Поздний вечер в доме лунтао

Кот сдержанно усмехнулся на слова Цириллы. Она сказала, что идет искать близнецов, которые в это время почему-то ещё не спали, в это же время Сину стало плохо. Лунтао сам помог ему подняться, и прочая суматоха была бы ни к чему. Кот просто дождался, когда парень немного придет в себя.

- Сегодня все устали, - Гунмао облокотился о стол и поднялся на ноги, чуть пошатываясь. Он жестом остановил подошедшего к нему Чжоу. – Завтра много дел, с вашего позволения, я пойду спать.

На самом деле, Кот хотел поговорить с Цириллой, но не стал заявлять об этом за общим столом. Он достаточно часто оставался в этом доме, чтобы знать, какую из комнат может считать своей, поэтому не нуждался в сопровождающих. Гунмао вышел из кухни, нетвердо держать на ногах из-за слабости и уже заметного опьянения. Он поднялся по лестнице, тяжело опираясь на перила, и заметил на верхней ступеньке Цириллу. Молча, сел рядом с ней, затем обнял девушку за плечи, глядя куда-то в стену. Кошка дрожала, казалось, Гунмао физически чувствует её страх и боль.

- Ты жалеешь, что оказалась со мной? – спросил он, обернувшись на Цириллу.

И зачем только спрашивал, если знал, какой ответ сейчас будет наиболее вероятным. Было бы красиво и благородно отказаться от всех полученных обещаний, для такого дня это было бы достойным окончанием. Так, чтобы совсем пропало желание просыпаться завтра, и уж, тем более, послезавтра.

Цирилла до последнего делала вид, что не слышит, как Кот поднимается по лестнице. В том, что это был именно он, англичанка не сомневалась. Она не торопилась открывать глаза - так вечер снова бы вернулся на свой круг, когда хотелось, чтобы все просто исчезло. Девушка просто положила голову на здоровое плечо Гунмао, отняв руки от лица и вяло удивляясь, что ладони мокрые от слез. От того, что Кот обнял ее, как раньше, как всегда до этого - спокойнее и легче не стало, вопреки привычке. Трусливые проблемы не попрятались по углам, как делали всегда, стоило ему оказаться рядом.

- Я не знаю... - ответила Цири, чувствуя, как щекочет щеку катящаяся по ней горячая слеза. Она действительно просто не знала, жалеет или нет. Если утром она бы с уверенностью сказала, что нет, то сейчас уверенности не было. Ей было больно думать обо всем этом, ей не хотелось ничего решать. А еще ей сильно хотелось плакать. Плакать вот так, как ребенок, захлебываясь плачем и глотая воздух. Но она так и не научилась плакать вслух. Ей было легче просто медленно поедать себя изнутри, измученно отторгая слезы, чем устроить громкую истерику. Как будто в ней что-то сломалось, что запускало этот механизм.

Она о многом подумала, но ничего так и не решила, пытаясь отсрочить решающий момент еще на немного, еще на время, хотя уже знала, какой вариант будет лучшим. Потому что он правильный, потому что так, как у них - не бывает. Нет смысла завидовать тем, у кого все хорошо - у тебя все равно все будет по-другому. Цири знала, что лучше сразу обрубить все концы, одним движением, чем тянуть долгое время, но не могла себя заставить даже начать этот разговор, потому что было больно. Она не хотела уходить от Кота, не потому что обещала, а потому что сама не хотела. Цирилла чувствовала, что без него не сможет жить, но и с ним не сможет выдерживать этот бешеный ритм. Она словно заблудилась в самой себе, запуталась как в котенок в клубке ниток, не могущий выбраться без посторонней помощи.

- Я не хочу, чтобы тебя держали только обещания, - сказал Гунмао, с трудом заставив себя произнести эти слова.

Цирилла плакала. Она потерялась в собственном страхе, в неготовности и нежелании принять решение, и Коту казалось, что сейчас он её очень хорошо понимает. Невыносимый конец проклятого дня. Пожалуй, только воля заставляла Гунмао сейчас сидеть относительно ровно и даже разговаривать, когда хотелось закрыть глаза и просто выключиться, надеясь, что не будут сниться даже сны. Страх, боль, тяжелая горечь от свершившихся и грядущих потерь казались узкой клеткой, которая сжимается со всех сторон, норовя раздавить. Гунмао сегодня принимал много решений, стоивших многих жизней, а то, что требовалось от него сейчас, по малодушию принять не мог.

