5 ступеней

Говорят есть пять ступеней принятия неизбежного.

Первую - отрицание, Константин прошел, когда увидел догорающий деревянный отель, в котором он поселился. Такие отели были популярны среди туристов: атмосфера востока, закорючки на непонятном языке, "дополнительные" услуги - все включено. Только горят такие отели очень хорошо. Также как и документы, вещи и солидная сумма накоплений Костика. Но он не потерял надежду. Две недели жизни в Лхасе показали ему, что жители очень гостеприимны, а значит всегда помогут. Да и немножко денег с вещами, Сушков предусмотрительно носил с собой в рюкзаке.

На вторую - гнев, парень буквально вбежал. Как в тот рынок, на котором его обокрали. Жители больше не казались такими дружелюбными. Напротив, все становится на свои места, когда ты, в приступе гнева, глотая слезы обиды и унижения, бьешь жилистого местного паренька, конечно же не думая, о том, что он лишь винтик большой машины преступности, что уже разворачивается за твоей спиной.

На третью - торг, Сушков наступил, когда наступил на свою гордость, весь в синяках и ушибах буквально умоляя пощадить его местных громил, заступившихся за жилистого и довольно ухмыляющегося паренька. Громилы бы его все равно убили, если бы не местные органы правопорядка. Впрочем, Константин не строил иллюзий на счет своего спасения. Он понятия не имел, что представляет из себя КПЗ Лхасы, и, если честно, не горел желанием узнать это.

Четвертая ступенька - депрессия, настигла мальчишку, когда он понял, что у него нет ни денег, ни сил, ни возможности добраться до дома. Оставшуюся часть вещей из рюкзака, а потом и сам рюкзак, он продал местным, за лепешки и несколько ужасно невкусных порций похлебки. В Лхасу путь был заказан. О местной географии он имел лишь приблизительное понятие. Да, если идти в одну сторону довольно долго, можно наткнуться на другой населенный пункт. В теории. На практике - разбойники, медведи, змеи, заставляющие круто менять свои планы.

Безлунная, летняя, теплая ночь. Что может быть лучше для сна? Но Косте не спалось.
Сегодня днем, у него был маленький личный праздник. Две недели, как он выживает в экстремальных условиях Тибета. И поздравить его решили сразу три местных разбойника. Жара располагала к передышке под тенью какой нибудь полу пещеры. Там-то парень и наткнулся, на трапезничающих романтиков с большой дороги. Завязалась драка. Подробности опустим, ведь это не тот тип эпичных драк, о которых сложат легенды. Воспользовавшись тем, что двое из троих сильно ранены, а третий еще несколько минут не сможет видеть, Костя побежал куда глаза глядят. Его не оставляло чувство, что за ним теперь точно будет погоня. У тех бедолаг наверняка есть дружки, возможно даже в Лхасе. И теперь они будут его искать. И найдут рано или поздно. Но это потом. Сейчас бег.
К вечеру сил заметно поубавилось. Странно, что они вообще были. Ушибы и ссадины болели, настроение было упадническим, вечер потихоньку переходил в ночь, а страх все не отпускал.

Потом и страх отпустил, уступив место апатии. Желание жить, что поддерживало Костю две этих адских недели скитания, угасало. Если его не убьют разбойники или местная флора,то он умрет от голода. Охотится он не умел, а от падали наверняка можно подцепить какую-нибудь заразу. Вот уже три дня его желудок успешно переваривал сам себя, принося мучительные боли своему обладателю. На фоне этого пара выбитых зубов, и тело, испещренное ссадинами и ушибами, как луна кратерами, выглядело оптимистично.
"Все это уже не имеет значения" - думал про себя Сушков, сжимая в ладони камешек, что он нашел по дороге. Он просто шел вверх, по тропе, в почти непроглядной тьме, интуитивно обходя препятствия.
"Жалко только родителей. Они будут очень переживать. Меня ведь так и оставят в списках "пропавших без вести". Они будут верить, ждать. Как глупо все вышло."

