Я к вам пришёл навеки поселиться

О том, что у мастеров есть привычка время от времени перетряхивать жилые корпуса, уплотняя в них концентрацию учеников, Джошуа в теории знает. По факту же – сталкивается с этим великим переселением впервые и даже страшно удивляется тому, что это не местная легенда или страшилка, а вполне реальное событие. "Легенда" обходится с Джошем особо жестоко и цинично, словно мстит за недоверие: парень оказывается одним из тех учеников, которых не только просят перестать в одну наглую физиономию занимать аж целую комнату, но ещё и заставляют собрать вещи, и перегоняют аж в другой жилой корпус.
Между жилыми корпусами ученики вообще снуют много, переезжают туда-сюда, обосновываются на новых местах, и это не слишком-то приятное открытие. Раньше у Джоша, хоть он с другими учениками общался и крайне редко, всё же была в голове некоторая система особых примет: здесь дерутся, тут живут с попугаем, ещё дальше, допустим, поют хором невпопад по ночам, и так далее, и тому подобное. Теперь же всю эту систему можно взять и выкинуть на помойку. Похоронить и даже не на кладбище домашних животных, чтобы не воскрешать её более. После всеобщего переезда она не имеет смысла, надо её отстраивать заново.
Отстраивать Джошуа предпочитает, начиная с себя. Юноша добирается до назначенной ему комнаты со своими вещами, которых немного – некоторые умудряются, пока живут в монастыре, неведомым образом обрасти целым ворохом вещей, но это никак не случай Джоша, – и громко, вежливо, размеренно стучит в дверь. Обозначает своё прибытие на случай, если в комнате уже кто-то есть. А там, по идее, уже обязан кто-то быть.

На стук в дверь Ли отреагировал, как любой человек, который по уши зарылся в свой рюкзак и совсем не горит желанием срочно бежать и открывать.

- Заходите сами!

И продолжил выкапывать из недр 80литрового монстра необходимые вещи. В конце концов, пора уже было придать комнате жилой вид. Он уже повесил на стенку фотографию семейства (мама, отчим, брат, Скай и Фри), развесил одежду, которую в отсутствии шкафа пришлось цеплять на крючки прямо на дверь, и теперь доставал аптечку, остатки сухпайка и прочие мелочи, вроде расчески, любимой чашки и тому подобного.

Так как пришедший не торопился сказать что-либо, Сяоцань просто выпрямился, держа в одной руке аптечку, а в другой нож. Ножны канули куда-то в недра рюкзака, и молодой человек даже не преполагал, какое впечатление он может произвести на гостя.

Лаконичное "заходите сами" полностью устраивает Джошуа как ответ. Парню ничего больше и не требуется, кроме разрешения войти и поселиться. Теперь разрешение есть, дальше уже можно совершенно легально открывать дверь и переступать порог.
Боже, ну просто как нечисть какая-то. Кто там в литературе без приглашения в дом войти не мог, оживленцы, что ли?
– Добрый день, – вежливо произносит Джошуа, но произносит через долгую паузу – с мягким любопытством рассматривает будущего соседа, который уже вовсю деловито одомашнивает комнату. И, кажется, намерен одомашнить её до предела, судя по тому, что массивному рюкзаку ещё худеть и худеть. Участия самого Джоша в этой комнате в таком случае будет практически и не видно. Неясно пока, хорошо это будет или плохо, но предсказывать такое развитие событий можно уже сейчас.
– Надеюсь, вы нож приготовили не чтобы от нежелательных соседей отбиваться. Потому что я как раз то самое и есть, – мягко, с ненавязчивой претензией на шутку произносит Джош. Слегка спускает с плеча свой рюкзак, выглядящий куцым недорослем на фоне соседского мощного рюкзака-гиганта, и делает уверенный шаг вглубь комнаты. – Я ваш непрошенный сосед, переселен в эту комнату по решению мастеров. Меня зовут Джошуа. Надеюсь, мы с вами поладим. Мне не хотелось бы вступать с вами в баталии: поверьте моему опыту, здесь и без наших усилий будет достаточно беспокойно и шумно.
Пока это утверждение возмутительно голословное, одним только "поверьте моему опыту" и подкрепленное. Разведать, кто из учеников им выпал ближайшими соседями по жилому корпусу, Джошуа пока не успел. Но уверен, что кто-нибудь примечательный, беспокойный и громкий непременно найдётся. Куда уж без этого.

