Нормальные герои всегда... выбирают не самые прямые пути

Паулу сидел на корточках и смотрел в сторону закатных гор. Не сказать, чтобы целью его было именно любование пейзажем. Он, конечно, не был бесчуственным чурбаном, но в данном случае причина его присутствия была иной, к вящему огорчению старавшейся для него природы. Много новой информации, которую надо обдумать, новых людей, в которых надо разобраться. Мысли не особо любили распорядок, в отличие от Паулу. В этот раз у него выдалось свободное время - аккурат перед отбоем. Так что, Паулу запихнул в рот какую-то сухую травинку, прислонился к холодной стене и, задумчиво прищурив глаза, гонял мысли, раскладывая по полочкам, все что мог, и откладывал в сторонку - то что пока не понимал, попутно глядя в сторону багряных вершин.

Ветер обдувал его ноги, обходя стороной остальное тело, видимо, не желая связываться с монастырской стеной. Было прохладно, однако Паулу не чувствовал себя замерзшим. Он лишь задумчиво глянул на колышащиеся штаны, да на пару кроссовок, надетых на босу ногу. Сейчас храм символизировал собой стабильность, а ветер - изменение. Но, и храм когда-то был построен, а ветер рано или поздно уляжется. Так везде - вечные переходы из покоя в движение, из движения - в покой. Там, где жизненный дух перетекает из лени в пляс, и обратно. Понять мир - значит понять каждую его часть. А понять часть - значит познать весь мир, ведь законы едины.... Пока же, Паулу пытался ухватить какие-то куски, которые, вроде бы, складывались в мозаику, но уж больно непонятную. Образ то приближался - "кажется, схватил", то удалялся - "нет, не то". Как же сложно со всеми этими магиями, людьми, их эмоциями и желаниями. Когда все вокруг тебя представляет загадку - поистинне наивно мечтать о спокойной, размеренной жизни. А может, это и есть жизнь?... Постоянный поиск, постоянные шарады?...

Паулу понял, что такими темпами скоро может заснуть. Философские рассуждения не были его сильной стороной... До визита сюда...
Решив, что посидит еще пару минут и пойдет, Паулу оставил лишние размышления и просто уставился на закат.

Гадство. Она не привыкла так рано ложиться, пусть эту неделю и сил оставалось мало, и сон валил с ног. А правила в концлагерях… пусть их соблюдают те, кто сам в этот Храм явился - дебилы.
***дская терасска в закатных лучах солнца выглядела, как всегда, поэтично. Такая пустая по вечерам, она нравилась Кристен больше, чем днем с кучей народа. Перекинув через плечо идиотскую дамскую сумку, которой в отсутствии родненького рюкзака было разве удобно по башке кого-нить шарахать, девчонка уверенно шла к воротам, громко бабахая в камень ботинками. И даже почти не психовала – как же, в такой умиротворяющей атмосфере, с царем в голове и маниакальной идеей разбить в кровь кротко сжатые кулачонки.
«Кому здесь нужен ангел, свалившийся с неба? Они верят в Будду.» - Эм дернула криво губами, как будто пытаясь улыбаться, но это тоже было никому не нужно. Она иногда была слабой. Позволяла себе паниковать, укрывшись в пустой и просторной комнате. В их доме, в Дании, какое-то время она жила с братом. Недолго: отец посчитал, будто девочка выросла и пора бы ей дать пространство, но все было не так. Эм осталась ребенком, ничуть не стесняясь Миля, шла в душ неприкрыто нагой, и не въезжала, как это «портит подростка».
Она привыкла к другому общению, нежели здесь. Привыкла к пониманию с одного только слова, порою немого, порою бессмысленного, вроде «?*;%:№», и там мало кто падал с лестницы и хватался за голову из-за этого. А еще… китайский ей не давался, наверное, потому, что ругаться на нем девочка была не способна.
- На***. – Кристен ляпнула в нос неоформившиеся в головушке мысли, чтобы не думать. По привычке вскинула личико кверху, оценивая дурацкую стену: от кого эти каменные заборы? Сняла сумку, держа в руке, прицелилась, - швырь, и уже с гипертрофированным спокойствием поставила ногу на камень.