В таких думах он и уткнулся в Западные ворота храма.
По-хорошему надо было позвонить в колокол рядом и ждать, когда тебе откроют, но опыт последних двух недель научил Костю двум вещам: 1. Восток - дело тонкое и острое, как лезвие меча. 2. Фильмы по большей части врут.
Отсюда следовало, что звонить ночью в колокол, когда даже не знаешь, что это за место, чревато дурными последствиями. Даже если это храм, то еще неизвестно, как его примут местные монахи. А что может быть хуже злобного монаха? Злобный сонный монах.
Поэтому оперевшись поудобнее о то, что на ощупь напоминало створку ворот, Сушков присел на пятую ступеньку - принятие неизбежного.
- Я не знаю кто ты и что ты от меня хочешь - почти беззвучно прошептал Костя, всматриваясь в звездное небо - но ты победил. Я ухвачусь за руку помощи, если она дотянется до меня. Я готов принять нож, который будет судить меня. Я больше не могу противиться судьбе.

Ночь. Улица. Ни одного фонаря. Ни одной аптеки. Бывают ночи, в которые меньше всего на свете хочется спать. Не смотря на то, что в жизни всё складывалось хорошо и даже счастливо, все так же, как и раньше, нужны были часы наедине с самой собой. Сначала Оливия прогуливалась по территории, поглядывала по сторонам и убеждала себя в том, что это всего лишь внеплановое дежурство, когда она ищет кого-нибудь, кому, так же как и ей, сегодня не спится. Вот только у неё привилегии, а ученикам за подобное завтра придется мыть посуду или полы в Храме. Хамфри убеждала себя в том, что вот еще один кружочек по монастырю и она пойдет домой. Вот только закончился один кружок, второй, а потом, вместо того, чтобы свернуть в сторону жилых домов, кошка разворачивается и бредет куда-то совсем в противоположную сторону, к горам. Дамьян не удивится, привык, наверное. Кошки такие кошки...

Черт знает сколько времени она бродила скал, камней и кустов, выискивала редкие деревья, чтобы оставить на них отметины когтей, затем шла дальше. Сначала Оливи предполагала, что вернется в монастырь к утру, но очень скоро почувствовала, как её неумолимо тянет обратно, в родные стены. Ну вот, совсем изменилась... Теперь уже даже одиночество не нужно так, как прежде. Всего пара часов и выходит перенасыщение, хотя еще совсем недавно можно было сутками бродить где-то в горах.
Лапы бесшумно касаются травы под ногами, тело расслаблено, и со стороны может показаться, что ей тяжело переставлять ноги. Пахнет чужим человеком, совсем незнакомым, еще пахнет кровью, сильно, запах перебивает все остальные запахи, даже травы и мелких животных, которые сновали здесь совсем недавно. Пантера замирает и всматривается в даль, туда, где виднеются западные ворота монастыря. Ночь темная, луна скрыта за облаками, но ей не нужно этого света, чтобы разглядеть у ворот человека. Новенький? В такой час? Еще один, на её голову... Может обойти и сделать вид, что не видела его? Тогда его найдет кто-то другой, и ответственность будет не на ней. Но нет, запах крови слишком раздражает ноздри...

Оливия вздохнула и решительно направилась к воротам, не отводя тяжелого взгляда желтых глаз с человека. Честно говоря, ей не хотелось превращаться в человека, настроение было не то, так что она решила подойти максимально близко, и уж потом, если новенький не грохнется в обморок с испугу, превратиться.
Как бы предупреждая о себе, Оливия тихо рыкнула и остановилась на тропинке всего за каких-то два метра до Константина. Пушистая голова медленно склоняется на бок, и кошка глядит заинтересованно, без агрессии.

К этому моменту Константин уже засыпал. Усталость дала о себе знать, да и что изменится от того, что кто-то нагрянет ночью? Смысл из-за этого стоять на стрёме? Умереть не выспавшимся? Апатия и сон, сделали его совсем индифферентным к неожиданным гостям. Впрочем рык, в двух метрах от него, он не смог проигнорировать. С трудом приоткрыв левое веко, он обнаружил пару хищных желтых глаз, спокойно и с интересом смотрящих на него, сквозь бесконечную ночь. Через несколько секунд, приноровившиеся к темноте глаза, смогли разглядеть очертания ночного гостя. В целом, для здравого заключения этого хватало с лихвой. Сушков глубокомысленно посмотрел на небо и горько усмехнулся.
-Оригинально - прохрипел он на русском, обращаясь к небу - хоть за это спасибо.

