Неудачный побег

Накануне Шири смылась от Яна сразу после ужина. Пробормотала, что устала и хочет пораньше лечь спать и убежала. На самом деле, девушка очень долго сидела перед зеркалом и пыталась собрать разрозненные знания, которые она сегодня получила. Получалось очень плохо, постоянно на первый план выплывал поцелуй, которым ее наградил в парке муж. У Шири мозг взрывался, когда она пыталась увязать этот случай с тем, что засело в ее памяти. Получалась очень не красивая картинка. Но при всем этом она понимала, что эта картинка - лишь плод ее фантазии, а на самом то деле прав китаец. Он целовал жену, которая ему родила двух детей. И, судя по реакции тела, жене это всегда нравилось.

А вот Шири нет, не нравилось. Остались еще крохи привязанности к Джейсону. Какое-то восхищение им, несмотря на его поведение и поступки. Китайский муж проигрывал ему во всем, начиная с возраста, заканчивая внешностью. Однако тело реагировало так, словно перед девушкой стоял минимум бог Аполлон. Она опять покраснела, вспоминая сцену и усмешки мужчины, которому то и так все было ясно. Вот ведь гад! Недаром она его так называет, ох недаром. Уже укладываясь спать, Шири вспомнила, как он себя назвал сам. Ящерица, значит. Ладно, завтра она все найдет по этой ящерице, он у нее получит килограмм язвительности и полкило усмешек. Так и уснула.

Утро опять началось рано, голова не беспокоила, и Шири, быстренько посетив ванну и собрав волосы в хвост, решила смотаться перед завтраком в библиотеку. Главное, чтобы никто по дороге не отловил. Она надела джинсы, майку, на ноги обула мягкие тапки и выскользнула за дверь. В замке постоянно кто-то ошивался в коридорах или залах. Мыли, прибирали, чинили. Шанс наткнуться на кого-нибудь был высок. А дядя наверняка всем дал подробные инструкции, как себя вести с головой ударенной девушкой. Так что Шири строила из себя партизанку со стажем и кралась от поворота к повороту, высматривая потенциальных противников. До библиотеки уже оставалось совсем немного, однако там в коридоре какая-то служанка домывала ручки дверей. Пришлось замереть за углом, отклячив задницу, и в такой неудобной позе следить за женщиной.

Сумасшествие и беспамятство, как правило, вызываются демонами, поэтому надо совершать обряды их умилостивления, омовения, жертвовать тормы, стремиться к истине — делать все, что успокаивает, делать водные тормы, совершать обряды в честь нагов и, наконец, пытаться жесткими средствами изгнать этих демонов.

После ночи, а потом ещё и утра с Чжуд Ши, который читать с монитора было особым извращением, Ян решил, что скоро нужно будет по его душу договариваться с нагами, в то время как памятник литературы о тибетском врачевании не подсказывал ничего нового или внятного. Лю не был суеверен, он ограничивался теми рекомендациями трактата, где речь шла о сугубо медицинских вещах, а на подобных частях Чжуд Ши попросту зависал. Поняв, что на этом на сегодня надо закончить, он выключил ноутбук и направился к выходу из библиотеки. Поздоровался с горничной, которая протирала двери, затем прислушался, потому что в коридоре, как ему показалось, был кто-то ещё. Интуиция подсказывала, что это их светлость решили тайком все же почитать книги.

- Доброе утро, Шири, - сказал он, подходя к тому углу, за которым по его расчетам находилась девушка. – Ты уже проснулась?

Ян сделал ещё один шаг вперед, чтобы можно было увидеть Шири, затем обернулся к ней, посмотрев с таким видом, с каким строгий учитель смотрит на ученика, пытающегося сбежать с урока.

В какой-то момент женщина у двери стала особенно активна, так что Шири пришлось совсем спрятаться за угол и просто прислушиваться ко всем шорохам. Стало немного скучно, но затем девушка услышала очень знакомый голос. Вот он то откуда здесь! Она напряглась, но поняла, что бежать поздно. Так и замерла в позе, близкой к низкому старту. А потом как-то резко не то обиделась, не то разозлилась на мужчину.

- Нет, я еще сплю! - Не долго думая, Шири прикрыла глаза и прислонилась головой к стене, изображая спящего человека. И буркнула вдогонку. - Я во сне просто гуляю.

