Введение в правила

Зато время, пока они ехали на автобусе, мелкий дождик успел превратиться в самый настоящий ливень, по стеклу стекали самые настоящие ручейки, и Лив всё чаще и чаще бросала недовольные взгляды за окно. Она не намокнет, ну уж нет, но всё равно дождь ей не слишком нравился.
В деревне пришлось на время забыть о способностях, и Лив за какие-то минуты успела превратиться в мокрую курицу. Ну, по крайней мере, именно так она себя ощущала. Хмурилась и фыркала, как кошка, которую бросили под душ, и постоянно торопила парня, чтобы он шел быстрее. Ей не терпелось выйти за пределы деревни, где можно уже спокойно создать навес и спастись от дождя.
Зонтик из плотного воздуха - зрелище очень забавное, хотя зонтиком это было назвать сложно. Оливия соорудила из воздуха что-то вроде коробки, чтобы защититься не только от ливня, но еще и от косых капель. Выглядело это забавно, словно они находятся в стеклянном кубе, и вода стекает по нему. На деле же, вода просто сталкивалась в плотным воздухом и... короче, зрелище удивительное, и не поддающиеся никаким законам природы. Правда до самого пола Лив эту самую коробку делать не стала, так что на щиколотки всё равно попадала вода, да и глина противно хлюпала под ногами. Было бы неплохо себя высушить, но Оливия боялась, что такими темпами свалится в обморок от переутомления где-нибудь в районе ворот. В итоге она просто очень сильно нагрела ладошку, и теперь пальцами, на манер расчески, теребила волосы.

Примерно за сто метров от ворот она остановилась и нахмурилась. - Так, слушай, я не могу идти в таком виде по территории, это все-таки монастырь, там нужно одеваться скромно и всё такое... Ты есть хочешь? Предлагаю дойти до жилых корпусов, я переоденусь, ты оставишь вещи, потом в столовую, и там заодно расскажешь про свою вуду и способности. И да, ничему не удивляйся, хорошо? Если можно, закрой глазки на пять секунд, - в подобной обстановке хотелось как-то улучшить настроение, так что Лив говорила очень быстро, и явно кокетничала.
Не стала дожидаться, закроет глаза Джильди или нет, но сама сделала глубокий вдох, закрыла глаза, и уже через секунд пять на месте Оливии стояла здоровая черная пантера. И стоит отметить, что воздушное укрытие сейчас же развалилось, и теперь обоим снова стало очень мокро. Кошка недовольно фыркнула, брезгливо потрясла одной лапой, а затем заинтересованно взглянула на Джильди. В обморок падать не будет, не?

Кроссовки, какими бы отличными они не были, во время ливня все же протекают на ура. Печальный, но неумолимый факт. И эта переливающаяся внутри кроссовок вода...брр, мерзейшее ощущение. В какой-то момент Джильди просто все это дело надоело. Он остановился, временно отстав от Оливии, стянул с ног кроссовки вместе с носками, не без труда закатал мокрые, липнущие к коже джинсы до колен - так дальше и пошел. Кроссовки связал вместе за шнурки и опять же прицепил к рюкзаку. Это уже какой-то бешеный дух походника. В руках тащим альпеншток, а все, что кроме, вешаем на свой родной горб! Ну или как-то так...

Коробки из воздуха раньше Джильди как-то не попадались. Поэтому он с любопытством ее осмотрел. Даже пальцем потыкал. И в итоге, увлекшись экспериментами, наступил босой ногой на что-то острое. Стекляшка какая-то, видать. Охнул от резкой боли в ступне, несколько метров прыгал на одной ноге, смешно поджимая другую - дальше прихрамывал, купая свежую царапину в жидкой грязи на каждом шаге. Гангрену он, конечно, успеет отсечь на подходе, и инфекции всякие тоже - но приятного все равно было мало.

- Жилые корпуса...оставить вещи...звучит как песня! - сказал Джильди, пытаясь вложить в голос максимум жизнерадостности. Которой, ясное дело, под проливным дождем наскреблось немного. - Я бы даже попрыгал от радости, но раненая лапа не позволяет. Но ты знай, что я рад!

У Джильди еще возникли коварные планы, связанные со словом "столовая" - но о них он распространяться не стал. Нет, он вовсе не собирался объедать весь монастырь - но действия, которые парень хотел предпринять, правомерными назвать было нельзя. Разве что с очень большой натяжкой.

