Разговор с Учителем

Чин понимал, что ему нужно уехать из монастыря. Хотя бы на несколько дней, пока успокоится боль в сердце, чтобы все в Линь Ян Шо не так громко кричало о Даниэле. Он не мог понять, и оттого не мог простить итальянке её поступка. Обжигающие воспоминания о том времени, что они провели вместе, перемешивались с яркими, отчетливыми образами ночи в Риме. Он не хотел видеть Дани такой – доступной, развязной, пьяной. Не ту он любил и был готов ради этого на все. Нельзя постоянно молчать, а говорить сейчас Чин мог только с одним человеком, которому по-прежнему полностью доверял – с Учителем. Кажется, в это время ирбиса можно застать у пруда в северной части монастыря. Чин прикусил губу, да, там, рядом с парком глициний. Там, где он видел, как ловкая выдра ловит в ледяной воде пруда рыбу.

Он не говорил о своей затее с Шэн, она, кажется, даже не заметила его присутствия. Или заметила, но промолчала – не важно. Сначала нужно поговорить с настоятелем. Просто уехать в Непал, а там будь что будет. Кто знает, что за задание дадут воительнице? В любом случае, кто как не белые тигры помогут ему справиться со звериной сущностью, когда он уже долго бегает от своего тигриного облика. Сейчас не так страшно, но больно вспоминать ту ночь, когда он принимал облик тигра в прошлый раз. Настолько больно, что лучше не думать, ведь мужчины не плачут.

Учитель действительно был на берегу пруда. Чин почтительно поклонился, после чего молча сел рядом. Он не знал, с чего начать разговор. Говорить хотелось обо всем сразу, но то же время ни о чем. Лицо мага было сосредоточенным, в то же время по нему было хорошо видно, что ночью он не спал.

Этот день решил провести на берегу пруда, который он выкопал в первые дни восстановления монастыря на пару с Дани. Домик, стоящий на его берегу, предстояло вскоре восстановить, чтобы Айро мог устроиться там, но это дело было намечено чуть позже и пока двое мужчин только готовили необходимые материалы. Старец, как оказалось, имел весьма недюжинную физическую силу, чего в нем, по крайней мере внешне, заподозрить было трудно. Но камни и доски он таскал ничуть не менее проворно, чем это делал сам Шэ. И это внушало еще большее уважение к столь почтенному гостю. К тому же он готовил превосходный чай, какого Ирбису не доводилось пить уже очень давно. Нужно будет вызнать у него секрет. Или не нужно...

За этими мыслями Шэ почувствовал приближение ученика. Он знал, что Чин вернулся из поездки один. И это было странно, особенно учитывая, что Дани не собиралась оставлять свое обучение в самом начале пути, как и не собиралась оставлять своего ученика. Впрочем, в последнем маг не был до конца уверен. Так что факт отсутствия девушки был странен и единственным, кто мог его объяснить, был юный тигр. У Ирбиса была мысль вызвать его на разговор по прибытии, но он решил, что когда придет время, тот сам его найдет и все сам расскажет. Так что гораздо разумнее будет подождать. так оно и получилось.

На поклон ученика Шэ ответил коротким кивком. Разговор должен был начать Чин, посмотрим, не растерял ли ученик правила этикета за время своего отсутствия.

С чего начать разговор? Учитель молчал, значит, говорить нужно Чину. Маг закусил губу, глядя на воду пруда, в которой, как когда-то в прошлой жизни, плавали стайки мелких рыбок с золотистой чешуей. Только теперь за ними никто не охотился.

- Она осталась в Риме, - сказал Чин, опустив взгляд. – Я не мог с ней оставаться. И не знаю, смогу ли простить.

Маг ненадолго замолчал, вновь собираясь с мыслями. Ему было тяжело говорить о произошедшем, хотя настоятель должен как минимум знать, что произошло между его учениками. Да и Чин чувствовал, что ему необходимо об этом рассказать, нельзя копить все в себе. Учитель мудр, может быть, он подскажет, что делать. Или просто выслушает.

