Долгожданное путешествие

У Кристиана начались школьные каникулы, поэтому Сантана некоторое время назад отправила его в Линь Ян Шо, чтобы не скучал целыми днями дома, потому что сама она от работы никуда, увы, деться не может. Ну как отправила, отвезла и уехала, буквально все одним днем. Ну, технически, двумя, но не столь принципиально. Зато потом она поговорила с лунтао и тот разрешил им с Чжоу на несколько дней съездить в монастырь, чтобы продолжить празднование нового года там, и заодно повидаться с Кристианом. Его, правда, уже забирать в Пекин скоро пора, так что они просто совместят приятное с полезным. А еще Сантане очень уж хотелось показать Чжоу Линь Ян Шо. Фу шан гу, к слову, уже некоторое время был там, поэтому Ривера боялась, что Ху не отпустить так много народу. Но нет, им повезло.

Перелет из Пекина в Лхасу длится чуть более четырех часов, а дальше настает время проверки на прочность. Бразильянка, правда, сначала несколько испугала четыреста двадцать шестого, сказав, что им придется тридцать с лишним километров по гористой местности проделать на своих двоих, но когда они зашли в магазин, чтобы купить алкоголя, она его несколько успокоила. Всего лишь пару километров, потому что уж там так точно машины не ездят.

Расплатившись с водителем, они вышли из такси недалеко от центральной площади деревни. Людей на улице практически не было, наверное, из-за того, что многие ушли в монастырь на праздник, который ежегодно устраивается жителями Линь Ян Шо для всех желающих. Девушка поправила рюкзак за спиной (да, она-таки нашла удобный способ таскать не только свои пожитки, но и бутылки на своем горбу), коротко поцеловала Мина в губы и направилась к тому самому колодцу, который и свел однажды вместе основателей монастыря.

- Пойдем, мы уже наверняка опоздали на выступления, но празднование обязательно должны увидеть. Тебе понравится, - Сантана была прямо-таки заряжена страшный энтузиазмом. На самом деле, было довольно волнительно, поскольку она показывает Чжоу дорогу в святую святых, но если Провидение, как говорят местные, будет против его присутствия в монастыре, то они оба не найдут, верно? А ей до дрожи хотелось, чтобы он увидел это удивительное место. - Ты не устал?

Поездка в Линь Ян Шо была для Чжоу очень важным событием. Он знал, с какой неохотой это место показывали те, кто о нем знал. В этом монастыре никогда не был даже Ху, Гунмао никогда не брал туда с собой охрану, а Сантана ездила только с Кристианом. Чжоу понял, что ему оказана большая честь и большое доверие, потому что в этом легендарном месте не существовало дел триады, как и других проблем, все из которых нужно было оставить ещё в Лхасе.

От горного воздуха немного кружилась голова, и болели виски, Чжоу не привык к здешнему климату. Тут было теплее, чем в Пекине, но воздух был разреженным, и казалось, что его постоянно не хватает. Кругом были тибетцы, и почти не было китайцев, деревня, через которую они прошли, казалась довольно убогой даже по сравнению с хутунами. Но в то же время здесь ощущалось величественное спокойствие того места, которое принято называть Крышей Мира.

- Нет, не устал, - он улыбнулся Сантане, прибавляя шаг. – Ты уверена, что никто не разозлится на тебя из-за того, что ты привезешь меня?

Этот Храм Мудрости был священным местом, а Чжоу был четыреста двадцать шестым номером пекинской триады. У Кота было больше прав там находиться, потому что он сам отыскал таинственный монастырь, а Чжоу вызвалась проводить Сантана, которая сама не так давно в Китае. Самое время вспомнить все собственные грехи и решить, как притвориться мебелью в этом Линь Ян Шо, чтобы никто не задавал лишних вопросов. А ещё интересно, как к этому визиту отнесется Кот, он тоже мог быть не рад.

Бразильянка старалась не слишком торопиться, несмотря на то, что хотелось попасть на праздник как можно раньше. Она, конечно, хоть и была морально подготовлена к резкой перемене климата и разреженному воздуху, но все равно было не так легко. Знание – это одно, но привычки-то к такой жизни нет. Увы или нет – это вопрос, но пока что ее более чем устраивала ее нынешняя жизнь.