- Я не могу тебе обещать, что такого никогда не повторится. И я не хочу, чтобы тебе из-за меня было плохо, - сказал Кот, внимательно глядя в глаза Цириллы. – Если ты хочешь, но не можешь принять решение, его приму я. И ты завтра уедешь обратно на Тибет, как можно дальше от всего, что видела сегодня.

Гунмао старался говорить уверенно, но не получалось. Было видно, с каким трудом ему дается каждое из этих слов. Но в его ситуации было бы глупо сказать «я тоже не знаю, как поступить, я не хочу тебя терять, я не уйду из триады, придумай что-нибудь сама». Все же Цирилла по сравнению с ним была намного младше и значительно наивнее. И пусть слова «Гунмао» и «порядочность» вряд ли часто могли стоять рядом в одном предложении, сейчас он чувствовал, что должен сам взять на себя ответственность. Не счесть в какой раз за этот день. И в то же время он надеялся, что все ещё может быть иначе. Глупо, наивно и неоправданно.

Цирилла отшатнулась от Кота, как будто обожглась. Некоторое время смотрела на него расширившимися глазами, не веря в то, что он сказал. В голове как будто внезапно стало очень пусто. Девушка молчала, не зная, что можно сказать. Что вообще говорят в таких ситуациях? Да, она хотела все изменить, хотела, чтобы все было по другому, но ведь не так же!

Цири внезапно осунулась, ссутулилась, опустила голову вниз. Внутри разжигалась едкая боль, заставляющая ее плакать, сожалея о том, что все закончилось именно так. Эта история с самого начала не имела продолжения, но они упрямо искали, за что можно зацепиться. А теперь вот все, хвататься не за что, кончились нити, мосты рушатся, оставляя после себя одни руины. Ребенок, он был бы рад, если бы она родила ему ребенка. Теперь уже непонятно, хорошо или плохо, что его нет, этого ребенка, который был бы обречен на то, чтобы тоже остаться без отца. Все это нужно было прекратить еще тогда, давным-давно, только вот непонятно, когда именно. Наверное, тогда, когда они встретились на площади, или тогда, когда он позвал ее к себе домой, или в другой раз, после ранения, или когда он нашел ее в монастыре. Цирилла искала, когда нужно было оборвать связь, и никак не могла найти лучший вариант, мучительно пытаясь оправдаться перед самой собой.

- Хорошо, - наконец выдавила англичанка, чувствуя, что не может найти иного выхода, кроме как согласиться. Она знала, что больше никогда не вернется в монастырь. Она уедет в поместье, где без чувств и эмоций выйдет замуж по расчету, чтобы больше никогда не думать о любви. Довольно. С нее довольно. Но это будет только завтра. - Давай...только еще посидим минутку рядом? В последний раз?

И прижалась к плечу, доверчиво, малодушно пытаясь продлить расставание еще на чуть-чуть. Тихо плача, жалея собственное умершее счастье.

Кот посмотрел на девушку, наверное, с удивлением. Если бы он понимал, на какую реакцию рассчитывал, было бы легче. А сейчас она принимала его решение, которое он озвучил только что, и при этом просила о том, чтобы быть рядом ещё хотя бы минуту. В горле стоял тяжелый горький ком, и хотелось, чтобы эта минута продлилась дольше. Только что от этого изменится? Она не хочет уходить, он отталкивает её, переступая через себя, идя вопреки её желаниям, поступая так, как, наверное, было бы правильно. И завтра кто-то должен будет объяснять все близнецам, и нужно будет как-то возвращаться к той жизни, которая была прежде. Только сейчас это казалось невозможным.

- Ты не хочешь уходить, - сказал Гунмао, крепко обнимая девушку за плечи. – Я не хочу, чтобы ты уходила. Что происходит, а? – он обернулся на Цириллу, будто ища поддержки в её взгляде. – Зачем тогда это все?