- Сифу, она принадлежит тому миру. Там она совсем другая, дракон запада, как миллионы таких же. Как будто я знал двух разных Дани…

И вновь Чин замолчал, глядя на свои руки, и нервно кусая губу. Он по-прежнему злился на Дани. Если все, что было в монастыре, с её стороны было лишь спектаклем, попыткой подстроиться под традиции, не меняясь и вырвавшись в прежний облик лишь только она оказалась дома, стоило отдать должное её актерскому таланту. Чин действительно верил, что ей есть дело до него. А она оставила записку и убежала. А потом, кажется, пыталась лезть с поцелуями, будто думая, что это что-то изменит. На самом деле, из-за этого Чин лишь терял остатки уважения к итальянке.

С первых слов ученика Ирбис убедился, что ждал не зря. Огонь не может долго сдерживать в себе то, что его гнетет. В данном случае, это было к лучшему. Понятного, впрочем, в словах Чина по-прежнему было мало, особенно если учесть то, что о "том мире" Шэ имел весьма смутные представления, сводившиеся к недолгому наблюдению за поведением туристов из разных концов света, которых он встречал в крупных городах. Но, признаться, он не мог представить себе сейчас чего-то такого, отчего Чин бы решился ее бросить вот так, а не притащить в монастырь обратно на перевоспитание. Все же Чин в свое время утверждал, что готов к ответственности за поступки Дани. А теперь что же. И главное, как быть с тем парнем с с обугленной ложкой. В монастыре всего два мастера, способных объясняться с ним на одном языке, и те уже по горло завалены работой. Как же это все не вовремя. И все же как интересно порой смешиваются Огонь и Земля. Впрочем, и Огонь тоже бывает разным, в этом Ирбис мог убедиться в последние дни неоднократно.

- Что произошло, - спокойно, несмотря на не очень умиротворенные мысли произнес маг, - расскажи и не скрывай. раз начал говорить, не останавливайся. Я внимательно слушаю.

Он надеялся поддержать порыв своего ученика. Чтобы увидеть ситуацию хотя бы немного полнее и принять решение, нужно знать как можно больше. И пускай большая часть того, что скажет сейчас Чин будет сильно окрашена эмоциями, в его словах будет и рациональное зерно. А значит, можно будет попробовать собрать эту мозаику.

Раз уж начал говорить, молчать и что-то скрывать глупо. У Чина не могло быть секретов от Учителя, особенно в том, что касалось их с Даниэлой отношений. Недаром Чин спрашивал у ирбиса совета перед тем, как пытаться строить отношения с итальянкой.

- Когда мы разговаривали с её отцом, он сказал, чтобы я с пониманием отнесся к её ветреным порывам, - начал свой рассказ маг, глядя то на Учителя, то на свои руки, которые он усилием воли держал на коленях и не сцеплял пальцы. – После этого ровно в полночь, Дани ушла куда-то гулять. Конг сяншен сказал, что это нормально… В доме родителей она слушает волю отца, а не мою, так что мне оставалось лишь ждать её возвращения, - Чин замолчал. Ему было трудно рассказывать о произошедшем, вновь вспоминая события той ночи. - Она вернулась среди ночи. Пьяная и одетая… хм.. ну, на продажных женщинах одежды обычно больше. А, да, она оставила записку, чтобы я не волновался и что гулять она будет недолго. Сифу, понимаете, записку, - в словах Чина была слышна горечь от обиды. – Будто боялась сразу сказать правду.

Чин не знал, как к его словам отнесется настоятель. Он помнил, что обещал отвечать за них обоих, но в доме отца Дани он просто не мог этого сделать. Незамужняя женщина в первую очередь слушает отца. А Чин оставался ей лишь «близким другом», не имевшим права голоса и заслуживавшим лишь короткой записки.

- Я не знаю, где она была этой ночью, что делала, почему напилась. Вроде бы, за ней присматривал кто-то из братьев. Он же и принес её домой, сама бы она не добралась. Мне оставалось лишь пожелать ей удачи и вернуться сюда, - Чин замолчал, подняв взгляд на Учителя.