- Местные жители верят в то, что это священное место, - на улыбнулась Мину, - Сюда не каждый может найти дорогу, но если Провидению не захочется, чтобы ты там оказался, то сегодня мы с тобой вместе не найдем Линь Ян Шо. Сложные слова и высокие материи, сама не до конца все понимаю, но, поверь, если ты там появишься, вряд ли настоятель и те, кто вместе с ним отстраивал монастырь будут против.

Бразильянка взяла Чжоу за руку и потянула за собой, чтобы не сомневался. В этом жесте была какая-то детская непосредственность¸ но сама она сейчас настолько стремилась в эту одинокую обитель, что вряд ли ее смог бы остановить даже танк или бульдозер. На искреннем энтузиазме с самыми добрыми намерениями все делается как-то особенно легко.

- Думаю, часа за полтора мы дойдем, ну, или за два, если не очень сильно устанем, - сегодня она была отчего-то особенно болтлива. Наверное, из-за волнения, но это было такое приятное, теплое чувство, которым хотелось делиться с молодым человеком. – А как ты думаешь, какой он, этот Храм Мудрости?

Ответ Сантаны успокоил Чжоу, хоть и не хотелось заблудиться где-то в тибетской глуши. Он задумался над вопросом девушки. Как человек, не обладавший особой фантазией, он не пытался представить себе, как выглядит Линь Ян Шо, и сейчас задумался об этом едва ли не впервые.

- Ну, сначала там должны быть ворота. Наверное, каменные, зеленые или красные, - начал Чжоу. – За воротами много построек и храм, который выше остальных. Почему-то мне кажется, что там должно быть много деревьев, но ведь деревья здесь почти не растут?

Он сам удивился, как ему стали представляться довольно яркие образы, которые не были похожи не на что, что бы казалось ему знакомым. Чжоу видел буддистские монастыри и представлял их себе немного иначе. Он посмотрел на бежавшую перед ними дорогу и почувствовал, что она будто специально создана здесь для них с Сантаной. Странное ощущение какой-то особой божественной силы, может быть, связанное с тем, что они на священном Тибете.

С каждым шагом дышать становилось легче, Чжоу начал привыкать к горному воздуху, хоть все ещё чувствовал легкую боль в голове. Ему здесь нравилось: тихо, спокойно, никто тебя не ловит, ты никого не ловишь, а вскоре телефон потерял сеть. Как мало нужно человеку для счастья.

Бразильянка внимательно слушала предположения молодого человека и, с удивлением, обнаружила, что он довольно точно описывает территорию монастыря: сначала ворота, потом наличие зелени, построек, храм… Уж не подался ли он в прорицатели, а? Сантана даже остановилась ненадолго, внимательно вглядываясь в лицо молодого человека, а после и в ауру. Ну да, так оно и есть – высшие силы решили наградить его прозрением и интуицией?

- Ты смотри какой прыткий, - она чуть рассмеялась, но вновь не удержалась от того, чтобы легонько поцеловать его в губы, - Смотри, такими темпами скоро настоящим местным прорицателем станешь, - она снова рассмеялась, после чего вновь потащила его за собой. Наверное, стоило пояснить почему она так сказала, - Просто ты очень четко все описал… Правда, там скорее кустарников больше, хотя, деревьев тоже хватает. Ты точно там никогда не бывал?

Она вновь с легким подозрением взглянула на четыреста двадцать шестого, но уже скорее игриво, чем на полном серьезе. Ей было вполне достаточно того, что она видела активизировавшуюся Аджну, что объясняло такое точное описание монастыря. А дорога, тем временем, все также шла под наклоном, вверх, а тропа виляла между встречающимися камушками. Было что-то во всем происходящем очень правильное, словно она вновь обретает полноценную семью, с которой делится самым таинственным и священным, что есть у нее в жизни. А по сути, Чжоу и был ее семьей: Чжоу и Кристиан – самые близкие, самые родные, а потом уже Бизон, Йен, даже Цхао… фу шан шу, Чжэнь и лунтао. Куда она теперь без них-то? Но все они не входят в это теплое и очень важное ощущение семьи, куда доступ имеют только двое, самых близких и самых любимых.

Чжоу заметил любопытный взгляд Сантаны, но так и не понял, что именно она хотела увидеть, глядя на него. Он не ожидал, что его догадки окажутся правильными. Может быть, это монастырь действовал каким-то особым образом, что удалось угадать, как он выглядит. Или просто совпадение. Если бы он сказал, что там посереди площади стоит шестнадцатиметровый фонтан, на которым изображены бодхисатвы и купидоны одновременно, тогда можно было удивляться. А большой храм, здания и деревья наверняка есть во всех монастырях.

