Огни большого города

Жизнь на острове для Мари и Томико закончилась, когда они сели на паром. Мари выписали из больницы накануне вечером, но она осталась в палате, так как дом, по словам дочери, совсем не был пригоден к жизни. В нем пахло сыростью и плесенью, было холодно, и женщина не хотела туда идти, боясь простудиться. После тех дней, проведенных в плену, самочувствие резко ухудшилось, и в маленькой больнице на острове не могли помочь. К тому же начали появляться страхи и странные сны, после которых молодая женщина искала в интернете какие-нибудь санатории для лечения. И думала, где возьмет эти деньги. Томико уговаривала воспользоваться помощью Сугино-сана, но она не была уверена, что это правильно.

Все разбирательства, показания и очные ставки с Ёсида-саном дались женщине не легко, но она стойко переносила все испытания. И вот, наконец, настал день переезда.

Этот переезд занял больше пятнадцати часов, большую часть времени которого Мария молчала или отвечала односложными фразами. Она была благодарна Кёске за оказанную помощь и хотела его отблагодарить. Но пока не было никаких идей. Глядя на то, как Томми разговаривает с Кёске, она понимала, что срочно надо что-то думать. Может быть действительно не стоит проносить свое прошлое, связанное с Кёске, в настоящее и будущее? Может, жизнь в Токио позволит ей найти какого-нибудь человека, который станет ее мужем и отчимом для дочки? Пока думать не хотелось.

И вот, спустя пятнадцать с половиной часов после того, как их ноги ступили на палубу парома, они оказались в большом городе. Токио за эти пятнадцать лет сильно изменился, стал более шумным, и народу стало больше. Мария почувствовала приступ головной боли, но что можно было сделать? Она продолжила путешествие. И вскоре они оказались в большой просторной квартире на двенадцатом этаже какого-то высокого дома. Томико первым делом направилась рассматривать комнаты, потом заняла себе самую просторную комнату, откуда открывался изумительный вид на залив. Мария осмотрелась. Небольшая кухня, переходящая в гостиную. Две комнаты, достаточно просторные.

Мария привела себя в порядок и увидела на столе записку, в которой говорилось, что в холодильнике есть еда из ресторана, которую советуют попробовать. Женщина улыбнулась и стала заниматься готовкой. Вскоре вся еда была разогрета и разложена по тарелкам, тарелки оказались на столе. А в шкафчике были бокалы и стояла бутылка вина. Бутылка с бакалами тоже оказалась на столе.

- Кёске, Томми, идите ужинать, - сказала Мария, зовя их к столу. Было в этом что-то милое и забавное. Женщина тепло улыбнулась.

Остров, на котором ему пришлось проторчать намного дольше, чем Кёске рассчитывал, успел изрядно надоесть, и мужчина почувствовал облегчение, когда они с Мари и Томико, наконец, ступили на паром. Ну а дальше было долгое путешествие в Токио, который никогда раньше не вызывал у Кёске настолько теплые чувства. По дороге он получил сообщение с адресом квартиры и основной по ней информацией. Таяма выполнил свое обещание и, похоже, даже как-то умудрился сторговаться на вполне приемлемую сумму аренды. Хотя это было не удивительно. Его младшего коллегу любили практически все. Особенно женщины в возрасте, готовые идти ему на любые уступки.

Квартира, по итогам, оказалась даже больше, чем он предполагал, особенно на контрасте с его собственной каморкой, включая, помимо двух спален, приличных размеров гостиную, совмещенную с кухней. При этом вся мебель была в стандартном европейском стиле, что явно намекало на большую проделанную работу, за которую Хиро следовало поблагодарить отдельно. Как и Юлиану за кучу всякой еды из ресторана, благодаря которой им не нужно было бродить по магазинам или заказывать доставку.

Пока он помогал с вещами, Мари все разогрела и пригласила их к столу, вызывая у Кёске какие-то странные чувства. Он много лет не ел с кем-то кроме коллег, а тут сначала ему пришлось привыкать к присутствию Томико, а вот теперь и ее мамы, превращающий ужин в какие-то семейные посиделки, вызывающие у него некоторую растерянность. Но даже так на призыв женщины Кёске отреагировал сразу, сев за стол и улыбнувшись, глядя на ее хлопоты. Мари шел этот милый домашний образ, а он сам, к счастью, не так давно соизволив побриться и привести себя в порядок, контрастировал с ней только благодаря явно проявляющимся расовым различиям во внешности, а не степени ухоженности, обычно вызывающий вопрос, как этот дикий мужик вообще затесался в компанию двух милых особ женского пола.