От медитативного спокойствия Паулу отвлек какой-то шум. Он неспешно повернул голову налево, направо. Глаза, следившие за пока еще светящимся небом, потихоньку принаравливались к темноте. Что-то находилось рядом, всего в паре ярдов от него. Наконец, очертания приняли узнаваемую форму. заодно, очертания что-то буркнули себе под нос. Размашистое движение рукой - звук падения предмета. Затем фигура, по-видимому, попыталась изобразить молитву таинственным богам: задрав голову вверх и поставив ногу на монолит.

Либо же, местные ниндзя тренировались забираться на стены, но эта версия вызвала у Паулу сомнения. Тем не менее, девушка - а это была определенно девушка - собиралась что-то предпринять. Насколько Паулу усвоил, "предпринимать что-то" для обитателей монастыря было желательно до отбоя. Впрочем, если это не обитатель монастыря - с него и другой спрос. Вот только, какие причины могут заставить постороннего лезть на стену?

Паулу думал лишь мгновение: ответ был очевиден. Человек просто забыл или не знает, где расположен вsход. И, хотя гость, лезущий по темени через стену по идее должен вызывать подозрения, куда большей ошибкой было бы огульно обвинить человека в злом умысле. Хотя, мысль о том, что в переброшенным предметом могла быть ценная вещь монастыря, Паулу не вдохновляла. В любом случае, бросаться и трубить в трубы смысла не было. Всегда можно во всем спокойно разобраться... Ведь так?

- Добрый вечер, - Паулу медленно и бесшумно поднялся на ноги. Удивительно, как такое простое движение может вызывать затруднения у большинства людей... Не все занимаются капоэйрой... - мелькнула мысль.

- Могу я чем-то помочь?

Эмиль привыкла не вздрагивать, когда в ее мысли вторгались посторонние, равно как и привыкла ругаться в таких случаях.
- %?:*(ть ;%?*№ю :;?*%:?*зию. – выдал ангельский умильный ротик, и девочка стащила ногу с уступа. Взгляд окинул темную груду мышц, неслышно ставших за спиной, и почему-то она была уверена, что наткнулась на еще одного нравоучителя. – Мастер? – спросила она по-китайски, потому что тут, б**ть, все говорили на китайском.
Мужчина был широким и бугристым, голова, кажущаяся маленькой относительно тела, - размером с две ее собственные, но он ощущался расслабленным. Конечно, при такой-то недюжинной силе, чего ему напрягаться-то? Высотой с ту самую стену, на которую она отчаянно желала вскарабкаться, туша казалась давящей, хотя и находилась… не шибко близко. Ему шага два, ей все четыре.
- Поняяятно, мля, я иду спать. – девушка уныло протянула, явно теряя надежду помесить ночью дерево. Желание типа помочь она не будь дурой восприняла за сарказм, и очень оценила – естественно, в кавычках. – Верну сумку, хорошо?
Мужчина не двинулся с места, а Крис как будто надо было, чтобы в сторону отошел. Она не ощущала себя мелкой, вообще как-то без комплексов, но широченные плечи давили на психику. «Чем больше шкаф, тем громче падает,» - но этот был бесшумным, как будто расшатать невозможно. Пи***ц, дай дорогу!

"...мастер..." К чему это она? Представляется? Или как? Перед этим она выдала тираду, напоминающую портовую речь британских моряков, впрочем, это Паулу поспешил списать на долгое отсутствие практики английского языка. К тому же, слово "мастер" она явно произнесла по-китайски. Показалось, видно...

Так, сумка... Если это обитатель - нельзя хамить, а если вор? Вдруг, сейчас вылезет и даст деру - и лови потом ветра в поле. Маятник качнулся в одну сторону, в другую. Паулу принял компромиссное решение.
- Не возражаешь, если я тебе помогу вернуть сумку? - спросил он максимально вежливо, улыбаясь во все зубы.

