэн не выглядел заспанным, из чего девушка заключила, что он уже проснулся какое-то время назад, и это было хорошо, потому что тогда не надо было ждать, пока он позавтракает, умоется и оденется.

- Доброе утро, - отозвалась Янлин исключительно из вежливости, потому что она сама не считала это утром таким уж добрым, каким его хотел представить Юншэн. Она шагнула в дом, но не пошла дальше порога, потому что ей скоро надо было идти в Храм. Полы мыть. - Лучше ты выходи. Мама меня отправила полы в Храме мыть.

Сказала она таким тоном, что он яснее ясного давал понять, насколько это наказание кажется Янлин ужасным и несправедливым, как будто нельзя было придумать что-то другое, например...например что-нибудь, не связанное с водой, землей или вообще с работой по монастырю и с дежурствами.

- Буду мыть и расскажу, хочу быстрее от этого отделаться, - буркнула она, потому что не хотела терять время на рассказ сейчас, чтобы наказание отсрочилось. Не приведи небеса ее кто-нибудь еще увидит, как она, Чун Янлин, вот этими аккуратными холеными руками моет полы в Храме. Позора ведь не оберешься.

Юншэн понял по тону девушки, что она была в ужасе от доставшегося ей наказания. И сифу Грей знала, чем ее задеть, раз выбрала именно это поручение. Янлин явно не привыкла к подобной работе, и с учётом размеров Храма Будды могла провозиться с этим заданием полдня как минимум. Юншэн сомневался, что она даже дома мыла полы, наверняка в Пекине у них была домработница или хотя бы моющий пылесос, а в монастыре только ведра, тряпки и швабры.

- Пойдём, я тебе помогу, - сказал Юншэн. - У меня в двенадцать тренировка, надеюсь успеем до этого закончить.

Ему много раз доводилось дежурить, и мытьё полов было не самым тяжёлым и не самым неприятным заданием. Легче, чем перекапывать огород или чистить загоны для животных, после чего ещё неделю казалось, что от этого запаха не избавиться. И если Янлин бывала в монастыре редко, из-за чего от неё никто не требовал что-либо делать, Юншэну обычно не удавалось откосить от работы.

Юншэн надел поверх майки ветровку и вышел из дома, пропустив Янлин вперёд.

- Нельзя, чтобы ты помогал, - мрачно ответила Янлин, выходя из дома Юншэна, когда тот оделся. Мама все предусмотрела, как будто знала наперед, что Янлин постарается щедро отвалить работу Юншэну, а сама будет в это время сидеть в сторонке и радовать его глаз. - Она сказала, чтобы я сама все делала. Ты можешь только воду мне принести, а то ведро тяжелое.

Янлин сроду ничего тяжелого не поднимала, ну, ничего тяжелее дамской сумки. И неважно, что порой в ней можно найти половину дома, своя ноша не тянет, как известно, это же не ведро с водой. Строго говоря, вчера мама ничего насчет участия в уборке Юншэна не говорила, так что вечером Янлин ложилась с уверенностью, что вдвоем они быстро справятся, хотя сама перспектива дрызгаться в воде была безрадостной, но утром мама добила обязательными условиями, наверняка всю ночь придумывала.

- И я понятия не имею, где там все эти швабры и тряпки, - сообщила она, потому что в Храме бывала не дальше большого зала, где стояла золотая статуя Будды. И иногда зала для занятий, где проводились тренировки по каллиграфии или чему-нибудь такому. А уж в библиотеке она была всего пару раз за все время, наверное, потому что тамошние книги не представляли для нее никакого интереса.

Это условие было особенно суровым и, как казалось Юншэну, несправедливым. Вместе они могли намного быстрее управиться с уборкой, а одна Янлин могла до полудня и не успеть.

- Я принесу воду, швабру и тряпку, но по-моему, это не справедливо, - сказал Юншэн. - Тебе весь храм нужно вымыть, или только центральный зал?

В Храме Будды было несколько помещений: библиотека и комнаты настоятеля, зал для каллиграфии, зал для тренировок и комната, в которой всегда горело священное пламя. Если только центральный зал, где стояла статуя Будды Шакьямуни, это еще куда ни шло, хоть и все равно долго возиться, а весь храм - это всерьез и надолго. Особенно в одиночку.

Юншэн даже подумал, можно ли как-то перехитрить сифу Грей, например, сказав, что это он не девушке помогает, а просто сам тоже моет пол в том же помещении, но это будет глупо и могло сильнее разозлить маму Янлин. И тогда как бы не пришлось следующим заданием не полы мыть, а чистить те самые загоны. Или, что еще страшнее, сифу Грей могла запретить им видеться.