Этого дня Томико ждала с нетерпением и каким-то страхом. С одной стороны, отпустив все, что было на этом острове, она была готова двигаться дальше, если это поможет маме забыть все то, что она пережила. А с другой она боялась неизвестности.

Долгий переезд дался всем тяжело, и Томико старалась держаться. Она была достаточно взрослой и хотела доставлять взрослым как можно меньше неудобств, поэтому не жаловалась. Своего плюшевого друга она несла сама, не желая его кому-либо отдавать, и плевать ей было на то, что кто-то считал, что это неправильное, и такие взрослые девочки как она не должны брать с собой игрушки. Но это была скорее память, и всё.

А потом они приехали в Токио. Пока ехали в машине, Томико с интересом разглядывала окрестности, которые не смогла рассматривать тогда, когда искала человека, который помог ей спасти маму. И сейчас всё казалось удивительным, красивым, и она настраивалась на то, чтобы влюбиться в этот город. Ей здесь уже нравится. Потому что тут есть мама и человек, который может стать ее папой.

Томми засмотрелась в окно, а поэтому не сразу услышала, как мама зовёт кушать. Помыв руки, она присоединилась к столу.

- Приятного аппетита, - сказала девочка и начала есть, заметив, что сильно проголодалась. - О, это очень вкусно. Я тожже хочу научиться так готовить.

Сначала пришёл Кёске, потом к ним присоединилась Томико, явно находящаяся сейчас где-то в другом месте. Мария видела комнату, которую себе отжала дочь, и поняла, что мысли Томми сейчас находятся в заливе. Томико всегда любила воду и в детстве постоянно выбегала из дома, чтобы встретить рассвет. Она стояла на берегу моря и смотрела на солнце. Там было не опасно, а здесь был большой город. К которому Марии придётся снова привыкать.

Томико первой решила начать есть, и женщина последовала ее примеру. Курица в подливке была очень вкусная, и она поблагодарила повара, которая всё это сделала, и решила как-нибудь уточнить у Кёске, знает ли он повара. И поблагодарить повара.

А вообще вся эта ситуация казалась интересной и какой-то необычной. В доме постоянно были семейные обеды, но вместо Кёске была обычно бабушка. Она ушла и впустила на своё место Кёске. В этом было что-то милое, и нужно было разбираться. Но потом.

Мария пока не знала, что говорить, поэтому просто молча ела.

Разговор во время приема пищи всегда считался чем-то вроде особого ритуала, различавшегося в зависимости от того, с кем именно ты решил разделить еду. Но если ужинать в компании коллег Кёске приходилось регулярно, то вот семейные посиделки с двумя представительницами женского пола были для него чем-то совершенно новым. И какие темы в связи с этим стоило поднимать, мужчина не имел ни малейшего понятия. Мари и Томико вряд ли бы оценили шутку про пропавший труп, обсуждение очередного свидания на котором провалился Хирано или предложение сделать ставки, пробудит ли Таяма в себе темную сущность из-за вынужденного воздержания. А примерно так и проходили неформальные собрания их отдела, на которые явно не стоило равняться. В качестве альтернативы Кёске попытался вспомнить, что обсуждали за ужином его родители, но смог воспроизвести в памяти только рассказы о том, как у кого прошел день. И это тоже сейчас совершенно не подходило, с учетом того, что день они провели в дороге до Токио, не расставаясь больше чем минут на пятнадцать.

В итоге, положение спасла Томико, высказавшая желание научиться готовить блюда вроде тех, какие им сейчас доводилось пробовать, и давшая Кёске возможность уцепиться за эту тему, благо он прекрасно знал, откуда взялись все эти вкусности, любезно оставленные к их приезду.

- Вся эта еда из ресторана, в которой работает поваром жена моего кохая, нашедшего эту квартиру. Если тебе хочется научиться так готовить, могу тебя с ней познакомить.

Насколько Кёске знал, сейчас Юлиана чувствовала себя неплохо и, вероятно, могла что-нибудь показать и рассказать Томико, если та действительно интересовалась этим вопросом, помогая сделать первые впечатления девочки о людях в Токио достаточно приятными.

Мама молчала, она явно чувствовала себя не в своей тарелке, и данный ужин грозился перейти в скучнейшее официальное мероприятие вроде тех, что иногда устраивались на острове, когда взрослые люди, сидя в чьем-то доме, раздумывали о том, как разнообразить свою жизнь на острове. Одним таким мероприятием был ужин у них дома, где бабушка давала советы о том, как улучшить качество рыбы в маленьком озере, а мама тоже советовалась о чем-то, что касалось ее работы. Томми на таких мероприятиях либо просто молча сидела, либо не присутствовала.