Эээ? Закрыть глазки? К чему бы это? Только португалец собрался вступить в полемику - Оливия обернулась черной пантерой. Первым чувством было негодование. А предупреждать перед подобными фокусами? И только потом противной липкой волной накатил страх. Джильди в ужасе попятился. Он уже догадывался, что сейчас будет. Оборотней он встречал уже не впервые - познакомился с одной девчонкой в Лиссабоне - и знал, что будет именно так. Знакомо заныли ребра, потом словно попытались вывернуть парня наизнанку. Джильди обхватил себя руками, стараясь ладонями сдержать давление разрывающейся грудной клетки - мельком успел увидеть проступающую на руках серую шерсть. Потом парень временно оглох и ослеп от боли, не то что белого - никакого света не видел в вязкой темноте...

Но справился. Каким-то чудом справился. Как давным-давно учился - собрал боль в одну яркую точку и погасил ее. И обнаружил, что лежит посреди дороги ничком, бодая землю лбом. Здравствуй, дорогая земля. Я тебя безумно люблю. И не злись, что бьюсь об тебя башкой, пожалуйста. Все претензии к серому и ушастому. Сил вставать не было никаких. Хотелось лежать пластом и тихонько выть, злясь на собственное бессилие. Вот еще минутки три полежу, отдышусь - и в самом деле завою, подумал Джильди...

Ну вот, блин, оказывается будет... Оливия с некоторой грустью поглядела на покрывшиеся серой шерстью лапы, и каким-то шестым чувством почувствовала: волк. Эта мысль показалась еще более грустной, потому что, во-первых, волков что-то в последнее время стало шибко много, скоро в стаи сбиваться начнут, а во вторых, с волками у Ливы отношения были весьма себе натянутые, так уж повелось.
Паренек упал, причем прямо на землю, покрытую слоем грязновато-коричневой жижи. Хамфри хотела было чертыхнуться, но лишь рыкнула, и поспешила превратиться обратно. В итоге ладони у неё все были в грязи, и пришлось вытереть их об футболку, при этом изображая на лице выражение крайней брезгливости. Сегодня явно очень плохой день. Если так пойдет и дальше, то она доползет до своей комнаты, рухнет на циновку и уже через пару секунд сладко засопит.

- Фиговое ты место выбрал, чтобы полежать, - и в голосе прямо чувствовалась досада и даже какая-то примесь заботы. Вообще, как и любая кошка, Лив в общем-то была эгоистичной гадиной, которую не слишком волновали другие люди, но её ученики из этой категории выпадали. Она их любила на дежурства чаще нужного отправлять, но все-таки заботилась и переживала. Родные, как никак, даже если уже взрослые, почти ровесники.
Оливия углядела в ауре остаточные красные всполохи, совсем тусклые, у Аджны, и загасила синей энергией, чтобы парню уж совсем больно было. Затем потянула Джильди за плечо, и не без помощи воздуха перевернула, ибо лицом в грязной земле лежать... ну фу же.
- Похоже, в жилых корпусах тебе придется еще и помыться, - констатировала Лив, хмуро пробежав по фигуре парня глазами. - Ты как, сам встанешь и пойдешь, или тебя на ручках по нести? - хмыкнула, хотя на самом деле могла взять его на руки. Не без помощи воздуха, конечно, но... наверное, это была плохая идея. По крайней мере, со стороны это смотрелось бы очень странно. Или уже страннее некуда? Смотря на Джильди, ощущая капли дождя на коже, насквозь мокрую одежду, и зная о пятная грязи на майке, Оливия чувствовала себя каким-то борцом в грязи.
- И что, мне теперь не превращаться рядом с тобой? Меня ж повесят, если я прям так пойду, - и нет, не повесят, раньше же ходила, и ничего, ругались, но не вешали. Другое дело, что своей репутации более менее адекватного мастера Оливии терять не хотелось, уж больно сложно её было заработать.

Нет, лицом вверх лежать было определенно менее приятно. Дождь пытался затечь в глаза, в рот - в общем, всюду, куда имел шанс затечь. Помыться? Роскошная идея. Особенно если горячая вода есть, вообще же праздник будет. Джильди потер лицо ладонями, оставляя на лбу и щеках грязно-коричневые разводы. Потом резко выкинул руки вперед и вверх - и, с усилием вытянув наверх непослушное тело, сел. Потряс головой - с длинных волос в разные стороны полетели капли, устроив Оливии душ в дополнение к дождю. Упс...

- Может, ты просто дождешься, пока я закрою лапками глаза или отвернусь? - предложил Джильди. - Если я не вижу само превращение, а вижу только "до" и "после", то все нормально...

