Пустые мысли о высоком

Одиночество, если подумать, не такая уж и страшная вещь. Если долго-долго прятаться ото всех, уговаривать себя, твердить, что не страшно, что всё хорошо, что так и должно быть, рано или поздно наступит момент, когда начинаешь верить во всё это. Вот Оливия всё ждала того счастливого момента, когда она уговорит свой разум поверить во всю эту несусветную чушь и всё образумится.

Как она и предполагала ранее, жизнь полностью изменилась. Она почти не виделась с людьми, избегала всех, забыла про учеников и занятия и только целыми днями шаталась около озера. И ладно бы, могла превратиться в пантеру, но нет же, даже этого ей сделать было нельзя. Или можно, но потом нельзя, она точно не знала, но на всякий случай не рисковала. Да и, к тому же, мысль о том что она вынуждена прекратить превращения давала еще один повод обвинять всех окружающих.

Она пряталась у озера, довольно далеко от Храма, потому что поняла: в стенах монастыря в покое её не оставят. А ей может быть всего-то и надо было, что покоя. Успокоиться, разобраться в себе, смириться с участью, а потом, возможно, продолжить жить нормально. Лив ведь видела уже беременных женщин, и ни одна из тех, за кем она наблюдала, не была похожа на неё саму. Все они были какие-то радостные, счастливые от того, что скоро на свет появится ребенок. А у Лив такого не было. Вообще. Она, как всегда, сидела на берегу озера и разглядывала разноцветные камушки под водой.

Если бы Цири знала, что именно сегодня она будет поводом для закона подлости - то осталась бы, вероятно, дома. Но именно сегодня ее как мастера, скептически осмотрев с ног до головы, отправили за травами, за которыми могли бы сходить и ученики. Цирилла, конечно, и сама напросилась - давно никуда не выбиралась за пределы монастыря, не считая, конечно, постоянных поездок в Пекин. Да и у англичанки была, можно сказать, своеобразная мечта - научиться отличать не только лопух от крапивы, но еще и лопух от ряда других полезных трав. А значит, нужна практика в полевых условиях.

Цири была вооружена небольшой холщовой сумкой через плечо, и ножом, которым собиралась выкапывать особо нужные ей растения. Подготовилась она основательно, но уверенности особой не чувствовала - натащит сорняков каких. В любом случае, ограничится крапивой - ее то уж она точно найдет везде.

К озеру англичанка повернула сразу, по наивности полагая, что вокруг него уж точно должно быть полным полно всякой ботвы. По пути несколько раз останавливалась, чтобы набрать уже известный ей девясил, который, как рассказывала маленькая Киую, был едва ли не панацеей от всех болезней. Ей повезло, что озеро довольно большое, потому что к тому времени, как она внезапно заметила прячущуюся Оливию, сумка была частично полна. Вообще, Грей удивилась - она полагала, что сюда вообще мало кто ходит. В основном это были маги воды, которым холодная вода - что дом родной, или люди, склонные к созерцанию, вроде Ньяо. Оливия не была ни магом воды, и уж тем более была человеком действия, так что в пребывании ее тут стоило искать иную причину. И, пожалуй что, Цири знала эту причину. Вслух о ней не говорилось, но мастера знали. По крайней мере взрослые мастера. Грей заранее громко зашуршала травой, прежде чем подходить к британке, а потом все таки приблизилась, остановившись на некотором расстоянии.

- Извини, если помешала. Не думала тут кого-то встретить. Травы, - и словно в подтверждение махнула сумкой с ботвой.

Вообще, порой Оливии казалось, что если и есть рай на земле, то кусочек его находится где-то в этом месте. Сегодня было тепло и сухо, светило солнце, однако палило не жарко, лаская своими лучами кожу. Свежий воздух был повсюду, Лив его почти никогда не замечала, но когда приезжала в Лхасу, то ощущала просто колоссальную разницу. Дул легкий ветер, который приносил какие-то приятные цветочные запахи, причем, всегда разные и было любопытно принюхиваться и пытаться угадать, какое именно растение или цветок источают столько приятный аромат. А еще этот самый ветерок создавал легкую рябь на водной глади, искажая отражение гор. А какие горы! Высоченные, величественные, с белыми верхушками. Когда Оливия смотрела на них, то испытывала навязчивое желание полететь туда, вперед, где так красиво и высоко. Этот вид был приятен магу Воздуха почти так же, как обрыв. Тут было столько свободного пространства, столько воздуха и такой легкий ветер... Что, в общем-то, в какой-то момент девушка даже почувствовала себя счастливой. Ей нравилось, что можно отгородиться от проблем и неприятных размышлений и просто сидеть вот так вот часами. Пока она жила в Бристоле, никогда бы не могла подумать, что будет испытывать нечто подобное.