- Что? - Ли удивленно посмотрел на нож в своей руке. - А, нет. Я просто его вытаскивал, чтобы убрать. Это мой походный. Я почти все уже вытащил, а он на самое дно завалился. Извините... э... не хотел вас пугать.

Чрезмерно вежливый и почти тараторящий в панике Джошуа его несколько насторожил. Ли понимал, что одному жить тут ему вряд ли удастся, но и на соседа, который будет шарахаться от каждого громкого звука или от неосторожного движения самого Ли, он тоже как-то не настраивался.

- Я Сяоцань Ли. - Представился он. - Ли - это имя. Вы... вы откуда?

Раз уж новый сосед решил обращаться к нему во множественном числе, Сяоцань полагал естественным ответить ему тем же. Пока же он засунул на полку аптечку и нож, выкопал со дна рюкзака ножны и с чувством глубокого удовлетворения сложил огромный рюкзак в плоский блин, который засунул под комод.

- Ну вот, тут еще один комод есть. И полки... три, кажется, осталось свободных. Но если вам надо, я уберу свои вещи. Ах да, стол... ну он один.

Кроватей в комнате было две, но вот второго комплекта постельного белья не наблюдалось. Оставалось надеяться, что, переселяясь, Джошуа притащил свое с собой.

Джош, по причине того, что общается с другими учениками редко, и понятия не имеет, какое впечатление его речь производит на окружающих. И уж тем более не в курсе, что, оказывается, его выговор со стороны звучит так, как будто юноша тараторит. Джошуа вещает в комфортном для него ритме, и даже пребывает в уверенности, что он вообще-то плавно вещает.
– Всё в порядке. Вы меня не испугали, – заверяет Джош. Делает ещё несколько шагов вперёд, окончательно закрепляясь на территории комнаты, и бросает свой рюкзак на свободную циновку. Постельного белья на циновке нет, и это несколько напрягает, потому что Джошуа, естественно, и в голову не пришло своё предыдущее место жительства разбирать по частям и частями перетаскивать аж в другой жилой корпус. Как циновку оставил в прежней комнате, так и прилагавшееся к ней постельное бельё, это казалось само собой разумеющимся. Джош хмурится, соображая, как это так здесь могли проявить изобретательность готовившие комнату дежурные, быстро сочиняет одну версию, заключающуюся в том, что бельё от большого усердия спрятали в комод, и сразу же идёт эту версию проверять.
– Я родился в славном британском городе Ливерпуле, если вы это имеете в виду, – говорит Джошуа, слегка сбитый с толку всеобъемлющей шириной этого вопроса, и неторопливо хлопает ящиками комода, перебирая их все по очереди. – Но уже достаточно давно живу в Линь Ян Шо. Не скажу, что очень полезно живу, но тем не менее. А вы откуда? – несмотря на то, что имя и внешность Ли вроде бы должны немедленно наталкивать на правильный ответ, Джошу все равно кажется, что этот вопрос стоит задать, и не из вежливости даже.
Постельное бельё обнаруживается в самом нижнем ящике комода. Чёрт его знает, что оно там делает. Лежит, вестимо. Откликаясь на комментарий Ли, подсчитывающего, сколько осталось свободного места, Джошуа заверяет: – Не беспокоитесь, у меня не очень много вещей. Того места, что осталось, мне более чем достаточно, – выпрямляется с постельным бельем в руках, кидает на дверь короткий озадаченный взгляд, не сразу соображая, что с ней не так, а потом уточняет: – Скажите, а в этой комнате крючки так и были – на двери? Или это вы их сюда перенесли?