Ну, поднаврал, подумаешь. Не нормально, конечно - но хотя бы не так фигово, гораздо более терпимо. Вообще, Джильди боялся любых превращений, потому что не контролировал свое - а свое не контролировал, потому что боялся любых превращений. Ну просто идиллия. Замкнутый круг. Только теперь стало понятно, что раз уж он притащился в монастырь, где-то этот круг придется рвать. Парень искренне понадеялся, что когда ему придется вновь посмотреть на пантеру, все обойдется - но совсем не был в этом уверен. Сомневался даже в том, что встать сможет - в коленках чувствовалась какая-то подозрительная слабость. Видимо, Оливия о чем-то таком догадывалась - смотрела с подозрением. Джильди подтянул к себе длинные ноги - тут же неприятной пульсирующей болью о себе напомнила порезанная ступня. Ах ты ж...

- У меня в рюкзаке есть дождевик, - внезапно вспомнил Джильди. - Ну, во всяком случае, был, кода я последний раз туда заглядывал. Можно закутать тебя в него, если хочешь. Как ты относишься к цвету хаки? И не надо мне говорить, что я тормоз, я первый скажу, что я тормоз...

Говорил же - потрясающий по силе задний ум. Ну, хорошо хоть, что функционирует - основной мозг, вон, уже отказал. Ну, или доживает последние часы. А уж лучше жить исключительно с задним умом, чем вообще без мозгов. Дождевик, кстати, вполне приличный. Был последний раз. Маскировочной такой расцветочки. Оливия, правда, уже в плечах и меньше ростом - но с другой стороны, она и не на бал идет, это временная мера...

От сидения в луже начала подмерзать пятая точка. И Джильди начал подозревать, что еще минут десять отмокания в грязи - и с джинсами можно будет попрощаться. А джинсы, между прочим, старые, добрые, боевые и любимые. Жалко их, короче. По этому поводу Джильди решил переместиться-таки из сидячего положения в стоячее. Осторожно сел на корточки - порезанная ступня тут же заболела, намекая, что протестует против каких бы то ни было нагрузок. Придется на нее поменьше опираться, подумал Джильди, медленно выпрямляясь в полный рост.

- Так как насчет дождевика? - поинтересовался он у Оливии. - Или будем дальше с превращениями экспериментировать?

- Я тебя предупредила, ты сам не захотел их закрывать, - возмутилась Оливия. Ей вообще казалось, что идеальные отношения между наставником и учеником, это когда наставник говорит: беги, - и ученик бежит, не задавая лишних вопросов, потому что наставнику доверяет и знает, что тот плохое не посоветует. Совсем другое дело, что для этого еще нужно быть нормальным наставником, который не рассекает по городу в полуголом состоянии, и не отбирает у прохожих куртки. Вполне логично, что, если наставник сам о себе позаботится не может, об ученической заботе не может идти и речи.
- Странно это, что у тебя так. Первый раз в жизни вижу такое, - недовольно призналась девушка. Может, у него уже зверь сильный, в смысле, стадия со снами в самом разгаре, и теперь нужно только немного подтолкнуть, чтобы превращение случилось? Кажется, с темой их первого занятия Оливия уже определилась.

Эти красные всполохи от порезанной ноги, честно говоря, Лив начали раздражать. Сейчас бы в самый раз по ране пройтись фиолетовой энергией, чтобы очистить, потом синей, чтобы снять боль, и потом уже оранжевой, чтобы порез затянулся. Но в подобных условиях... Ох, ну черт возьми. Когда Джильди в очередной раз поморщился, Хамфри раздраженно фыркнула и на этом её терпения окончательно закончилось. Надо сказать, что капли дождя сыграли не последнюю роль в том, что англичанка была такой раздраженной и нетерпеливой.
Позади парня вдруг появилась твердая воздушная пластина, пригодная для того, чтобы на неё сесть. Эта пластина не слишком больно, но ощутимо ударила парня по коленям, а другой поток воздуха толкнул грудь, дабы Джильди потерял равновесие и уселся на импровизированный стульчик.
- Сиди и не рыпайся, - буркнула она, и дальше действовала довольно бесцеремонно. Сначала соорудила из воздуха что-то вроде желобка, чтобы смыть с ноги грязь, ну а потом, как и планировала, фиолетовая, синяя и желтая энергии. При этом девушка уже начала испытывать навязчивую тупую боль в области виска. М-де, даже у мастеров есть предел в способностях.
Когда всё было закончено, девушка глубоко вздохнула, словно собирая остатки самообладания, подставила лицо под дождь и с удовлетворением отметила, что льет не так сильно. Скоро кончится...
- Вставай, давай свой дождевик и пошли уже, - не слишком хорошо, конечно, что она будет пахнуть чужим парнем, но ничего, переживет Кораев. Гораздо важнее сейчас добраться до жилого корпуса, не заболеть при этом, переодеться и, блин, раздобыть свечи.

