Лев - умрет за любовь?

У бразильянки начинали уже понемногу сдавать нервы. Из-за всей этой истории с ее несчастной безответной любовью, глобальной весной, шарахнувшей всем по башке тяжеленной кувалдой, из-за которой у всего монастыря медленно, но верно ехала крыша, причем у каждого по-своему... В общем, Диас чувствовала, что медленно, но неотвратимо ''перегорает''. И перегорела бы - если бы вдруг не вышло заручиться нежданной поддержкой со стороны.
Видимо, все же было очень заметно, какие взгляды бросала Мишель на являвшегося объектом ее страсти португальца - иначе бразильянка не могла объяснить, откуда вдруг взялась рыжеватая веснушчатая девчонка, полностью уже осведомленная обо всех сторонах проблемы. Потому что Диас никому не признавалась, что любит Джильди. И, когда рыжеватая Ярина приперла ее к стенке, сперва даже принялась было отнекиваться. Нет, просто интересный человек. Нет, просто нравится общаться. Просто по уши уже влюблена - а все еще почему-то, зачем-то отрицаю...
Ярина, судя по всему, либо не терпела историй без хэппи-энда, либо обожала сводить друг с другом всех подряд, без разбора. Потому что вдруг взяла и пообещала Мишель помощь, что называется, в поимке парня. Велела приходить в парк, обещала привести туда португальца и постараться в итоге направить отношения Мишель и Джильди в нужное бразильянке русло. Как Ярина собралась это сделать - Диас понятия не имела, но в парк все же пришла. Надежда - худшая из отрав, самый страшный яд. А рыжеватая девчонка как раз имела неосторожность подать Мишель безумную надежду...

Обещала - вертись. Сделала - хвали. Вот Яринушка и собралась сделать так, чтобы повод хвалить был, да еще какой. Обожала одесситка всех, что называется, "женить" всех вокруг - особенно когда у самой личная жизнь налаживалась, а она сейчас вот явно налаживалась. Так что сил на грустную мордочку смуглой девушки не было ну никаких. Ненавязчиво пошарившись ментальным щупальцем по сознанию Мишель, Ярина в две секунды уяснила для себя всю историю несчастной безответной любви. И заинтересовалась.

Мысленно сопоставила, как Джильди и Мишель выглядели бы вместе. Вроде как выходило - ничего себе, особенно если бразильянка под пацана косить перестанет и хотя бы попытается девушкой казаться, что ли... Поэтому Ярина делово так подсела к смуглой девушке и в паре слов изложила диспозицию. Да, она все знает. нет, не надо ее бить или удушать. Да, она согласна помочь. Взять этого португальского оболтуса за шкварник, доставить к Мишель и помочь обработать должным образом. Нет, никакого хитрого плана у нее нет, то есть есть, но не в том смысле, и вообще...

Короче, Мишель была приглашена в парк - и туда же Ярина в данный момент заманивала Джильди, утверждая, что он ей зараз крепко нужен и всякое такое... Одесситка была уверена, что на парня нужно просто правильно нажать, даже не сильно, а именно правильно - и все, он сломается, прогнется, заарканится. Осталось только это самое "правильно" найти - самое ведь сложное...

Сказать, что Ярина на него набросилась - в общем-то, можно. И даже преувеличением ни капельки не будет - скорее уж, преуменьшением. Хотя, может быть, это потому, что девушка явно не умела делать что-либо просто и спокойно - все делала исключительно слишком, чересчур, через край... Откуда она выскочила, Джильди толком не понял - только что все было спокойно, тишь да гладь, и вдруг... В засаде она, видать, сидела и его поджидала не дыша, других вариантов у португальца не было...

Ярина подошла к делу весьма лихо - вцепилась Джильди в рукав и поволокла за собой, как трактор. По дороге щебетала что-то о том, что Рейс якобы сильно нужен, то ли ей, то ли еще кому-то, то ли всем и сразу - из отрывочных, нечетких фраз Ярины, к тому же щедро сдобренных ядреным одесским акцентом, было не разобрать. Пока Джильди покорно позволял одесситке волочить себя туда, куда ей вздумается. Решил, что потом видно будет. Только периодически поправлял пытавшиеся свалиться от быстрой ходьбы очки - совсем все со зрением печально стало, раз уж Рейс пошел на такую гигантскую уступку и обзавелся очками. Не слепой еще, конечно, но когда уже и лица расплываются - это так печально, что даже и не выразить...

Парк глицинии - вечно почти пустой, почему-то обитатели монастыря заходят сюда очень и очень редко... Тем более удивительно, что Ярина тащила его именно туда. Удивляться приходилось на бегу - девушка и не думала останавливаться, неслась себе вперед как локомотив и неслась...

Но в какой-то момент стала замедляться, затем и вовсе перешла на шаг. А потом Джильди увидел - Мишель, непривычно неуверенную в себе - и почему-то побледневшую, может быть, из-за разыгравшихся нервов. С чего бы...? Джильди перевел взгляд на Ярину, потом снова на Мишель - и сказал: - Девочки, понятия не имею, что вы задумали - но, может, не стоит? - А, зная этих красавиц, можно было смело утверждать: задумать могли что угодно, решиться на любой отчаянный жест - особенно бразильянка, она, кажется, никакими способами достижения успеха не пренебрегает...

Если бы пришлось ждать еще хотя бы три минуты - Мишель от волнения принялась бы кусать собственные пальцы. Сказать, что бразильянка волновалась - означает ничего не сказать. Особенно учитывая то, что Диас пока не имела никакого понятия о замысле рыжеватой Ярины. И когда та вдруг возникла на одной из тропинок, волоча за собой Джильди - первой мыслью у Диас было спрятаться или убежать. Опыты ведь показали, что простым напором португальца не сломать - а других способов Мишель не видела, на свое женское очарование она совершенно не привыкла рассчитывать.
Очень непривычно было видеть очки на ставшем уже таким любимым лице. Хотя Мишель еще совсем недавно, на групповом занятии по анатомии удивлялась, почему Рейс не носит очки, глядя на то, как он подслеповато щурится. Ну вот, пожалуйста, очки и появились...
Что теперь делать, Диас не знала. Тем более что Джильди, увидев ее, явно настроился на то, что его сейчас будут ''ломать'' - и одним махом отвердел внутри. Бразильянка растерянно покосилась на веснушчатую Ярину - в конце концов, это ведь у нее был какой-то план... А Мишель придется этот план понимать на лету и подстраиваться - хотя Диас и понятия не имела, какие могут сработать планы против этих холодно поблескивающих за стеклами очков глаз...

Кадухис, ну что за два нелепых человечка? