Малый дракон ухватился за хвост великого журавля.

За дни отдыха после тренировки, юноша много отдыхал. Основным его занятием было созерцание мира, практика медитации. Он не забрасывал физические упражнения, однако не отходил дальше лёгкой разминки. Цигунь же он всё ещё практиковал активно, но и тот ушёл с первого плана и играл только в роли лечебной физкультуры. Ученик не забыл и про просьбу учителя и нашёл в библиотеке сборник Ли Бая.(У русских зовёться ЛИ Бо) И хотя у него были книги с поэзией Ли Бая и других поэтов, он нашёл этот сборник более чем интересным. Он думал над стихами, со временем образы, которые они вызывали, и мысли о их смысле стали приходить быстрее. Но успел ли Лонг чему-то научиться, мы узнаем сейчас.

Юноша как обычно подошёл чуть раньше назначенного времени. И ожидал прихода учителя. В его голове уже был ответ на заданный ему ранее вопрос. Но этот ответ, удивительным образом сформировался быстро. Буквально через пару прочтений. Хотя юноша искал другой смысл, более и простого ответа у него не выходило. Потому что этот состоял всего из пару слов и казался ему крайне простым. Но разве не таковой является истина?

Завидев приближение учителя, он отвлёкся от мыслей и, дождавшись момента, когда тот подойдёт достаточно близко поздоровался с ним.
-Здравствуйте, сифу, - поклонился юноша. Выглядел Лонг здоровым и готовым заниматься дальше. Интересно свежа ли всё ещё прошлая рана?

Три дня после прошлой тренировки прошли быстро, и на этот раз Ньяо было интересно, смог ли Лонг справиться с главным заданием – не пользоваться магией и наблюдать, не пытаясь сразу всему научиться. Для мага Воздуха, который пытается, подобно порыву ветра, охватить своим вниманием весь мир, вобрав в себя все, что можно схватить по верхам, это было довольно сложно.

- Здравствуй, Лонг, - Ньяо поклонился, приветствуя ученика, который уже дожидался его на тренировочной площадке. – Расскажи, чем ты занимался в эти три дня.

Внешне ученик уже не казался уставшим, у него было время восстановить силы после их растраты при ловле птиц. Насколько знал старший мастер, Лонг не обращался за помощью к лекарям монастыря, значит, он все же чувствовал себя нормально. Но все равно Ньяо сегодня планировал больше внимания уделить физическим упражнениям, а не магии, чтобы не рисковать здоровьем ученика. А начинать планировалось с разговора о классической поэзии, в котором можно было понять, какие выводы Лонг успел сделать после первых занятий.

Сам старший мастер очень любил классическую поэзию и литературу, и эту любовь не отбили даже упражнения в каллиграфии, во время которых многие известные произведения приходилось многократно переписывать, подражая стилю известных мастеров.

Юноша прекрасно себя чувствовал, силы что он безбожно тратил как физические, так и магические, вернулись к нему вдвойне, но всё же его чакры были немного нестабильны. Вишуддха пошаливала. Горло першило, но как ни странно, холодный свежий воздух шёл ему скорее на пользу, чем во вред.

- Я и правда ничего не делал, если медитацию не считать делом. Я переваривал в кратчайший срок накопившийся излишек мыслей обо всём, что узнал, дабы те мне не мешали, и, освободив разум от мыслей, я думал о стихотворении и занимался медитацией. Много дышал на свежем воздухе - всё быстро разрешилось. Однако, я бы повременил с магией.

Далее юноша перешёл к своим раздумьям относительно стихотворения.

- Я тоже люблю поэзию. Путешествуя, я мог брать лишь немного книг, но со мной всегда была книга Ли Бо и Ду Фу. С вашего позволения я изложу свои мысли о стихотворении, - Лонг вдруг утих и призадумался, как бы улавливая в голове мысленить.

Ньяо поверил ученику на слово. Если Лонг будет учиться сначала созерцать, затем действовать, он постигнет многое из того, что пока упускало его внимание. И любовь к поэзии в данном случае была весьма похвальна. Ши и сам любил именно Ли Бо и Ду Фу, стихи которых позволяли чувствовать дзен в окружающем мире. В отличие от тех же суфиев, которые грешили излишним символизмом, классики китайской поэзии писали понятнее и, на вкус Ньяо, точнее.

- Я буду рад услышать твои мысли на этот счет, - старший мастер улыбнулся и чуть кивнул.