Джильди осторожно переступил с ноги на ногу. Ничего себе... Судя по ощущениям, ранка полностью затянулась. Парня так и подмывало сказать, что прием, продемонстрированный Оливией, называется "палить из пушки по воробьям", но он сдержался. В конце концов, для него же стараются...

- Спасибо, - от души поблагодарил Джильди. - Так, я тебе должен дождевик, все правильно?

Сочащиеся водой завязки рюкзака считали, что им и так очень хорошо и развязываться вовсе не нужно. В итоге Джильди, чертыхаясь, просто-напросто оторвал одну из них. Содержимое рюкзака ему было нужно позарез. Разберется потом как-нибудь... тем более тут идти-то осталось всего ничего...

А в рюкзаке оказалось много разных интересностей, о наличии которых парень успел начисто позабыть. Книжка на иврите, купленная неизвестно когда, неизвестно где и главное - непонятно зачем, поскольку с ивритом Джильди не был знаком даже близко. Один кубик Рубика целый и один - полуразвалившийся, с утерянной половиной квадратиков. Картонный стаканчик. Вдруг. С чего бы? Жгут - нет, ну это хотя бы ясно, зачем... Ага, вон - естественно, самая нужная вещь на самом дне. Закон подлости во всей своей красе, просьба любить и не жаловаться. Пришлось запустить обе руки в рюкзак аж по самые плечи. С трудом выудив дождевик из-под кучи других вещей, Джильди мимоходом удивился - чего такой тяжелый-то? Протянул его было Оливии - и тут из развернувшегося дождевика вывалилась упаковка шприцов, за ней - пузырек с нитроглицерином, а уж далее - чуть ли не целым потоком хлынули разные пузырьки и баночки. Блин, блин, блин! Блины и оладушки! Сунув дождевик Оливии в руки, Джильди судорожно принялся собирать рассыпавшиеся предметы и закидывать обратно в рюкзак.

- Да, всё правильно, - о Боги, кто бы знал, сколько терпения, мужества и самообладания понадобилось спокойным тоном, и не сморозить какую-нибудь сочащуюся ядом ехидность. Ну конечно, блин, когда она говорит "давай свой дождевик", это значит, что ей нужен дождевик. Или, может, у неё с языком что-то не так? Или с головой. Или у него. Одно из двух, и прямо, не знаешь, что лучше. В любом случае, он теперь хотя бы хромать не будет, и на том спасибо. Хамфри вообще терпеть не могла, когда кто-то рядом охал, ахал, хромал, стонал или как-то еще проявлял признаки боли.

Пока Джильди копался в своём рюкзаке, Оливия не без возмущения думала о тех бесконечных шутках юмора, в которых мужчины высмеивали бездонные женские сумки, в которых было всё необходимое, чтобы как минимум месяц прожить где-нибудь на необитаемом острове. Вот у Джильди рюкзак явно был из такой же серии, и всё, что оставалось - это нетерпеливо переминаться с ноги на ноги, потирать мокрые, холодные руки и пытаться как-то унять собственное раздражение. Вообще, можно было сказать, что в самоконтроле Оливия делала успехи, вон, сколько всего неприятного за день уже приключилось, а она не плюется ядом, не кидается фаерболлами и даже не близка к насилию в собственных мыслях. Не то, что пару лет назад... Что ни говори, а это явный успех.

Когда ей все-таки протянули многострадальный дождевик, Оливия его одела, натянула капюшон так, чтобы вода в лицо не попадала, и только потом посмотрела на баночки-скляночки, которые Джильди так спешно собирал и прятал в рюкзак.
- Я даже не хочу знать, что это, - в конце концов устало вздохнула девушка, а потом, на всякий случай, уточнила: - Но если ты где-нибудь что-нибудь взорвешь, кого-то покалечишь, или как-то еще причинишь вред, честное слово, я тебе устрою, - прозвучало как-то даже угрожающе, видимо сказывалось состояние девушки, которое было весьма далеко от душевного равновесия.
- Если сейчас нам на голову упадет метеорит, или молния попадет, представь себе, я не удивлюсь, - пробурчала она, когда парень наконец привел в порядок свой рюкзак, и мог идти. - Экскурсию, понятное дело, придется отложить.
Они поднялись по ступенькам к воротам, а затем свернули направо, мимо Храма к мостику через ручей, а там до жилого корпуса рукой подать. - Если есть вопросы - задавай.