Рассказ Чина Ирбиса не радовал. Достойно тот поступил или нет, вопрос отдельный и Шэ он сейчас мало волновал. Но вот сам характер поступка.. Бежать от проблемы и перекладывать ее причины на других - возможно, самое простое и очевидное, что можно сделать. Но не для мага Огня и тем более не для мага Земли. Все стихии попарно имеют в своей сути что-то общее. Огонь и Земля тоже, и эта их общая черта как раз касается препятствий. Когда на пути движения возникает препятствие, и Огонь, и особенно Земля сделают все, чтобы это препятствие убрать с дороги. Методы различны, но суть одинаковая. Сейчас же поступок ученика не желал укладываться в голове Шэ. Мужчине должно поступать совсем иначе, и не важно, как при этом поступает женщина. Ирбис сделал тихий глубокий вдох. Нужно было собраться с мыслями и что-то ответить.

- Каждый сам волен выбирать свою Судьбу, - сказал он наконец, - но помни о пророчестве, что мы нашли в Храме в тот день. И помни о тех словах, что я говорил тебе там внизу, когда ты пришел с горящим сердцем и с пламенеющей головой. Дам тебе только один совет - после обеда отправляйся к себе, выпей чаю и умиротворив ум, займи его размышлениями о произошедшем. Надеюсь, в когда вернешься, скажешь, к чему пришел и что понял.

Шэ замолчал, давая Чину возможность воспринять сказанное. Когда в голове так много мечущихся в бешеном ритме мыслей, сколько сейчас было у огненного мага, на то, чтобы понять и осознать, что именно тебе сказали, уходит чуть больше времени. Впрочем, было еще кое-что, о чем нужно было ему напомнить. Ответственность Чина перед Шэ не ограничивалась с некоторых пор только поведением Дани. У него в храме была ученица, за которую он отвечал не меньше и которую оставил. Говорить об этом прямо маг не хотел, потому слова подбирал чуть дольше обычного.
- И кстати, твоя ученица, кажется, хотела похвастаться своими успехами за то время, что тебя не было.

Успокоиться и попить чаю… Учитель тактично послал Чина с его размышлениями, кажется, решив, что в этой ситуации молодой маг был способен что-то изменить. Огонь упрям, Земля – тем более, но нельзя упрямо ловить улетевший ветер, Дани сама сделала свой выбор, забыв о нем. Помимо Огня и Земли у тигра есть гордость, которая сейчас, по мнению Чина, была растоптана поступком итальянки.

- Сифу, я обязательно узнаю об успехах Юлайи от неё самой, - ученик ирбиса чуть поклонился. – Но я хочу попросить Вас отпустить меня из монастыря на несколько дней. Я слышал, что сифу Бо собирается в клан. Если она согласится, я хотел бы взять несколько уроков у белых тигров по контролю над моим звериным обликом. Прошу вас, - Чин с надеждой посмотрел на настоятеля.

Сейчас он пытался уцепиться за любой повод покинуть монастырь, чтобы разобраться в себе. По дороге из Рима времени было недостаточно, размышлять, находясь в Линь Ян Шо, где каждый камень напоминал о Даниэле, было невыносимо. Только бы учитель понял. Чин понимал, что Шэн едет в Покхару не просто проведать близких, но у него пока не было мыслей о том, чтобы вмешиваться в дела воительницы. Все время, что они были вместе с Даниэлой, Чин не мог принять свою звериную сущность. Если сейчас вновь научиться превращаться в тигра, сохраняя его под контролем, это помогло бы понять и принять себя. И, возможно, легче пережить произошедшее.