- Я только один раз был на Тибете, - сказал Чжоу. – Когда леди Грей сбе… уехала в этот Храм Мудрости, Гунмао отправил меня и ещё несколько ребят, чтобы её найти. Но монастырь мы так и не нашли, хотя, казалось, прочесали здесь все вдоль и поперек. Но я точно не видел ни деревни, которую мы прошли, ни этой дороги.

Тогда половина пекинской братвы прочесывала окрестности Лхасы и опрашивала местных жителей, но поиски ни к чему не привели. Гунмао нашел Храм Мудрости сам. Он никому не рассказывал подробностей, но все было похоже на очередную легенду о том, что в Линь Ян Шо попадают только те, кому положено.

- И что, в этом Линь Ян Шо много тех, кто, как ты, умеет пользоваться магией? – с интересом спросил Чжоу.

Либо Чжоу не очень понял что именно сейчас произошло, либо… либо все также не очень понял. Бразильянка лишь загадочно улыбнулась на его рассказ о поисках леди Грей, которая, на самом деле, Цирилла, а в монастыре младшие обращаются к ней не иначе, как сифу Грей, и никаких леди. Просто субординация в соответствии с принятыми в Линь Ян Шо правилами поведения, а все остальное – уже ненужные формальности. Впрочем, и этих формальностей зачастую избегают, но это все мелочи.

- Вы, наверное, не там искали, - улыбнулась бразильянка, - да и монастырь, наверняка, вам не был нужен для того, чтобы что-то осознать, или укрыться там от неприятностей, верно? Вот он вам и не показался на глаза. Потому что не нужен был.

Дорога тем временем стала более пологой и уже вела через поле, где много-много лет назад некоторые мастера храма собирали можжевельник. И еще много всяких трав, но главным был все же можжевельник, хотя бы потому что именно его они тогда собрали в достаточном количестве, а потом уже начали сильно отвлекаться от дела, но это история давно минувших дней, хоть она и довольно приятная.

- В Линь Ян Шо учат не только правильно и грамотно использовать свои способности, но и учат боевым искусствам, обращению с разными видами оружия и обязательно прививают моральные ценности. Если захочешь, можно будет взять несколько уроков у кого-нибудь, - она поправила рюкзак на спиной, лямки которого чуть сползли, - так что да, хватает людей, одаренных, как и я. И очень скромных, конечно же.

- Сомневаюсь, что в этом монастыре кто-то захочет учить боевика триады, - сказал Чжоу.

Он смотрел по сторонам, поражаясь тому, какой красивой может казаться скупая природа Тибетского плато в период зимней засухи, когда почти бесплодная красноватая почва покрывается глубокими пыльными трещинами, среди которых из растений можно встретить только сухостой и редкие колючки. Здесь можно гулять, чтобы получить новые впечатления, но странно, как люди могут годами жить в таких условиях. Для этого нужна своя либо безысходность, либо святая вера в то, что все правильно.

- Что мне отвечать, если меня будут спрашивать, кто я и откуда? – спросил Чжоу.

Он переживал, как его примут в Линь Ян Шо, где люди ищут просветления, в то время как он поехал сюда за компанию с Сантаной. Было такое странное чувство, какое возникало в детстве, когда мать брала его с собой в церковь. Сразу взору рисовался большой зал в бордовых тонах, пропахший благовониями и наполненный звуками мантр и молитвенных барабанов, а он шел и по дороге думал, что высшие силы, с которыми нужно общаться в церкви, увидят его насквозь. Они узнают, что он не сказал матери о плохой оценке, что он подрался с одноклассником и соврал учителю, что фингал под глазом набил, упав с лестницы, или о том, что он радовался, узнав, что заболел учитель. И вроде бы ругать никто не будет, просто не по себе.

А сейчас у Чжоу за душой были совершенно другие грехи. Серьезные, те, которые не пройдут незаметно для кармы. И с этим грузом он шел к таинственному тибетскому монастырю, не зная, пустят ли его на порог этой священной обители, если почувствуют, кем он является.

