Работа над ошибками

После тренировки с Ульяной, когда Цирилла поняла, что слишком запустила собственное состояние и передалась праздной лени, девушка решила, что нужно каким-то образом восстанавливать былую хватку. А для этого есть только один путь – тренироваться. Часто и много. Как раньше, доводить себя до изнеможения, получая взамен чувство удовлетворения, чтобы не оставалось время на мысли, чтобы тело требовало отдыха. Чувства легкости – вот чего не хватало. Уверенности в себе и своих силах, своих умениях. Правда, второй день вставать в семь часов утра оказалось не в пример сложнее. Цири едва разлепила сонные глаза, и первым желанием было завалиться дальше спать и наплевать на все свои наполеоновские планы. Вторым желанием, как ни странно, было все то же желание послать все к черту и просто дать себе отдохнуть лишних часиков…пять. И вот только Цирилла уже сформировала уверенность в том, что если она сегодня никуда не пойдет, то ничего страшного не произойдет – ей же не нужно вступать в бои каждый день, чтобы быть к ним готовой, проснулся страшный дивный зверь «Совесть». Совесть ворчала и кусалась, сгоняя с теплой подушки, так что пришлось вставать.

Возле пруда Цирилла появилась сонная и не очень-то довольная, и даже хорошая погода – прохладный чистый воздух, раннее солнышко, только-только показывающееся из-за гор - никак не могла стряхнуть с сонной Цири ее коматозное состояние. Пришлось присесть и умыться. Холодная вода взбодрила быстрее, чем можно было себе представить – у Цири даже зубы заломило от того, насколько ледяной оказалась вода. Зима....

Цирилла громко фыркнула, выпрямилась и, зевая, с удовольствием потянулась, разминая косточки. Сон пропал, будто его и не было, и настроение быстренько улучшалось. Сейчас она поработает с любимой водой. Но сначала – размяться, уделяя внимание всем отделам тела, особенно рукам. Почувствовать, как кровь бежит быстрее, разогревая тело и настраивая сознание на хорошую работу. Девушка сделала несколько наклонов вперед-назад и в стороны, потянулась руками вперед, поприседала, затем встряхнулась, стряхивая с себя остатки скованности и неуверенности. Нет ничего лучше утренней тренировки наедине с собой. Может быть поэтому она пришла не к озеру, где обычно занимались маги воды, а к пруду, куда приходило минимум народу. Тем меньше вероятность на кого-нибудь натолкнуться. Иногда одиночество может быть только большим плюсом.

Можно было приступать непосредственно к основной части тренировки, и Цирилла глубоко вдохнула. Она не взяла бурдюк-флягу, которую везде носила с собой, не зная, когда ей понадобится вода в следующий раз, потому что сегодня материала хватало, а ей не хотелось тащить на себе что-то лишнее. Она даже обуваться не стала и сразу закатала тренировочные брюки, чтобы их не мочить. Цирилла пока не входила в воду, стоя на берегу пруда. Не знала, с чего начать – хотелось что-то простое, но постепенно усложняющееся. Девушка подумала и подняла руки на уровень груди, чувствуя, как энергия покорно поднимается от Свадхистханы к свободным расслабленным ладоням, и дальше, к кончикам пальцев. Пора.

Цирилла отвела левую ногу назад, принимая высокую боевую стойку, которая удобна тем, что очень устойчива и не особенно напряжна для того, кто не занимается боевыми искусствами, и, пронизывая воду пруда собственной энергией, плавно потянула ее на себя. Она пока действовала очень медленно, наслаждаясь каждым своим изящным плавным движениям, уподобляясь той воде, которая сейчас была у нее в руках. Мягкая, ласковая, живительная вода, дарующая прохладу и свежесть тем, кто в ней нуждается, податливая и пока еще не переходящая в ту опасную стихию, которая сносит все на своем пути, выйдя из под тщательного контроля.