Крякнув от напряжения и боли, он привстал и расстегнул кожаную куртку с капюшоном, затем в некотором замешательстве похлопал себя по карманам и извлек из левого внутреннего разбитый футляр для губной гармошки.
- Ну надо же - с интересом разглядывая футляр, произнес Костя. Ночной гость отошел на второй план. Да и парень был уверен, что зверь даст ему время хотя бы помолится и сказать пару слов родным. Ему с детства казалось, что с судьбой у него какая-то своя игра. И сейчас, по всем правилам, перст судьбы, в лице гостя, должен был подождать, прежде чем убить его. Значит есть время. - Я и забыл про тебя.
Он неторопливо открыл футляр и достал оттуда дешевую губную гармошку.
- Последнюю, если не возражаешь - обратился к зверю Костик, скидывая куртку и обнажая разодранную в нескольких местах, коричневую толстовку. Сказал он это с тоном заядлого курильщика, которому дают последнюю сигарету, перед смертью.
Он сложил губы в трубочку и поднес к ним гармошку. И заиграл. Что-то тихое, фаталистично-грустное.

Еще один русский... В последнее время Оливия даже перестала удивляться, видимо русские решили заполонить планету, а начали с монастыря Линь Ян Шо. Хамфри еще раньше возмущалась, а теперь грустно и обреченно учила русский язык, благо его знала едва ли не треть населения этого места. Ну, зато им не скучно всем вместе, наверное. И языковой барьер, когда вокруг так много соотечественников, сразу перестает быть проблемой.

С кем разговаривал паренек, Лив так и не поняла. Но на всякий случай даже голову задрала, поглядела на небо, к которому Костя видимо обращался. Сама Хамфри в Бога не верила, потому что в вере все люди - смиренные слуги Господа, а быть слугой какого-то левого дядьки, которого она даже не видела ни разу... нет уж, увольте. Оливия лишь верила в высшие силы, во вселенную и в судьбу. Должно быть, парень именно к ним обращается?

Ну и, чего Оливия точно не ожидала, так это того, что про неё забудут, и всё внимание незнакомца переключиться на какую-то фигульку в его руках. Хамфри недоуменно поглядела на эту штучку в чужих руках и узнала в ней губную гармошку. Да ла-а-адно, он ей сыграть что ли решил? Лив от удивления села, и всё её меланхоличное настроение испарилось за какую-то секунду. Стало даже как-то обидно. Вот не боятся её люди, и всё тут. И вроде большая, сильная, а не вызывает какой-то сильной реакции. То ли дело Кораев, который хоть и ходит с самой безобидной мордой, люди от него шарахаются только так. Может это из-за размеров? Пантера рядом с медведем Гризли как-то теряется... Эх, всюду дискриминация, везде она маленькая.
Надо отдать должное парню, играл он красиво. Лив слушала секунд десять, а потом даже вытянулась на земле перед парнем, выставила передние лапы вперед, прогнула спину, словно черный сфинкс. Любопытно, что он дальше будет делать? Играть? Убегать? Еще что-нибудь придумает? Главное, чтобы погладить не додумался...

Играл он минут пять. Впервые в жизни у него получалось настолько красиво. Костя никогда не афишировал свое увлечение губной гармошкой. Не стыдился, но и не афишировал. Это было чем-то личным, вроде дневника. Когда ему было грустно, пусто или просто нужно было побыть наедине с самим собой, он уходил из дома в ближайший парк и удостоверившись, что вокруг никого нет, играл. Костик всегда стремился вложить душу в свою музыку, но это выходило из рук вон плохо. То ли таланта не хватало, то ли он не был достаточно сосредоточен, а может ему просто не нравилась собственная игра. В любом случае сейчас все было по-другому. Музыка вдохновляла и давала надежду, успокаивала и вселяла уверенность. Ее не хотелось прерывать.

Но пришлось. На такой высоте долго не поиграешь, даже если легкие хорошие и ты две недели скитаешься по горной местности. Или же сама судьба намекнула, что пора закругляться. Легкие закололо, воздуха резко стало не хватать. Константин резко оборвал мелодию и откашлялся.
- Кажется пора. Ну что? - Сушков обратился к пантере - Пора кушать? Я готов. Только будь добр, побыстрее как-нибудь. И так все болит - голос был спокойным и уверенным, ни страха, ни грусти. Он уже все отпустил. Мысли путались, желания позвонить в колокол не возникало. Да и не успеет добежать.