Время приближалось к обеду. Уезжать нужно сегодня, чтобы к ночи успеть добраться до Покхары. Остался разговор с настоятелем, который вряд ли отнимет много времени. Наверняка Шэ не понадобятся подробные объяснения. Он и так знал, что тигрица – воин своего клана, и как бы она ни была преданна приютившей их с Руж обители, она обязана слушаться приказов вождя. Ирбис должен быть у пруда, Шэн было достаточно настроиться на его образ, чтобы понять, где он находится. И с ним был Чин. Тигрица уже знала, что ученик настоятеля слышал её с Руж разговор о поездке, так что можно не откладывать беседу с Шэ из-за лишних ушей. Шэн подошла к пруду, поклонившись настоятелю и кивнув его ученику. Он слышала окончание их разговора, так что Чину достался многозначительный взгляд, обозначавший «имеющим уши их бы оборвать».

- Здравствуйте, Бао сяншен, - в присутствии учеников тигрица всегда обращалась к настоятелю на «вы» и в вежливой форме, хотя так они давно уже общались на «ты» и по имени. – Простите, что отвлекаю Вас от беседы, но я не отниму много времени.

Шэн опустилась на колени возле настоятеля, с противоположной от Чина стороны. Разговор можно было вести и при ученике, тем более что он и так знал, о чем пойдет речь. Только вот его слова об обучении в клане тигрицу смутили. Освоить звериный облик за два-три дня? С тем же успехом можно пытаться стать мастером кунг-фу за неделю. Но раз уж его что-то ужалило, что на месте усидеть не получается – она могла согласиться взять его с собой. При условии, что не будет создавать проблем и путаться под ногами. В ближайшие дни ей будет явно не до учеников.

Реакция Чина была естественна, Шэ чувствовал его эмоции слишком хорошо, чтобы ее не заметить. Ему предстояло еще многому научится и многое понять. И прежде всего, понять, что всему свое время. И главное это время почувствовать и дождаться его. Терпение не зря зовется одной из высочайших добродетелей. И ему нужно научится. Только смирив самого себя можно почувствовать момент, когда стоит действовать. И тогда решение придет само. А бегство никогда ничего не решит.

Но дело принимало интересный оборот, Чин вдруг заговорил о новом отъезде. И это Ирбиса насторожило еще больше. Если тигрица действительно намерена отправиться домой по какому-то делу, маг не в праве был ее удерживать, хотя ее учениками, видимо, придется заняться ему самому или перепоручить их кому-то еще. Но вот Чин.. Откровенно отпускать его сейчас не хотелось. Мало ли чего эта горячая голова с гордым сердцем может натворить там. Особенно с той обидой, с тем разочарованием, которое он в себе носит. Не к добру это. Но Ирбис чувствовал, что приближается тигрица, а значит нужно было выслушать и ее для порядка. Вдруг она хотя бы немного в курсе того, что тут происходит.

- Доброго дня, Бо нюйши, - с поклоном ответил маг на приветствие женщины, - вы нисколько не помешали. Более того, вы, как всегда, очень кстати. Но вас ко мне привело дело и я весь внимание.

Он уже догадывался, с чем пришла к нему Шэн, но отлучка вполне могла быть не единственной причиной ее появления, так что стоило сначала выяснить, в чем дело, а потом уже спрашивать самому. Терпение приносит свои плоды. Непременно приносит.

Пожалуй, Чин впервые был рад появлению сифу Бо, которая наверняка слышала их разговор с настоятелем и могла бы согласиться взять его с собой в клан. Чин знал, что Белые Тигры мнят себя главами Альянса Больших Кошек, сам же он не принадлежал ни к одному клану, и потому помимо Шэн Бов его окружении не было никого, кто мог бы научить быть именно тигром. Сифу был опытным магом, в том числе по части превращений, и его звериным обликом тоже была большая кошка, но Чину было как минимум совестно признаться ирбису в причинах, вызвавших проблемы с трансформацией.