Странно, но когда недалеко от него раздался шелест травы, девушка даже не расстроилась. Настроение было, в коем-то веке, приподнятое, и она была не прочь с кем-нибудь пообщаться. Удивительно, не правда ли?
- Привет, - поздоровалась и даже изобразила на лице приветливую улыбку. Удивительно, как легко было быть сейчас хорошей и дружелюбной, - А я в них совсем ничего не понимаю. В последний раз ходила собирать, упала со скалы. Больше не хожу, - и даже как-то проигнорировала извинение. Это ведь не её личное место. Общее. Да и не занималась она чем-то важным, чтобы отвлечься.

- Да я тоже не понимаю, - призналась Цирилла, подходя ближе. - Знаю с десяток, и вокруг них брожу.

Англичанка заметила несколько кустиков пустырника и принялась бережно их выкапывать. Его собирают летом, в июле, но Цири посчитала, что июнь - тоже неплохо. Короче, при таком подходе к травам, целебные настойки из ее рук лучше не брать - а то еще погубит невзначай. Осторожно выкопав несколько растений, Цири отделила корни и сложила верхние части в сумку.

- Вообще просто хотелось смотаться с монастыря. А тут хорошо, в Пекине такого не увидишь. Вода хотя бы в душу не лезет, - Цири уселась рядом, весьма небрежно плюхнув сумку с набранной ботвой, и откинулась на локти. Бывает так, что приятно просто вместе помолчать. Грей хотелось думать, что сейчас один из тех моментов, когда приятно не только поговорить, но и помолчать. Можно бы было затеять какой-нибудь разговор, сложный, нудный или просто воспитательный, но Цири не чувствовала необходимости навязываться, а, раз ее не прогнали с первого раза, даже дружелюбно и вроде бы не натянуто улыбнулись, то с тем, чтобы проваливать, можно повременить.

Конечно, как человека весьма отзывчивого, девушке было небезразлично состояние юной британки, попавшей в столь безрадостное для нее положение. Скажем, Цири просто волновалась, если не чувствовала хотя бы смутную ответственность за Лив. Хотелось искренне помочь, но Грей пока не видела, как это сделать. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы видеть - сложившаяся ситуация британку не радовала абсолютно. Внезапно осознавшая свою почти что непослушную способность с новой стороны, Цирилла получила возможность видеть некоторые связующие нити между людьми, и первые дни после приезда в монастырь баловалась этим, пока не сделала очень интересное открытие. В принципе, ничего необычного, но вот настроение Хамфри настораживало.

И хотя Лив вроде бы никогда особо не интересовалась мнением окружающих людей, последние месяцы так её истощили и ослабили, что она просто до дрожи в коленях боялась осуждения, а так же слухов по поводу себя.
И как назло Линь Ян Шо был устроен так, что сохранить какую-нибудь тайну можно было с тем же успехом, что и спрятать в комнате лошадь. Быть может поэтому Лив все время торчала тут, подальше от остальных, чтобы лишний раз не показываться на глаза и не провоцировать разговоров. Ужаснее всего было узнать, что по этому поводу думают Лаура, Кертеш, Роберт. Или вот Шэн, к примеру, скорее всего даже не удивилась разговорам о беременности Лив, потому что во время занятий успела хорошо изучить британку. А вот остальные мастера... Как отнесутся? Будут осуждать? Жалеть? И ведь даже не понятно, что из этого хуже.

Почему-то Цирилла не казалась Оливии человеком, который будет долго и упорно охать-ахать, а потом начнет обходить её стороной. И не понятно, откуда такие выводы, вроде ведь не общались никогда близко. В любом случае, сейчас британка себя чувствовала комфортно и, кажется, даже лучше, чем когда была одна. Независимость независимостью, одиночество одиночеством, а разговаривать все-таки с кем-нибудь нужно.