Оптимально. Если своя - он ей поможет, если нет - тут же схватит за руку, на месте, так сказать, преступления. Оптимальность - вот истинная категория, по которым можно судить о принятых решениях. В целом можно было быть довольным собой... Можно было, но не стоило. Сейчас надо держать ухо востро. Не зря добродетелью капоэйры считается malicia (малисия) - хитрость, увертка. Победить силой? А в чем прелесть? А вот взять хитростью - это да. "Нет непобедимых гигантов" - гласила бразильская мудрость.

Так или иначе, Паулу чуть подвинулся и указал ей на ворота, дескать "прошу, синьорита, а я уж за вами".

Дыхание в спину – вот уж чего Эмиль не любила, но в монастыре не могла отделаться. Даже когда ей поручали работу, какая-то дрянь все равно наблюдала со стороны и бдила, не пропустит ли девушка соринку. А потому она опять грязно выругалась, отвернувшись и мотнув головой. В чем смысл возражать, ***ть. Крис пожала плечами.
Она протопала мимо мышечной груды, молча выходя за ворота, и буквально кожей ощутила, что нигер жаркий. Это вечером поздней осенью, практически раздетый, когда ее пальцы озябли от прикосновения холодных камней.
Эм замечала, как мужчина двигается. Он шел позади, но был настолько широк, что она видела уголком глаз. И эти отблески закатного солнца на бугристых узлах рук. «Глыба.» - коротко подумалось ей, и больше нормальных описательных слов не нашлось – только матерные.
Она прикидывала, куда швырнула сумку. Черная, на черной же земле, та была практически незаметна. Глаза щупали камни, опять останавливались на стене – этой махине, - возвращались вниз, но Крис чувствовала себя рассредоточенной. Медлительный, плавный тюфяк наблюдал ее так терпеливо, что казалось – торопил.
«Вот она!» - девочка сделала два быстрых шага, нагнулась и встала, цепляя ношу на плечо. Нисколько не сочеталось с ее пацанским образом: в крутке, в буцах, с заправленными широкими штанами.
- Идем, да? – она снова направилась мимо скалы, и еще удивилась, какого хрена ей не впарили наказание за попытку сваливать. Очевидно же. А он тормозилка.

Как ни крути, не похожа она была на воровку. И вновь приобретенные навыки всяких магий тут были ни при чем. Просто, не похожа и все. Здравый смысл говорит не доверять интуиции, но если интуиция свидетельствует в пользу человека - он предпочитал согласиться. Обвинить человека можно всегда, а можно ли загладить вину за клевету? Девушка вроде не дергалась и особо не нервничала, но Паулу буквально ощутил ее взгляд. Не прямой, нет. Взгля из тех, которым окидывают потенциального соперника. Без злобы, внимательно и... пожалуй настороженно. Боец?...

Девушка неожиданно резко скакнула вперед, подобрала ношу - действительно, сумка, - окинула Паулу коротким взглядом и двинулась назад. Паулу помедлил мгновение и двинул следом. Все же, она оказалась здешней. Вот только что она делает тут в такое время?...

Нет, не тот вопрос. Как ты вообще мог подумать, что такая девушка окажется вором?! Паулу почувствовал себя крайне неловко. Если бы не цвет его кожи, он бы определенно покраснел.

- Послушай... - Паулу чуть замедлился, - Возможно, ты не так поняла... Нет, ты правильно поняла, это я тебя не так понял... Вобщем... - ай, какой же сложный этот китайский - ... я бы хотел извиниться.