Ли рассмеялся:

- Нет, крючков, конечно, не было. Это у меня с собой были. Походный набор. Удобно, когда ты ночуешь в палатке, но не хочешь, чтобы у тебя мялись вещи. тогда берешь вот такой крючок, цепляешь к дереву, на него вещи. У меня их несколько, чтоб не потерять. Смотрите.

Он подошел к двери, отцепил от ее верха крючок, который не был вбит или вкручен в дерево, а просто надевался сверху.

- Вот так. Легко. Такие крючки в любом хозяйственном купить можно. И легкие, таскать можно без проблем.

Он вернул свою одежду на прежнее место, уселся на кровать, поджав под себя ноги.

- А я из Москвы. Это столица России. Ливерпуль... что-то знакомое... кажется, группа "Beatles" оттуда, да?

– А вот это уже интересно, – отмечает Джош. И с недоумением лишний раз обводит комнату взглядом, убеждаясь, что да, действительно, иных крючков, кроме тех, что Ли уже сам прикрепил на дверь, в комнате не наблюдается. Удивительной силы везение. – А вот в той комнате, в которой я жил до этого, крючки для одежды уже были. На стенах. И я так понял, что это должна быть норма. Как любопытно, – говорит Джошуа, однако не испытывает из-за этого никакой тревоги. В голове у юноши немедленно вычерчивается достаточно стройный план: сперва пройтись по соседним комнатам, разузнать, как у них там обстоит дело с крючками для одежды, и если выяснится, что у них с Ли в комнате всё-таки не норма – что ж, тогда нужно будет принять какие-то меры. Подойти к мастерам, например, и обсудить с ними этот вопрос.
– Да, группа "Битлз", именно. Знаменитая ливерпульская четвёрка, – подтверждает Джошуа. И старается тоже взамен вспомнить что-то московское, но получается откровенно плохо, поэтому Джош ограничивается тем, что говорит: – Знаете, я бы никогда не подумал, что вы из Москвы. Поставил бы на что-нибудь более восточное.
Постельное бельё Джош временно кладёт на циновку – потом пролегает с ним все положенные ритуалы – и начинает распаковывать свой рюкзак. Из рюкзака одним из первых предметов появляется кактус, его Джошуа ставит на комод. Откуда-то долетает девичий вопль, неразборчивый, но явно в возмущённых интонациях, и юноша удивлённо комментирует: - Уже скандалят, что ли? Вот чёрт, да это никак с нами в одном корпусе?

Сяоцань с интересом следил, как новый сосед обустраивает свой угол. Кактус его искренне удивил, впрочем, на первый взгляд именно такой "цветок" подходил Джошуа.

- Мой отец китаец, - объяснил Ли свою внешность.

На крик за стеной он тоже дернулся. Девчонки в его представлении не могли так орать. Но эти явно орали...

- Как-то раз я дернул павлина за хвост, - задумчиво сказал он. - Так вот павлин орал так же. Может быть, и их кто-то за хвосты дергает? Слушайте, вы здесь живете, как говорите, уже год: это нормально? Тут всегда так?

Новый вопль оказался громче прежнего, уже можно было расслышать в крике и конкретные слова: "ты"... "туда"... и почему-то "кастрюля"