Бразильянка лишь чуть покачала головой в ответ на слова Чжоу о боевике триады. Она понимала его страхи, более того, ей самой было страшно, когда она впервые возвращалась за братом, а за прошедший месяц на ее руках было столько крови, что не каждому служащему в бразильской полиции за всю жизнь было столько не сыскать. Это страшное испытание, в первую очередь, для твоего душевного спокойствия и для кармы, на которой это все отражается. Но Ривера была христианкой, поэтому думала не о карме, а о спокойствии души. Можно было вернуться в средние века, когда за спасение души можно было покупать прощение у церкви, но на ее взгляд это было еще хуже.

- Для Линь Ян Шо ты Чжоу Мин из Пекина, который приехал со мной. И это все, - она обернулась на молодого человека, чуть замедлив шаг, а вскоре и остановившись, ловя его взгляд. – В этом месте нет званий и должностей, все, что остается в другом мире, там и живет, потому что тут находится совершенно другой мир, где принято принимать людей такими, какие они есть, со всеми их грехами и добродетелями. – Она сжала обе его руки в своих, неотрывно глядя в глаза. – Меня же они учат, несмотря на то, что я свою карму, как вы говорите, очень конкретно попортила. И старшим мастерам будет достаточно того, что ты честно назовешь свое имя и город, из которого прибыл. Поверь мне, все что им надо, она узнают сами, либо уже знают. Причем знают даже лучше нас самих, но никто никого не осуждает. Ну, по крайней мере, я не замечала, - она улыбнулась. – А если Гунмао будет не очень доволен, то будет задабривать его вискарем, - она чуть тряхнула рюкзаком, - Но там пить не принято, так что с этим надо будет быть аккуратнее. Но, кто-то мне рассказывал, что даже ученики умудряются протаскивать туда алкоголь.

Она вновь тронулась с места, направляясь дальше по тропе, огибая увесистый валун. Она была уверена, что ярых противников пребывания Чжоу в монастыре не будет. Разве что мастер Лю, но он сам, насколько она понимала, получил второй шанс именно в там, поэтому чья бы корова мычала. Впрочем, именно ему Ривера была обязана жизнью, ведь именно он втащил ее с того света в тот день, когда закончилась война с жибень гуйцзы.

Этот Линь Ян Шо нравился Чжоу все больше, хотя он все ещё не видел таинственный монастырь. Слова Сантаны про алкоголь не казались важными: Чжоу, в отличие от своего наставника, мог достаточно долго обходиться без спиртного, а сигарет он с собой взял целый блок, потому что помнил, как во время поисков монастыря, вся братва искала палатки с табаком едва ли не усерднее, чем сам Храм Мудрости. И найти их, кстати, было не проще.

- То есть там все добрые и приветливые, и можно никого не бояться? – усмехнулся Чжоу, поправляя лямку от рюкзака, которая уже немного намяла плечо.

Он старался запомнить дорогу. Пока ему казалось, что от деревни вела только одна тропа, которая петляла среди гор, кустарников и горных полян, но не разветвлялась. По его расчетам, от деревни они шли на северо-запад, то есть ещё дальше от Лхасы, но он уже не был уверен, что не сбился. Странное место. И снова светит солнце, как в те дни. Когда они искали этот монастырь. Интересно, тут когда-нибудь бывает дождь, или эта засуха длится вечно.

- А автобусы от деревни до монастыря не ходят? – на всякий случай спросил он у Сантаны.

Как-то же должны местные жители попадать в Храм Мудрости, а жители монастыря – в деревню. Впрочем, Чжоу бы не удивился, узнав, что в этих краях кто-нибудь ещё ездит на лошадях.

- Да, там все добрые и приветливые, и можно никого не бояться, - подтвердила она догадки Чжоу. – Там есть суровые и серьезные люди, но никому ничего плохого они не делают, скорее просто слишком бдительно следят за безопасностью монастыря.

Бразильянка вела четыреста двадцать шестого по тропинке, которая до сих пор казалась ей знакомой. По крайней мере, она была уверена, что та пара валунов и те кустарники она уже много раз видела, причем не сегодня, а раньше. Волнение о том, захочет ли священное место показаться им на глаза, конечно, было, потому что ни в чем нельзя быть уверенным, когда речь заходит о безопасности Линь Ян Шо, даже если сам уверен в том, что ничего такого ты с собой принести/привести не можешь. Мало ли кто пытается их выследить. Но сейчас слежки не было, да и тропа была все той же, какой она ее запомнила.