Девушка пропустила водяную змею над землей, а потом обвела вокруг себя, закручивая ее спиралью, так что оказалась в плотном коконе из воды. Движения плавные, но четкие, выверенные годами, ничего лишнего или неправильного. Память возвращается быстро, один раз научившись – сложно позабыть. Цирилла сомкнула воду вокруг себя, оказываясь под своеобразным водяным колпаком, а затем начала разводить руки в стороны ладонями наружу, формируя огромную и почти идеальную сферу по размаху своих рук. Пальцами она могла коснуться воды, едва-едва. Планомерно понизить температуру по всей и заключить себя в ледяную сферу, настолько тонкую, что, кажется, льдом можно порезаться. Цирилла горделиво улыбнулась – ювелирная работа. Даже даль, что никто не видит. Впрочем, хотела бы зрителей - подождала до одиннадцати и пошла бы к озеру, а сейчас ей нужно было просто отработать некоторые приемы и сделать работу над ошибками, чтобы в будущем не повторять подобных досадных промашек.

Цирилла с силой ударила кулаком по сфере, не утруждая себя тем, чтобы преобразовывать лед обратно в воду. В этом было что-то очень символичное для Цири. Она редко когда возвращала льду, созданному своими руками, прежнюю жидкую форму. Может быть, ей казалось, что вода уже не станет прежней, как ни возвращай. Вода - что твое прошлое. Как река, в которую никогда не войдешь дважды и которую не повернешь вспять. Она может быть перед тобой, на глазах или в памяти. Но назад уже никогда не вернешься, как бы ни старался. Память - дар или проклятие, когда помнишь все слова, все имена, все, что с тобой было. Цирилла бы с удовольствием отдала все это за одну только возможность увидеть лица родителей. Лицо отца, улыбку матери. Ни фотографий, ни воспоминаний.

Ледяная сфера рассыпалась от удара осколками, но Цирилла только перешагнула через кучку хрустального льда, подходя ближе к воде. Переступая через прошлое и оставляя его сзади. Может быть, пора прекращать оборачиваться назад и идти вперед? Так, как было раньше, никогда уже не будет. У нее новая жизнь. Цири обняла ладонью кулон с лунным камнем – единственная память от матери. Первым порывом было оборвать двойную золотую цепочку и закинуть кулон далеко в пруд, но Цирилла так и не решилась это сделать. Она не настолько ненавидит свою память, к тому же – она уже сроднилась с кулоном, что не представляет себе жизни без него. Она же никогда в жизни его не снимала.

Подавив непонятный порыв, Цири подтянула к себе водяную сферу, деля ее на десять ровных частей и формируя из них острые, как иглы, ледяные стрелы. Удерживая их в воздухе, Цирилла нашла взглядом дерево и, резко махнув правой рукой, послала вперед стрелы. Две пролетели мимо древесного ствола, но три достигли своей цели, правда, сломались от удара с твердой корой. Это не камни телекинезом швырять. Девушка чуть повернулась, чтобы ей было удобнее, и, держа иглы над левой ладонью, правой принялась их метать в дерево, словно дротики. Цирилла никогда не страдала криворукостью, но глазомер у нее был явно лучше потому что попасть в дерево дротиком, управляемым рукой, оказалось не в пример сложнее, чем если бы она следила взглядом. Первый, второй, третий, четвертый, только последний наконец воткнулся в дерево, попав в какую-то выемку в коре, но тут же опал вниз. Цирилла вздохнула – жалкое зрелище. Все же она значительно сдала свои позиции - раньше затруднений у нее это не вызывало.

Девушка наконец подошла совсем близко к кромке воды, занесла одну ногу над гладью, резко посылая пучок оранжевой энергии вниз, к стопе, а потом смело поставила ногу на образовавшуюся ледяную пластину. Почти сразу же – вторую, чтобы не терять равновесия. Это всегда было одни из самых любимых упражнений Цириллы , оно требовало изрядной сноровки. Обычно со спины в этот момент ее начинал атаковать Ксавьер, а задачей Цири было удержаться на поверхности воды, несмотря на сильные атаки. Девушка до сих пор задумывалась над причинами, которые заставляли Ксавьера обращать на нее хоть какое-то внимание. Зачем он учил ее воде? Зачем вообще пытался чему-то обучить, если потом отправлял ее в разнообразные школы, лишь бы убрать подальше с глаз долой? Какую цель преследовал? Наверное, это так навсегда и останется загадкой.

