Найди то, не знаю что

Масуми висит у Джузы на шее и готовится погибнуть смертью храбрых. Потому что Джуза в нервном возбуждении пытается его с себя стряхнуть, и таки да, постепенно сгребает его со своих плеч все сильнее, и скоро Масуми бесславно схлопнется на землю, где, возможно, будет растоптан насмерть. Вот и весь сказ. Конечно, Масуми напрягает пальцы изо всех сил, и держится цепко, и даже подумывает о том, чтобы обхватить Джузу еще и ногами, чтобы повиснуть на нём, как на дереве - с другой стороны, а что это даст. Джузе вообще ничто не помешает прямо так, с болтающимся на шее Масуми, рвануть обратно в деревню, на чистой энергии обиды и жжения пониже спины. В общем, полагает Масуми, тут самое время для чудо, поэтому если оно есть в арсенале у прекрасной Джаз-сенсей - пора выпускать его, как кракена.
Чудо или нет, а кое-что в арсенале есть действительно.
Вот и чувствуется, что Джаз-сенсей действительно преподаватель: она с легкостью разгоняется с нуля до длиннющей мотивирующей речи. Да такой, что Масуми и сам раскрывает рот от изумления, хотя все слова предназначены вовсе не ему. И загорается обучаться в Линь Ян Шо ещё жарче прежнего, и уже предвкушает, как у него будет возможность феерически раскрыть в себе множество магических и немагических даров. В идеальных мечтах это все ещё и произойдёт под руководством эффектной Джаз-сенсей, конечно. Поэтому Масуми желает выяснить, насколько такие мечты реальны, безотлагательно. И нежно повторяет за Кадзунари вопрос, как-то затерявшийся в диалоге, но тоже по-своему значимый: - Джаз-сенсей, а что вы преподаёте?
Ведь сейчас, кажется, гроза уже миновала? Самая острая проблема уже решена и больше не стягивает на себя всё внимание? Можно теперь рассчитывать и на то, что у прочих вопросов тоже есть шанс привлечь внимание мастера?

Джуза честно ожидал пинка обратно в направлении деревни. Насчёт самого себя он иллюзий не питал: в сравнении со способностями Кадзунари и Масуми его собственные таланты были, мягко говоря, отсутствующими. И в магическом монастыре делать ему было как будто бы нечего. И больше того, что его могут сейчас отправить в обратную дорогу в гордом одиночестве, его пугала только перспектива, при котором его товарищей выставляли за порог вместе с ним - а пока как будто к тому дело и шло. Потому что Суми, повисший на Джузе как на столбе, явно намеревался умереть, но рук не размыкать, и Кадзу вполне мог последовать его дурному примеру, и кончилось бы это тем, что прочь отправили бы всех троих, не желая возиться с их капризами. Джуза успел, неприятно холодея, додумать эту мысль до конца - а потом Джаз-сенсей вдруг взяла его за руку.
И стала держать.
Крепко.
И из её долгой речи однозначно следовало, что никто никого никуда не прогонит.
Джуза ощутил позорное, размякшее облегчение, когда Джаз-сенсей сказала, что дар может быть немагическим и даже уронила фразу о том, что боевые искусства тоже считаются. Правда, манеру Джузы драться на грани с готовностью отгрызть сопернику и нос, и ухо, и всё, что неосторожно перед зубами маячит, красивым словосочетанием "боевые искусства" назвать было сложно. Но это было уже хоть что-то, за что он мог цепляться. Что-то, что у него получилось бы изобразить, не фальшивя слишком уж вопиющим образом. Перед ним замаячил шанс, за который определённо нужно было цепляться всеми четырьмя.
- Я буду очень стараться! - горячо сказал Джуза. И посмотрел на тёплую ладонь Джаз-сенсей, как будто соединяющую его с таинственным монастырём, и свободной рукой обхватил Масуми, по-прежнему висевшего на нём, как на баобабе: - А ты что в меня вцепился как мартышка? Думаешь, я тебя всю дорогу на себе потащу?
Хотя, может быть, он и потащит. В сравнении с только что решенной проблемой это уже ощущалось мелочью.