Ваааааауууу!

У Руслана были воздух и огонь - факт. И пока он ни разу не обжегся как следует, Руж предусмотрительно поговорила с подопечным и предложила походить на занятия к Оливии, с которой мальчишка вроде нашел общий язык в прошлый раз, когда девушка можно сказать из огня его вытащила. Время не уточнялось, день тоже был выбран спонтанно, просто после урока по математики Адлер сказала, чтобы Руслан сходил все разузнал и потом ей рассказал. Ну Данзас и почапал. Все лучше, чем сразу за уроки.
День был не то чтобы очень прохладный, парнишка не шел, а скакал с ноги на ногу, как часто делают дети, у которых энергии вагон и маленькая тележка. Конфликт с Робертом давно был улажен и Руслан не боялся теперь ходить в корпус мастеров. Вот и теперь он мурлыкал себе что-то под нос и забежал в корпус. Тынь-ты-ры-дынь - мальчишка оказался почти рядом с комнатой девушки, но немного притормозил. Так, что он скажет? Руж просила? Ну да, а что такого? Индивидуально заниматься было легче, а Оливия еще и по мозгам не имела обыкновения ездить. Кроме того, Руслик уже решил ее попросить сказать Адлер, что они прозанимались до вечера. Это освобождало его от занятий по математике. То есть от выполнения домашнего задания. И можно быдет пойти гулять, только Руж на глаза не попадаться. Дверь в комнату девушки была приоткрыта. Однако Руслан постучал - как всегда, одно название, а не стук. Ну да, была у мальчишки какая-то дурацкая робость на это дело, стучал он всегда тихо. Вот и теперь - едва слышно, костяшками пальцев, зато щель от этого немного увеличилась. Руслан уже хотел спросить разрешения войти и тут увидел...

Чтобы как-то развеяться, Оливия решила, что не плохо бы съездить в город. И нет, она вовсе не собиралась с горя напиться в каком-нибудь очередном баре, а затем повеситься на шею первому встречному мужику. Она знала, что после подобного времяпровождения будет чувствовать себя еще хуже, чем чувствовала пару дней назад, а значит – это не лучший выход из ситуации. Лив собиралась пройтись по торговому центру, проторчать в магазине с парфюмерией и косметикой, перепробовав все пробники. Еще пройтись и померить одежду, быть может, что-то купить.
Разумеется, она не собиралась ехать в город в состоянии близком к огородному пугалу. Девушка приняла душ, а теперь, совершенно чистая, облаченная в костюм Евы, с мокрыми волосами, неспешно курсировала по комнате, разыскивая среди бардака баночки с нужными кремами, бутылку с жидкостью для придания объема волосам, тюбик со скрабом. В общем-то, она никуда не торопилась и собиралась ближайшие час-полтора посвятить исключительно приданию себе ухоженного и красивого вида.

После недолгих поисков британка все-таки нашла тюбик со скрабом и теперь, умываясь, обильно плескала водой на лицо. Из-за плеска воды никакого стука она не услышала, а потому продолжала расслаблено заниматься своими делами. Умылась, чуть отошла от умывальника и начала вертеться перед зеркалом, оглядывая себя с разных сторон и воображая себя моделью. Она отметила про себя, что выглядит уже намного лучше. Синяков и царапин, которые некоторое время обильно покрывали тело, уже не было видно.