- До деревни из Лхасы вроде бы ездит какой-то автобус, но от деревни до монастыря – нет. Да и где им тут проехать-то? – она указала на тропинку, по которой они шли, которая снова огибала какое-то небольшое подобие на горную гряду, - да и откуда автобусы, если это скрытое от чужих глаз место? – она рассмеялась, представив как всю любопытствующие набиваются в автобусик, а в итоге никто ничего не видит и не находит. – Нам, кстати, совсем недолго осталось. Можем немного передохнуть, - предложила девушка, хотя сама бы не отказалась хотя бы на пару минут избавиться от рюкзака и размять плечи и спину.

Там, где они сейчас шли, автобус, действительно, проехать бы не смог. Даже на велосипеде не проехать. Ещё минут двадцать такого похода, и Чжоу был готов называть это место не крышей мира, а другой его частью.

- Лучше пойдем, быстрее доберемся, - сказал он на предложение устроить привал. – Если тебе тяжело – давай рюкзак мне.

Он закурил, скорее по привычке, потому что курить особо не хотелось. Воздух здесь был очень странным, может, из-за него многое воспринималось иначе. Дул немного неприятный ветер, не сильный, но пыльный и довольно холодный. По такой погоде не очень хотелось сидеть где-нибудь на земле, Чжоу предпочел бы оказаться в каком-нибудь более цивильном месте.

Интересно, в этом Храме Мудрости есть водопровод и электричество? Или люди там живут примерно как тибетцы в своих деревнях, которые можно принять за руины, пока не заметишь копошащихся среди них людей? Дикие люди, между прочим. Чжоу слышал, что у тибетских женщин принято содержать гаремы мужчин, и тибетские мужчины это почему-то терпели. А ещё здесь питались тсампой, пили чай с вонючим ячьим маслом и солью и при этом никто не интересовался тем, что научно-технический прогресс мог предложить какие-то альтернативы этому странному существованию. Но больше всего Чжоу удивляло, что эти люди выглядели счастливыми, будто знали что-то такое, что он в Пекине узнать не мог.

Отдыхать Чжоу отказался, а Сантана из идиотской гордости не могла позволить себе отдать ему свой рюкзак хотя бы на пару минут. Да и вообще, не так все страшно, просто немного устала, просто резкая перемена климата, и вообще, они же на праздник торопятся. А еще Чжоу закурил, отчего девушке очень захотелось остановиться.

- Зря куришь на ходу, - она остановилась, обеими руками держась за лямки рюкзака. В конце концов, две минуты можно потратить на то, чтобы Мин потратил на человеческий перекур и чтобы потом не мучился из-за того, что чертовски сложно восстановить дыхание.

Вообще, идея какого-нибудь транспорта от деревни до монастыря ей понравилась, только вот она никак не могла придумать, что бы это могло быть. Лошади? Пони? Или какие-нибудь ослы и яки? Она никогда не была знатоком растительного и животного мира, но ей казалось, что по таким, прости господи, дорогам, мало кто может нормально ходить. Какие-нибудь прыгучие горные козлы разве что. Они скинула рюкзак с плеч, после чего потянулась вверх, стараясь снять напряжение со спины, потом в стороны, а потом просто, раскрыв руки, потянулась и сладко зевнула. Сейчас бы поспать. Вот что творит с людьми чистый горный воздух. Но нет, она вновь подцепила рюкзак с ценной стеклотарой.

- Дыхание восстановил? – хитро спросила девушка, двинувшись дальше.

Сантана оказалась слишком гордой, чтобы отдать ему свой рюкзак, зато она нашла причину хотя бы немного передохнуть. Чжоу это понял, потому не стал торопиться, докурив сигарету почти до фильтра. При этом он любовался тем, как Сантана разминает уставшую спину.

- В этом монастыре, кстати, на китайском говорят, или только на тибетском? – спросил Чжоу, когда они пошли дальше.

У тибетцев есть манера делать вид, что они не знают путунхуа. Во время прошлых поисков Чжоу много раз с ней сталкивался, доходило до того, что с местными жителями было проще договориться на английском, чем на языке той страны, к которой Тибет относился (как минимум с точки зрения китайцев).

- Прости, что столько вопросов задаю, - усмехнулся Чжоу. – Просто столько всего слышал об этом месте, что оно мне кажется какой-то Шамбалой.

Никогда в жизни Чжоу столько не думал о буддизме, карме и тому подобном, сколько сегодня, и чем ближе они были к Линь Ян Шо, тем навязчивее становились эти мысли.