Джильди уже даже не пытался посчитать, сколько раз за этот день его обвинили в намерении кому-то навредить. Он что, и правда настолько агрессивно выглядит? Вы бы поаккуратнее с такими фразами - а то, глядишь, мальчик решит соответствовать ожиданиям, и посмотрим тогда, сколько народу свалятся от той или иной болячки, прежде чем его накроют. "Я белый и пушистый, - напомнил себе Джильди. - Совершенно шелковый. Ну просто лапочка". Шприцы, наверное, придется теперь прокипятить. На всякий пожарный случай. Вдруг на них успел переселиться из лужи ликующий выводок бактерий? Лучше на себе не проверять. Какой кайф, все пузырьки пережили падение, ни один даже не разбился! Последними Джильди забросил в рюкзак шприцы, попытался затянуть горловину - и потерпел фиаско. С минуту тупо смотрел на оторванную завязку, затем как-то закрутил горловину уцелевшей веревочкой, забросил рюкзак на плечо, вскочил на ноги и с готовностью последовал за Оливией. Дорогу запомнить даже не пытался: заблудится пару десятков раз - и все закоулки изучит.

Вопросы? Всегда пожалуйста! Куча вопросов, как к делу относящихся, так и нет, совершенно дурацких и не очень. Вопросы такие, вопросы сякие... ой, ручей! Какая прелесть! Джильди на какое-то время завис на мостике, наблюдая, как капли дождя молотят по бегущей воде - завораживающее же зрелище, ради такого можно и еще чуть-чуть помокнуть. Все равно жабры за две минуты не отрастут. Потом опомнился и в несколько больших шагов догнал Оливию.

- Вопросы. Задаю, - сказал он. - Я что, выгляжу на все семь смертных грехов? Почему ты меня постоянно во всяких гадостях подозреваешь? Насколько усердно в монастыре ловят бродящих по ночам и что с ними делают за нарушение режима? Есть риск, что заставят подметать весь монастырь зубной щеткой? Так как ты теперь моя наставница - за что можешь оторвать голову? От каких деяний мне лучше воздерживаться? Вопросы, вопросы... нет, ты не расслабляйся, я сейчас еще какие-нибудь вопросы вспомню...

Джильди попытался почесать в затылке, но не очень получилось - из-за волос,совершенно прилипших к черепу. И вообще, парню потихоньку начинало казаться, что он уже даже из костей может воду выжимать. Все паршиво. Хотя нет, все будет паршиво, если он сейчас возьмет шприц и организует себе мигрень. Джильди вспомнил совершенно жуткое ощущение, когда раскалывается полголовы - и сразу же прогулка под ледяным дождем стала казаться гораздо менее неприятной. А ни воспаления легких, ни каких других болячек парень совершенно не боялся - проходили,знаем как бороться. Джильди с надеждой уставился на Оливию - все-таки хотелось получить ответы раньше, чем у него появится еще пачка вопросов...

- Потому что монастырь - тихое, спокойное и безопасное место, хотя людей тут много, и люди все самые разные. Кроме того, чужая голова - потемки. Помню я дяденьку одного у нас, с виду вроде приличный, а на деле псих конченный, и людей душил, и в обрыв скидывал, и вообще, слава Богу, его выперли, - о том, что это только её душили, и только её в обрыв скидывали, и вообще, у неё от этого самого дяденьки ребенок есть, Оливия, понятное дело, решила умолчать. Иначе решит еще Джильди, что его наставница сама умом тронулась. И будет, черт возьми, не так уж далек от правды. Подумав об этом, у Оливии даже настроение чуть-чуть улучшилось, и она хмыкнула: - Да веселые люди живут в монастыре.
Потом вспомнила, что не до конца ответила на вопросы, ибо отвлеклась на собственные мысли, и поспешила исправиться.
- И я не обвиняю, я предупреждаю. Просто не каждый ученик заявляет, что владеет какой-то там вуду, а в рюкзаке несет целую кучу шприцов, и всякие бутылочки с непонятной жидкостью, - тут англичанке подумалось, что любой на её месте точно бы поинтересовался назначением этих банок. Оливия же придерживалась мнения, что меньше знаешь - лучше спишь, и вообще, её это не касается, пока никому не вредит.