У него было свое мнение о том, что Ли Бо хотел сказать в стихотворении о покинутом храме, но Лонг вполне мог оказаться ближе к истине, потому что никто сейчас не скажет с точностью, о чем именно думал древний поэт. Любой стих становится сотней разных стихов, когда прочитан сотней разных людей, здесь не может быть единственно верного мнения, что бы ни говорили учителя в школах.

Каждый человек – отдельная вселенная, и когда одна такая вселенная облачает свои мысли в форму стиха, а другая пытается его осмыслить, за простыми словами возникают сотни течений мысли, и не существует двух людей, у кого они будут одинаковыми.

- Как жаль, что в моей голове возникло сразу же много мыслей. Но прочитав стих сто раз, многие из них отпали. - Лонг решил цитировать строки и тем самым развивать мысль.

-Всю ночь в храме на горе - человек физический объект, но его разум может перенести его высоко в нематриальный мир, через храм, храм в душе или физический храм.

-На опасной высоте ста ступеней - герой очень высоко от мирских сует. Путь, привёл его к границе жизни и смерти, разума и не-разума, это опасная высота, которая во многом является перепутьем.

-Рука может дотянуться до звезд - мы близки к великому пределу, к усыпальнице нефритового императора, так близки к космосу знаний, что можем коснуться каждого уголка. Нашее сознание просветленно и открыто всему.

-Не решаюсь говорить громко, Боясь спугнуть небожителей - храм души, в котором человек оказался, является для него приютом и местом, откуда он черпает знания, а потому он не хочет вредить и беспокоить хозяевам, заставлять их слух содрагаться под влиянием земных слов или может его действий. - тут Лонг не удержался от комментария. - Но это не похоже на истинный смысл, это лишь иное прочтение стиха. К сожалению мне не понятно, что там наверху, возможно и автору не совсем ясно, а потому он использует туманные образы звезд и небожителей. Но мне ещё более неясно откуда взялись небожители, оттого я всё более не уверен в своём прочтении.- юноша не унывал, но и не радовался, стихотворение вызвало больше вопросов, хотя от него не требовалось найти истину в нём, - Я знаю, что вас просто интересовало моё прочтение, но я знаю что значит моё прочтение, и не одно прочтение на последние две строки, что возникали в моей голове, не близки мне. - юноша сделал паузу.- Хочу искать смысл лишь для себя. Ведь вряд ли кто знает, что имел в виду сам Ли Бо. Возможно, я слишком привязался к образам. Возможно звёзды и есть небожители. Может он не хочет прикосаться к знаниям, может он отказался?

Ньяо с большим вниманием выслушал все, что сейчас говорил ученик. Он интересно рассуждал, но так, будто отвечал на уроке литературы в школе. А ведь ответ был в строках самого стихотворения. Но и догадка Лонга показалась Ши весьма интересной, сам он не видел в строках Ли Бо ни намека на то, что лирический герой отказался от знаний, которых мог в этот миг коснуться. Ньяо казалось, что древний поэт говорит как раз о другом: о том моменте, когда человеку кажется, что, оставив землю далеко внизу, он почти касается истинного знания, становясь настолько близким небожителям, что своими словами способен их потревожить. И это момент дзен, отблеск истины, которая кажется как никогда осязаемой. Только старший мастер не хотел навязывать Лонгу свою точку зрения, поскольку каждый из них мог оказаться прав.

- Расскажи, почему тебе кажется, что герой стихотворения отказывается от знаний, - попросил Ньяо, приготовившись слушать дальше.

Сейчас в обучении Лонга он видел одной из сложностей любовь ученика воспринимать все словами и хвататься за любые знания, в то время как истинное понимание лежит за способностью очистить разум от шелухи всего, что принято считать академическим знанием. И в рассуждениях ученика Ньяо надеялся понять, как тот воспринимает знания, понимание и обучение, потому что у старшего мастера уже появился ряд интересных догадок на этот счет, которые ему хотелось проверить, не делая поспешных выводов.

Почему-то Лонг отвечал заране не подготовившись и мысль он не успел собрать в короткую формулировку.Зато в результате этого хоть как-то развил свою мысль. Он уже отказался от многих излишков сказанных только что, его мысль была более точна и чётче сформулирована, уже принимала законченный лаконичный вид, кроме последнего отрезка.