И сейчас могло быть что-то другое. Даже еще более скучное, чем все эти мероприятия на острове. Мама молчала, она явно чувствовала себя как-то неловко, а Сугино-сан тоже не знал, что говорить. И если бы она не подала голос, то сейчас все бы сидели молча.

Выслушав мужчину, Томико энергично закивала головой и улыбнулась.

- Да, я хочу научиться так готовить. Но я пока не определилась, чем хочу в дальнейшем заниматься. Но... спасибо, если вы меня познакомите с поваром, - сказала Томико, а потом посмотрела на маму. - Ты же не будешь против, мама?

Она обратила внимание на стоящую на столе бутылку алкогольного напитка, кажется, вина, и два бокала. На бутылке было что-то написано, буквы были непонятными. Девочка вздрогнула, вспомнив, как напилась, и, чтобы скрыть смущение, встала из-за стола и отправилась на кухню, чтобы налить себе воду. Благо, бутылка стояла в холодильнике. Вернувшись на свое месть, Томми посмотрела на маму.

- Мам, а ты это на русском? Сможешь прочитать, что написано?

За столом царила какая-то неправильная, нездоровая и напряженная атмосфера, и Марии было неудобно. Она всегда старалась поддерживать разговоры, но в те времена она знала, о чем говорить. Потому что это были, скорее, деловые встречи, нежели светские беседы. На этих встречах было все чётко, и она знала, что говорить. А дома были приятные семейные ужины, где каждый веселился, радовался, но не был грустен или несчастен. Ей нравились эти разговоры за столом. И Томико тоже это нравилось. Потому что это была традиция. И очень хотелось эту традицию передать дочке, ее мужу и детям.

Мария слабо улыбнулась. Еда была очень вкусной, и она посмотрела сначала на дочь, потом на Кёске, и вздохнула.

- Давай мы сначала разберемся со всеми вопросами, которые нам предстоит решить, а потом посмотрим. - Ответила она.

Решить предстояло много вопросов, и один, самый важный, крутился в голове с того момента, как она увидела этот дом и квартиру. Наверное, эта квартира стоит очень дорого, и ей придется устраиваться на одну или несколько работ, чтобы оплачивать ее. Потому что из-за ранней беремености и отсутствия на острове школы она не смогла получить образование, читая лишь книги и научную литературу по ветеринарии. Это там она могла принять роды у соседской кошки. А здесь, в большом городе, где царят совершенно другие законы, ей даже не дадут сделать укол. А чтобы учиться, нужны деньги.

Жалела ли она? Нет, она ни о чем не жалела. Она была уверена, что справится, но пока ей нужно время, чтобы понять, чем заниматься дальше. А потом она посмотрит.

Томико спросила,что это за вино, и Мария взяла бутылку в руки. Посмотрев на кириллицу, она тепло улыбнулась.

- Нет, это не русский. Язык славянской группы, но я его не знаю. Кёске, а жена твоего кохая тоже иностранка? - Спросила она. Наличие бутылки иностранного вина, на этикетке которой написано что-то на кирилице, вызвало много вопросов. - Хотя здесь вроде написано "Снежное вино". Болгария. Получается, она из Болгарии? Давай попробуем?

И она посмотрела на Кёске.

Томико его идея понравилась, да и Мари, в принципе, не имела ничего против, так что Кёске решил для начала поговорить с Хиро и решить узнать о состоянии его жены. Он и так позволил себе непростительно длинный отпуск и уже с утра собирался идти на работу, возвращаясь туда, где для него все было просто и понятно, а женщины являлись либо коллегами, либо преступницами, либо свидетельницами, а не выглядели так, словно сошли с картинки, изображающей дружную семью, окончательно все запутывая.

- Угадала, - кивнул Кёске на предложение Мари по поводу Юлианы, сделанное по этикетке бутылки на другом языке. Конечно, иностранные вины в ресторанах представляли собой распространенное явление, но это было уж очень необычным, видимо, поэтому и просигнализировало о наличии еще каких-то связей со страной-производителем, кроме коммерческих. - Она как раз из Болгарии. Видимо, получила это вино по своим каналам. - На следующий день после появления в участке Томико, на чьей смешанной крови Тогучи остановился отдельно, весь отдел обсуждал, что "Сугино, оказывается, учил нашего Щеночка не полицейской работе, а иностранок любить". Причем, Таяма посмеялся над самим посылом, но, как обычно, повозмущался из-за своего прозвища.