- Зубной щеткой - это вряд ли, хотя можно устроить, я бы даже на это посмотрела. А вообще, ночью дежурят мастера обычно, делают обход, если поймают, то тут как карта ляжет: может посуду будешь мыть вне очереди, может полы, может в огороде копаться, или подметать площадь. В любом случае, тебе это вряд ли понравится. Голову оторвать могу, но не буду, не люблю вид крови, - не без удовольствия призналась она. - А на счет чего стоит воздержаться... Нельзя курить и пить, ну или можно, но чтобы никто не видел, о вылазках в город или еще куда-то стоит меня предупреждать, в горы тоже лазить не следует, там может быть опасно. После отбоя, как ты понимаешь, надо спать и в своей комнате, одеваться скромно, - при последней фразе Хамфри опять как-то странно улыбнулась, и поправила дождевик.
- Обращаться ко мне можно по имени, когда никого нет. Когда кто-то рядом, я - мастер или сифу Хамфри. К остальным мастерам тоже обращаться "сифу" или "мастер".

По всему видно было, что Джильди бы еще парочку вопросов задал, но они уже подошли к жилому корпусу, и теперь шли по террасе мимо комнат. - Остальные вопросы прибереги. Вот это твоя комната, - девушка остановилась, пальцем показывая на одну из дверей. - Ванная комната вон там, предлагаю встретиться, ну... - тут девушка прикидывала, не сколько времени Джильди нужно, а сколько ей. - Ну, наверное, через полчаса, вот тут на террасе, - дождевик пока снимать не стала, ей же еще до корпуса мастеров идти.

Мдя... Наказания звучали совсем не как наказания - так, тянули на щелчок по носу. Ну прямо-таки искушают побродить по ночам. Тем более что у Джильди и так была склонность к ночному бродяжничеству. Нет, не лунатизм. И не бессонница. Хуже. В последнее время парень, просыпаясь, не помнил своих снов - но чувствовал себя совершенно разбитым, словно сон приносил не отдых, а одно сплошное мучение. Приятного в этом не было абсолютно ничего, поэтому Джильди старался свести время сна к минимуму. И в какой-то момент обнаружил, что просто бесцельное бродяжничество и глазение по сторонам, если не стараться всесторонне осмыслить то, что попадается на глаза, разгружает уставший мозг ничуть не хуже, чем нормальный сон. Для парня это была просто идеальная замена. Так что если здесь его за эту практику не собираются жестоко карать - елки-палки, да жизнь же прекрасна! Даже настроение сразу как-то улучшилось...

Полчаса? Вот дает! Спринтер, честное слово, спринтер! Девушка, которая после долгого гуляния под дождем, сопровождавшегося купанием в грязи, собирается успеть привести себя в порядок за полчаса - редкий феномен. Таких нужно заспиртовать в баночке и показывать человечеству как недостижимый идеал. Джильди понадеялся, что сам уложится в полчаса - он-то в лужу нырнул поконкретнее, выкупался весь. Ну что ж, обследовать ванную, что ли?

Сплошная утопия, а не монастырь. Джильди обнаружил душ с горячей водой - и из-за этого сильно рисковал в полчаса не уложиться. Надо что-то делать со своей манией стоять под струей кипятка, ой, надо... Джинсы и футболка из-за проделанного путешествия временно пришли в непотребный вид - пришлось опять устраивать раскопки в рюкзаке. Отыскались камуфляжные брюки с бесчисленным множеством карманов, а после повторных раскопок нашлась и футболка - темно-синяя, с изображением убывающей луны на спине. Сушить кроссовки времени уже не было, поэтому на террасу Джильди вышел босиком. Пол приятно пружинил под ногами. Оливии не было видно - это значит, что он пришел раньше или что он катастрофично опоздал?

Подумаешь, полчаса... Поживешь несколько месяцев в монастыре, где в некоторые дни день расписан буквально по минутам, научишься и не такое делать. Вон даже расписание жестокое: подъем в шесть, а через пол часа уже упражнения. Это, выходит, любая уважающая себя девушка, должна либо на пол часа раньше встать, либо носится эти полчаса по комнате, как какое-то бешеное животное. Со временем правда выясняется, что совершенно не обязательно наносить каждое утро на лицо килограммы косметики, на тренировках это всё весьма несимпатично течет, да и всем всё равно... В общем, Оливия считала, что полчаса ей более чем хватит. А так как она была типичной представительницей женского пола, то, разумеется, на этот счет ошибалась.
И вроде дел-то не так много: умыться, вымыть как следует руки, переодеться в более менее скромные темные джинсы, и водолазку, причесаться и на скорую руку высушить волосы горячими пальцами и воздухом. Дождь за это время окончательно закончился, и можно было не переживать относительно того, что на улице от уложенных волос снова останутся одни мокрые сосульки.