--Может, потому что они ему не нужны, потому что он может обойтись и без них, потому что в них нет смысла? Он знает все, что ему надо знать. Это, конечно, уже отклонение от темы. Я уже заметил, что слишком сильно привязываюсь к словам. -- Как привычно уже юноше, он развил свою идею дальше и пояснил, на какие чувства и мысли его натолкнуло стихотворение. -- Но гораздо сложнее научиться так же свободно созерцать текст, как движение. Хоть движение и мгновенно, я уже способен его увидеть очистив сердце и оценить, принять меры. На самом деле я всегда инстинктивно прибегал к этому, когда не знал, как подойти к противнику. Я отрешался. Я отпускал мысли и раскрывал восприятие. Вот на что меня натолкнуло это стихотворение, на мысль об знакомом чувстве, когда ты отказываешься от знаний, момент, когда знания сами приходят к тебе. -- Лонг смутился, -- сифу, почему я всегда говорю такими длинными фразами. Я уже пытаюсь избавиться, но пока достиг малого.

Юноша ожидал, что учитель, к примеру, задаст ему риторический или не очень вопрос, который его натолкнёт на истину, он не боялся увидеть трещины в себе, он был бы рад, если бы ему подсказали точную формулировку, так как из-за недостатка обучения, юноша был туг с выражением мысли. Самообучение же его не позволяло ему дойти до уровня своих сверстников в мастерстве изречения мысли, зато он напротив был наполнен тысячей и одной мыслей, полномасштабных и глубоких, о которых может ни каждый наученный сверстник рассуждал или задумывался. Не смотря на всю ортодоксальность его воспитания, у этого юноши было не так-то много ограничений разума, даже в сравнении с городскими. По крайней мере, на это надеется автор.

Рассуждения Лонга были интересными, и он просто другими словами объяснил то, что во время прошедших тренировок пытался объяснить ему Ньяо. Все верно, отказаться от знаний, чтобы постичь суть. Затем вихрь мыслей ученика вновь унесся в сторону, и Лонг сам это заметил. Старший мастер улыбнулся, ему нравилось, что ученик с такой готовностью следит за своими словами, хоть все ещё не научился не быть многословным. Одна мысль цеплялась за другую, и порывы домыслов и ассоциаций уносили в сторону от предмета беседы, подобно пушинке одуванчика, которая мечется среди трав и горных склонов, не находя места, чтобы остановиться и пустить корни.

- Я не могу сказать, правильно ли ты понял то, что хотел сказать стихотворением Ли Бо, поскольку этого не знаем ни ты, ни я, но ход твоих мыслей сейчас очень верен, - сказал Ньяо. – Как ты думаешь, почему герой стихотворения боится разговаривать громко? – он внимательно посмотрел на ученика, дожидаясь от него ответа.

Древний поэт дал прямой ответ на этот вопрос в следующей строке, но мастеру было интереснее, что именно на этот чет чувствует Лонг. Ему казалось, что юноша готов сейчас коснуться той тонкой грани понимания, которая облегчит его обучение в ближайшее время.

Юноша прочитал строки про себя. "Не решаюсь говорить громко, Боясь спугнуть небожителей." Что-то вдруг моментально промелькнуло в голове. Не даром говорят: "Повторение - мать учения."
--Боясь разрушить дзен, сознание сохранить хотел. Не изрёк слова, что рушать связь, что рушат смысл. Вот. -- изрёк воодушевлённо Тьен необычной для себя манере говорить.
Хэх, что тут говорить! Он и не думал о том, что подойти под формат или что он найдёт то, что именно хотел сказать Ли Бо. Зато он воодушевился, обрёл дополнительное духовное вдохновение, получил удовольствие, размышляя над стихотворением. И, наверное, всё таки удалось ему получить некоторый важный опыт на пути просветления. Возможно, но никто точно не знает, на что дальше сподвигнет воодушевление. Ветер, он есть ветер.
Тем временем Лонг ожидал, что же будет дальше. Что же ещё для него подготовил учитель. Что самое интересное, Лонг хотел как можно позже приступить к изучению одного из здешних стилей, надеялся, что всё изученное ранее не канет в Лету. Он желал не достичь формы, а достичь не формы, свободы от формы, импровизации. Но, может, это ещё не его уровень.

Лонг, который обычно был многословен, и пытался в одном ответе рассказать весь вихрь мыслей, кружившихся в его голове, сейчас ответил кратко, немного запутанно, но очень верно. Ньяо улыбнулся, потому что именно этого понимания пытался добиться от своего ученика. В моменте дзен слова становятся лишними, потому что дают сущностям имена, тянущие за собой ассоциации, и искажающие реальность ощущения кривым зеркалом восприятия. Именно это должен был понять Лонг в процессе своего обучения.