Янлин сообразила, что понятия не имеет, что именно ей нужно вымыть, потому что мама сказала Храм Будды, но не уточнила, какие комнаты, да и сама Янлин тоже не сообразила спросить. А теперь не хотелось возвращаться и уточнять, потому что вдруг мама имела в виду только Самый Главный Зал, а Янлин так вот спросит, мама передумает и скажет мыть все. Она тогда до ночи будет полы намывать.

- Не знаю, она не уточнила. Наверное, только центральный зал, - решила Янлин. В конце концов, маме надо было точно говорить, что именно мыть. А так у Янлин было оправдание, что никто ничего не уточнил. Наверняка это то самое, что считается безответственностью, но Янлин уже отмахнулась от этой мысли. Она и так была почти в депрессии от предстоящего занятия, которое убьет ей всю кожу на руках и ногти. Мама все-таки ужасно суровый человек, даже суровее папы. Ему-то не пришло бы в голову отправлять ее убираться. Ну, дома бы запер, да и только.

Янлин поднялась по ступенькам Храма и вошла в здание, окидывая тоскливым взглядом фронт работ. Даже статуе Будды забыла поклониться.

- Я точно буду здесь до вечера сидеть, - страдальчески сказала она. Вот так увиделась с Юншэном. Честное слово, она уже даже в иной момент жалела, что пошла в горы. Ну правда, не в последний же раз в монастырь приезжает.

Юншэн был согласен, что в любой непонятной ситуации нужно было выбирать тот вариант, который выгоднее, и тогда было хорошо, что сифу Грей не уточнила задание. Но все равно зал со статуей был очень большим, хотя пол здесь мыли часто, и сейчас он не был особо грязным. Достаточно один раз пройтись по нему мокрой шваброй, чтобы создать видимость того, что тут дежурили.

- Думаешь, твоя мама придет проверять, одна ли ты тут убираешься? - спросил Юншэн.

Он слышал, что в Линь Ян Шо прорицателям было сложно что-то увидеть. Наверняка источником этой странной энергии и был Храм Будды, поэтому сифу Грей для того, чтобы узнать, как проходило дежурство, скорее пришлось бы заглянуть сюда, чем пытаться разведать магически.

- Я схожу за водой, - сказал Юншэн.

Он взял из ниши, закрытой тяжелой занавесью, ведро и отправился к ручью, чтобы набрать воду. Вода была ледяной, как обычно, и это делало задачу еще неприятнее. Он принес ведро обратно в храм, затем достал швабры и половые тряпки.

- Она может назначить здесь какое-нибудь индивидуальное занятие. Вроде как не специально на меня посмотреть пришла, но все равно проконтролировала, - ответила Янлин. - Или потом просто спросит, а ей врать бесполезно.

В этой ситуации Янлин попросту опасалась идти наперекор ее воле, потому что потом выйдет боком. И как бы еще хуже не сделать, потому что когда мама сказала помыть полы и отстала - это значит, что надо просто вымыть полы и инцидент будет исчерпан, потому что она не любит повторять дважды. Но когда что-то делается не так, как она хочет, мама становится невыносимой.

Юншэн ушел за водой, но вскоре вернулся с полным ведром, а потом достал швабры и тряпки. Янлин сроду не мыла полы, и понятия не имела, как пользоваться шваброй. Но и возиться руками тоже не хотелось, хотя все равно придется выживать воду и вот это все...

Янлин еще раз вздохнула, затем взяла тряпку и погрузила ее в ведро с водой, но почти тут же выдернула руки и прижала их к себе:

- Ледяная! - взвизгнула она. Она совсем не подумала о том, что вода к тому же еще и будет ледяной. Впору было зарыдать от собственной незавидной участи. У нее же так руки отвалятся, от такой воды! Просто нечестно, что из всех наказаний мама выбрала именно это!

Юншэн посмотрел за тем, как Янлин стала мочить в ведре тряпку. Вода была такой же, как в горной реке, где ей пришлось умываться вчера. За эти два дня Юншэн начал понимать, что Янлин вряд ли согласится жить с ним в монастыре, и это ему нужно будет искать возможность переехать в Пекин. Ей будет очень сложно освоиться с местным бытом. Он достал из ведра тряпку, отжал её и обмотал ей швабру.

- Я могу принести горячую воду из столовой и разбавить эту, - предложил Юншэн.

Ему было бы проще вымыть пол самому, но он уже понял, что так не получится, чтобы не нарываться на сифу Грей. Он вообще успел понять, как опасно на неё нарываться, потому что она выбрала для Янлин то задание, которое оказалось серьезным и тяжелым испытанием. Юншэну не хватало воображения придумать, что их обоих ждало, если они и в этот раз разозлят маму Янлин, её ослушавшись.

- Или могу сам полоскать тряпку. Это считается помощью, или можно?