Все-таки опоздала... Минут на семь-восемь, но не чувствовала ни малейшего дискомфорта, ибо мастер - это почти начальник, а начальники, как известно, не опаздывают, а задерживаются. В руках у неё была пара тонких свечек, ибо не ясно, есть ли они в столовой. Можно было бы и без них, пойти к обрыву и так от ветра силы восстановить, но это же туда идти надо, сидеть, а дел дофига... Так что придется побыстрому восстанавливаться с помощью свечек, когда в столовой будет сидеть.
- Ну что, появились новые вопросы? - поинтересовалась она, проходя мимо Джильди и направляясь к лестнице, дабы потом уже направиться в сторону столовой. Хорошо, что дождь кончился, и погода теперь какая-то приятная: воздух свежее, хотя казалось бы, куда еще свежее, и прохладно так, замечательно... - Давай, расскажи мне, что ты ожидаешь на обед увидеть.

Ну даже если и не полчаса, а минут на десять больше - все равно безумно круто. Тем более что выглядела Оливия так, как будто неспешно собиралась часа полтора, ничего не забывая и не упуская из вида. Даже прическу успела сделать. Джильди слегка растрепал пальцами собственные влажные волосы и запоздало подумал, что можно попробовать посушить их зажигалкой. Глупо, но можно. Тем более что зажигалка почти наверняка лежит в одном из карманов. Вот единственное, чем раздражают эти брюки, подумал Джильди, быстро охлопывая ладонями многочисленные карманы. Не помнишь, в какой карман положил вещь - ну все, привет, проверяй весь легион. Учитывая, что карманы были у этих брюк практически на всех местах...потрясающе в такие моменты парень, должно быть, со стороны смотрелся. Зажигалка отыскалась где-то в районе левого колена. Почему-то. Интересно, чем Джильди думал, когда засовывал ее туда? Ощущение такое, как будто явно не головой.

- В столовой я ожидаю увидеть еду, - емко сообщил парень, шагая рядом с Оливией и вращая в руках зажигалку. - Я практически всеяден. Вот серной кислотой разве что не питаюсь, не приживается она как-то... Насчет появления новых вопросов - это, прошу прощения за тавтологию, провокационный вопрос. Их же, если стараться, вагон можно придумать, бредовых и не очень. Особенно если стараться и особенно бредовых. - Что логично, вопрос тут же всплыл, причем Джильди вовсе не был уверен в его не особой бредовости. - Наставница - это ведь от глагола "наставлять"? А наставляют обычно на путь истинный? И как этот процесс происходит здесь? Жажду получить эту информацию, чтобы успеть предпринять контрмеры! Мне моя сдвинутая набок крыша дорога как память!

Хотя крыша у парня была, похоже, весьма феерично сдвинута набок и держалась на резиночке. Сорвет ее, помотает, а потом на место вернет. Вот несколько минут назад же была на месте - ан нет, кажется, опять рвется в свободный полет...

Было немного забавно наблюдать за тем, как Джильди хлопает себя по многочисленным карманам и что-то явно в них ищет. Оливия чуть склонила голову на бок, и наблюдала за этими манипуляциями с вежливым любопытством, ну знаете, как медсестры умиляются при виде своих подопечных в психбольнице, которые висят на люстре и рассказывают про семью люстры и про маленьких люстрят. Очень захватывающе... При этом мысли о том, что вроде как неплохо бы на тренировку сходить, и шмотки постирать, и комнате прибраться, Лив старательно из головы вытряхивала, чтобы не злится и не раздражаться лишний раз.

На зажигалку она тоже покосилась с нескрываемым любопытством, но вопросов задавать не стала. Ну мало ли, бывают странности у людей. Может ему с зажигалкой в руках спокойнее? Ей-то что?
- А ты не придумывай бредовые. Задавай те, ответ на которые действительно хочешь услышать, - а вообще, очень удобная позиция. Ничего не рассказывать, и только отвечать на вопросы. А потом, если вдруг что случится, можно удивиться и сказать: ничего не знаю, он не спрашивал же.