Нет, ну Руслан видел маму в нижнем белье, ну так то была мама. И кстати... голую он ее не помнил в принципе. Ну по телеку видел несколько раз, когда взрослые не успевали отогнать. Ну... на картинках, в газетах. Нет. Видел, однозначно. И много раз. Но вот чтобы тааааак. Девушка стояла перед зеркалом в чем мать родила и что-то там на себе изучала. Офигеть, Руслик так и застыл возле щелки. Ему и в голову не пришло, что если сейчас тут будет идти хоть кто-то из взрослых, ну хоть кто-то, не говоря уже о Роберте и Дверке, это трындец будет полный и одним выговором он не отделается точно. Руслан не был каким-то озабоченным не по возрасту, не имел извращенских наклонностей, он был просто любознателен, как любой ребенок, а сейчас у него появилась возможность увидеть то, что обычно видеть запрещали. Девушка стояла перед зеркалом и он видел ее и спереди и сзади. От это атас. Любопытный взгляд скользил по бедрам, шее, плечам... Ну то, как Руслик уставился на грудь мы вообще опустим, потому как паренек в общем-то впервые в жизни видел обнаженную женскую грудь. Попа... Ай, ничего интересного, у Руслана была такая же и изучал он ее дома часто, когда рассматривал синяки после выволочек. В общем-то Оливия Руслику понравилась. Только вот он не понял, почему спереди мммм... волосы что ли причесаны? Руслик ходил в баню еще дома и знал, что у взрослых там растут волосы. А у Оливии их почти не было. Это почему так? Ему было просто интересно, никакого подтекста в этом вопросе не было, с тем же успехом Руслик мог заинтересоваться тем, почему девушки, когда ходят на каблуках, ноги не подворачивают.
Паренек так и таращился в свою щель, а Оливия его не замечала, увлеченная собой. А как она смешно вышагивала и чего-то там делала! Гоооолая! Руслан зажал себе рот обеими руками, чтобы не расхохотаться в голос после очередного "па". Какая там магия огня! Вот это шоу!

Оливия очень придирчиво осмотрела всё своё тело, а затем пришла к выводу, что в общем-то довольна своей внешностью. Настолько довольна, что не постеснялась бы уже выйти на пляж или, например, особенно близко познакомиться с каким-нибудь симпатичным парнем. Но нет, что это она, сегодня ничего подобного в планы её не входило.

Теперь, когда процедура разглядывания была окончена, Лив подошла к окну, которое очень предусмотрительно было завешено и сквозь штору приоткрыла чуть форточку. Ей сейчас нужен был ветер, много-много ветра, больше, чем было в комнате.
Девушка давно отвыкла от всевозможных агрегатов типа фена, плойки или утюжка для волос. Возможность делать руки очень горячими, а так же вызывать ветер в любое время дня или ночи очень сильно помогали в наведении марафета.
Девушка остановилась, сосредоточившись на чакре, расположенной у горла, а затем, выпустив из пальцев ниточки голубой энергии направила теплый воздух на свои волосы. Ну чем не фен?
Пока ветерок сушил волосы заняться было решительно нечем, а потому девушка подошла к комоду, открыла шкафчик, где лежало нижнее белье и начала в нём сосредоточено рыться. И чего тут только не было... От спортивного, удобного белья, до всевозможных кружавчиков, ленточек, тесемочек и прочей красивой дребедени. Ох, как же Лив это любила. Едва отодвинула полку, как глаза тут же заблестели и Лив, после недолгих колебаний, вытащила самое любимое из всего белья, а именно черный кружевной лиф со вставками из сетки и тонюсенькие трусики, которые больше походили на лоскуток ткани, чем то, что можно носить. Вообще-то в комплекте ко всей этой красоте прилагались чулки и подтяжки к ним, но сегодня одевать их не хотелось.
Облачившись в нижнее белье, британка снова направилась к зеркалу, чтобы повертеться и полюбоваться собой.

Она еще прошлась по комнате, а потом открыла форточку, и вот тут Руслан почувствовал, ветер, который чуть отрезвил его буйную голову. Пришло осознание, что поступает он не то что не хорошо, а откровенно плохо, но любопытство было сильнее. С таким же интересом Руслан рассматривал Роксбери, когда узнал, что тот слепой. Оливия еще не была для него женщиной в полном смысле этого слова, он на нее как на женщину и не реагировал. Зато это был взрослый обнаженный человек так сказать в естественной среде обитания. Это то и было ново. Мальчишка никогда не видел, чем занимаются взрослые девушки в одиночестве, как ухаживают за собой, что вообще делают. Вот Руслан и приклеился.
А дальше последовала вторая часть мардезанского балета - Оливия начала сушить волосы (Руслик даже на свои пальцы невольно поглядел, а круто ведь, может, и у него так со временем будет получаться?) и выбирать белье. Вот тут тоже было интересно, поскольку Руслан даже понятия не имел, что такое бывает. И как это носится. Ну с верхней частью все было ясно - у мамы тоже такое было. А вот что девушка собиралась делать с этими сеточками... Это же... Даже на Руслика не налезет! Но самое смешное - в итоге она их как-то надела и опять пошла крутиться перед зеркалом. Ну все бы хорошо, если бы не это ее позерство. Руслик снова зажал себе рот рукой, но на этот раз куда менее удачно. Дверь была приоткрыта, а он прыснул со смеху. И спохватился уже поздно - воздух прошел между сжатыми руками и послышался тонкий писк. Мальчишка вздрогнул, словно возвращаясь в реальность. В ту самую реальность, где детям не разрешалось видеть обнаженных взрослых, тем более другого пола. Тем более мастеров. И уж тем более подглядывать за ними в щелки! Мальчишка замер, теперь уже даже не дыша.