«Ох мать ядреная, ну как же без нотаций!» – Эмиль резко обернулась на его «послушай» и уставилась привычным стеклянным взглядом потипу «ла-ла-ла, ну потрынди, раз у вас так принято». Отчего-то мешок мускул медленно ворочал языком, и китайский его был таким же разборчиво заторможенным, как у девушки. Может, это способствовало тому, чтобы действительно слушать: Кристен по крайней мере его понимала.
- Фак… - выдохнула она с улыбкой, пока глыба мялся невообразимо за что извиняясь. Ее стебал такой расклад, но кажется, Эм въехала, в чем дело. Она не побоялась тыкнуть пальцем в широкую грудь и даже почти рассмеялась. – Фак, конечно же, ты не мастер!
Давно девочка не ощущала себя такой дурой и такой радостной одновременно. К чему теперь стоять перед этим лосем и тем более валить обратно в комнату послушной овечкой. К несчастью, она не умела заигрывать, чтобы прикинуться очаровашкой и улизнуть, взяв обещание никому ничего не рассказывать и даже прикрыть в случае чего-нибудь там непредвиденного. Она просто сказала еще раз:
- Оу фак. - и сорвалась с места нагонять про***нное впустую время.

Такого оборота Паулу не ождидал. Девушка, подтвердив очевидное (и так понятно, что он не мастер), ринулась куда-то назад. Паулу посмотрел ей вслед - как-то нехорошо получилось. Обидел девушку, ни за что, ни про что. Может, она теперь в растроенных чувствах натворит чего. Ведь, побежала же куда-то? Может просто будет плакать, а может и дел наделать.

Вот олух!

Паулу, через несколько секунд раздумий, устремился за ней, надеясь, что в сумерках не потеряет ее. Девушка выказала недюжинную прыть, так что стоило поторопиться, чтобы нагнать ее. Правда, вот что делать, когда догонишь? Надо бы ее не испугать... Как-то помягче, извиниться. Девушка оказалась ранимой - вон как отреагировала! Эх, последним делом Паулу собирался кого-то обижать. Поистине, "благими намерениями..."

Не стоит сразу догнять ее и хватать. Да, точно. Он посмотрит, где она остановится, и, когда она чуть успокоится, подойдет и извинится, объяснит все. В конечном итоге, все это было лишь недоразумением. Мда, а ты - как бы не главное недоразумение!...

Вот же... А если она и не собирается нигде останавливаться?! Бывает же у женщин так, что они просто бегут и бегут, пока окончательно не выдохнутся. Ну, по крайней мере, в фильмах было так. В реальности Паулу таких истеричных особей не наблюдал, но ведь это не значит, что их не существует.

Тяжело ухая по земле ботинками, сложно улизнуть незаметно. Эмиль не была сорви голову, а потому бежала размеренно, чтобы оставались силы. И дышала через нос, ведь так просто сбить дыхание, если мало тренироваться. Очень сложно быть девушкой: нужно больше чем парню поддерживать себя в форме, а они – накачался, и ходят неделю довольные. У нее же особый режим: хочет быть хорошим копом.
Через минуту Эм услышала звуки преследования. Не оглянулась, так поняла, что громила. И ведь увалень, а темп он держал очень здорово, что как бы намекало: догонит со временем. «Что ж ты прицепился, хрен моржовый?..» - девчонка прикинула расстояние между ними, но смотрела вперед. В планы не входило далеко бежать: дикая природа, Кристен видела в окрестностях тигров, а столкнуться с такими не за решеткой мало кому покажется здорово. Хотя они не нападают на людей – так здесь говорят.
Замедлившись, раз все равно не отцепиться от спутника, Эмиль пару метров прошла в быстром темпе: нагрузку ведь лучше сбавлять постепенно. Она сняла сумку, присела с ней на траву, поспешно вжикнула молнией. Внутри, кроме личных вещей, на самом верху покоились бинты: стащила из лазарета – такая полезная штука! И с первой недели там же валялась пустая пивная баночка, которую Кристен забыла выкинуть.
«Ну добеги до меня, глыба.» - девчонка хмыкнула, оборачивая белую ткань вокруг ладони, чтоб не побить костяшки. Лупить мужчину она, конечно же, не собиралась: было б за что. Но дереву счас достанется!
Место было то самое, в котором впервые Эм появилась. Единственное достаточно большое дерево на всю округу выглядело печальным: опущенные к земле ветки, засыхающие листья. Прислушаться: тут все еще можно различить даже запах бензина, и неброская железяка от самолета все так же валялась невдалеке. Крис передернуло: всколыхнулись дурацкие мысли про папу, про брата, про то, как быстро летела.
- Ни сы ты… сказала она единственное, что смогла откопать по-китайски. Ругательство было детским, и значило не то жо**, не то яйца, не то **й. – Не ссу я. – девушка закончила с перевязкой, сделала пару узлов со стороны ладоней, и стала напротив дерева и спиной к бегуну.