Ну а что он глупые вопросы задает? Пусть получит глупые ответы. Только после этих слов девушка немного остыла, вспомнив, что китайский муж, вообще-то, не очень то уж и плохой. Старался ей помочь, подсказывал, что нужно делать. Занимался вон с ней вчера. Он же не виноват, что это она воспринимает его как эдакую диковинку, и ее отношение странным образом меняется в течение дня, а вот утром бывает неизменно плохим. Угу, уже второе утро подряд она его стеснялась, боялась и вообще не понимала, как позволила быть рядом.

- Извини меня. Я не знаю, почему постоянно злюсь на тебя с утра. - Шири открыла глаза и с покаянным видом извинилась. Было неудобно. И невежливо, даже по меркам простого гостеприимства. Девушка подняла глаза и добавила. - Мне просто какие-то кошмары снятся с тобой. А я их не помню. Просто ощущения остаются, и знание, что это ты. И грустно почему-то. Как твои дела? Ты завтракал? - Воспитание делало свое дело. Шири мягко улыбнулась и попыталась перевести разговор в нейтральное русло. Хватит уже, оправдалась.

Пациент был скорее жив, даже пытался вяло язвить. Не так хорошо, как Шири научилась за время совместной жизни с пекинским бандитом, но чуть лучше, чем её вчерашнее перманентное смущение.

- Постоянно злишься с утра - это второе утро подряд? – спросил Лю, чуть усмехнувшись. – Так уж и быть, прощаю.

Снова она извиняется на ровном месте, смущается, пытается исправить ситуацию. Но Яна больше насторожили слова о её снах, которые стоило обсудить отдельно, но не здесь и не сейчас. Эти сны могут давать подсказки, и Шири было, что посмотреть в кошмарах, касающихся её прошлого. Если есть эти эмоции и образы, значит, в обычной жизни их просто блокирует сознание, и память может восстановиться в ближайшее время. Но в ауре по-прежнему был сизый туман, за которым сложно увидеть воронки двух верхних чакр. Воронки, а не количество лепестков в лотосах.

- Пойдем завтракать вместе? Ты ведь тоже ещё ничего не ела? – второй вопрос прозвучал скорее утверждением, при этом Лю внимательно посмотрел на девушку, надеясь, что она не откажется составить ему компанию.

Ян почти всю ночь провел в библиотеке, спал часа четыре от силы. Было много мыслей, которые нельзя просто разогнать как ненужные, потому что он пытался найти какие-то ещё ходы в том, как достучаться до памяти Шири. Пару раз он ловил себя на мысли, что нелишнем будет даже помолиться Белой Таре, которой всегда доверяла его мать. Учитывая отношение Яна к религии в целом и суеверным ритуалам, связанным с ней, в частности, эти мысли говорили о многом.

Шири неуверенно кивнула. Действительно, почему она сказала, что он постоянно по утрам ее раздражает? Ведь она знакома с ним всего пару дней. И четыре года, которые канули в Лету. Девушка внимательно посмотрела на мужчину, уже привыкая к мысли, что игра в гляделки будет их постоянным развлечением. Главное, чтобы мужчина не менял выражение своего лица и не вносил в свой взгляд то незабываемое и неуловимое выражение, от которого почему-то ноги становились ватными, а язык прилипал к небу. Сейчас Шири поняла, что Ян опять шутит, и улыбнулась в ответ. Не злится, уже хорошо. Вот она бы, наверное, уже бесилась бы, будь на его месте.

- Не ела. Пойдем. – Девушка помялась, не зная, как поступить теперь. Почему он обещает ей помочь, но при этом не дает никаких подсказок? Она же не знает, как вела себя с ним раньше. Вот чего он ждет от нее? Внутри нарастала паника, которую Шири тщательно давила. Китаец стоял и чего-то явно ждал. Девушка еще раз улыбнулась, опять посмотрела на него и подошла ближе. Подумала было взять его под руку, но решила, что они, когда жили как супруги, вряд ли посещали по утрам столовую а-ля светский раут. Поэтому она просто протянула руку и вложила свою ладошку в руку Яна. И тут же заговорила, стараясь замять возможную неловкость. Может, не угадала. Будет тут еще сердиться, ругаться по-китайски и грозиться сделать себе харакири. Хотя нет, харакири – это, вроде, японцы горазды.