- Все верно. Я рад, что ты сейчас так решил, - сказал старший мастер. – Запомни не слова, а это ощущение, и будешь прав.

Он ненадолго замолчал, давая Лонгу время собраться с мыслями. Тренировка ещё только началась, и теперь можно было переходить к упражнениям.

- Ты уже умеешь частично контролировать энергию в своем теле. Сегодня я покажу тебе одну простую технику, которая помогает распределять напряжение. Но для начала пройди круг вокруг площадки в присяди, только не совсем на корточках, а так, как бы ты шел в низкой стойке, - сказал Ньяо.

Юноша был рад, что учителю понравился ответ мальчугана. Он вообще любил радовать своего учителя и ему нравилась методика преподавания. И хотя он порой неуверенно изрекал свои искренние мысли, очень быстро такой барьер между преподавателем и учеником разрушалась. Лонг понял, что имел в виду сифу, когда говорил о том, что бы Лонг запомнил эти ощущения. Потому что эти ощущения были очень яркими и необычными. Такое чувство бывает, когда говоришь, что-то очень селое, что-то из сердца, что-то чистое, не входящее в рамки этого яростного мира. Некое чувство праведности в своих деяниях и словах. Прямое и звенящее, чистое чувство. Ощущая его, дышится словно в горах, тем жгучим воздухом, что своей чистотой прожигает лёгкие, наполняя тело странной силой и непоколебимым духом.

Но через мгновение этот дух уже успокоился, и к сожалению мальчугана уже так не пылал. Но дух не пропал, он залёг глубоко в душу, он не улетел ветром, он закрепился, наложив свой хоть и маленький, но отпечаток! Учитель уже дал юноше следующее указание - пройтись в полуприсяди. Юноша утвердительно кивнул и с какой-то присущей его молодому и чистому лицу принялся выполнять упражнение. Беззаботный, но сконцентрированный, но задании и мыслях учителя в слух.

Шёл хорошо довольно легко - в силу развитости, а именно: выносливости, дыхалки силы ног и спины. Конечно, активное дыхание его напитывало его тело достаточной силой, что бы он смог так легко двигаться в такой неудобной позе. Но у сифу похоже был ещё более эффективный способ, так сказать с подвохом. Лонг уже это знал, вот и сообщил сифу о готовности.
-Сифу, я готов узнать хитрый способ сделать это во много раз лучше! - продолжая активно двигаться зачем-то приветливо ляпнул Лонг. Он ещё не был уверен, даст ли ответ учитель или задаст загадку.

Учителю Лонг наверное доверял больше всех, а также учитель для Лонга был самым близким, лучшим и дорогим другом. Подумать только... а ведь всего пару занятий! Кстати тело юноши стало заметно крепнуть в монастыре - следствие хорошего питания и концентрации на тренировках, а не на ходьбе. Однако всё такой же худенький, лёгкий.

Как и ожидал Ньяо, Лонг справился с упражнением, благодаря выносливости и силе. Он контролировал дыхание, что уже хорошо, но не работал с самой энергией, которая способна наполнить тело воздушной легкостью, уменьшая напряжение в сложных и зачастую неприятных для мышц низких стойках.

- Энергия в твоем теле распределяется по особым линиям, среди них самые простые – сухожильные усиления, - сказал старший мастер. – Мысленно нарисуй полоски, идущие от кончиков пальцев одной руки к кончикам пальцев другой. Их получится десять – пять на внутренней стороне ладони, пять на внешней. Точно такие же линии проходят от пальцев ноги к пальцам одноименной руки через боковые поверхности живота и спины. Сейчас просто закрой глаза и попробуй их осознать.

Лонг уже некоторое время изучал боевые искусства, этого было достаточно, чтобы он научился чувствовать свое тело. Задание требовало развитого воображения, и нужно было догадаться, как именно пойдут линии энергии, которые, подобно сосудам или нервам, могут брать напряжение на себя.

Несмотря на то, что линии эти назывались сухожильными усилениями, они не совпадали с самими сухожилиями, которые в теле располагались иначе, но этот термин верно описывал ощущение от потока энергии, проходящего по ним.