Показались первые признаки рассвета. Звезд становилось все меньше, на востоке наверняка уже разрезали тьму первые лучи солнца, но здесь этого не было видно. Было лишь ощущение того, что его ночь подходит к концу, и теперь он уйдет в свет. По крайней мере Костя на это надеялся.
Расставив ноги на ширину плеч, гордо подняв голову, закрыв глаза и выставив грудь вперед, Константин смело заявил - Приятного аппетита!

Вообще-то, Оливия была глубоко равнодушна к музыке. Ну просто как-то так вышло. Раньше еще, лет шесть лет назад, она слушала музыку, много, часто, как и все подростки, а в монастыре на это было ни времени, ни средств, потому что постоянно бегать в деревню и заряжать плеер - это издевательство. Привычки пришлось поменять, и на данный момент своей жизни Хамфри находилась в том состоянии, когда на музыку всё равно. Ну есть, и есть, она даже не смогла бы уже вспомнить название групп, которые раньше так нравились.
Но вот сейчас было как-то странно... Оливия совсем никуда не торопилась, игра не раздражала, а даже как-то убаюкивала, что ли. Девушка даже могла бы признать, что не против того, чтобы он дальше играл. Тогда бы она отошла чуть-чуть подальше, легка под кустом, и даже наверняка бы заснула. Час-то уже поздний, в такое время уже пора спать.

О, ну надо же, если бы пантеры умели смеяться, то сейчас Костя наверняка бы услышал звонкий смех. Приятного аппетита, как мило. Кошка тихо фыркнула, затем поднялась на ноги, а уже через пару секунд на месте черной кошки стояла девушка. Волосы аккуратно собраны в высокий хвост, простые синие джинсы, кеды и полосатая черно-белая майка на лямках.
Оливия сложила руки на груди, и смерила юношу взглядом, пользуясь тем, что он всё еще стоит, ждет, и глаза его закрыты. Худой-то какой, ужас... И выглядит кошмарно, словно его через мясорубку прокрутили. Где ж он так умудрился?
- Спасибо, конечно, но ты не выглядишь аппетитным, - максимально честно, даже без смешка в голосе, произнесла англичанка. Ну правда, даже в костлявой кабарге, на которых она вечно охотится, мяса побольше, чем в этом парне. И да, Оливия разговаривала на русском языке, правда с весьма забавным акцентом. В последнее время она всё больше и больше убеждалась в правильности своего решения учить этот язык.

Константин немного повременил, прежде чем открыть глаза. Он прекрасно слышал замечание о своей не аппетитности и решил посмотреть кто там такой шутник. На месте зверя стояла красивая девушка, одетая как среднестатистическая европейка. Акцент говорил о том, что она, возможно, британка. Откуда здесь англичане? За ту четверть минуты, что он стоял, молча, все в той же позе, смотря на Оливию, в его голове родилось несколько теорий, нисколько не имеющих общее с реальным положением дел. Первая, самая основная. Он умер. Это и правда было не больно и теперь он видит ангела, или кто там обычно в таких случаях появляется перед новоиспеченным духом. Вторая - более бредовая. Девушка либо прогнала пантеру, либо успела ее убить. Но даже если это так, то как она могла это сделать беззвучно и быстро? Бред. Значит точно умер. Но тогда где его тело? Костя на всякий случай посмотрел себе под ноги и вокруг. Фильмы и свидетельства людей, побывавших в состоянии клинической смерти, говорили, что в таких ситуациях тело должно быть где-то рядом. Тела не было. Света с тоннелем тоже. Родных и подавно.

- Эээ... - неуверенно произнес Сушков - Я не слишком силен в религии и жизнь.. Так сказать.. - с каждым словом уверенность исчезала, он вообще не понимал, что происходит. Надо заметить в оборотней он верил не больше, чем в Санта Клауса, поэтому версию, что девушка может оказаться вервольфом он вообще проигнорировал. - После смерти. И.. В общем, что теперь со мной будет? Суд? Небеса? Или меня так здесь и оставят, скитаться и пугать местных бандитов? - Костя нервно почесал свою бородатую физиономию, и на всякий случай потрогал шею на предмет ранений. Их не было. Все было чересчур странно. Либо все, что он слышал про загробную жизнь ложь, либо он еще жив. Но тогда откуда девушка? Ладно местная, но британка... одетая и выглядящая так, буд-то вышла на прогулку из своего пентхауса полчаса назад. Ах да. Храм.