- Раз нам его презентовали, надо попробовать, - сразу согласился Кёске, открыв бутылку и наполнив приготовленные для этого случая бокалы. Это был первый раз, когда они пили вместе с Мари, поскольку во время их общения в далеком прошлом даже он сам еще не успел переступить порог совершеннолетия. И это простое действие сейчас казалось каким-то удивительным и немного нереалистичным, пусть он уже и должен был свыкнуться с неожиданными переменами в своей жизни.

- Да, конечно. Сначала надо определиться с положением дел, а потом все остальное, - Томико старалась думать не просто о своих хотелках, а еще и о том, как их получить, эти хотелки. Работать она в силу возраста не сможет, да и вспомнились слова Сугино-сана, что своим желанием заработать она может нажить себе проблемы. Она была простым человеком, и лишние проблемы ей были не нужны. Да и мама будет волноваться, если у нее будут какие-то неприятности.

- О, Болгария - это, наверное, очень далеко, - сказала девочка, глядя на то, как мужчина разливает вино по бокалам. Сунув нос в мамин бокал, она понюхала напиток и облизнулась. Хотелось попробовать, так как, в отличие от отвратительных виски запах был приятный. - А за что мы пить будем?

Томико зевнула. Хоть хотелось спать, но ей так хотелось посидеть вместе с мамой и человеком, которого она может называть папой. Ведь она не хочет, чтобы он куда-то уходил.

Было все еще неловко, но Кёске решил открыть вино и разлил его по бокалам. Приятный аромат, который щекотал ноздри, и молодая женщина улыбнулась. Она посмотрела на дочь, а потом перевела взгляд на Кёске. Вздохнула и покрутила бокал в руке. Томми предложила выпить, и Мария пожала плечами. В плане произносить тосты и шутить за столом она была хуже мамы, которая это делала с легкостью и любила это дело.

- Ну, я не знаю. Давайте выпьем. Только не знаю. Может быть, за тебя? - Она посмотрела на Кёске и слабо улыбнулась. - Спасибо тебе за все, что ты для нас делаешь.

Мария посмотрела на дочь и подвинула ей бокал с вином, чтобы та попробовала. Томико была уже достаточно взрослой, чтобы ей можно было выпить маленький глоточек вина. Женщина знала, что Томми напилась, притом она узнала об этом не от Кёске или дочки, а от одного рыбака, который справился о ее здоровье. Потом Томми подтвердила это, и Мария не винила ее. Ей самой пару дней назад хотелось напиться и забыться. Потому что стресс.

- Как я успела заметить, Токио за пятнадцать лет сильно изменился. Это на нашем островке жизнь замерла, а тут она кипит и не останавливается, - задумчиво произнесла она.

- Да, Болгария далеко. Где-то в восточной Европе. - Интерес Томико к алкоголю и готовность Мари поделиться с ней своим вином Кёске не понравилась, пусть он и не посчитал себя в праве это комментировать. Сейчас ситуация не была стрессовой, как тогда на острове, и он не видел причин нарушать закон, касающийся запрета употребления несовершеннолетними алкоголя. Особенно в присутствии полицейского, который хоть и не отвечал за исправление пьющих малолеток, выдавал автоматическую негативную реакцию. Хотя не ему была проводить на эту тему воспитательные беседы, поскольку в возрасте Томико он позволял себе вещи намного хуже, чем несколько глотков вина, от, которых, в принципе, не должно было произойти ничего страшного.

- Да ладно, что за меня пить. Ничего особенного я не делаю. - Кёске смущали попытки превратить его в великого благодетеля, когда он просто поступал так, как должен был любой нормальный мужчина. - Давайте уж лучше за новые начинания, если не хочется ограничиваться стандартным "капмай". - Кёске знал, что мать Мари старалась сохранять какие-то национальные традиции, не давая дочери забыть о ее корнях и считал это правильным. И если женщине казалось важным произнести какой-то особенный тост, был готов ее поддержать в том случае, если речь не шла о том, какой он молодец, необоснованно преувеличивая его заслуги.

- Да? А я уже настолько привык к здешнему шуму и суете, что даже и не заметил особых изменений. - Кёске приподнял бокал, приглашая Мари последовать своему примеру и улыбнулся. Пусть пока он и плохо представлял, как себя вести в женской компании, видеть Томико и ее маму здесь, в Токио, ему было намного приятнее, чем где-то на далеком острове, забытом всеми существующими или не очень богами.

