Welcome to Japan

А Кимико больше не захотела спать. То ли окончательно выспалась, то ли проснулась из-за шума, но сразу стала подавать голос, открыв глазки. Яреци вздохнула и взяла ее на руки. Девочка продолжила кукситься, и Яреци сняла с нее кофточку, оставив легкий боди и штанишки. Малышка улыбнулась.

- Ну что, малыш, пойдем знакомиться с твоими родственниками по линии папы? - тихо сказала она, проходя в гостиную. Поклонилась всем присутствующим, кого еще не видела. Наверное, это было неправильно, но сейчас ей было важнее, чтобы Кимико ни в чем не нуждалась. И если малышка будет капризничать, то она уйдет в какое-нибудь тихое место, чтобы ее успокоить. И неважно, что это неправильно, но ребенок в их Тору семье пока занимал главенствующее место.

Фуэми снова не удержалась от комментария, и девушка просто усмехнулась.

- Да ты не змея, а ведьма какая-то, - прошипела девушка на английском языке, а потом подумала, что это было сказано слишком громко, чтобы это могли все услышать. Она на мгновение налилась румянцем смущения. - Спасибо, что поинтересовались, миссис Мотидзуки. Малышка перенесла перелет нормально. А по поводу свадьбы... не спорю, что все свадебные церемонии были красивые, и мне будет интересно об этом послушать, - предельно вежливо сказала она, глядя в ее глаза и стараясь, чтобы ее японский был близок к совершенству.

- Тору, мне жалко твоего брата, - шепнула она мужу на ухо.

Молодой человек просто проигнорировал слова тети по поводу его вечного посещения всех мест с мамой. Он уже давно не обращал внимания на все эти язвительные речи этой женщины, и не планировал менять свое отношение сейчас. Он опустился в кресло рядом с матерью и стал рассматривать своих родственников, надеясь, что когда-нибудь, если у него будет своя семья, то он будет делать все возможное, чтобы все члены семьи общались, смеялись и радовались. Чтобы не было официоза во время встреч. Чтобы были доверительные отношения между всеми. И родителями, и детьми. И чтобы все приримали точку зрения другого.

Он подумал, что это, наверное, несбыточная мечта. Потому что отец контролирует каждый его шаг, не позволяет ни с кем общаться, не пытается слушать и принимать его точку зрения.

В какой-то момент, слушая склоки между женами дядей, он почувствовал острое желание покинуть этот дом и уйти в сад, чтобы посмотреть на цветы. Но он не будет так поступать. Потому что так никто никогда не поступал. И это нарушит мир в их семье. Он хмыкнул и прикрыл глаза. Он хорошо умел скрывать свои мысли и чувства.

Несмотря на попытки Фуэми зацепить его или Яреци за живое, никто не прореагировал так, как она того ждала, поэтому жена старшего брата окончательно скисла и принялась что-то негромко втолковывать мужу, который, судя по его умиротворенному выражению лица, пропускал все мимо ушей. Наверное, только он мог столько лет жить со столь жуткой женщиной, вызывая у Тору подозрение об обретении им просветления вскоре после свадьбы.

- Если честно, я не совсем уверен, что Рюхей человек, а не воплощенное божество, - прошептал он в ответ. - Простой смертный в подобных условиях точно бы не выжил.

Больше всего Тору как мужчину волновал момент зачатия Рюичиро, поскольку сам бы он на подобные подвиги никогда не решился, да и, скорее всего, просто не смог, что только добавляло уважения к старшему брату.

Хоть все и расселись по местам, Тору несколько раз ловил многозначительный взгляд Мизуки, направленный в их сторону. Он понимал, что та волнуется за сына и хочет что-то о нем узнать и, посчитав, что Яреци, как более сведущая в магии, сможет лучше ей объяснить что к чему, забрал Кимико, чтобы не мешать женщинам общаться. Он уже неплохо научился управляться с дочерью, поэтому мог немного разгрузить жену, которая и так посвящала ребенку практически все свое время.