– Ян, а что ты тут делал? Мне можно будет после завтрака немного почитать? Я от безделья маюсь… - И посмотрела на него жалобно.

Снова Шири боялась ошибиться, это чувствовалось в её неуверенных движениях и взглядах. Ян чуть сжал руку девушки, затем тепло улыбнулся, давая понять, что не будет сейчас обвинять её в страшном грехопадении. А вот следующий взгляд их светлости, жалобный, ещё раз красноречиво показал, что Шири может многое не помнить, но приобретенные навыки никуда не деваются. Этот взгляд аспида обычно был железным аргументом, почему нужно уступить, только сейчас их светлости реально нельзя было читать.

- Я читал одну книгу, хотел кое-что уточнить, - ответил Ян. – А тебе пока читать нельзя, - сказал он довольно строгим тоном. – Я тебе не из вредности это запрещаю, так нужно, чтобы ты быстрее выздоравливала. Лучше больше спи и гуляй на воздухе.

Они дошли до столовой, где уже все было накрыто к завтраку, который был вполне традиционным для Туманного Альбиона. Только чай вместо обычного красного, который здесь считался черным, был улуном, доставленным из Линь Ян Шо, но его должны были подать в конце завтрака. Ян отодвинул для Шири стул, невольно заметив, как быстро выучил некоторые особенности европейского этикета.

- Как ты себя сегодня чувствуешь? Ну, кроме того, что переживаешь, злясь на меня? – спросил Лю.

Шансы на честный ответ были невелики, но все же оставались. По ауре он ничего не мог понять. Отсутствие ярких красных всполохов в верхней части ауры с большой долей вероятности говорили о том, что нет сильной головной боли. И в данном случае этим ограничивалось все, что наставник врачевания мог сказать о состоянии здоровья Шири.

Ну, ее не убил, сам не убился, уже хорошо. Шири послушно пошла за Яном в столовую, на ходу придумывая варианты обхода его запрета. Почему-то она по тону сразу поняла, что спорить с ним бесполезно и даже вредно. Кто его знает, вот не справится сам, дяде нажалуется. А читать хотелось. К тому же она больше не могла придумать себе занятий на ближайшее время. Разве что…

- Ян, а рисовать мне можно? – Чуть дернув мужчину за руку, спросила девушка. К этому времени они уже подошли к столовой. Шири даже успела удивиться, когда китаец помог ей сесть. Воспитанный какой. Наверняка ведь врал, что является бандитом. Девушка взяла себе булочку из белого хлеба и намазала ее джемом. Немного подумала, но все же принялась и за омлет. Выбор был богатый, но набивать желудок не очень хотелось. Отпив немного апельсинового сока, она продолжила.

- Я нормально себя чувствую, правда. Вот для человека, который заново знакомится с собственной семьей – нормально. – Шири горько усмехнулась. Вряд ли мужчина мог ее понять сейчас. Ему трудно, очень трудно. Но он все про себя помнит, а вот она – нет. И почему-то страшно боится обидеть этого человека. Нет, даже не так. – Я боюсь своим поведением оттолкнуть тебя. И меня почему-то это беспокоит, хоть я и знаю тебя всего два дня.

Просил честно, вот и получай честно. Шири постаралась высказаться как можно мягче, однако понимала, каково это ему слышать. Все равно, что если бы дядя сказал ей такое. Мол, знать тебя не знаю, но что-то из-за тебя беспокоюсь. Больно.

- Я думала про эту ситуацию. Я, кажется, понимаю, насколько тебе больно. Нет, правда, понимаю. – Девушка промокнула салфеткой губы и тихо добавила, опять глядя на Яна со смесью жалости и участия во взгляде. – И я не знаю, как мне поступать с тобой. Что говорить, что делать. Ты можешь мне подсказывать?

- Рисовать можно, только не долго, - смилостивился Лю.

Он сел за стол напротив Шири и принялся завтракать, с интересом слушая все то, что сейчас говорила девушка. Она честно призналась в своих сомнениях, для неё уже это было большим достижением, но в целом ситуация была бы смешной, если бы не касалась их семьи.