Определенно, это была очень интересная встреча. Оливия, будучи человеком очень безразличным, если дело касалось незнакомых людей, никогда не испытывала желания залезть человеку в голову. Во-первых, вряд ли чужие мысли могли как-то заинтересовать, во-вторых, лень, а в третьих... ну опять же, что может быть интересного в голове незнакомого человека? Всякие мысли, интересы, воспоминания... Всё это совершенно её не касается, а значит в корне не интересно. Но не сегодня... Губы сами собой растянулись в ухмылку, а голова склонилась на бок в том же медленном движении, в котором еще несколько минут назад склонила голову кошка. Оглядывается, смотрит под ноги, явно растерян тем, что сейчас случилось. Даже любопытно, что вызвало такую реакцию? И все-таки, в его сознание она лезть не стала, даже не смотря на то, что любопытство одолело. Это, наверное, называется профессиональным этикетом, когда человек имеет право на неприкосновенность собственных мыслей. Лив только тонким ручейком ментальной энергии коснулась края сознания, не обнаружила щита и отпрянула. Не ментальный маг, либо уровень слишком маленький, чтобы постоянно держать щит.

О! Так он решил, что умер? Восхитительно, просто восхитительно! Оливия улыбнулась еще шире и не удержавшись хлопнула в ладони. Теперь становилось понятно его поведение. Должно быть, он искал тело, или еще что-нибудь такое. А она по его представлениям кто тогда? Проводник в ворота рая? Или ада? Или этот, как его, слегка видоизмененный старик, который перевозит через реку Стикс? Хотелось бы рассчитывать все-таки на первый вариант.
- Ты живой, - спокойно произнесла Хамфри. Наверное, эту фразу нужно было произносить с какой-то особой, радостной интонацией, мол, вау, радуйся, твоё бренное тельце еще фиг знает сколько будет ходить по этой земле. Но Оливии было банально лень выдумывать какие-то интонации, к тому же она уже хотела спать.
- Что ты здесь делаешь? Ждешь кого-то? - ночь как-то не располагала к тому, чтобы быть в первую очередь наставником. Лив хотелось быть человеком, самым обычным, немного любопытным, который задает глупые вопросы и заранее знает ответы. Дожидаясь, пока ей ответят, девушка медленно начала обходить Костю по кругу. Ну просто так, чтобы разглядеть со всех сторон. Запах крови всё еще очень сильно раздражал...

Глаза парня на пару мгновений расширились от помеси удивления и радости. Затем Сушков уставился невидящим взглядом в точку, находящуюся в нескольких сантиметрах правее и ниже девушки, переваривая эту информацию.
"Ну хоть не умер. Уже хорошо. Хотя и немного обидно. Как романтично я мог умереть, выставив грудь вперед и раскрывая объятия на встречу своей смерти. Но сейчас это уже не важно. Важно кто эта девушка."
Костя стал внимательно разглядывать незнакомку с ног до головы, пытаясь то ли увидеть, то ли разглядеть в ней что-то, что не увидел до сих пор. Может она глюк? А что? Вполне вариант. Где это видано, чтобы пантеры подменялись прекрасными девушками за считанные секунды? Повод есть. Человек в его состоянии, да на такой высоте, спокойно может словить очень реалистичный глюк.

С другой стороны за ним стоит храм и она может быть как-то к нему причастна. Мало ли туристов заходят в такие места "постичь Просветление". Может она одна из таких? Но что тогда она здесь делает ночью? Точно. Она реальна, а пантера была глюком. Как он раньше до этого не додумался? Тогда все встает на свои места. Почти все.
"Может она даже сможет мне помочь" - подумал Константин и его сердце сжалось, от омерзения к самому себе. Он не был гордым мальчиком, но мысль о том, что сейчас своим видом он вызывает жалость у незнакомки, была как ножом по сердцу. Наверное это из-за того, что она была красивой молодой европейкой, а не старым тибетским монахом. В любом случае, он постарался собрать всю волю в кулак и ответить девушке, как подобает настоящему мужчине.
- Простите мисс. Я немного устал и решил прилечь. Не хотел будить обитателей этого места. В последнее время мне с местными немного не везет, поэтому решил не рисковать. - теперь настал его черед задавать глупые вопросы - А вы что делаете в такую рань, одна, в горах?