Чиеко привыкла замечать полушепот и многозначительные взгляды, поэтому неплохо контролировала происходящее в гостиной. От нее не скрылись ни тихие подколы, ни взгляды, которыми перекинулись Тору и Мизуки. И если на первое она решила не обращать внимания, то второе явно требовало ее вмешательства, поскольку она видела, что вторую невестку волнует пара вопросов, которые она предпочла бы задать Яреци в дали от чужих ушей.

- Мизуки, Яреци, не могли бы вы сходить в сад и нарвать цветов, для букета. Я совсем забыла, что хотела украсить стол живыми цветами. Полагаюсь на ваш вкус.

Конечно, для всех были очевидны причины, по которым она отсылала невесток из гостиной, но Чиеко была больше чем уверена, что никто не решится оспаривать или как-то комментировать ее решение.

- За Кимико не волнуйся. Тору справится, а если что, я ему помогу. Надеюсь, ты доверяешь моему опыту?

Хоть Чиеко уже давно не приходилось нянчить маленьких детей, она не сомневалась в собственной способности угомонить любого, даже самого разбушевавшегося ребенка. Уж если она как-то справлялась с маленькими Шотаро и Тору, то со спокойной девочкой, какой ей показалась внучка, проблем возникнуть было не должно.

Жена среднего брата Тору смотрела на него, и Яри поняла, что та хочет спросить про Джуна. Тору не стал ничего говорить, просто молча забрал у неё малышку, а глава семьи попросила их нарвать немного цветов. Она кивнула и сглотнула.

- Да, конечно, - ответила девушка и вслед за Мизуки направилась в садик. где в прошлом году сидела на лавочке и разговаривала с миссис Мотидзуки об отношениях с её сыном. Тот диалог она долго не могла забыть, он привёл к тому, что она чуть не вышла в окно, пытаемая своими призраками. Потом она узнала о беременности, стала частью семьи Мотидзуки. И только совсем недавно она поняла всю ценность человеческой жизни. Она не могла об этом забыть, но она старалась не показывать вида, что её до сих пор тревожат эти сны. Хотя ночью она спит крепко, наверное, из-за того, что весь день, стоит ей только прикрыть глаза, она видит растекающееся кровавое пятно по рубашке Тору и слышит оглушительный звук выстрела. Но она знает, что никто не сможет ей помочь это забыть. Нужно только время и сильная вера...

Она не была уверена, что кому-то стоит знать о том, что случилось с ними. Она не рассказывала об этом папе, она не расскажет ою этом маме Джуна. И уж тем более она не расскажет о ранении Тору. Потому что это страшно.

- Как вы смотрите на пионы, онэ-сан? - Спросила девушка, отвлекаясь от грустных мыслей и вдыхая приятный аромат этих цветов. - С Джуном всё хорошо. Он просил нас передать вам привет. И он скучает. Хотя и отрицает это.

В своей свекрови Мизуки больше всего ценила способность тонко чувствовать любые, происходящие вокруг нее вещи и своевременно на них реагировать. И сейчас она была благодарна Чиеко и Тору за то, что те позволили ей поговорить с Яреци и задать давно мучающие ее вопросы.

- Пионы - это прекрасная идея, - улыбнулась Мизуки. - Согласно Ханакотоба - языку цветов, пион означает мужество, а оно нам сегодня не помешает.

Яреци первая затронула тему, которую она очень хотела поднять, поэтому Мизуки решила не ходить вокруг да около, а сразу выяснить все, что крутилось у нее в голове и последние минут десять так и норовило сорваться с языка.

- Спасибо, - она не стала уточнять за что именно, поскольку это ей казалось очевидным. - Я рада, что у него все в порядке. Но эти способности... В отличие от Шо, я готова их принять, но мне бы хотелось понять, сможет ли Джун теперь, при желании, жить обычной жизнью.