- Ну... Это значит, что я должна провести экскурсию по монастырю, ответить на вопросы, помочь тебе освоится, так сказать. Если есть у нас общие способности, то я должна проводить занятия по ним, если нет, договариваться с другими мастерами, чтобы они занятия проводили. Потом... Ну, я вроде как отвечаю за тебя, и если ты свалишь в горы, и тебя там какой-нибудь волк слопает, то я получу по башке. Так что в моих интересах подобные ситуации предотвращать, - рассказала Оливия. Сдвинутую на бок крышу Лив трогать не собиралась, со своей бы, блин, до конца разобраться, а то вон только-только начала двигаться в сторону нормального состояния.
От жилого корпуса до столовой идти было совсем ничего. Обед уже закончился, ужин не начался, так что нужно было организовать всё самостоятельно. Войдя в помещение Оливия первым делом направилась в сторону каменных столешниц, дабы найти рис с мясом, оставшиеся с обеда, разогреть их, и заодно чай заварить. На этот раз она, кстати, воспользовалась печкой, дабы еду разогревать, незачем лишний раз уже сегодня энергию расходовать.
- Кроме своей вуду и огня ты еще что-нибудь умеешь? Ну там, может эмоции чувствуешь, сны вещие? И да, сны, тебе небось сны с волками снятся, да? - пока еда разогревалась, Лив решила поболтать.

- Я не так уж и много бредовых вопросов придумываю. Я просто за формулировки не отвечаю, - пробормотал Джильди, перекатывая зажигалку по ладони. Ну, нормально оформить мысль перед тем, как говорить - это же долго и вообще неинтересно. Зато вырабатывается полезное умение ляпать любой бред.

Вопрос он-таки, видимо, сформулировал совершенно коряво - ответ даже примерно был не похож на то, что парень ожидал услышать - но Джильди на всякий случай сделал вид, что нечто похожее он и ждал в ответ. Если сел в лужу - не показывай этого и греби дальше. Одна из аксиом, определяющих поведение Джильди Рейса. Почему именно так - парень никогда не стремился разобраться, аксиома же.

- Волк меня не слопает, можешь не волноваться. Во-первых, я костлявый, во-вторых, имею злостную привычку брыкаться, когда меня едят. Поедатели этого обычно не любят, - заверил Оливию парень, отмечая, что столовая-то, оказывается, в двух шагах. Значит, если что, наметить радиус поисков и проверять хорды в поисках своей комнаты будет делом пустяковым - радиус-то получается небольшой. Успокоившись на этот счет, Джильди с самой серьезной мордочкой пронаблюдал за перемещениями наставницы по комнате. Сам он решил пока никуда лапки не совать - знал за собой наличие определенных, если можно так выразиться, талантов. Безумно хотелось покачаться на стуле - но стульев не было, только циновки на полу. Непонятная какая-то страсть к шатким конструкциям... ёльфы, что ли, какие у него в роду были? В итоге Джильди так и сел на пол, скрестив ноги по-турецки, и принялся легонько покачиваться направо-налево, не выпуская из рук своей любимой зажигалки.

Вопрос Оливии напрыгнул как-то нежданно-негаданно. Растерявшийся Джильди аж чуть не превысил допустимую амплитуду колебаний. Кое-как восстановил равновесие и задумался. Перестал вертеть зажигалку, положил ее на пол и задумчиво уставился на ее поблескивающие грани. Все вокруг моментально раздвоилось, растроилось, расплылось, только контур зажигалки остался четким, хотя почему-то слегка подрагивал.

- Вещие сны - это было бы потрясающе, - признал парень. - Но чего нет, того нет. Про волков... может и есть, не знаю. Что-то точно снится, но никогда не помню, что... Зато определенно знаю, что что-то препаршивое. По утрам вечно язык на плече, как будто не спал, а эстафету бегал... Ай!

Резко качнувшись вперед и уперевшись левой рукой в пол, Джильди надавил пальцами на правый глаз - его довольно чувствительно кольнуло в роговицу. Где-то внутри черепа поселилась тягучая ноющая боль - плюс ко всему парень заметил, что зажигалка успела уползти от него пару сантиметров. Ну вот, здравствуйте, я ваша тетя... знает же, что ему вредно так пялиться на предметы...

- Ненавижу, когда такое случается, - пробурчал Джильди, до сих пор не решаясь отнять пальцы от глаза - вдруг опять кровь пошла? бывало ведь уже такое несколько раз. Еще не хватало ходить тут и косить на всех кровавым глазом...