Иногда жизнь бывает такой странной штукой, что одними лишь честными ответами на вопросы можно ввести в ступор или даже в шок. Именно такой была жизнь Оливии, и она испытывала какое-то странное наслаждение от того, чтобы окунать бедного, уставшего путника, в своё мир. Резко, одним только усилием, как в омут с головой.
Приходилось напрягаться, чтобы понять, что говорит юноша. В конце концов, Хамфри была только в начале своего обучения русскому языку, и любые фразы, произнесенные быстро, укладывались в голове сложно и медленно. От этого могло создаться впечатление, что она немного тормозит, потому что приходилось делать усилия, разделяя предложения на слова, и судорожно вспоминая перевод. Языковой барьер - самая, пожалуй, главная проблема в монастыре на данный момент. Быстрее бы уже выучить этот язык нормально...

- Охочусь, - предельно честно ответила девушка. К этому моменту она уже успела обойти его по ровному кругу, осмотрела со всех сторон, и теперь думала, что монастырь он нашел как раз вовремя. Такой побитый, жалкий видок, что еще хотя бы день в горах он бы не выдержал. И было любопытно посмотреть на реакцию новичка... Она ведь и правда охотилась. Ну, пыталась... Когда настроение не слишком хорошее, то и охотится не выходит, обязательно поскальзываешься на каком-нибудь камушке, и живность разбегается, живая и невредимая.
- Оливия, - она протянула руку для рукопожатия, и, честно говоря, находилась в некотором замешательстве. Обычно после подобных представлений нужно было говорить что-то вроде "добро пожаловать в Линь Ян Шо, бла-бла-бла", но сейчас настроение было совсем не такое.
- Выглядишь паршиво, - нет, этот язык точно её доконает. Столько усилий прилагать только для того, чтобы произносить какие-то простенькие фразы! - Ты говоришь по-английский? Или по-китайски? И вообще, пойдем, - Оливия кивнула в сторону ворот, и даже сделала пару шагов к ним. Пойдет, интересно, или нет? Будет новые вопросы задавать?

Человеческий мозг интересная штука. Когда он сталкивается с тем, чего не может понять, то пытается придумать объяснение, каким бы оно ни было. Сейчас мозг Кости счел слова незнакомки, простым непониманием русского языка. "Наверняка она хотела сказать что-то другое. Нахожусь, гуляю, еще что-нибудь. Кто его знает как их учили"
Поэтому в ответ губы Константина растянулись в той вежливой улыбке, которой обычно обозначают искреннее понимание происходящего, в момент, когда человек расслышал только половину слов собеседника и не уловил сути.

-Константин - он протянул руку в ответ и тут же ее одернул. Если раньше темнота худо-бедно (как ему казалось) спасала его, то теперь стало светло ровно настолько, чтобы увидеть не стриженные, длинные ногти, под которыми был толстый слой грязи, ладонь была вся в ссадинах и порезах, почти тёмно-коричневая от пыли. Стало совсем неудобно. Костик быстро повозил рукой по затертым джинсам, в тщетных попытках хоть немного отряхнуть от грязи руку. Естественно ничего не вышло, и он все также вежливо улыбаясь заметил - Руки немного грязные.

"Паршиво. Да не то слово"- подумал про себя парень и напряженно улыбнулся еще шире, всеми силами стараясь не показать свой стыд и отвращение к собственному виду. Он был готов сейчас сквозь землю провалится. Но вслух сказал на английском - Все в порядке, просто путешествие затянулось. - За последние два года китайский он изучил даже лучше, чем английский, а за последние две недели, как ему казалось, он даже думать стал как местная живность. Но сейчас он на троечку построил и медленно, запинаясь, с выраженным акцентом, выговорил фразу на английском. Ему показалось, что наладить контакт будет легче, если показать равнозначную ситуацию с преодолением языкового барьера со своей стороны. В конце концов так оно и было.

