Дух тигра

Тридцать минут пройдет к тому времени, когда солнце дойдет до той ветки. Если хватит сил, то оно должно подняться немного выше, так, чтобы ветка его пересекла, и тогда можно быть довольной собой. Ноги болели, особенно бедра, а ощущение тяжести в нижней половине тела и легкости в верхней было все больше похоже на иллюзию. Юэ старалась следить за дыханием и отвлечься на какие угодно мысли кроме той, что хочется все послать куда подальше и прекратить тренировку, раз за ней никто не следит. Но так нельзя, как бы медленно ни ползло солнце к ветке.

Челка налипала на лоб, и Юэ откинула отросшие локоны с лица, чтобы не мешались, хотя они так продержатся до первого порыва ветра, а руки нужно держать у пояса, сжатыми в кулаки. Еще полгода назад она не могла простоять так долго, сейчас уже получалось. Нужно думать об этом. Хватит бегать от наставницы и экзаменов, потому что этот бесконечный подъем в гору только действует на нервы. Какая бы ни была там дальше равнина, её хотелось увидеть как можно быстрее.

Юэ вздохнула глубже и чуть расправила плечи. Ей показалось, что стало намного легче, как будто она смогла по-другому почувствовать свое тело. Легкий ветер снова растрепал волосы, но даже он придавал силы, будто вторая стихия, которую обычно не изучают тигры, верила в неё и поддерживала. Голубая энергия Вишуддхи, которая звучит, как флейта сяо. Её мелодия такая легкая, что может пропасть, потом возникнуть вновь, а потом поймешь, что никуда она не девалась, все время была здесь, растворенная в огромном близком голубом небе. Именно такого цвета энергия Воздуха.

Горловая чакра учит говорить правду себе и другим. Правда заключалась в том, что Юэ могла уже десять раз подготовиться к экзамену в клане, а вместо этого избегала встреч с наставницей, а с ними и тренировок. От неприятных мыслей проще было бегать, чем решать вызвавшие их ситуации, и, вопреки прославленной тигриной храбрости и гордости, Юэ бегала, причем уже не первый год.

Так подумать, жизнь уже проходила мимо, потому что все начиналось «вот, когда я сдам экзамен». Пока он не сдан, она как будто стояла на платформе, дожидаясь поезда, а не двигалась к каким-то целям. Которых, кстати, тоже не было. Юэ не могла ничем всерьез увлечься, объясняя это для себя тем, что это отвлекает от подготовки к экзаменам, а о будущем в клане было стыдно думать, опять же, из-за экзамена. Получался замкнутый круг, в который она себя сама же и загнала.

Можно было поговорить об этом с сифу, не страшнее, чем сходить с ума от этой пустоты и бессмысленности. Почему она так этого и не сделала? Неужели осуждение от Бо-джи так опасно, опаснее, чем несколько лет оставаться тенью, которая ещё не начала жить? И куда делась прежняя уверенность в себе, желание всем что-то доказать, попытки стать сильнее Луна? Даже ему Юэ старалась не попадаться на глаза.

И все равно солнце слишком медленно ползло к ветке. Так неприятно вечно ждать, и в то же время кажется, что по-другому никогда не будет. Кем она была? Не воин клана из касты воинов клана, дочь прославленного рода, не имеющая права носить родную фамилию. Ученица боевого командира, позорящая своего учителя своей безалаберностью, медлительностью и трусостью, а то и просто отсутствием способностей.

Как часто в детстве Юэ приходилось слышать, что она похожа на мать, и как неприятно было понимать, что до сих пор это сходство остается только внешним. Все, чему удалось научиться, сейчас не казалось большой заслугой, потому что этого было недостаточно для права носить оружие. Права считаться взрослой.

Юэ давно стала тихой и нелюдимой. Она избегала знакомств, присматриваясь к новичкам лишь издалека, чтобы никто не задавал ей вопросов о ней самой – тех вопросов, ответов на которые она не знала. Девять лет назад все было понятно, сейчас жизнь казалась темным омутом, который с каждым днем затягивает все глубже, не оставляя возможности выбраться. Порой хотелось уйти и исчезнуть, оказаться где-то, где никто не будет сравнивать с Рё Шэ и с другими Белыми Тиграми, но там она тем более окажется никем. Призрак, почему-то имеющий возможность видеть солнечный свет.

Юэ мало практиковалась в магии – ей не хватало энергии. Та же Манипура требует самоуважения, чтобы быть полной, а откуда ему взяться, когда противно от себя самой? Магия Воздуха, что приносила радость поначалу, сейчас лишь усиливала голос совести – снова отвлеклась, потому не готова.

Сколько же может это солнце ползти к этой ветке? Ноги и спина были как будто налиты свинцом, и подобие физической боли позволяло отвлечься на этот раз уже от мыслей. Какой там дзен во время тренировки позы всадника, когда мысли так и лезут, подобно кусачим мухам. Хотелось расплакаться и спрятаться ещё дальше, но что от этого поменяется?

Нужно принять решение. Какое-нибудь, которое позволит сделать ещё один шаг, последний недостающий шаг, чтобы сдать экзамен. По-другому весь этот груз неприятных мыслей о собственном ничтожестве так и останется на плечах тяжелым, как все Тибетское плато. А правильное решение могло быть только одно – явиться к сифу, выслушать все, в чем она будет упрекать, а потом подготовиться к экзамену, доучив эти ката, и начать жить нормальной жизнью. Добраться до этой равнины, которая находится за бесконечно высокой горой. Наверное, погибнуть в бою проще, чем девять лет быть никем. Незаконнорожденной дочерью прославленного воина, не достойной носить фамилию матери, не доказавший, что заслужила место в родном клане, позорящей наставницу, которая была единственным человеком, за неё отвечавшим.