Он даже не понимал, насколько сейчас пьян, и как путаются мысли. Только что он был уверен, что решил все правильно, сейчас его же собственные желания кричали об обратном. И столько раз за сегодня приходилось пересиливать себя ради чего-то ещё жестокого и казавшегося правильным, что именно сейчас он почувствовал, что готов отпустить всю эту волю к чертовой матери. Чтобы дольше минуты быть с Цириллой, даже если уже завтра придется об этом пожалеть.

- Но я буду рад, если вопреки всему ты останешься, - признался Гунмао. – Хоть и понимаю, что тебе придется жалеть об этом решении, даже если я пообещаю сделать все, чтобы больше моя работа не касалась тебя. И сделаю, только не все зависит от меня.

- Я не уеду, - чересчур поспешно выпалила англичанка, словно только этого и ждала. И, на самом деле, ждала, лелеяла мысль, что все это не должно быть вот так - и не должно вот так закончиться. И теперь вместо мучительной боли стало мучительно легко, как будто враз вынули все изнутри, оставив лишь пустую оболочку. Она не представляла себе, как сможет без него жить, и поэтому боялась расставания, боялась уходить, стараясь продлить муку еще на секундочку. А теперь оказалось, что это просто сон, да, если думать так, то совсем не больно от того, что были слова, заставившие их принять самое сложное в своей жизни решение.

- Не обещай мне ничего, - попросила Цири. Она не нуждалась в обещаниях. Она просто верила Мао, она просто хотела быть рядом с ним. Просто сегодня они оба устали, день был трудным и длинным, но теперь, хотелось верить, все закончилось. Она не была уверена, что все это правильно. С другой стороны, нет правильных и неправильных решений, есть только сделанный выбор. Только слабые люди ищут оправдания своим действиям. Сильные либо не ошибаются, либо не жалеют о том, что сделали. Цирилле хотелось верить, что все изменится. И все, что ей осталось - это просто набраться терпения и ждать. Столько, сколько потребуется. - Я не хочу ни о чем жалеть, я просто не могу от тебя уйти, не потому, что обещала, а потому что действительно не хочу.

И плевать на то, что будет завтра. Проблемы нужно решать по мере их поступления, а не загонять ими мозг заранее. Может быть завтра мир перестанет существовать, но к тому моменту она будет счастлива, что сделала так, как должна была сделать, потому что он попросил ее остаться. И она останется, потому что просто так хочется им обоим. В конечном счете все это вокруг не такое уж и важное. Все-таки не кошки, живем один раз.

- Ты устал, любимый, - наконец решила англичанка, утыкаясь лбом в щеку Коту. - Иди спать, я уложу близнецов и приду.

За один миг можно все потерять и обрести снова, а то адреналина сегодня было мало. И Цирилла теперь, кажется, не сомневалась в том, что все правильно. Даже странно, только нет сил об этом думать. Гунмао поцеловал девушку в губы, затем провел рукой по её щеке и заглянул в глаза, немного красные от слез. Будь что будет, но он хотел, чтобы она осталась, и она решила остаться. И пока казалось, что она этому рада.

- Спасибо, - сказал Гунмао, улыбнувшись.

Кот встал с лестницы, крепко уцепившись здоровой рукой за перила и чуть поморщился, справляясь с головокружением. Он с немалым трудом держался на ногах, хоть перед Цириллой и пытался делать вид, что все в порядке.

- Наша комната дальняя слева, - он кивнул, показывая нужное направление. – Я буду тебя ждать.

Гунмао не хотел продолжать серьезные разговоры, сидя на лестнице в доме босса, потому что сейчас здесь начнет сновать народ, а те же сорок девятые порой сплетничают так, что бабкам в хутунах и не снилось. Немного пошатываясь, Кот пошел по коридору к нужной спальне, в какой-то момент даже облокотился о стену, чтобы не упасть. Он зажег в комнате свет, затем лег на кровать поверх покрывала, стараясь понять, как нужно извернуться, чтобы плечо болело меньше. Жутко хотелось спать, но Гунмао надеялся дождаться, когда придет Цирилла, поэтому не закрывал глаза, разглядывая белый потолок комнаты.