Чем дольше смотрела Лив на себя в зеркале, тем яснее понимала, что сегодня в этом никуда не пойдет. Нет, это всё было красиво и всё такое, но банально не удобно. Такое можно было одеть ненадолго и то, если точно уверена в том, что кто-нибудь всю эту фигню с тебя очень скоро снимет. Так как Лив в этой уверена не была, то вернулась обратно к своему комоду и принялась в нём рыться. Точнее, хотела начать рыться...
Тихий смешок заставил её замереть и довольно ощутимо напрячься. Она что, дверь неплотно закрыла? И расхаживала тут, в чем мать родила, а её кто-то видел? Почему-то эта мысль не вызвала прилива крови к щекам, лишь разозлила. Причем очень. До сих пор Лив была очень внимательна, но сегодня, увлеченная самолюбованием совершенно забыла о том, что двери не запираются. Британка втянула носом воздух и почти сразу же почувствовала знакомый запах. Еще бы она не узнала его, пару дней назад у неё вся комната им пропахла. Первое, что сделала девушка, это сиганула за комод и пригнулась так, чтобы её не было видно от двери. Затем, наконец, кинула взгляд, обнаружила в ней щель, а так любопытный детский мат...
- Вот бл... - девушка запнулась, потому что найти какое-нибудь приличное слово в голове было очень сложно.
- Зайди! И глаза закрой! - рявкнула она, когда, наконец, смогла совладать со своими эмоциями. И хотя наружу рвались исключительно непечатные слова, девушка пока держалась. Она еще попыталась вспомнить мантру, пробуждающую Анахату, но как назло она позабылась именно в нужный момент.
Лучше было бы, чтобы мальчик зашел добровольно. Если сейчас она еще держала себя в руках, то, если если придется бегать за ним по монастырю, самообладание её покинет.

По хорошему - надо было остаться и войти. И тогда у Руслана были бы шансы на хоть какое-то понимание, но и то на вряд ли. Однако он усугубил ситуацию тем, что вообще не расслышал, куда там его звали. Единственное, что ребенок успел понять - что его заметили. Оливия метнулась за шкаф, сообразив, что на нее таращатся, а Руслик точно так же благополучно шарахнулся от двери и помчался по коридору к выходу из корпуса.
Только бы она не поняла, что это я. Только бы она не поняла! У Руслана сердце уходило в пятки, голова шла кругом, он несся так, что попадись кто-то на пути даже размером с Дверка - снес бы и не заметил. Только сейчас до сознания начало доходить, что он натворил и как вляпался. Она ж голая была совершенно, а он стоял и смотрел! Куда теперь ему? Аааа! Руслик и не заметил, как ноги сами повели его домой, к себе в комнату. Хлопнула дверь, парнишка забился в свой любимый шкаф. Спрятался и затаился. Только тяжелое дыхание его выдавало.
Руслан зарылся в одежду. Боооже! Что теперь будет. Только бы она не поняла! Мало ли кто там стоял! Но Руслик не плакал, просто был напуган. Как же он сдрейфил, о да! Давно такого не было с ним! Руки и ноги дрожали, да и самого паренька слегка потряхивало. Чем ты думал, дурак, чем ты думал? А чем он думал? А как всегда - ничем.
Одышка начала проходить, но Руслан и не думал выбираться. О нет, теперь он тут часов пять просидит без движения, а потом по монастырю будет передвигаться короткими перебежками, только бы на Оливию не напороться.