Подальше от монастыря, казалось, было светлее. Простой факт, объясняемый тем, что в отстствие огоньков бесчисленных лампад и лучин, глаз лучше мог приспособиться к низкоконтрастной картинке. Девушка по виду не то, чтобы торопилась, однако бежать за ней было нелегко. Если бы она втопила как следует, уповать оставалось бы только на его, Паулу, выносливость и зрение. Однако, та не стала изображать спринтера, а затем, к вящему удивлению Паулу, вообще остановилась. Дальнейшие события категорически не лезли в предполагаемую картину, которую рисовал себе Паулу.

Хрупкая девица - хрупкая не по местным меркам, но по бразильским точно - достала из сумки бинты, обмотала их вокруг кистей - не по-боксерски, но уж явно не в лечебных целях - и... встала спиной к Паулу. Когда тот сократил расстояние до десятка метров, он остановился. Она что, собирается с ним драться?! Почему, тогда, спиной стоит? Может, это какой-то ритуал - вроде выказывания презрения к врагу. Еще не хватало заработать себе кровного врага...

Похоже, дело обстояло серьезно - она была не просто расстроена, она была взбешена. Не хорошо как-то... Драться Паулу не улыбалось вообще, драться с женщиной - подавно. Тем более, что он не был уверен, что сможет заставить себя ее ударить.

- Постой! - произнес он, держась на расстоянии, - Давай не будем так спешить! Все же, всегда можно просто поговорить... Я понимаю, ты расстроена. Может... может кого-то позвать? Знакомого, папу, маму? Святые угодники, что я несу!... Я прилюдно принесу извинения, и все будет в порядке... Ну, не стоит же ломать себе жизнь из-за чьего-то недопонимания! Твоего, между прочим!...

Ну вот, он добежал – и просто взорвал ей мозг. Эмиль вмазала по дереву, прилично замахнувшись: так бьют, когда себя не жалко, с хрустом в опухающих костяшках. Ей никогда не удавалось бить правильно, чтобы не повредить руку: была слишком прямая, зато никогда не замедляла удар даже перед бетонной стенкой. Мальчишки ее страшились поэтому, называли «Кристен Каменный Кулак», и это звучало гордо, но ей было по боку.
Ауч! – боль все равно разлилась по руке, выбрасывая в кровь адреналин и действуя в такой концентрации успокаивающе. Эм не считала себя мазохисткой, но если хотела подумать, обычно колошматила что-нибудь. Она резко обернулась, обходя ствол, поднырнула под сломанный низкий сук, ударила второй раз – левой, и крикнула парню:
- Я ни*** тебя не понимаю!
Увлеченная своим неповоротливым противником, девочка забылась про китайский и ляпала просто по-английски, как будто пофиг было на ясность. Глыба сказал нечто, лишенное смысла и популярности, она тоже, - вот и ладно, пора расходиться.
Дерево покачнулось: измочалив об него руки, Эм ударила высоко ногой, а ствол там был тоньше. Сухие надломленные ветки сыпались ей на голову, путались в волосах, абы как заправленных в куртку. Крис надеялась, мужчина не догадается приблизиться на расстояние нечаянного удара: он сбил бы ей всю тренировку. Приходилось следить на всякий случай краем глаза, и все-таки – недостаточно сосредоточенно, чтобы чего не произошло.

Паулу уже ничего не понимал. Девушка начала лупить ни в чем не повинное дерево, словно стараясь разнести его в щепки. Паулу замер. Все-таки боец... Дело было не в ударе, а в том, как она двигалась. Красивый поставленный удар говорит лишь о том, что человек поставил красивый удар. А вот нюансы выбора правильного расстояния, выхода на это расстояние - это признак опыта. К тому же, несмотря на довольно сильные и несколько неровные удары, она умудрилась себе ничего не сломать, что свидетельствовало о когда-то поставленном ударе... либо об аномально крепких костях.