Цирилла не стала помогать Коту подняться, потому что тогда бы он считал себя неспособным даже стоять на ногах, а вряд ли в мире для мужчины может быть что-то хуже, чем собственная беспомощность. Она просто проводила его взглядом до самой комнаты, а потом поднялась сама. Близнецы возились в той самой комнате, где спали днем, причем Тео засыпал уже буквально на ходу. Цирилла велела им укладываться, выслушала стон рыжего, что спать он не хочет, поцеловала каждого сына в щеку, причем Тай отчаянно сопротивлялся, а потом выключила свет и вышла из комнаты, прислонившись спиной к закрытой двери. У нее было чувство, что она идет на эшафот с низко опущенной головой, как будто в чем-то виноватая. Девушка не могла объяснить, почему, но чувствовала себя отвратительно. Может быть просто устала и перенервничала.

- Ты будешь спать в брюках? - спросила она, садясь на край кровати и смотря на Кота. Цирилла помогла мужчине раздеться, не особо заботясь о том, что бы он ответил, но стараясь, чтобы он лишний раз не двигался. У нее тут под одеялом дресс-код, а в брюках она его не пустит. Девушка укрыла Гунмао, затем выключила свет и в темноте принялась избавляться от одежды. Не то, чтобы она стеснялась, просто сейчас чувствовала необходимость именно выключить свет. Потому что так кажется, что день уже закончился. Он действительно закончился. Цири нырнула под одеяло, аккуратно прижалась к Коту со здоровой стороны, чтобы не тревожить плечо.

- Отдыхай, - коротко поцеловав Мао в щеку, произнесла она, опуская голову на подушку. Казалось, что прошла целая вечность с самого утра, теперь хотелось этот день длиною в половину жизни попросту забыть, уснуть без снов и каких-либо мыслей. Спать на новом месте всегда тяжело, только если перед этим у тебя не было еще более нервного и тяжелого дня.

Цирилла вернулась довольно быстро, к этому времени Гунмао ещё продолжал успешно бороться сно сном, хоть и успел хорошо выучить, что потолок в комнате белый.

- Конечно, нет, - сказал Кот, привставая с кровати. – Я же буду спать с тобой.

Он не возражал, когда Цирилла помогла ему раздеться, потому что и рана, и повязка на неё ему сейчас сильно мешали. Когда-то она уже возилась с ним две недели, а там раны были страшнее, чем сегодня. Но все было намного проще, потому что не было лишних вопросов, сомнений, надежд и появлявшихся обязательств.

Гунмао обнял девушку, укладывая её к себе на здоровое плечо. Цирилла – настоящая кошка, когда она рядом, становится легче. Не так обращаешь внимание на боль и усталость, не такими неразрешимыми кажутся свалившиеся проблемы. Он не мог её потерять, потому что она очень многое для него значила. Не хотелось даже пытаться представить, что было бы, если бы она сейчас ушла, и так день из тех, которые хочется вычеркнуть из памяти.

- Кошка моя, - Гунмао провел кончиками пальцев вдоль спины девушки и улыбнулся. – Слушай, если уж случилось страшное, и ты решила остаться со мной, - Кот задумчиво посмотрел в потолок, - может, поженимся? – он скосил глаза на Цириллу.

Наверное, обычно об этом спрашивают как-то по-другому. И сейчас новоявленный фу шан шу был порядком пьян и сильно в состоянии аффекта, что даже для уголовного приговора является смягчающим обстоятельством, но Гунмао сказал то, что сейчас показалось ему логичным.

Цирилла уже собралась честно отойти ко сну, как всякая уважающая себя перенервничавшая женщина, да только распахнула глаза, стоило только дослушать Кота до конца. Цири даже удивленно приподнялась на локте, чтобы проверить - это он во сне разговаривает, или бредит уже? С чего бы ему делать такие щедрые предложения? Цирилла села в постели - сон как рукой сняло. Она довольно долго молчала, просто разглядывая в темноте силуэт Гунмао. Сейчас она не могла видеть его так же хорошо, как, например, несколько месяцев назад, когда способности были на старом уровне - и она уже постепенно привыкала к человеческому зрению, настолько убогому, что впору диву даваться.