Оливия скрипнула зубами, а когда мальчишка сиганул от двери, то все-таки не удержалась и громко выругалась. Теперь понятно, почему она терпеть не может детей? Маленькие, бесполезные, любопытные и непослушные. Отвратительно. Ей вспомнилась её маленькая сестренка, которая была еще меньше и еще ужаснее, потому что орала, не затыкаясь. Нет, определенно, материнство не для неё. Да она придушит малютку уже через неделю!

Не имело смысла торопиться. Оливия злилась, а потому нарочно делала все как можно медленнее, чтобы успокоиться. Она подошла к двери, захлопнула её, пообещав себе, что сделает какой-нибудь крючок. Воздух уже давно перестал дуть на волосы, она забыла о нем, когда услышала смешок, а следовательно потеряла контроль.
Лив подошла к комоду, переодела белье на более удобное, натянула футболку и джинсы, обулась, а затем вышла из комнаты, огляделась. Она уже заранее знала, что мальчика тут нет, но на всякий случай проверила. Возможно не так уж и плохо, что он убежал. Пока она будет искать его, то наверняка чуть остынет и перестанет так злиться.
Оливия медленно спустилась по лестнице, руки были сложены на груди, словно она в буквальном смысле собиралась держать себя в руках. Лицо было серьезным, сосредоточенным, а еще она постоянно принюхивалась.
Дежавю. Она уже шла по его следу однажды ночью и, наверное, если бы первое выслеживание произошло бы сейчас, то увенчалось бы неудачей. Она была невнимательна, а потому легко путалась в запахах. Тогда ночью территория была пустая, запахи были унесены ветром. Сейчас же, когда постоянно ходили туда сюда люди разобраться в собственных ощущениях было сложно. И все-таки запах Руслана Оливия хорошо знала, помнила, а потому шла по следу. Она несколько удивилась, когда запах привел её к комнате мальчика. Наверное, когда он с друзьями играл в прятки, всегда проигрывал.
Девушка вошла в комнату, а затем подошла к шкафу, но открывать его не спешила. Она действительно уже не злилась. Когда она разбиралась в запахах и шла по следу, была настолько сосредоточена, что забыла обо всем на свете и о злости в том числе.
- Ну и что это было? - устало поинтересовалось она, открыв дверцу шкафа и уставившись на забившегося в углу мальчика.

Руслан прислушивался к каждому шороху и в итоге услышал то, чего боялся. Шаги. Все ближе и ближе. Потом отворилась дверь, ну а в конце концов и створка шкафа. Руслик так и замер, глядя на девушку. И почему-то заикал, вероятно, с перепугу. Так она и глядела на него, а он на нее - из своего шкафа, икая. Но, конечно, долго так продолжаться не могло.
- Я... аа... - а что это правда было? - А я ничего не видел... - Руслан в силу возраста не понимал, что одним этим своим "ничего не видел" лишь лишний раз подтверждает, что видел все.
Наверное, стоило вылезти из шкафа, но было очень страшно, хотя Оливия и не выглядела какой-то злющей или раздраженной. К примеру Роберт в свое время таким спокойствием, хотя бы внешним, похвастаться не мог.
- Я... Меня ... - Руслик силился сказать, что ег прислала Руж позаниматься, но это не был повод стоять и подсматривать в дверную щель, так что парнишка снова замолчал и громко икнул.
Все же надо было вылезти. Руслан поднялся на ноги, снимая с плеч и головы вещи, в которые закопался, чтобы спрятаться. Шкаф закрылся, и теперь мальчик стоял перед Хамфри. Почему-то было не столько страшно, сколько просто стыдно. Руслик отвел глаза в сторону. Ик... Еще икота эта!
Ну что вот ей сказать? Он вроде и не собирался и знал, что некрасиво. А все равно же подсматривал. Ну ничего другого не нашлось, как просто вздохнуть и промямлить:
- Извините.
Как-то куце это прозвучало, лучше бы и вовсе молчал. А то - извините, как будто он у нее салфетку за обедом попросил и обратно не передал. Ик... Руслик поднял на девушку глаза и снова опустил. Блин, ну вот чего теперь сказать-то? Ик... Пауза затягивалась.