Мама подвинула ей свой бокал, и девочка осторожно взяла его в руку. Хотела сделать глоток, но заметила взгляд Сугино-сана, который показался ей каким-то странным. Вроде бы ничего не изменилось, но ей показалось, что он смотрит неодобрительно. Щёки налились смущённым румянцем, и она опустила голову. Но попробовала всё-таки вино. Сделал один небольшой глоток. По сравнению с виски оно было вкусное, но ей не понравилось.

Молча отдав бокал маме, она вздохнула и выпила воду. А потом снова посмотрела на Сугино-сана.

- Да, точно, "кампай". У нас на острове это слово почему-то звучало очень редко. - Томико доела всю еду, которая была на тарелке, вытерла рот салфеткой и, подумав немного, усмехнулась. - Но я, наверное, уже пойду спать. Спокойной ночи, мама, Сугино-сан.

Томико поклонилась в знак почтения и отправилась сначала в ванную, чтобы привести себя в порядок, а потом в комнату. Легла на кровать и обняла своего любимого мишку. Стала рассматривать в окно огни большого города.

В том, чтобы дать ребёнку, достаточно взрослому и здоровому, выпить глоток вина, женщина не видела ничего неправильного. Сама она, когда ещё была маленькой, тоже обязательно на праздновании нового года делала глоток шампанского. А когда отец умер и появился отчим, этой традиции не было. Он не хотел, чтобы мама вспоминала свою страну, и иногда Марии влетало за то, что она в разговорах вспоминала Россию. До определённого возраста ее не били. А потом они уехали на остров, и эта традиция продолжилась. Да и невозможно стать алкоголиком, делая один глоточек шампанского один раз в год, в ночь на первое января. Это была единственная традиция, которую Мария не хотела забывать. Ну и отсюда следовала другая трафиция - всегда на новый год стараться собираться всем вместе, где бы ты не находился. Опять-таки из детства Мария помнит, что отец часто отсутствовал, но к новому году обязательно приезжал домой. А потом снова уезжал. Последний раз он отпраздновал с ними новый год, а ближе к лету произошёл несчастный случай.

Мария вздрогнула от своих ненужных в данный момент мыслей и посмотрела на Томми, которой вино явно не особо понравилось. А следом за этим дочь отправилась спать, что, в принципе, Марию полностью устраивало. Она вообще не была уверена, что Томико захочет с ними поужинать. Когда Томми ушла в комнату, Мари хотела было пойти следом за ней, чтобы соблюсти определенный ритуал укладывания, как это делала всегда, но осталась на месте. Просто не хотелось оставлять Кёске одного. Неправильно это - бросать гостя.

- Ты... очень многое для нас сделал. И делаешь, - ответила она, поднимая бокал. Сделала небольшой глоток и прикрыла глаза. Вкус был приятный, вино казалось сладким, но это был не приторно-сладкий вкус, от которого наутро болит голова и хочется пить. По цвету оно было слегка розоватое. - Передай жене своего кохая большое спасибо за вино и помощь нам. Она, наверное, очень талантливая.

Мари поставила бокал и облизала свои губы.

Вопрос употребления алкоголя несовершеннолетней разрешился достаточно быстро и легко, поскольку Томико решила ограничиться одним глотком. А вскоре и вовсе отправилась спать, вероятно, не выдержав груза усталости, накопившейся за время переезда, оставив их с Мари вдвоем. Если, конечно, не считать бутылки вина, на вкус достаточно приятного, но какого-то странного и непривычного, особенно для человека, который обычно пил пиво или разные виды нихонсю.

- О да, она очень талантливая, - пробурчал Кёске себе под нос. Пожалуй, впервые ему встречалась женщина, оставляющая за собой гору трупов и, при том, живущая вполне себе обычной жизнью. И по сравнению с таким талантом кулинарные и прочие способности меркли настолько, что в определенный момент становились практически не заметны.

- Знаешь, - сделав очередной глоток, Кёске бросил взгляд на дверь за которой скрылась Томико, - мне до сих пор время от времени кажется, что я сплю, и вся эта история с дочерью мне приснилась. Ты не подумай, - он перевел взгляд на Мари, в очередной раз примеряя ее нынешний образ на тот, что сохранился в его памяти, - Томико прекрасная девочка. И я искренне рад, что она появилась на свет. Но...

Кёске замолчал, не зная, как выразить свои мысли. Сейчас, когда не нужно было искать Мари и вычислять преступника, этих мыслей стало так много, что, казалось, они имели все шансы разорвать голову на части. Поэтому вместо завершения своего небольшого монолога Кёске сделал самую простую и доступную на данный момент вещь - подлил им еще вина.