- Можно? - поинтересовалась девушка, протягивая руку к сумке с травами. Она была набита травами под завязку, а Цирилла говорит, что не разбирается. Лив открыла сумку и заглянула в неё. Ничего знакомого. Вообще. Те травы, которые она могла хоть немного знать, росли в горах, среди скал. И то, с того раза, когда они с Юэ собирали травы, Лив помнила сейчас только какие-то красные ягодки. Название забыла, а как выглядели ягоды помнила только потому, что именно из-за них упала со скалы.
- Что интересного в монастыре? - странный вопрос для человека, который, вроде бы, там живет. Вот только Лив появлялась там только ночью, да в обед с завтраком.

- Можно, - лениво отозвалась англичанка, не видя причины препятствовать Оливии рассматривать ботву. - Девясил и пустырник. Не спрашивай, зачем они - я не знаю.

Девясил от девяти болезней, каких именно - Цири знать не знала, и как-то не больно торопилась узнавать, а пустырник обладает успокаивающим эффектом, вот и все. С такими знаниями легче умереть, чем лечиться. Учитывая отношение Цири к земле и цветам, то становится понятно, почему все комнатные растения англичанки отвечают ей завядшими стеблями и облетевшими листьями.

- Да в основном сплетни всякие. Ну, знаешь, как бывает, если в замкнутое пространство поместить несколько десятков человек. Начинают судачить обо всем, о чем только можно, - Цирилла коротко взглянула на Лив. Это был тот взгляд, без жалости и осуждения, которым просто констатируют - "я знаю, и мне это безразлично, я не собираюсь ничего тебе высказывать". Цирилле, может и хотелось обсудить это конкретно с самой британкой, потому что ей было что предложить девушке, но первой навязываться - не в правилах Грей. Если Лив окажется в этом заинтересована, то тогда дело пойдет на лад. Если нет - то они обе ничего не потеряют. В конце концов, можно и спросить самой, но чуть позже.

Не сказать, чтобы Грей новости как-то сильно удивилась, в конце концов, она сама тоже забеременела не через три года после свадьбы, а отец ее детей вообще смотался, оставив ее с двумя детьми на руках и с разбитой на части душой. Просто ей очень сильно повезло, что встретился человек, который как-то очень незаметно вытащил ее из пучины этой депрессии. Грей, может, и жалела порой, что так все обернулось, но вряд ли когда-нибудь хотела все это кардинально изменить. Потому что сейчас ее жизнь ее вполне устраивала, даже нет, сейчас она была счастлива.

- Осталось только найти, где в этих слухах правда, а где ложь.

Оливия еще несколько минут разглядывала листики - о, как же бесило Лауру это слово - а затем закрыла сумку и отодвинула от себя. Она и не собиралась спрашивать зачем они. Всё равно травами она не интересовалась, так что не к чему забивать голову ненужной информацией. Хотя... Вот раз она начала заниматься врачеванием, было бы не плохо выучить хотя бы немногие свойства растений.
Что-то она отвлеклась от грустных мыслей. Начала думать о травах, о занятиях. Кажется, общество людей шло ей на пользу, потому что вот уже около недели мысли были на одну только тему: бедная я, несчастная, попала, так попала.

Девушка кивнула, показывая, что отлично понимает, о чем говорит Цирилла. Слухи в Линь Ян Шо действительно распространялись быстро. Вот, например, они не особо старались афишировать отношения с Дамьяном, однако всё равно уже через пару дней все всё знали.
И вот почему-то Лив надеялась, что о её напасти никто не знает и даже не догадывается. Глупо, не правда ли? А вот надежда умирает последней. Возможно, это еще одна причина, почему она почти не появлялась на территории храма, догадываясь на самом деле, что все уже всё знают. Предсказатели точно знают, врачеватели... А фиг их знает. Оливия не знала, с какого времени врачеватель может определять беременность. О том, как они ругались с Двером, в комнате, в корпусе мастеров, там, где у каждого второго звериный слух, она старалась не думать.
- Ну... Думаю, слухи не могут будет совсем уж беспочвенны, - осторожно ответила она, думая о том, хочется ли ей поделиться с кем-нибудь своими проблемами. А может, спросить совета? Лив скосила глаза на Цириллу. А у неё ведь двое детей, она молодая, не была замужем, кстати. Может не одной Лив не повезло?
- А если подробнее?

- Даже если все это и правда, оно не стоило всего этого, - Цири кивнула на руку британки, где были видны шрамы на запястье. Лив вот оказалась то ли предусмотрительнее, то ли просто неопытнее, но резала не вдоль, как это сделала сама англичанка, а поперек, от чего, как известно, смысла ноль. Цири закатала рукав, где все еще пока была видна тонкая розовая нитка от страшного рубца от запястья до самого локтя. - Я не имею права тебя судить, потому что сама, как видишь... Но оно правда не стоило.