Даже не смотря на то, что детей Лив решительно не любила, она все-таки испытала жалость к мальчику. Он сидел в углу, напуганный и... икающий. Британка даже стало любопытно: где это он жил раньше и как с ним обращались, что он так пуглив? Она плохо помнила себя в десять лет, но, так как развод родителей был, когда ей исполнилось двенадцать лет, то могла предположить, что она была послушной и попросту ни во что в такое не ввязывалась. После двенадцати же она изменилась в худшую сторону и если что-то делала не очень хорошего, то не пряталась и не убегала, а дерзко смотрела в глаза человеку, перед которым провинилась. Из-за этого в детстве у неё были проблемы. Но никто и никогда за всю жизнь не бил её. А она слышала, что есть страны, где родители периодически занимаются рукоприкладством. Откуда Руслан? Из России? Кажется, эта страна входила в их число. Или нет... Лив толком не помнила, но и к побоям относилась не однозначно. С одной стороны это плохо, да, но с другой стороны... Как не сорваться, когда дети постоянно пакостят?

В детской логике Лив не очень разбиралась, так что запоздало в голову пришла мысль: а почему, собственно, он смеялся? Неужели она смешная? Или с ней что-то не так? Лив пожевала губу и попыталась выгнать эти мысли из головы. После истории с Двером её самоуверенности заметно поубавилось.
Не видел ничего. Ну да, конечно. Лив фыркнула, потому что икание её немного раздражало. На самом деле девушка знала, что должна злиться на Руслана, не злилась и старалась накрутить себя хоть из-за чего-нибудь.

Оливия попятилась, а затем взглядом обвела комнату. Нашарила взглядом кружку, подошла к ней, вымыла, налила воды, а затем протянула мальчику.
- И за что извинить? - ей было любопытно, как он выкрутится. Сам ведь минуту сказал, что ничего такого не видел и ничего не случилось, а вот теперь извинялся. Да и вообще... Раньше Лив мама так постоянно спрашивала, когда она извинялась. Помнится, этот вопрос англичанке не нравился, но теперь она довольно ясно понимала его смысл.

Руслан взял кружку и приник к ней губами. Не потому, что хотел пить, о нет. Дело тут было в том, что пить воду можно было долго, а это значило, что появилась минутка на обдумывание ответа. Руслан отлично понимал, за что извиняется - за то, что подглядывал. Самым наглым и откровенным образом. Но он же сказал, что ничего не видел. Мальчишка пил воду мелкими глотками и судорожно соображал, что врать дальше. А при этом выходило, что врать то нечего. Но девушка вроде не злилась и даже вон воды подала... Ну вот Руслан и заговорил:
- Ну я там немножко... - язык не повернулся так соврать, какой там нахрен немножко, Руслик густо покраснел. - Ну я видел...
Больше от парнишки добиться было чего-то нереально, а заставить сказать что-то типа "я подсматривал" - вообще из области фантастики.
Он зачем-то прижал к себе кружку и теперь ждал. Чего? А он и сам не знал. На гром и молнию было не похоже, это скорее от кого-то вроде Роксбери. А вот Оливия... тут было нечто такое... ну ооочень хотелось сейчас заглянуть в свое будущее, тольок вот смысл? Изменить его Руслан уже не мог - его поймали и теперь он был полностью во власти этой мадам. Так что же было с Оливией? Неет, эта не станет наказывать как все. Что-нибудь выдумает. Вот точно. Что-то такое, что непринято делать с учениками. И вот это-то и пугало. Потому что а фиг его знает, что ей в голову придет! Разденет вот ща тут до гола и заставит вертеться, запуская огненные шарики и будешь прыгать, прикрываясь руками, как дурак. И никому не пожалуешься, потому что сам дел наделал и если спросят, за что с тобой так - крыть будет нечем. В общем, Руслик понимал, что влип крупно, точнее, что попал в полную зависимость. И тут ему вообще никто не помощник. Ну разве что опять же Дверк, который не сдаст общественности. Однако его тут не было. А вот Оливия была. Мальчишка глядел на девушку с откровенным испугом.