И все-таки, она любила этого мужчину. Такого сейчас, смешного, пьяного, растрепанного, перемотанного бинтами, какого-то словно прибитого пыльным мешком, несуразного, странного, наглого и самоуверенного. И только одно короткое слово, восхитительное, наполненное всей той любовью, что она сейчас испытывала к своему мужчине, нежное, ласковое, прозвучало в ответ:

- Нет, - впрочем, сердце уже пустилось в пляс, так что отказ был скорее формальным. Цири подумала, что, наверное, надо объяснить всю ситуацию, только вот собрать бы разбегающиеся слова в кучку и сделать из них логичные фразы. Один раз она уже согласилась, дело не дошло до свадьбы, хотя они и прожили вместе почти четыре года. А еще раньше ее пытались насильно выдать замуж. Правда сейчас она сама может делать выбор, но перед обручальными кольцами Цирилла почему-то чувствовала страх, примерно такой же, как чувствует кошка перед грозой, пытаясь спрятаться в темный угол. - Пока нет. Кто тебя научил таким мыслям?

Цирилла даже улыбалась, настолько нелепым показалось ей это предложение. Кот не производит впечатление человека, готового связать себя узами брака, потому что это не просто жить вместе. Это уже ответственность не просто перед собой - а перед другим человеком.

Ответ Цириллы отрезвлял лучше ледяного душа. Во-первых, Гунмао был точно не из тех, кто щедро разбрасывается такими предложениями, во-вторых, ему только что отказали. Кот усмехнулся, глядя на севшую на кровати девушку. Сегодняшний день уже доступно объяснил, что все и забесплатно в жизни не бывает, но можно же было проверить пределы собственной наглости?

- А я серьезно, - сказал Гунмао, внимательно глядя на девушку. С недавних пор он стал очень хорошо видеть в темноте, и сейчас взгляд то и дело останавливался не на глазах Цириллы. – Нет, если ты считаешь, что так как будто бы свободна, хоть и живешь со мной, не вопрос. Просто твой младший меня уже постоянно спрашивает, почему я на тебе не женюсь. Он, например, уже решил, что хоть сейчас женится на Лин. Она, кстати, не возражает.

По тону Гунмао сейчас было сложно понять, где находится грань шутки, а где вопрос о свадьбе остается серьезным. За абстрактную свободу он не боялся: во-первых, они и так живут вместе и его как-то особо не тянет смотреть по сторонам, во-вторых, штамп в паспорте – не пояс верности. Зато сегодня у него был повод задуматься о том, что будет с Цириллой, если он не вернется. Сейчас, пока она была просто его подругой, которая удивительно долго с ним живет, тот же лунтао помог бы ей добраться до Тибета и все. Если бы она была женой, то получила бы как минимум все то, что ему принадлежало, а работа в триаде это не только адреналин и беготня, но и очень приличный заработок, который все равно некуда девать. Вслух Гунмао об этом не говорил, незачем затрагивать болезненную для кошки тему «если вдруг я не вернусь».

- Просто мой младший, - Цири довольно холодно блеснула глазами, - скучает по отцу, а то, что он женится на Лин - это вопрос времени. Тай вообще обещает, что когда вырастет, то я выйду за него замуж.

Цирилле казалось, что между ними только что пробежала черная кошка. Причем она эту кошку не успела пнуть, и сейчас они с Мао словно бы отдалились друг от друга. Гордость не позволяла ей так просто все оставить, гордыня вообще требовала обидеться и отвернуться, не реагируя больше ни на что, но Цири, наступая и первой и второй на горло, все же наклонилась, чтобы поцеловать Кота. Робко коснувшись его губ, девушка вновь выпрямилась.

- Брак – это как финишная черта. Пока она впереди – еще есть к чему стремиться, и ты думаешь «у нас все впереди», а стоит только перешагнуть ее – и все, впереди пустота, не к чему идти вперед. А потом, месяца три-четыре спустя каким-нибудь утром посмотришь на себя в зеркало в ванной и скажешь «Эй, Гунмао, старик, посмотри, до чего ты докатился, ты же женат». На тебя перестанут обращать внимание девушки – потому что первым делом увидят на твоем пальце кольцо, и тебе начнет думаться, что ты стар и слаб, и вообще зря женился, потому что тонкий ободок на безымянном пальце будет казаться тебе самой настоящей клеткой.