Ее окрик вывел Паулу из сотояния прострации. Что она не понимала? Не понимала, как можно быть таким злым и глупым? Возможно... Паулу привлекли внимание последующие движения девушки. Она замедлялась, но удары медленнее не становились - в конечном итоге она рисковала заработать себе перелом пястных костей - "профессиональная болезнь" боксеров и людей от боя. Надо было что-то делать. Но вот что?

Паулу сделал шаг поближе. Все же... Почему она так себя ведет? Может, она не хочет бить Паулу и потому вымещает злость на дереве? В этот момент он ее зауважал - иметь горячий характер и при этом стараться не обидеть окружающих - для этого нужно иметь силу. Паулу почувствовал себя тронутым. С другой стороны...

С другой стороны, она могла оказаться сумасшедшей. Прискорбно, но такую возможность не стоило отметать. Какой выход? Оптимальность... Оптимальным было так или иначе оторвать ее от этого дерева. Независимо от того, вымещает она злобу или дает выходам демонам, живущим в ее голове, факт того, что она в его присутствии себе что-нибудь сломает, Паулу не устраивал.

Диалог с ней не ладился. Кидаться на нее было чревато - поколотит и исцарапает - да и неправильно это как-то. Решение...

- Я сбегаю позову кого-нибудь из мастеров! - произнес Паулу и повернулся в сторону стены. Разумеется, он не собирался оставлять ее без присмотра одну, но, возможно, это что-то изменит. Вот только что... Придется смотреть по ситуации.

Девушка ударила раза три в одно место: так делают, когда удар становится слабым, противник опешил, но стоит на ногах и способен быстро оклематься. По крайней мере, она видела это в боевиках. Правая рука сделалась ватной и мягкой, она распухла, а на почерневших от грязи бинтах едва заметно выступила кровь. Перевязь разболталась, превратившись из тугой в нечто хлипкое, рваное, как некоторые платья. Эмиль все еще держала дыхание, - значит, можно было продолжать. Но она остановилась, услышав его слова.
Глыба не двинулся с места, как будто спрашивал себя: правильно ли я сделаю. «Нет, - сказала бы она ему. – Не правильно». Крис смотрела в его глаза с пол минуты, а боль в руках разрасталась: так всегда происходит, если замедлиться. Она становится все сильнее, и каждый новый удар начинаешь делать опасливее, боясь, будто уже сломал что-то, но просто не видишь под опухшим мешком кожи. Эмиль научилась преодолевать этот страх, ей просто становилось пофигу.
- Никогда баб дерущихся не видел, а? Так уставился… - она вытерла нос рукавом, навалившись плечом на дерево. Этот взгляд грубиянка встречала, он был не новым. Мальчишки часто смотрели, открыв рты, потом сами начинали пробовать, спорить, а порой и развязывали драки: кто кого уложит. Из них всех она помнила только одного, с которым было действительно интересно сражаться, и он не был силачом. – Ладно, не надо мастера, хорошо?
Стало жарко, она разогрелась и потянулась к замку куртки, но кулаки словно не хотели разжиматься. Руки подрагивали от усталости и боли, и наверное, им было обидно за столь жесткое, примитивное обращение. Тонкий инструмент – кто-то чинит часы, кто-то играет на пианино, а хрупкая девушка избивает несчастное дерево. И ни одно животное так бессмысленно не причинит себе вред - только человек.
- Знаешь, ты мог бы помочь мне. – она не справлялась с замком, а впереди был свитер, который тоже хотелось снять. Эмиль взяла с собой майку и даже шорты – сменная одежда лежала в сумке на этот случай. Глыба медлил, а Крис стало просто смешно. – Ты **я тормоз. – сообщила она беззлобно, собачка наконец легла как надо в пальцы, и куртка с вжиком расстегнулась.