Настроение Янлин, и без того не самое лучшее, стремительно падало вниз, когда она поняла, что придется колупаться в такой холодной воде. Потом обязательно начнет шелушиться, а то и трескаться кожа, а кости будет ломить от холода, потому что они к такому не привыкли. И в итоге она обязательно заболеет, у нее поднимется температура, будет кашель, ангина, бронхит и воспаление легких, и она умрет. И тогда мама пожалеет о том, что заставила Янлин мыть полы.

Янлин так хорошо и красиво все расписала, что даже немного пожалела, когда Юншэн предложил сбегать в столовую за горячей водой, и хотела даже сначала отказаться, чтобы месть была полной и красивой, но потом вовремя передумала.

- Это можно, - решила Янлин, которой даже прикасаться к тряпке не хотелось, до того она выглядела противно. - Это же не мыть полы, а просто полоскать тряпку.

Ей уже было все равно, можно или нет, потому что она находилась на той степени отчаяния, когда согласна на все что угодно, лишь бы только облегчить свою участь. Ну и да, насчет тряпки мама ни слова не сказала. А, как известно, разрешено все, что не запрещено.

Янлин взяла швабру и пошла в дальний угол зала, лишь примерно представляя себе, как она будет этот шваброй мыть. Но, наверное, как-нибудь сойдет, это же не операционная, чтобы стерильную чистоту наводить.

Юншэн подумал, что Янлин впервые держала в руках швабру. Если бы пол был грязным, так она бы развезла грязь еще сильнее и провозилась бы долго, но сейчас в храме было довольно чисто, и, в принципе, достаточно было просто намочить пол, чтобы создать видимость уборки.

- Как думаешь, твоя мама расскажет обо всем твоему отцу? - спросил Юншэн.

Он надеялся, что это суровое наказание в глазах сифу Грей должно было полностью снять с Янлин вину за то, что она не ночевала дома, потому что если новости об этом дойдут до Чуна сяншена, могло быть еще хуже. Юншэн не знал, насколько они успели помириться после того, как Янлин вернулась в родительский дом, но опыт их противостояния уже показывал, что оба упрямы, и конфликт мог развиться очень серьезный.

Пока Янлин воевала со шваброй, Юншэн взял метлу, чтобы смести пепел от благовоний, немного облегчив девушке работу. Он хотел, чтобы она освободилась к тому времени, когда он пойдет на тренировку, потому что было как-то несправедливо оставлять её здесь одну отбывать наказание.

Швабра была дюже неудобной, и Янлин никак не могла с ней сладить, поэтому пропускала по неопытности довольно большие участки пола, которые оставались нетронутыми и, следовательно, совершенно сухими. Но Янлин считала, что тут и так чисто, даже пыль по углам не лежит, так, спрашивается, чего сильно выпендриваться.

- Она сказала, что нет, - ответила Янлин, злясь на швабру, потому что никак не получалось наловчиться так, чтобы она не застревала на стыках каменных плит. - Я спрашивала ее, просила не говорить. Я думаю, она не расскажет. Но запретила мне монастырь покидать. Но это ничего, это ерунда, я и сама больше в горы никогда не пойду, - решила Янлин, потому что ей хватило и одного раза, когда она разбила коленку, испортила брюки, ужасно устала, чуть не потерялась и в итоге нарвалась на такое суровое наказание.

- Еще она сказала, что если я не буду после школы учиться, то мне придется искать работу. Они с папой будут давать мне деньги только если я пойду в университет, - она поморщилась, потому что она не собиралась туда идти, а теперь придется думать, куда поступать. Проблема была в том, что Янлин ничего не умела и особо ничем не увлекалась из школьных предметов. Она, конечно, думала работать, когда ей будет восемнадцать, но она не думала, что при это ей отрежут щедрые карманные деньги.

Юншэн смотрел, как Янлин пыталась управиться со шваброй. У неё получалось не особо, но он ничего на этот счет не говорил. Если сифу Грей захочет проверить, пусть она и рассказывает, где что плохо вымыто. А он тут не надзиратель, а очень даже наоборот. И новость о том, что Чун сяншен ничего не узнает, Юншэна очень обрадовала. Он считал, что сифу Грей со своей стороны уже достаточно строго наказала Янлин, чтобы после этого дежурства считать вопрос закрытым.

- А ты что планируешь делать? - спросил Юншэн.

Он думал, что Янлин после школы не собиралась учиться, а теперь перед ней стоял сложный выбор. И Юншэн чувствовал, что должен был найти способ ей помочь.

- Я думаю, что здесь ты не захочешь жить, - сказал он. - Так что мне нужно будет искать работу в Пекине. Я сейчас помогаю отцу, но не знаю, буду ли зарабатывать достаточно через два года. Если получится, и я смогу снять квартиру, мы сможем жить вместе.