И солнце коснулась злополучной ветки. Юэ глубоко вздохнула, затем сменила стойку на позу лука и стрелы, следом медленно перешла в стойку обманной ноги и так сменила восемь стоек одна за другой, тщательно выверяя каждое движение. Когда затекшие мышцы немного пришли в себя, Юэ принялась за ката стиля тигра, повторив три комбинации движений, постепенно наращивая темп. В движении проще не думать, и в то же время чувствуешь в себе намного больше сил. Ведь осталось ещё чуть-чуть, и можно ехать в Покхару. Вот этот удар должен быть точнее, а этот кувырок – быстрее.

Повторяя ката в третий раз, Юэ вспомнила про киаи. Сначала она заставляла себя их произносить, потом они стали получаться сами, когда в крик удавалось вложить всю злость на себя, всю обиду и отчаянье, которые, подобно марам, не давали покоя ни на час. Нужно идти к сифу. Нужно идти к сифу и просить назначить экзамен. Через два месяца. Через месяц. Нет, через две недели, и будь что будет. Надоело, и тигриный рык киая получился как никогда убедительным. Затем Юэ чуть заметно улыбнулась, впервые за очень долгое время.

Вечером того же дня Юэ пришла на берег озера. Уже начинались сумерки, осенний ветер был холодным, а от воды веяло морозом, будто она уже превратилась в лед. К Бо-джи можно и нужно идти следующим утром, а пока есть время, чтобы отдохнуть после долгих сегодняшних тренировок, просто чтобы от усталости не тряслись мышцы и не подгибались коленки. Впервые за долгое время Юэ взяла с собой флейту, на которой украдкой училась играть. Получалось не всегда хорошо, но сегодня настроение было таким, что должно было получиться.

У Юэ не было нот, она подбирала на слух те мелодии, которые создавало её собственное воображение из звуков, что её окружали. Особенно ей нравилась та неуловимая песня, которую нашептывал горный ветер, наполненный запахом горьких трав и ледяной воды. Она была простой, но каждый раз ускользала, стоило флейте нарушить кажущуюся тишину.

На берегу озера никого не было. Юэ отошла далеко от монастыря, чтобы никто её ненароком не заметил. Она расстелила на плоском камне циновку и села. Ветер пробегал по воде, заставляя её покрываться мелкой рябью, казавшейся рыжей от заходящего солнца. Рыжая музыка быстрая, такая, под которую можно танцевать. Она напоминает о каком-нибудь шумном празднике, где много людей. Красноватый горный склон пел по-другому, его музыка была маршем или барабанами, это был ритм, который чувствуешь глубоко в теле, он бьется, как сердце, и красный, как кровь. Он похож на ритм ката.

А песок на берегу был желтым, как родная стихия Огня. Эта музыка была громкой и уверенной, в то же время простой, состоявшей из понятных нот и простых переходов. Ясная, как солнечный свет. Когда её слышишь, кажется, что все решается само собой, нужно просто отбросить все лишнее и сделать все необходимое. Все сразу становится понятным, пропадают странные мысли, отталкивающие с пути.

Местами ещё зеленая трава наполняла гармонией, при виде её хотелось вздохнуть глубже. Размеренная спокойная мелодия, которая при этом трогает самое сердце. Она напоминает обо всем, что любишь сейчас или что приходилось любить прежде, и вдруг становится так хорошо, что можно остановиться и просто раствориться в этой неведомой зеленой песне.

Небо ещё было местами голубым. Эта песня была той самой песней ветра, легкой и неуловимой, но заставляющей говорить себе что-то важное. Она будто шепчет: «что ты молчишь? Что тебя тревожит? Говори, расскажи мне, говори со мной, пой со мной хором, и нас никто не услышит кроме тех, кто должен нас понять». И на волнах этой мелодии орел расправляет крылья где-то высоко-высоко, чувствуя свободу полета, видя все внизу далеким и не важным. Эта песня учит птиц летать, она заставляет ветер постоянно менять землю, она заставляет встать с места, чтобы что-то изменить.

Синяя вода озера была как будто густой, она пела колыбельную: «закрой глаза, соберись с мыслями, послушай себя, ведь ты уже знаешь все ответы. Ты ведь видишь и слышишь, почему не хочешь смотреть и слушать? Не беги от мудрости, найди её в себе. Успокойся, не беги, закрой глаза, спи и сон даст тебе все ответы».

А горы вдалеке были фиолетовыми. Они окружали кольцом, будто защищавшим Линь Ян Шо. Они были созданы Небом, чтобы все могли чувствовать их поддержку. Они пели мантры, они тянулись к небу, они уверенно твердили: «мир создан правильным, разумным, и ты – часть этой безупречной вселенной. Почему ты в этом сомневаешься? Что ты хочешь об этом знать? Знать не нужно, просто поверь». Ом Мани Падме Хум. Хор голосов и колокольный звон, глухой, глубокий, возникающий сам по себе по воле самого Неба, по задумке самого Создателя.

Юэ поднесла флейту к губам и заиграла. Мелодия, начинавшаяся неровно, как сбивалось дыхание юной тигрицы, с каждой нотой становилась все стройнее. Эта песня, известная лишь самой Юэ, была о том, что находилось вокруг. О горах и озере, о ветре, небе, заходящем солнце и желтеющей траве. О птицах, которые появлялись в закатных лучах, о горьком запахе осени, о находившемся рядом доме и, главное, о надежде, что все будет так, как должно быть. Эта мелодия будто возвращала душу, она снова позволяла радоваться здесь и сейчас, наполняя силами, позволяя забыть о боли в усталых мышцах, возвращая уверенность, заполнявшую Манипуру, чтобы сил вновь было достаточно для магии Огня.