Чин молча поклонился Шэн Бо, решив не вмешиваться в разговор старших, пока его не спросят. Это – не просто этикет. Когда рядом с тобой два мастера кунг-фу, соблюдение порядка жизненно необходимо. Чин заметил взгляд сифу Бо, который не сулил ничего хорошего. В другое время он бы побоялся просить её о помощи, но сейчас терять было нечего. В такие моменты, когда разрушены все надежды, и каждое новое осознание происходящего отзывается болью и пустотой, человек готов решиться на что угодно, забыв о тревогах и сомнениях и хватаясь за все, что может показаться надеждой. Чин очень хотел уехать из монастыря, но не сбежать, а именно уехать с разрешения Учителя, ненадолго, и зная, что скоро вернется. Маги Земли по своей натуре консервативны. Как бы ни было тяжело оставаться дома, место, которое они считают домом, будет притягивать всегда. Отсутствие опоры в чувствах приводит к тому, что начинаешь искать опору в чем угодно, будто заново учишься дышать или ходить. Странное состояние, когда понимание «я жив» рождается из осознания незначительных на первый взгляд ощущений – я дышу, мое сердце бьется, энергия по-прежнему наполняет Сушумна-нади, под моими ногами – твердая опора.

Наверняка это «очень кстати» относилось к очередному безрассудному поступку Чина. При этом Шэн понимала, что ей наверняка придется согласиться с просьбой ученика, потому что иначе он не отстанет и чего доброго ещё рискнет удрать из монастыря следом за ней. А это намного опаснее. В случае с воином клана Белых Тигров извечный женский принцип «иногда проще дать, чем объяснить, почему не хочется» трансформировался в то, что «если ученик упрям, позволь ему совершить его глупости, а не убеждай в том, что он – идиот». Хочет освоить звериный облик за два дня – его право на ошибку должно быть реализовано.

- Мне пришло письмо от вождя, меня срочно вызывают в клан, - сказала Шэн, посмотрев на настоятеля. – Я пока не знаю, с какой целью сифу велел мне явиться, но постараюсь вернуться так быстро, как смогу. Мне нужно уехать уже сегодня, судя по тону письма, дело срочное.

Тигрица ненадолго замолчала, мельком взглянув на Чина. На лице юноши вместо обычного отсутствия уродующей печати интеллекта сегодня была глубокая скорбь человека, лишившегося смысла жизни. Наверное, ученики ирбиса разругались, при этом Чин решил, что жизнь в этот момент подошла к логическому концу. Ничто так не лечит тоску, как упорные нагрузки на тяжелейших тренировках, так что Шэн утвердилась в своем желании взять молодого тигра в клан. Пока она будет разбираться со своими делами, отец найдет, чем занять ученика. Чин был подготовлен несколько хуже, чем белые тигры его возраста, так что поездка будет для него тяжелой. Заодно откажется от фантазий о красивой войне и блестящих доспехах, пачкая светлую шерсть в прибрежном иле озера Фива.

- Бао сяншен, мне стало известно, что Ваш ученик хочет отправиться в клан Белых Тигров на обучение, - довольно холодно сказала Шэн, чтобы заставить Чина немного понервничать. – Я не против отвезти его в Покхару на то время, пока сама буду в клане. Только сомневаюсь, что у меня самой будет время им заниматься. Меня вызвали явно не потому, что в Непале этой осенью некому собирать рис. Но можете быть уверены, что в моем клане есть кому заняться его тренировками. Кому как не белым тиграм знать, чем владыка гор отличается от пчелы.

Если дело, вызывавшее тигрицу в клан было столь срочным, что не требовало вовсе никаких отлагательств, тогда у Шэ оставалось еще меньше поводов ее удерживать. Он надеялся, что это дело не отнимет у нее слишком много времени, все же он помимо всего прочего очень привык к ее обществу, а отказываться от привычного для мага Земли его возраста было трудно. Он в юности трудно привыкал к дороге, к постоянной смене мест, людей, домов и городов, тяжело привыкал к отсутствию друзей, пока не научился находить интересную компанию всюду, куда бы ни приходил. Даже оседлая жизнь в монастыре далась ему непросто. И вот теперь уезжает Шэн неизвестно на сколько. Впрочем, это только его проблемы, рассказывать об этом кому бы то ни было, особенно тигрице, было совершенно не обязательно.