И тут же спросил по-китайски - А вам на каком удобнее говорить Оливия-сяоцзе? - это был второй этап к взаимопониманию. Ничто так не сближает, как совместное решение общих трудностей. Он был уверен, что раз она спросила про китайский, то знает его, по крайней мере на уровне Кости. Есть два типа туристов. Это те которые ходят со словариками и гидом, и те, кто знает язык и ходит по окрестностям, как по своей квартире. Оливия излучала уверенность в себе, а значит относилась ко второму типу. Когда же она пошла в сторону ворот, то оставшаяся тень сомнений рассеялась. Все встало на свои места. "Она точно туристка, которая поселилась в этом храме, для постижения культуры и дзен. Судя по одежде, поселилась недавно"
- Пошли. - с облегчением сказал Сушков на английском- а ты уверена, что мне там будут рады?

На каком языке удобнее говорить ей... Да пожалуй, Оливии было всё равно, на каком языке говорить. Английский - родной язык, на котором она говорит с самого детства. Китайский... не родной, но за шесть лет уже успел стать родным, когда в монастыре разговариваешь только на этом птичьем языке, в какой-то момент ловишь себя на мысли, что и думаешь тоже на китайском языке. Наверное, это что-то да значит. Однако вопрос был не в том, как её удобнее говорить, а в том, как удобнее говорить Косте, чтобы в монастыре лучше жилось.
- Китайский лучше. Здесь все на нём говорят, - в конце концов ответила девушка, нехотя переключаясь на путунхуа. Английский язык по звучанию нравился ей намного больше. - Но знание русского и английского тебе очень пригодятся.

- Это монастырь, называется Линь Ян Шо. Существует что-то вроде легенды, в которой говорится, что сюда могут найти дорогу только те, кому это предназначено судьбой. Так что здесь всем рады. Ну или, по крайней мере, точно никого не выгоняют, - начала объясняться англичанка. Затем устало вздохнула, потому что видимо дальше молчать не имело смысла. Сказала А, значит нужно говорить и Б. - Я отведу тебя в столовую, если хочешь есть. И если захочешь остаться, покажу тебе твою комнату, - далее девушка оглянулась на парня, смерила его очередным внимательным взглядом и решила, что он не выглядит сильно взрослым, даже при учите плохого состояния. - Пока ты в монастыре, я буду твоим наставником и куратором, то есть следить, чтобы ты не накосячил, а заодно нести ответственность за тебя перед настоятелем, - ответственность, самая неприятная часть наставничества. - На людях меня лучше называть сифу Хамфри, или мастер Хамфри.

Они направились в сторону Храма, прошли по площади мимо главных ворот, затем перешли ручей по мостику, мимо беседки, и наконец дошли до домиков. Везде было темно, свет не горел ни в одном окне, и только на горизонте можно было разглядеть светлую полоску. Оливия зашла в столовую и махнула рукой, зажигая светильники под потолком. Не все, лишь часть, чтобы видно было, где что находится. - Руки можно помыть вот тут в ведре, - Хамфри махнула рукой в сторону ведер у двери, потому что помнила о том, как Константин застеснялся своих рук.

Костя был шокирован тем, что услышал и увидел. Шокирован настолько, что всю дорогу до столовой не проронил ни слова. Зато внимательно рассматривал во тьме, насколько позволяло зрение, местность храма. Даже того, что он видел хватало, чтобы понять, где он находится. В том самом храме. И весть о "судьбе" закрепила результат.

Когда Сушков только планировал отправится в Тибет два года назад, толчком для этого послужил сон о храме. Ему постоянно снились обрывки каких-то историй, причем все было так реалистично, что он не понимал где сон, а где явь и порой просыпался в холодном поту. Поначалу разрозненные, как частички мозаики, с годами они собирались в истории. Что-то забывалось, что-то Константин помнил очень четко. Какие бы разные истории не были, они все завершали снится, после того, как Сушков видел главного героя истории на фоне тибетского плато, идущего к месту, излучающее спокойствие и силу. Так как Костик не верил в свои способности прорицания, ему это казалось каким-то кодом, который дает подсознание в виде сна. Тем более, что несколько таких кодов он расшифровал лично и оказался прав. Поэтому первое время он естественно игнорировал данные сны. Но чем больше истории заканчивались Тибетом, тем больше это напрягало парня. Последней каплей стал очередной реалистичный сон, в котором Костю чуть не убили. Он отчетливо помнил, как ощущал боль во всем теле, настолько сильную, что Костя кричал, но как ни старался, не мог проснуться. Когда ему казалось, что конец близок, его вдруг выдернуло из сна и он оказался под цветущей сакурой, возле небольшого ручья. Оглядевшись он заметил несколько низких зданий восточного типа, беседку и старца, сидящего перед ним в позе лотоса. Старец рассказал ему, что намеренно вызвал его сюда и что ему предстоит многому научиться. А дальше Костя оказался в просторном круглом зале, видимо внутри одного из этих зданий. Сам зал был идеально круглым, стены, были увешаны разномастным оружием, в котором Сушков признал катаны, саи, кунаи, шесты, луки и другие известные и не очень орудия убийства. Но больше всего мальчик запомнил каменный потолок, сделанный в форме нескольких ступней-колец, сужающихся к центру зала. Каждая ступенька делилась на сектора, и на каждом секторе был нарисован знак. Что это за знаки, парень не знал, но понимал, что это не простая роспись.
Сейчас память парня лихорадочно воспроизводила все то, что он не еще не забыл из тех снов.