Желанием выйти в коридор и выяснить, кто и по какому поводу там так голосит, Джошуа вовсе не пылает. Напротив, юноша продолжает невозмутимо продолжает распаковываться. Следом за кактусом из рюкзака появляются пачка разноцветных квадратиков бумаги и коротенький карандаш; на одном из бумажных квадратиков Джошуа отчетливо вопросительно пишет "крючки?" и цепляет эту напоминалку прямо на кактус – иголки как раз подходят для того, чтобы использовать кактус вместо доски объявлений для себя, любимого.
– Я думаю, они отлично дергают друг друга за хвост сами, – предполагает Джош, начиная постепенно доставать из рюкзака одежду и перекладывать ее в комод. Те немногочисленные слова, которые получается разобрать в новом возмущенном вопле, свет на ситуацию не проливают. Разве что подтверждают, что конфликт продолжает ступенчато развиваться и набирать громкость.
– До всеобщего переезда, – говорит Джошуа, подтягивая к себе рюкзак, чтобы не крейсировать все время туда-сюда между циновкой и комодом, – я даже более-менее знал, где кто живет и от кого что можно ожидать. Не по именам, конечно знал, но так, в общих чертах себе представлял. А теперь, мне кажется, от этого знания больше нет никакого толка, потому что теперь очень многие переместились, поменялись соседями, и вообще все поменялось. Боюсь, нам придется к этому звуковому сопровождению привыкать. Здесь, когда ученицы, они же юные прекрасные леди, скандалят, это для них обычно не разовое недоразумение, а образ жизни, – неутешительно сообщает Джош. Тянет с комода еще один квадратик бумаги, так же вопросительно пишет на нем "соседи?", подразумевая, что надо бы по-новому составить карту минных полей, лепит и эту напоминалку на кактус и предлагает: – Надо бы хоть узнать, насколько близко от нас они скандалируют. Так, на будущее. Лишним не будет.

- Ну да, - согласился Ли, - если они так будут вопить постоянно, придется изобретать глушилку. Ну, или ходить их мирить постоянно. А что ты пишешь на кактусе?

Пока что новый сосед производил странное впечатление. Сяоцаню припомнилось умное слово "интроверт". То есть такой тип, который ни с кем не хочет общаться, сидит в своем углу и говорит разве что с.... с кактусами. С одной стороны такой сосед был удобен: ему на всех плевать. С другой стороны, он же не даст собирать компаний. Значит, придется искать другое место, кроме своей комнаты, где можно будет посидеть с друзьями, которых Ли твердо намеревался завести, или уединиться с девушкой... Впрочем, в этом монашеском мире вряд ли найдут девушки, с которыми стоит уединяться. Пока что все девушки, которых он видел, были нацелены строго на учебу. Очень строго. Может и ругались они там из-за учебы?

- Пожалуй, стоит пойти выяснить, что там творится... - Ли поднялся с кровати, подошел к двери. - Пойдешь?

По ответу Джоша стало бы окончательно ясно, как с ним жить дальше. Сяоцань был готов к худшему.

– Клеил когда-нибудь сам себе записки? На холодильник, на компьютер, ещё куда-нибудь? – отвечает вопросом на вопрос Джошуа. Поворачивает кактус разукрашенным боком в комнату так, чтобы записки были примерно отовсюду примерно одинаково видны, и охотно поясняет: – Здесь, как видишь, ни холодильника, ни компьютера. Поэтому вместо них у меня кактус. Помогает следить за делами насущными. Когда кактус совсем скрывается под бумагой, я понимаю, что совсем зашиваюсь и что надо срочно что-то менять, – в Линь Ян Шо такого, правда, ещё ни разу не случалось, кактус обычно остаётся у Джоша не слишком-то востребованным. А сегодня у растения-напоминалки прямо-таки какой-то пик популярности для одного дня.
Предложение Сяоцаня пойти и разобраться, что происходит в коридоре, кажется британцу очень здравым. Джошуа, в целом, сам как раз к тому и клонит, потому от приглашения пройтись на разведку не отказывается. Кивает, отбрасывает рюкзак, в котором на дне ещё перекатывается какое-то барахло, обратно на циновку, встаёт и кивает ещё раз: – Согласен, разузнать стоит. Пойдём, пройдемся. Надеюсь, они там ещё не дерутся, – говорит Джош, которому не улыбается ни лезть в клубок из шипящих и царапающихся девиц в попытке их разнять, ни ходить к мастерам наушничать, чтобы кто-то из мастеров разнял драчуний. Джошуа выходит в коридор следом за Ли и немедленно поворачивается к источнику звуков и воплей – который неожиданно оказывается куда ближе, чем из комнаты чудилось.