- Хорошо, - сказал Ирбис, выдержав небольшую паузу, - будь по вашему. Надеюсь, что ваш путь все же уводит вас от Линь Ян Шо ненадолго и вы скоро вернетесь.

Шэ надеялся, что тигрица, обладающая куда более развитой интуицией, чем он сам, поймет его слова правильно. Оставалось только пожелать ей доброго пути. Но это было бы итогом разговора, а заканчивать его на полуслове как минимум невежливо.

- Что же касается моего ученика, то я надеюсь, что там его займут полезным и для него, и для клана делом, а так же, что он не слишком помешает вам в том деле, ради которого вас так срочно вызывают, - произнося последние слова, он бросил косой взгляд на ученика, дополнительных разъяснений тут не требовалось, - если у вас более нет ко мне никаких дел, то мне остается только пожелать вам доброй дороги и всяческой удачи. Не смею вас больше задерживать. Чин, полагаю, твои вещи еще собраны, но тебе тоже стоит подготовится к путешествию. Ступай.

Чин чувствовал напряжение в разговоре, скорее со стороны воительницы. Кажется, он был для сифу Бо чем-то вроде назойливой мухи, отвлекавшей от действительно важных дел. Он смутно представлял себе, какие задания могут давать воинам клана Белых Тигров. Наверняка что-то связанное с боями, серьезное и опасное. Но со стороны Шэн не было видно страха, неужели воины не боятся сражений? Почему тогда она так отговаривала его от пути, что он считал своим? Но главное – Шэн Бо согласилась, и Чин опустил взгляд, дожидаясь слов Учителя. Отпустил! Пожалуй, впервые со дня отъезда из Рима, Чин радостно улыбнулся. Пусть мастера говорили о нем как о каком-то неразумном ребенке, а не об одном из младших мастеров монастыря, они приняли решение, дававшее Чину надежду. Он был готов уже сейчас бежать в Покхару, как можно дальше от Линь Ян Шо и своей памяти. Пустота сменилась ожиданием чего-то нового, наверное, это можно назвать предвкушением настоящих приключений. В сознании уже рисовались картинки того, как должна выглядеть резиденция легендарного клана. Чин поднялся, вновь поклонившись мастерам, но пока не ушел, не услышав слов от Шэн Бо. Вдруг у неё будут какие-то особые поручения.

- Благодарю Вас, - сказал Чин обоим мастерам. – Обещаю, я не причиню Вам беспокойств и буду выполнять все распоряжения сифу Бо.

Шэн очень уважала настоятеля, и ей было неловко оставлять учеников без присмотра. В монастыре жизнь была спокойной и размеренной, а Шэ был одним из немногих, кого тигрица могла отнести к редкой для своего окружения категории друзей. Она должна вернуться, что бы ни ждало её в клане. Здесь остаются дела, здесь будут те, кто будет ждать её возвращения. Странное чувство для воина, в чьем окружении близкими людьми обычно были соклановцы, каждый из которых хорошо знал, что любой может не вернуться с задания. Это не были привязанности, мешающие воину, просто дополнительная уверенность в сердце. Все верно, смыслом жизни воина является смерть, но всегда нужно надеяться выжить. Единственное, что может помешать – необходимость выполнить задание ценой жизни. В таком случае Шэн – воин клана, все остальное остается позади и сгорит в пламени погребального костра. Но нужно надеяться, что гореть он будет не в этот раз.

- Я сделаю все возможное, чтобы вернуться… как можно быстрее, - добавила Шэн. – Чин, у тебя около получаса на сборы, сразу после обеда уезжаем. В клане ты будешь на правах моего ученика, то есть отвечать за тебя буду я. Надеюсь на твою разумность. Не понимаю, почему ты все ещё здесь.

Шэн встала, вновь поклонившись настоятелю. Ей тоже нужно было собрать вещи. Руж наверняка подготовит остаточно припасов, а из вещей единственным необходимым был меч. Интуиция уже сейчас подсказывала, что он будет нужен. Давно закаленная сталь, бережно натертая маслом, не чувствовала вкуса крови.