Цири даже с каким-то интересом смотрела на свою руку. Подумать только, она была такой глупой. Девушка сжала руку в кулак, отчего след проступил сильнее, потом расслабила ладонь и откинулась обратно на локти, словно только что ничего не произошло. В принципе, ничего и не произошло - все это было давно, и вряд ли стоит об этом вспоминать.

- Люди могут говорить, что хотят. Главное, как ты относишься к самой ситуации. В конце концов, ты не стодолларовая банкнота, чтобы всем нравиться, - самодовольно ухмыльнулась Цирилла. Слухи, даже если они и ходили про нее в монастыре, что она, например, выходит замуж, или якобы ждет ребенка, или еще какая ерунда, ее абсолютно не волновали, чтобы из-за них как-то трепать себе нервы. Да и надо же людям о чем-то поговорить, иначе с тоски помрешь. - Что ты будешь делать с ребенком?

Да, все ради этого вопроса. Весь этот обходной путь только рази того, чтобы спросить о ребенке. Не то, чтобы Цириллу как-то сильно волновал этот вопрос, скорее она была воспитана в достаточном цинизме, да и всерьез полагала, что своя рубашка все же ближе к телу, ну и они с Лив никогда близко не общались. Что это было за чувство? Женская солидарность? В некотором смысле Цирилла знала, что ощущает Лив - ребенок от мужчины, с которым ты связалась по чистой случайности, внезапно и неожиданно, и даже не знаешь, что будет дальше, и что делать, и как все отреагируют, а главное - ты оказалась к этому совершенно не готова.

На шрам, украшавший чужую руку, Оливия взглянула с удивлением. Вот чего-то такого она точно не ожидала, ей казалось, что Цирилла довольно благоразумна для подобных глупостей. Именно глупостей. Лив вообще-то всегда считала самоубийц дебилами и даже не догадывалась, что может так вот "докатиться". Девушка взглянула сначала на длинный ровный шрам на руке Цириллы, а затем взглянула на свою руку, которая была сплошь покрыта множеством шрамов. У блондинки шрам смотрелся как-то... эстетичнее, что ли. Камнем особо не зарежешься.
- Я знаю, - привычно отозвалась, хотя на самом деле не была ни в чем уверена. Она ведь не знала, что испытывала бы, если бы Роберт её не спал. Возможно, да, никак, но вдруг там как-то лучше? Здесь и сейчас, в своей жизни, Лив не видела ни единого проблеска, ни единой надежды. Всё как-то всё плохо и лучше становиться не собиралось.

- Не знаю, - немного подумав, ответила она. Правда не знала, потому что вариантов было несколько. Можно было отдать в детский дом прямо из род. дома, правда Дверу он был зачем-то нужен. Можно было приехать и спихнуть на Пэйна, а потом постараться забыть о существовании малютки. А можно было строить из себя заботливую мать, возиться с ребенком, а ночами рыдать и ненавидеть себя, мир и свою жизнь. Последний вариант, разумеется, был самым неприятным.
- Он мне не нужен, не хочу его. Мне всё равно, что с ним будет, когда родится, - Лив почему-то решила отвечать честно. Да, возможно, она сама не видела никаких благоприятных вариантов, но со стороны, быть может, виднее?

- Понимаю тебя, - в ответ на честное "не знаю" проговорила Цири. Она тоже не знала в первый раз. И страшно, и больно, и непонятно, и неожиданно, и сразу кажется, что жизнь на этом закончилась. Только для себя решила - мужчин у нее может быть еще целая куча, да хоть на каждый день по новому, а вот детей может никогда не быть. Нет смысла отрицать то, что близнецы были неожиданными детьми случая, пусть за время беременности англичанка и успела их полюбить сильнее, чем кого либо любила в этом мире. В Сейчас, конечно же, Цирилла бы ни за что не поменяла что-то по-другому, но все же осталось какое-то сожаление, что все так произошло. К слову сказать, замуж она так и не вышла. А Грей до удивительности обожает ходить по собственным граблям, раз и во второй раз умудрилась забеременеть от бандита, да еще и не будучи за ним замужем. Правда, не вышло...