Цирилла шагала по пруда, оставляя за собой плавучие ледяные островки. Растают. Только дойдя до середины, девушка остановилась, формируя одну крупную пластину, где могла бы с комфортом устроиться. Это было очень забавно – быть в окружении воды, сидя на маленьком айсберге. Цири осторожно коснулась кончиками пальцев поверхности воды, пустив концентрические круги и отдавая свою энергию, отчего гладь начал покрываться ледяной тонкой корочкой, такой, которая образуется на лужах ранней зимой. Она еще так вкусно хрустит, если на нее наступить. Оранжевые нити разбегались в сторону от ладони, захватывая все большую и большую поверхность, пока, наконец, Цирилла не стала контролировать всю гладь пруда. Добавить немного силы - и весь пруд медленно замерзает, ледяные узоры, завитки и перышки, мороз рисует, как будто по чистому стеклу.

Она знала границы своих способностей, слишком хорошо, чтобы сейчас прекращать работа на самом интересном. Вблизи водоема энергозапаса хватает надолго, благо, что можно его тут же пополнять. Надо было научиться черпать энергию из эфира, почему-то Цирилла никогда не обращала на это внимания. Но так умела только Шири, а подруги уже давно не было в монастыре. Цири не знала, почему Шири так надолго задержалась в Англии, она не получала от нее весточек, да и сама не лезла. Если Шири захочет – она сама расскажет, сейчас бесполезно лезть в ее проблемы. Нужно ей позвонить – внезапно подумалось Цирилле. Теперь, когда она умеет пользоваться телефоном, трудностей с этим не должно возникнуть. Девушка высвободила из-под себя одну ногу, до того подвернутую под себя, чтобы было удобно сидеть, и коснулась голой стопой тонкого ледка.

Цири провела пальчиками стопы по льду, наслаждаясь этим чувством гладкости и прохлады. Лед быстро таял – температура пруда была выше нулевой. Цирилла положила ладонь на льдину позади себя, увеличивая ее в размерах, так, чтобы было комфортно на ней лежать, и откинулась назад, на спину, опустив ноги в воду. Девушка закинула руки за голову и зажмурилась - первый солнечный лучик попал на лицо. Спокойствие и меланхолия, когда чувствуешь себя частью стихии и погружаешься в нее полностью, с головой, слово ныряешь в омут. Сложно добиться такого же единения со стихией, будучи в ванной. Цирилле хотелось на море. На теплое огромное море, конца и края которому нет, чтобы только взглядом можно было обнять этот бескрайний простор. Хотелось на золотистый песок, скрипящий под медленными шагами, хотелось к соленому ветру, лениво шевелящему прядку волос или край небрежно повязанного парео. Ей дико надоел шумный Пекин с его постоянными проблемами, хотелось уехать далеко-далеко от мира, где не будет никого, кроме них двоих – ее и Мао. Ему бы понравилось – никаких дел, никаких забот, никаких людей. Двойное одиночество.

Болтая ногами в ледяной воде и таким образом дрейфуя от берега к берегу, Цири думала о том, что было бы, если бы она никогда так и не приехала в Китай. Продолжила бы она и дальше учиться в академии, проживая год за годом и не зная, что на самом деле это - не ее путь? Она, бы, наверное, пошла работать на Дина Ириарте, как они когда-то с Шири хотели, она бы, наверное, вышла замуж. Но у ее детей были бы европейские имена, да и на вид они бы были европейцами, а не ханьцами, как сейчас. Вот оно, прошлое - как ни оставляй его на берегу, а оно все равно волочится следом, не желая оставаться наедине с самим собой и не желая оставлять Цириллу наедине саму с собой. Девушка перевернулась на живот, подложив скрещенные руки под подбородок и бездумно уставилась в темную воду. Ей казалось, она сейчас буквально каждой клеточкой чувствует воду под собой, эту толщу воды, чувствует каждую меланхоличную рыбку, плавающую где-то там, ближе ко дну, куда обычно уходит на зиму. Это было ни с чем не сравнимое чувство, словно ты часть чего-то намного большего, часть какого-то не очень большого, но отдельного мира, какой-то микро-вселенной под названием "пруд".