Общемонастырский переезд был, без преувеличений, большим событием. Розмари, которая сама только недавно съехалась с Лавинией, прекрасно представляла себе, каково это — примерно те же проблемы и те же многоэтажные сложности, только ещё умноженные эдак на десять-пятнадцать, потому что переселяется много учеников сразу. Розмари с Лавинией сегодня целый день сочувственно торчали в дверях, пытались снующим туда-сюда переезжающим ученикам что-то советовать, чем-то помогать или просто выражать соболезнования. И за этим стоянием в дверях совсем забыли, что у них в комнате есть ещё и третий жилец, у которого есть своё самостоятельное мнение насчёт того, как этот день следует проводить.

Пока никто из девушек за ним не следил, Ричи успел обнаружить, что у клетки в одном месте прутья погнуты и образуют очаровательную дыру, куда пролезает попугаева голова и, что гораздо более ценно и замечательно, попугаевы круглые бока и толстенькая задница. Улучив момент, Ричи немедленно просунул всё это сквозь прутья клетки, радостно расправил крылья, порхнул у девушек над головами и был таков. Полетел планировать по коридору жилого корпуса, в который его до сих пор жестоко ни разу не пускали.

Розмари сорвалась в погоню за попугаем молча, карауля момент, когда птица перестанет сновать под самым потолком, опустится немного и можно будет её перехватить. Лавиния следовала за британками по пятам, с воплями и улюлюканьем — и с одной стороны, только больше пугала птицу своими выкриками. А с другой стороны, вдруг она попугая подобьет звуковой волной и выбьет из-под потолка. Пусть тогда продолжает загонять птицу воплями, чёрт с ней.

Когда Лавиния говорила, что питомец Розмари начинает ей нравиться, она не подозревала, что этот маленький комок цветных перьев способен на такую прыть и на такую подлость. Девушка думала, тот случай, когда попугай при их первом знакомстве удрал из клетки и принялся колесить по комнате - это была роковая случайность. А это, оказывается, у него входило в привычку. Вот и сейчас, пока девушки глазели на то, как по коридору туда-сюда бегают меняющие комнаты ученики и ученицы, коварная птица просочилась сквозь прутья клетки и вылетела в коридор. Хорошо хоть, что не сразу в окно. На улице бы вообще не поймали, а так хоть какие-то шансы есть.
- Стой! - надрывалась Лавиния, пытаясь загонять попугая воплями, пока Розмари преследовала его яростно и молча, как пантера. - Стой, куда ты, бройлер болтливый? Ну, попались ты мне! Буду тебя... в кастрюле держать! И крышку заварю! Чтобы не летал тут больше куда попало! Лови птицу!!! - завопила Лавиния, прибавляя громкость и выразительность на добрый десяток восклицательных знаков, едва заметила, как в коридор как раз примерно наперерез попугаю выходят два парня. И ткнула пальцем под потолок, показывая, какая и где птица. - Да ловите же вы его! Ну пожалуйста!

В коридоре творилось, демоны знают что! Неведомые девицы с воплями носились туда-сюда, а над ними летало и верещало нечто с крыльями. Шум стоял такой, как будто это нечто вырвалось на свободу из кастрюли, в которой из него готовили суп. А может быть соседки вызвали чудище? С целью готовки из него супа. Кажется, Сяоцань был голоден.

- Кто кого ловит? - ошарашенно спросил он.

Оглянулся на Джоша, тот стоял на пороге комнаты, глядя круглыми глазами на светопреставление. Сяоцань еще успел подумать, что сосед оказался все же неплохим парнем, несмотря на чрезмерную вежливость. А идея с кактусом в принципе неплоха, даже немного жаль бедный цветочек... кустик... а кактус, он вообще что? Додумать эту мысль Ли не успел: в коридоре разыгрался новый акт драмы "Поймай кого-то".