Здравый смысл, воспитанный в попытках привить хоть какое-то понятие родственных отношений, пытался кричать "как ты можешь, это же твой ребенок, это часть тебя, как ты можешь его оставить, тебе не может быть наплевать на него, это ведь твое родное!". Цири не могла похвастаться идеальной ситуацией в семье, у нее крайне слабо были развиты те чувства, которые бывают внутри семьи между родителями и детьми, у нее скорее присутствовали какие-то кошачьи инстинкты, которые подталкивают стоять за своих котят до последнего лишь до того момента, пока они не вырастут самостоятельными. И печальнее всего - она сама это понимала, но не знала, как изменить. Может быть, ей удастся что-то поменять, если у нее будет настоящая семья и будет долгожданный желанный ребенок. И сейчас она давила свой здравый смысл, понимая, что несправедливо по отношению к Лив будет такое говорить. Она и так растеряна и напугана.

- У меня пустует поместье, - наконец сказала Цири. - Тебе ведь не нужны лишние слухи? Если хочешь, можешь переждать бурю там, а после того, как ребенок родится, пристроим его в детский дом, сама вернешься обратно. Все будет выглядеть так, словно ты решила проведать, как там поживает старушка Британия. Сам Пэйн что думает?

Оу. Сегодня Цирилла не переставала удивлять Оливию и если в первый раз удивление было легкое, ничего не значащее, то сейчас у британки буквально глаза на лоб полезли. Уехать? Почему она предлагала ей такую услугу, если они даже не общались никогда раньше? Лив считала, что эта услуга просто каких-то невообразимо гигантских размеров. С одной стороны уехать, конечно же, хотелось, а с другой... Она боялась хотя бы того, что если уедет из Китая, больше никогда в жизни назад не вернется. И если честно, никакого приличного будущего там, за стенами монастыря, Оливия не видела. У неё не было богатых родственников, поместья, только дом и маленькая семья, которая, кажется, за два года успела забыть о её существовании. Лив точно знала, домой в Бристоль она не поедет. Вернуться, значит признаться в том, что не способна жить самостоятельно и устраивать свою жизнь. Вернется и признается в своем поражении, конечно, злорадствовать вряд ли кто-то будет, но и на сочувствие она может не рассчитывать. Ей будут лишь говорить о том, что она выбросила два года своей жизни в мусорную корзину. Нет, домой она не вернется, а куда? Возможно еще пол года назад мысль о том, что она не будет ни к чему привязана, что сможет жить свободно и одна, будоражила сознание, но сейчас она откровенно пугала. Лив то ли взрослела, то ли беременность влияла на сознание, то ли усиливающаяся стихия Земли.

- Слухи? Разве еще не поздно их избежать? - наконец, после долгих раздумий, как-то неопределенно ответила она, потому что откровенно растерялась от такого предложения и ехать пока не очень хотела. А Двер...
- Ему нужен ребенок, он хочет его. Мне даже показалось, что он обрадовался. А еще мне кажется, что он не даст мне уехать, если захочу, - вот еще одна загадка: почему для неё ребенок - это повод для слез и расстройства, а для Пэйна повод радоваться. Ему, наверное, так осточертело жить рядом с чужим ребенком, что он рад хоть чему-то своему, хотя бы ребенку, и даже плевать на то, что его родит нелюбимая женщина.

- Слухи - всего лишь слухи, а когда люди не могут найти им подтверждения, они начинают говорить о чем-то другом, - ответила Цири. Когда учишься в Академии, где постоянно заперто около сотни человек, то поневоле учишься переносить любые слова в свой адрес. Тебе становится просто все равно, что говорят другие, и интересует мнение только тех, кого ты ценишь и кто ценит тебя.

- Ты любишь его? - поглядывая искоса на Оливию, спросила Цири. В каком-то смысле она даже сочувствовала британке. Пэйн, конечно, неплохой, совсем нет. Даже хороший. Когда-то был. Может, там что-то хорошее и осталось глубоко внутри даже сейчас, и может Лив, или вот Хизер удалось рассмотреть это что-то. Цирилла считала Пэйна однолюбом. Уверенным и твердолобым однолюбом. При этом он не мог признать Малькольма своим сыном, более того, жаждал от него избавиться. В этом любовном треугольнике и так было уже семеро, а теперь вот Лив приходится растаскивать это все по разным углам, и искать хоть какое-то свое место. О том, что Хизер тоже ждет ребенка (опять массовое повышение демографии в монастыре), Цири тактично умолчала. Либо Лив об этом знает, и это для нее новостью не будет, либо она не знает, но и не Цири ей об этом рассказывать. пусть об этом заботится Пэйн, который и заварил всю эту проблему. Странная у него любовь получается - Цирилла такой не понимала. - Лив, чего хочешь сама ты? Это ведь не ему донашивать и рожать ребенка, и, по большому счету, тебе ведь с пониманием этого жить. Не закапывай себя, не загоняй в угол, пожалуйста.Знаешь, нет правильного и не правильного решения - есть только сделанный выбор.