Мизуки чувствовала, что так как раньше уже не будет никогда, но все же надеялась, что сын найдет в себе силы пойти пусть и по собственному пути, но, при этом, не страдать из-за чего-то для нее непонятного, а потому пугающего.

Язык цветов. Мужество. Она грустно вздохнула и хмыкнула. Потому что она чувствовала, что ей придется еще очень много узнать об этой стране и ее жителях. И, судя по всему, в рекордные сроки. Потому что... она не могла точно ответить на вопрос, почему ей это нужно выучить.

- Я не знаю, - ответила она, а потом задумалась. Она действительно не знала, сможет ли Джун жить нормальной жизнью, общаться с прежними друзьями. Она ничего не знала про его способность, но не думала, что такой ответ удовлетворит его маму.

- В смысле, я не знаю особенности его способности. Но... - она задумалась. - Я уверена, что со всем можно разобраться. Он сильно переживает из-за всего этого. Эти способности... понимаете, многие считают это проклятием, их боятся. Но...

Она снова замолчала и задумалась. Ей всегда казалось, что людей авторитетнее родителей просто не бывает, и если родители принимают какие-то особенности своего ребенка, то нет никакой опасности. Может быть, она просто думала, что Джун переживает из-за того, что отец не захотел с ним общаться. Может быть, у мальчишек в плане привязанности к родителям все совсем иначе.

- Знаете, когда я узнала о способностях, то сказала об этом родителям. Но мама покрутила пальцем у виска, сказала, что я симулирую. Я... мне было очень страшно, когда я узнала о способности предсказывать будущее, но... я стараюсь жить нормальной жизнью. Джун тоже хочет жить спокойно, просто... его это все сильно напугало. Он... примите его. Поддержите его. Он не перестал быть человеком.

Девушка вздохнула и хмыкнула. Наверное, совсем не это хотела услышать мама Джуна. Но девушка всегда говорила, а потом думала. Особенно когда боялась и переживала. Сейчас она переживала. И хорошо еще, что на этом ужине не было отца Джуна.

- Онэ-сан, - она не могла к ней обращаться просто по имени, она, наверное, к этому никогда не привыкнет, к тому, что они теперь все браться и сестры. - Ваш муж... он ведь не перестал любить Джуна? Он... я... спасибо вам, что вы тогда, полгода назад, уговорили его послушать мой совет. И... простите... но я действительно не виновата в том, что Джун уехал со мной.

Ну вот, снова все испортила. Нельзя было так много говорить. Нужно было просто ответить на вопрос. А она как всегда снова стала говорить о чем-то, что по ее мнению, не относилось к теме разговора. Густо покраснев и с трудом сдержав слезы, она стала секаторами срезать пионы, чтобы себя чем-то занять. Мужество. Этого ей никогда не хватало. Она никогда не была сильной. Она даже не могла послушать Джуна убраться, когда они в деревне встретили тех людей.

Ее вопрос оказался для Яреци не таким и простым. Но как бы Мизуки не хотелось услышать конкретные вещи, она приняла ответ девушки таким, каким он был, несмотря на его некоторую сумбурность.

- Я и не виню тебя или Тору, - она негромко вздохнула. – Когда мы созванивались, Джун объяснил, что у него просто не было другого выхода. В нашей семье часто любили рассказывать о каких-то необычных способностях прадеда, но я не воспринимала это всерьез, пока подобное не случилось с моим сыном.

Мизуки ненадолго замолчала и аккуратно срезала ближайший к ней пион.

- Но, как бы там ни было, твой пример меня обнадеживает. – Она улыбнулась, хоть в глубине ее глаз так и осталась затаенная печаль. – Ты создала семью и живешь вполне себе нормальной жизнью, так может и мои мальчики, несмотря на все их особенности, смогут найти свое место и тех людей, которые будут готовы их понять и принять такими, какие они есть.