- Я здесь уже был - сказал Костя, смывая с рук грязь - и тебя видел. Ты была гораздо моложе на фотографии в комнате, в которой огромная черная пантера драла стены и постель. Сон приснился несколько лет назад, а я до сих пор помню. Потом эта пантера разодрала меня на кусочки. - Сушков замолчал, поняв, что сморозил ахинею и поспешил извиниться - Прости..те, может это совпадение или усталость спутала память. Я не хотел вас обидеть - мальчик стал оправдываться, как школьник не выучивший стихотворение и стоящий у доски - Просто находясь здесь столько вспомнил. Странное ощущение. -повисло минутное молчание, руки он уже вымыл и теперь раздумывал, как быть дальше. Храм он нашел, но ответ на вопрос "что здесь буду делать?" так для себя и не выяснил - Так вы будете обучать меня? Чему?

Оливия молча разглядывала каменную столешницу, пытаясь сообразить, чем же Костю накормить. Новички в монастырь прибывали почти каждый день, но она не помнила никого, кто бы прибыл так поздно ночью, ну или, так рано утром. Со вчера готовой еды не осталось, так что пришлось отсыпать немного риса в кастрюлю, залить водой и поставить в жаровню. При этом Лив отчаянно хотелось зевать, но она мужественно заставляла себя этого не делать. Еще отыскала в кладовой несколько овощей, а с мясом решила лишний раз не церемонится. Ничего, поест сейчас то, что дадут, с голоду не помрет. А вот завтра уже поест нормально, то что дежурные приготовят.

Фраза про пантеру застала девушку в тот момент, когда она заваривала чай, и от удивления она едва не налила себе на руки кипяток. Недоуменно вздернула брови, но к Сушкову не повернулась, продолжила заваривать чай.
- О да, я могла... - только негромко произнесла Оливия, имея ввиду то, что в те годы, пока не нашла монастырь, и правда могла пантерой кого-нибудь разорвать. Благо, в последний момент удавалось куда-нибудь сбежать подальше от людей, чтобы никто не пострадал. Но все-таки это очень странно... и жутко. С прорицателями иметь дело Лив не любила, и ладно еще, если прорицатель опытный, а если вот такой, который видит всё подряд? Фиг ведь его знает, что он там видел. Оливия не хотела, чтобы её неприятное прошлое было достоянием чужих людей. Всем есть, что скрывать.

- И всё? Больше ничего такого не видел? - осторожно поинтересовалась девушка, дабы выведать степень осведомленности юноши. Рис к тому времени успел приготовиться, и девушка легким движением руки пересыпала его из кастрюли в миску. Овощи рядом на поднос, вилка, палочки, чай, и всё это на ближайший низенький столик.
Сама Лив есть или пить не собиралась, уселась напротив Кости, подтянув колени к груди, и обняв их. Раздумывать над вопросом было как-то несподручно, потому что всё еще хотелось зевать, а еще больше - спать. Придти домой, да завалиться любимому под бок. Жаль только, что он встанет уже совсем скоро.
- Ну-у-у... Тут много чему учат. Стихиями управлять, ментальная магия, превращаться в зверей. Это далеко не полный список. А что ты умеешь? - Лив решила перевести стрелки, говорить ей не очень хотелось. - Ты ешь давай. А то час... э-э-э... ранний.