Возможно, Цири сейчас говорила слова, которые когда-то и сама хотела от кого-то услышать. Но то ли ей повезло меньше, то ли просто так получилось - советчиков не нашлось. Может, конечно, они не сильно, эти советчики, и нужны британке, но Цири уже сказала то, что думала, а сказанного, как известно, не воротишь.

Вот на этот вопрос Оливия ответила сразу, даже не задумываясь: - Нет, не люблю.
Не стала рассказывать, что, вроде как, ненавидит Пэйна, потому что иначе будет похожа на безумную. Плохо забеременеть от случайного парня. Еще хуже, когда случайный парень оказался тем, кто тебя раздражает и кого ты даже ненавидишь. Лив её положение казалось каким-то унизительным.
Вообще, Лив казалось, что она вообще никого не любит, да и не любила никогда. Дамьян да, может быть, было у неё с ним что-то такое, чего не было никогда и не с кем, но разве будет любящая девушка бегать по другим парням и изменять? Оливия думала, что любовь все-таки какая-то другая. Если она и могла задуматься над своими чувствами, то только к болгарину, потому что они были какие-то неоднозначные и англичанка чувствовала, что запуталась. В планах у неё было вернуться к тому образу жизни, когда и одной не плохо, а мужчины совсем не нужны. И кого пыталась обмануть...

- Я не хочу отсюда уезжать. В смысле, я хочу здесь жить, но если уеду, вряд ли вернусь, - озвучила девушка свои мысли. Цирилла говорила простые и очень понятные вещи, в чем-то даже очевидные, но нужно было, чтобы их кто-то озвучил, потому что без посторонней помощи Лив бы не додумалась о таком.
- Еще шесть месяцев, есть время подумать, - девушка запнулась, помолчала немного, а потом как-то неловко и стыдливо добавила: - Вдруг что-нибудь изменится, вдруг я не захочу его отдавать, - и сказано было со странной надеждой. Оливия знала, что в большинстве своем беременность - это счастье для женщины. Не была ведь она какая-то инопланетянка, должен был быть и у неё хотя бы малюсенький шанс на счастье.

Цирилла промолчала. В конечном счете - такое довольно часто случается, и не только с кем-то вроде Оливии - молодой и горячей девушки, которой не очень хочется думать о том, что будет дальше. такое порой и случается и с кем-то постарше и вроде бы поумнее - хотя, как подсказывает опыт, ума-то не намного больше. Нет ничего страшного в том, чтобы поддаться минутному порыву и просто провести время с мужчиной, который тебя привлекает, но при этом ты его не любишь. Возможно, скажи такое англичанка вслух, ее бы уволокли на костер. Поэтому Цири молчала - о таком вслух не говорят.

- Все может быть, - отозвалась англичанка, вытаскивая из-под спины какую-то веточку и отбрасывая ее в озеро. - Вдруг действительно все может измениться. Просто не дай себя этому сломать - ты живая, у тебя остались руки и ноги, и ребенок, даже если он и нежеланный - еще не повод, чтобы вязать себе петлю. Ты в Линь Ян Шо - а где, как не тут, тебе еще могут помочь?

Странные слова, но именно так, кажется, сама Цири относилась к семейным отношениям. Она никогда не умела строить нормальные отношения, все шло наперекосяк. Она старалась смотреть на других и делать по их образу и подобию, но вечно что-то не клеилось. Только с появлением в ее жизни Мао Цири почувствовала, что меняется сильнее, чем могла бы себе представить.

- Тяжело только первое время, потом становится легче, - Цири не уговаривала, и не пыталась отговорить. Она уже поняла, что ее помощь британке не требуется - просто нужен человек, который все бы это сказал вслед за ней самой. Оливия и сама в состоянии все это решить, и решить - чего ей хочется, но боится ошибиться, как всякая молодая и неопытная девчонка. Когда-то и Цири была такой, и тоже было не к кому пойти и спросить, а все ли правильно.