В отличие от мужа Мизуки старалась не давить на детей и не принуждать их к тому, что было им чуждо, но ее старания часто оказывались каплей в море жесткого воспитания Шотаро, против которого они никогда не выступала открыто, мягко сглаживая его самые острые грани.

- Шо может показаться очень тяжелым человеком, - Мизуки оторвалась от созерцания пионов и встретилась взглядом с Яреци, - но он бы никогда не отказался от своих детей и не перестал бы их любить. Не заметь я в нем этого, никогда бы не вышла за него замуж.

Многие называли их брак – браком по расчету, и в каким-то смысле, все так и было. Но мало кто знал о ее желании отказаться после первых нескольких встреч, несмотря на все выгоды, которые сулило вхождение в семью Мотидзуки и о причинах, заставивших ее передумать.

Рядом с пионами росли красивые розы. Красные, белые, желтые. Их аромат разносился по красивому и ухоженному саду, на который в прошлом году она не обращала внимания. Наверняка, миссис Мотидзуки продолжает за ним ухаживать, несмотря на возраст. Хотя возраст далеко не показатель. Вот ее папа в свои шестьдесят скачет по шарику как кузнечик, не жалуется на здоровье, а вот мама серьезно сдала. Хотя может быть все было иначе в человеческой жизни, и сейчас ей вообще казалось немыслимым, что люди доживают до восьмидесяти и больше лет. Это же очень много. Очень-очень много.

- Джун хочет стать нормальным, он первое время сильно боялся, но теперь... эти способности могут помочь. Они ему помогли, - она сглотнула и осеклась, решив не говорить об этом. Ей не хотелось сейчас пугать эту женщину, потому что, если она вообще начнет говорить, то не сможет успокоиться. И до миссис Мотидзуки дойдет информация о ранении Тору. Нужно просто об этом забыть. Просто вырвать эту страницу из жизни и перестать думать. Жаль, что невозможно.

- Я надеюсь, ваш муж сможет понять и принять Джуна. Мне показалось, что Джун слишком скучает без него, - покраснела девушка, оставив без комментария слова женщины о муже. Лично для Яри он был не тяжелым, а страшным человеком. Она его сильно боялась и считала, что он ее ненавидит. - И найдет с ним общий язык... извините, если я не оправдала ваши ожидания и... наверное, я вас запутала еще больше? Простите...

Мизуки рада была услышать, что способности сына приносят ему не только страдания, но и в чем-то помогают. Правда выражение лица, с которым Яреци это сказала, вызвало у нее нехорошие подозрения, но расспрашивать женщина не стала, чувствуя, что это не та тема, которую сейчас стоит поднимать.

- Думаю, Шотаро просто нужно время. – Она срезала еще несколько пионов и, посчитав, что этого вполне хватит для букета, решила остановиться. – Он не злой и совсем не черствый, как это может показаться из-за его внешней грубости. И, самое главное, он больше всего на свете ценит свою семью.

Мизуки была уверена, что в скором времени муж смирится с наличием у Джуна необычных способностей, пусть это и дастся ему нелегко. Но, в связи с этим, она только сильнее волновалась за Сэтоши, на которого отец начинал давить все больше, боясь что тот тоже уйдет из-под его контроля и наделает каких-нибудь ошибок, вроде тех, которые в свое время совершал он сам.

- Пойдем, ужин уже, наверное, подают. И, спасибо, что согласилась со мной поговорить. Мне стало немного легче. Осталось дождаться только возвращения Джуна, который как-то совсем не торопится домой.

Мизуки горько усмехнулась. Она понимала, что столь молодому человеку, коим являлся ее сын, долгое время не хватало свободы, поэтому сейчас он и пытался «черпать ее большими ложками». Но, как бы там ни было, задерживаться действительно не стоило, и Мизуки первая направилась к дому, где их уже, наверняка, ждали другие члены семьи Мотидзуки.