- Ты права, ты знаешь меня всего два дня, потому можно сказать, что не знаешь вовсе, - сказал Ян, внимательно посмотрев на девушку. – Но я знаю тебя четыре года. За это время успел очень многое о тебе узнать, и поверь, тебе нужно очень исхитриться, чтобы меня оттолкнуть.

Он говорил спокойно и уверенно. Это не были заверения пылкого юноши «нас ничто не сможет разлучить, потому что я так сильно тебя люблю». Любил, конечно, но так, как любишь жену и мать своих детей, а не наполовину выдуманный мифический образ где-то там на балконе. Ян, действительно, был уверен в своих словах. Ему не было дела до каких-то там мелочей, когда Шири успела стать тем, что наполняет жизнь смыслом.

- Ты уверена, что хочешь от меня слушать, что тебе говорить и делать? – Лю чуть прищурился, затем усмехнулся. – Шири, я польщен доверием, но все же предпочел бы, чтобы ты сама решала, как вести себя со мной. Ты боишься, что я уйду? Не уйду. Что я что-то не так о тебе подумаю? Шири, я столько о тебе знаю, что тебе сложно сейчас какими-то словами или поступками изменить мое отношение к тебе. Ты сама чего хочешь?

Какой-то странный у них получался диалог. Эдакая вольная интерпретация разговора глухого с тупым. Шири умом понимала, что просит невыполнимое. Но при этом не могла остановиться, продолжая раз за разом оправдываться и объяснять, почему она себя так ведет. А то не понятно, почему. И несмотря на ее схожесть с известной птицей дятлом, Ян объяснял ей известные истины. Которые, повторимся, девушка знала и сама. Замкнутый круг, водоворот, когда с каждым витком опускаешься все ниже, краски сгущаются, а потом словно теряются в водовороте, оставляя лишь пену и грязь.

- Я хочу... - Шири, как завороженная, сидела и смотрела в лицо мужчине. Он задавал вопросы, на которые у нее не было ответов. Действительно, чего она хочет? Нет, не в общем, это и так понятно, а именно сейчас. Прогнать его, чтобы не мозолил глаза? Но она уже решила, что основной целью будут воспоминания, и помощи ждать больше неоткуда. Сделать еще шаг вперед и посмотреть, вдруг среагирует тело, вот как вчера? Не может она, ее трясло от одной мысли об этом. Эти постоянные сравнивания китайца и Джейсона сводили с ума. Шири растерянно переводила взгляд с губ Яна на его глаза, потом на шею, на руки и опять возвращалась к глазам. Искала подсказку, искала ответ. И не находила. Заругалась про себя и на себя, ведь она опять идет на поводу у ситуации, ищет легкий путь, просит поддержку даже в такой мелочи. Нахмурилась.

- Я хочу, чтобы ты остался. Я понимаю, что без тебя у меня мало шансов вспомнить свою жизнь. - Шири говорила медленно, взвешивая каждое слово. Она хотела быть честной с ним до конца, и сейчас готовилась сказать довольно жестокую вещь. - Я хочу вспомнить все ради детей. Я их не знаю, я вообще не представляю, каково это - быть мамой. Не могу даже со своей фантазией нарисовать картинку, как ношу их. Для меня это - дикость. Поэтому я хочу, чтобы ты остался. Если я буду чудить, говорить и делать глупости, пожалуйста, потерпи. Ради них потерпи. Я тебя не знаю, я не знаю, что я могу потерять в лице тебя. И не скажу, что меня это беспокоит, уж прости. Но дети...

Ян внимательно выслушал предельно честное признание Шири и чуть улыбнулся, глядя в глаза девушки. Она его не помнила, и было бы глупо на это обижаться. Тогда уж злиться нужно на судьбу, что вновь и вновь готовила им испытания.

- Я останусь, - он чуть кивнул. – Ради детей потерплю, - добавил он с усмешкой, выдававшей, что в этой фразе не было ничего серьезного. – Чуди, говори и делай глупости, - все, что хочешь. Это для тебя я – незнакомый китаец, а для меня ты – жена, с которой я прожил четыре года и ещё с радостью потреплю тебя рядом.