Последовав указаниям сифу юноша прикрыл глаза и попытался почувствовать те линии электропередачи о которых говорили только что. Лонг уже не раз ощущал их. Но в этот раз у него как-то не получалось так сразу их ощутить. Тут до него дошло, что он обычно направлял энергию в часть тела, когда получалось ощущать схожие чувства с описанными мастером. Он попытался исполнить знакомый трюк с руками направив в них ци. Как испуская нити воздуха тем же путями потекла энергия ци и скопилась в ладонях на пару секунд. Это скопление Лонг поддержал движением рук, имитирующим динамику волны. И вот тут на самом пике движения Лонг ощутил некоторое подобие связи между нижним даньтянем и рукой, а именно прочную конструкцию подобную арке. "Уловил" - в мыслях прозвучало приятное слово и то же слово наполнило юношу тёплым чувством свершения. Возможно никто это свершение не оценит, но он сам уж точно знает цену таким вещам. Ведь кроме обычных ощущений он уловил более тонкое, ещё не замеченное ранее чувство.
Итак, Тьен продолжал свой практикум. Он уже понял, что сифу наблюдает за ним молча и не собирается его торопить. Кстати наблюдая за собой и своим внутренним состоянием юноша научился видеть свою ауру. Чужую пока не совсем удаётся уловить, зато свою да. А закрыв глаза такое получалось удивительное видение, полное разных красок пёстрых чувств. В особенности когда адепт ветра приступил к более активному направлению ци в теле. Направляя из энергетического центра живота, что находиться на два-три цуня под пупком и на те же два-три вглубь, в разные части тела, он всё глубже укреплялся в навыке самоощущения и уже чувствовал даже свободные сухожилия и некоторые другие каналы. Сухожилия были на поверхности и они пока ещё были не совсем задействованы, как будто в спячке.
Что бы усилить чувства он начал двигать рукой, кистью, обратной волной, маленькой, буквально пальчиками и ладошкой. Вдруг он почувствовал волну от кисти пересекающую его грудь. При этом можно было заметить невооруженным глазом, как появилась дрожь и скользнула этой же волной от плеча к плечу, от пальца к пальцу. Сначала он лишь наполнял свои руки энергией из даньтяня по другим каналам. Но когда же он попытался перенаправить энергию волной, то та потекла из правой руки в левую. В момент когда сила притекла к пальцу, он ощутил одновременно и лёгкость и крепость. Часть ци даже стремилась вырваться дальше, желая продолжить лавинообразный процесс притяжения энергии. Вот это была настоящая сила, всё прошлое и в подмётки не годиться, показалось Лонгу.
Таким образом перед Тьеном раскрылись грандиозные возможности, он понял в чём ошибался ранее насчёт тех многих боевых форм, что он коснулся. Теперь-то он раскрыл их идею, их принцип. Но об этом он даже не успел задуматься. Его больше интересовало правильно ли он действует.
-Увидели? - странным не похожим на вопрос тоном всё же спросил юноша. - Они на поверхности. Опоясывают меня. Во мне даже отдельно на самой поверхности течёт ци. Раньше я такого не ощущал.

Ньяо ждал, пока Лонг разберется со своими ощущениями, и ученик справился с заданием, которое требовало понимания энергии в теле. Старший мастер кивнул.

- Сухожильные усиления позволяют быстро перераспределить напряжение по телу. Когда нагружена только часть мышц, эту нагрузку можно растянуть, скажем, с ног на плечи или руки, и тогда те же низкие стойки становятся значительно легче. Закрой глаза и подними руки вверх ладонями вперед. Почувствуй, как нити сухожильных усилений соединяют пальцы рук с пальцами ног, проходя через все тело. Дыши медленно, запоминай ощущения, - сказал старший мастер.

С опытом сухожильные усиления можно будет чувствовать, не тратя времени на их осознание. Тело само запомнит, как нужно перераспределять напряжение по ним, чтобы мышцы не сводило от усталости, но это достигается долгими и внимательными тренировками. О технике мало просто знать, она должна стать частью мышечной памяти, которая в итоге оказывается сильнее памяти на события.

Кунг-фу – особая наука и искусство. Это мастерство заставляет полностью переучить свое тело, приводя к своеобразному просветлению на уровне физической ци. Любой человек с детства учится ходить, стоять, двигаться, переносить тяжести, бегать и так далее, но в обычном виде все эти навыки не расширяют, а ограничивают возможности тела, в результате за каким-то пределом попытки достичь большего похожи на попытки проломить бетонную стену. Кунг-фу учит иначе, сначала нужно забыть и разучиться управлять телом привычным образом, затем научиться воспринимать его по-новому, открывая в себе такие возможности, которые несведущим людям кажутся мистическими.