Всё то время пока мальчик сосредоточенно пил, Оливия сверлила его взглядом и даже удивительно, что он не подавился. Когда же мальчик наконец оторвался от воды, Лив еще раз вздохнула, перевела взгляд на стенку и почти физически ощутила, как краснеет, потому что щеки у неё загорелись. Ну да, она вообще-то не стеснялась голого тела, но блин, он же маленький совсем! Ужас. Она то детей курить учит, то вон развращает. Ей было даже страшно спрашивать, как долго мальчишка стоял у дверей. И еще она даже не знала, что хуже: то что он увидел её в неглиже или в этих сеточках-кружавчиках. Хотя... Что это она... В любом случае ужасно!
А еще Лив поймала себя на мысли, что решительно не знает что ей делать. Отправлять на дежурство - не вариант, а никаких других наказаний она никому никогда не назначала. Что же делать, что же делать... Чтобы как-то потянуть время, Оливия прошлась по комнате, огляделась.

Так, ладно, будем вести себя как любой нормальный, уравновешенный человек:
- Почему ты не постучался? Ты ведь знаешь, что подглядывать не хорошо, - угу, верх гениальности, Лив. Если он извинился, то наверняка понимает, что это не хорошо. А потом... Оливия внезапно ухмыльнулась и снова подошла ближе к русскому.
- И что же ты увидел? Что думаешь об этом? - ей в общем-то было всё равно, она и так знала, что он увидел, но могла предположить, насколько неловко и стыдно ему будет отвечать. Ну чем не наказание?

Она ходила, и ходила, как лиса вокруг жертвы. По крайней мере, Руслан чувствовал себя именно так - загнала кролика в угол и клацкает зубами. А сам этот кролик забился в угол и сидит ни жив ни мертв. Правда, Руслан не в угол забился - он вжался в шках. Еще бы чуть, и продавил двери, наверное. Оливия молчала, а потом подошла ближе и заговорила. Оуууу, Руслик чуть не съехал по дверце на пол. Он покраснел, но речь у него отнялась. Ну что он сказать то должен был? Я вас голую разглядывал? Да, так и было, но сказать это - извините. Мальчик краснел, но молчал. Близость женщины, да и вообще ее присутствие теперь смущали. Конечно, Руслан не был взрослым и не помнил девушку голой, чтобы вот сейчас как-то себе представлять без одежды. Она стояла в одежде, и он так ее и видел. Но блин. Он видел и подсматривал и одного осознания было достаточно, чтобы чувствовать себя крайне неловко.
- Ну я видел... - все, что выдавил из себя Руслан.
Он даже "вас" не смог сказать, а уж "голой" - не, не для него были такие признания. Ну только голова еще больше склонилась в пол.
- Я это... Я больше не буду...
Дежурная фраза, тут даже без вариантов. Она всегда была готова на все случаи жизни. Ооооууууу, хоть бы уже наказала хоть как и ушла скорее. Одно ее присутствие в помещении действовало на Руслана теперь угнетающе. Ну зачем он это сделал? Ну зачем? Но не собирался же. Однако, Оливия была права - мог постучать, покашлять, да в принципе отвернуться. Нет, стоял и смотрел. Мама бы за такое прибила точно. Мальчишка вздохнул, ну не рассказывать же ей, что он видел. Не, не, не. И он молчал.

Вот. Совсем другое дело. Растерянность, которую испытывала Оливия пару минут назад, как рукой сняло, она теперь знала, что ей говорить и что делать, потому что чувствовала себя в этой ситуации главной. Это как тогда, с Френки, когда она довела несчастную застенчивую девушку до слез. Просто слишком далеко зашла, порой, Лив была свойственна жестокость.

Девушка присела на корточки рядом с мальчиком, чтобы было удобнее заглядывать в глазах. На лице по-прежнему красовалась немного гаденькая самоуверенная ухмылка.
- Нет, ты скажи мне. Ты ведь наверняка считаешь себя взрослым, а взрослые отвечают за свои поступки. Давай, говори: почему не постучал? И что видел? Не заставляй меня повторять вопросы еще раз, - последняя фраза была сказана чуть тише и несла в себе долю угрозы.
Она, конечно же, видела, насколько было стыдно и неудобно мальчику, насколько он стеснялся её, но тут сработал механизм, как тогда, с Дверкой. Когда он стеснялся её, был смущен, а она продолжала лезть и нарываться. Она теперь чувствовала, что наказание, которое она придумала раз в десять лучше, чем если бы он мыл полы или посуду. Она знала по собственному опыту, когда тебя десять раз наказывают одним и тем же, действия доводятся до автоматизма и ты уже не воспринимаешь это как наказание, не боишься его и не стараешься его избегать.