Не хватало еще разругаться на ровном месте. К тому же, разве не об этом она думала, представляя себе "когда-нибудь в будущем, когда все изменится". Ничего, конечно, так и не изменилось, но, с другой стороны, если она действительно его любит, что готова терпеть до бесконечности, что изменится, кроме, разве, социального статуса и того, что ему придется потратить много денег на свадебное платье.

- Хотя знаешь...вообще-то я согласна.

Кот внимательно выслушал всю гневную отповедь, и даже обратил внимание на то, как недобро блеснули глаза Цириллы, потому конец её монолога был полной неожиданностью. И вот даже не знает, радоваться или насторожиться.

- У нас не принято носить обручальные кольца, - сказал Гунмао, хитро прищурившись. Он сел на кровати, опершись о здоровую руку. Получилось не особо уверенно, потому что голова по-прежнему безбожно кружилась. – И я не хочу думать «у нас все впереди», у нас с тобой все сейчас. Поверь, когда я смотрю на себя в зеркало, у меня и без свадьбы достаточно поводов думать «до чего ты, Гунмао, докатился», и брак с тобой будет явно не самым худшим.

Такой разговор можно было затеять только спьяну, но сейчас убеждал не только Цириллу, но и себя самого, что идея-то, в целом, была неплохой. Даже правильной. Просто это что-то такое из «нормальной» жизни, вероятность чего он для себя прежде не рассматривал. Либо просто поумнел, либо это уже старость, когда хочется, чтобы рядом была одна очень любимая женщина вместо множества по-своему интересных. Точно, докатился.

- Что ты думаешь, если устроить все это дело весной? Соберем где-нибудь всю пекинскую триаду, европейскую аристократию и группу тибетских монахов во главе с паяцем, и пока они будут обсуждать нашу несовместимость, свалим отсюда на пару недель куда-нибудь, где море и тепло? – предложил Гунмао. – Даже босс отпустит, думаю. Это сам он теперь скорее на расстрел пойдет, чем женится.

- Как это не принято? - Цирилла даже опешила, если не сказать что расстроилась. - А я хочу кольцо... Только ты мне сразу скажи, что у вас еще нет и чего есть, чтобы я потом не пугалась. И ляг обратно.

Вот теперь еще и выясняется, что кольца нет. Как это понимать? Ненормальные, кто ж без кольца-то замуж выходит? Девушка ласково поцеловала...кого? теперь уже наверное жениха, что ли? в губы, но уверенно уложила его обратно, сама устроившись у него под боком и глядя ему в глаза. Теперь, привыкнув к темноте, стало намного легче смотреть, виделись не только очертания, но и вполне хорошо различались другие мелкие детали.

- Весной да, хорошо, - согласилась девушка. Это было странно - вот так лежать и думать, что будет весной, когда они даже не знали, что будет завтра. Может быть все переменится сто раз, но вот именно сейчас надо решить, что будет весной. - Только пусть это будет не очень большая толпа народу, у меня в европейской аристократии и друзей-то нет, чтобы их звать на свадьбу. Да и с монастыря только Ян и Шири, думаю. Все-таки это все очень неожиданно, - поделилась Цири, думая, что до весны у нее еще куча времени, чтобы справиться со своими страхами. И все-таки, это довольно долго. Вдруг они точно также протянут, когда появится уже ребенок, когда будет не до свадьбы, а потом Мао решит, что такая жизнь ему не по нутру и уйдет? Она, конечно, не требовала прямо сейчас бежать под венец, она вообще просто лежала и боялась. Аж до мурашек. - Ты даже не знаешь, сколько мне лет. Тебя не пугает, что один раз от меня уже ушел мужчина, и причина может быть во мне?

Забавно, но даже если брать во внимание рассказы, то все равно оставалось довольно много белых пятен, под которыми были спрятаны какие-то тайны и секреты. Они жили, не залезая друг другу в душу и не требуя взаимных откровений, только, наверное, постепенно тайны должны стать явью. Цири очень боялась потерять Мао, и боялась, что история повторится из-за какой-то ее новой ошибки.