Но следом за этими словами лицо Яна стало серьезным. Нужно было сообщить Шири о сложном решении, которое они с графом приняли накануне. Это будет честно, хоть и тяжело. Он бы многое отдал, чтобы не пришлось говорить этого Шири, ещё больше – чтобы не пришлось принимать таких решений. Когда нужно делать выбор, в котором хочется сдохнуть самому, но такого варианта не было предусмотрено.

- Шири, ты должна знать, - он посмотрел на девушку, чуть заметно нахмурив брови. – Вчера мы с господином Ириарте решили, что тебе не следует видеться с Лин и Юншэном до тех пор, пока ты их не вспомнишь. Они не должны чувствовать того, что ты их забыла. В этом нет твоей вины, просто для них так будет лучше. Я буду с тобой, с детьми неделю проведет твой дядя, после этого, если тебе не станет лучше, они поедут в Фучжоу к моим родителям. Я надеюсь, что ты нас поймешь.

Говорить так, чтобы голос звучал уверенно, и самому не сомневаться в правильном, но трудном решении, которое пришлось принять. Это сложно, но возможно, когда другого выхода все равно нет.

Ян явно не хотел делать из всего сказанного большую проблему. Шири хоть и старалась быть серьезной, но в конце концов рассмеялась, уж настолько заразительно мужчина ухмыльнулся и обещал терпеть. Ни дать, ни взять, Великомученик. Тернового венка не хватает. И глаза такие кроткие-кроткие.

- Ян, по-моему, ты святой. – Девушка робко протянула руку и тронула кончиками пальцев кисть мужчины. Практически сразу убрала, просто показала, насколько сильны ее слова. Вообще в этот момент Шири осознала, что может наблюдать за этим китайцем бесконечно. Особенно за темными глазами. Выражение его лица менялось не так быстро, но всегда очень явно, качественно. Ему бы в кино играть, в крупных планах. Вот он сидит, такой с виду обычный, даже незаметный. А уже через минуту в глазах загораются искорки и все лицо приобретает настолько хитрое выражение, а голос становится настолько язвительным и даже сладким, что хочется дать в лоб. А вчера неожиданно выражение глаз было таким, что подкашивались ноги. Но само лицо словно маска застыла. Вот странный он. Девушка заморгала, пытаясь опять вырваться из сомна своих фантазий и рассуждений и послушать, что там он еще скажет.

- А издалека, издалека я могу на них посмотреть? – Голос слегка дрогнул. Просить и умолять Шири не любила. И сейчас не была готова упасть этому чужаку в ноги ради того, чтобы иметь надежду посмотреть чужих же детей. Это было не правильным. Материнских чувств у девушки не было, она и не пыталась доказать обратное. Просто надеялась, что малыши помогут ей все вспомнить. Что ж, нет, так нет. Плакать она не будет. Особенно если учесть, что решение принято вместе с дядей. Шири решительно отодвинула недоеденный завтрак и допила сок. Почему-то хотелось уйти. Она прошипела. – Знаешь, я понимаю такое решение. Честно, понимаю. Но в душе осадок, словно я прокаженная. Противно.

Изучающий взгляд Шири был внимательный и приятным. Да, он не был тем, к которому привык Ян, в нем не было привязанности, не чувствовалось привычного тепла, но все равно что-то в нем начинало меняться. Она смотрела на него, как на знакомого, которого хотела узнать лучше, а не как на чужака.

Принесли чай. Тот самый, что накануне доставили в поместье из Линь Ян Шо. Это был бирюзовый улун с нотками гречишного меда и немного огненным ароматом, который ценили многие знатоки традиционного напитка Поднебесной. В монастыре его пили постоянно, потому что он был местной гордостью и делался из листьев с чайной плантации Линь Ян Шо. Ян налил чай в две чашки, затем одну из них двумя руками поставил ближе к Шири.

- Я постараюсь что-нибудь придумать, но не обещаю, - честно сказал Лю. – Шири, я уверен, что память к тебе вернется. И я, и господин Ириарте сделаем все, чтобы это произошло как можно быстрее. Дети будут не первым воспоминанием, поэтому, даже если ты их сейчас увидишь, вряд ли что-то изменится. Давай лучше не будем рисковать? – он посмотрел на девушку, надеясь, что она поймет.

Какое-то время Ян молчал, задумавшись о том, насколько легко организовать встречу Шири с детьми так, чтобы они её не заметили. В любом случае оставался риск. Даже если девушка примет звериный облик, которому её придется учить отдельно, потому что она знает, но не помнит, как контролировать голубого аспида, одну из самых ядовитых змей на планете.

- Ты говорила, что тебе сегодня снились страшные сны. Можешь вспомнить поточнее, что в них было? – попросил Ян. – Это важно, в них могут быть обрывки твоей памяти.

- Жаль. – Кратко ответила Шири на речь Яна. Не сводя с него взгляда, протянула руки и приняла чашку. Чуть принюхалась и прикрыла глаза, наслаждаясь всеми оттенками доносящегося до нее аромата. Пробормотала, не открывая глаз. – Давай не будем рисковать.

Не спорить же с ним. И с дядей, что было попросту бесполезно. Они приняли решение в ущерб ей, но удобное для детей. Можно попытаться прорваться к девочке и мальчику, но для чего? Чтобы наткнуться взглядом на незнакомые ей лица, улыбнуться им и уйти? Чтобы сделать больно девочке? Шири помнила свое детство очень хорошо. Знала, что такое потерять родителей. Но не представляла, что лучше – жить как она, совсем без мамы, или знать, что мама ничего не помнит. Девушка наклонила голову и закрыла глаза, старательно вдыхая аромат чая и делая вид, что наслаждается только им. А под ресницами копилась влага. Нет, она не плакала из-за решения. Она плакала из-за девочки, которая помнила мать, а сейчас была ее лишена. Руки сами подняли чашку ко рту и она сделала первый глоток. Затем второй, третий. Чай словно успокаивал ее, ограждал от нервных потрясений и как коконом обволакивал, возвращая ее домой.

Шири мотнула головой, отгоняя сумбурные мысли. Она дома, о чем вообще речь. Чай звал за собой, но она на своем месте, она в своем доме, она здесь живет. Девушка напряглась, стараясь вспомнить, куда зовет ее чай. Аромат куда-то улетал, таял в воздухе, и вслед за ним уносились мысли о доме.

- Это не наш чай, тут такой не пьют. – Посчитала нужным сообщить Шири, надеясь, что это действительно так и она не сошла с ума. И тут же добавила, хватаясь за новую тему. – И вчера снились. Вторую ночь подряд. Я ничего не помню, просто какие-то отдельные образы. И меня бесит, что там постоянно присутствуешь ты. Ты там странный. С усами и бородой, злой и в крови. Эммм. Не так. Там ты то в крови, то потом вспышка, и ты уже с бородой, а потом хоп – и с безумными глазами. Я не знаю, как лучше объяснить. Ты когда-нибудь носил усы?

Ян следил за тем, как Шири отреагирует на чай. Он специально ничего не говорил заранее, но по выражению её лица понял, что она что-то почувствовала. Это было хорошим знаком. Сложно понять, что именно, но в какой-то момент выражение её лица изменилось, став более привычным.

- Это чай из монастыря, за последние четыре года ты часто его пила, - сказал Лю, после чего стал внимательно слушать все то, что видела Шири в своих снах.

Он понимал, о чем она говорит. Вдела и раны, и Джокера. И там было чего испугаться. Эти образы были сильно окрашены эмоциями, потому быстро всплыли в снах, пугая Шири, которая не могла пока ничего в них узнать.

- Да, носил. И усы, и бороду, и даже длинные волосы, - подтвердил Ян. – Я думаю, ты видела во сне что-то из того, что хорошо обо мне знаешь. Я понял, о чем ты. И боюсь, что до того, как ты все вспомнишь, тебе будет довольно сложно все это объяснить. Могут смешиваться образы того, что ты видела сама, с теми, что читала в чьей-то памяти.

Интуиция подсказывала, что Шири сейчас видит образы, которые прочитала в сознании Ху. Эта часть памяти была особенно болезненной, потому что на какое-то время была забыта, но оказалась не стертой до конца. На это указывали ещё и слова о безумном взгляде, потому что именно те образы точнее всего соответствовали бы тому описанию. Джокер, который редко находился в здравом рассудке.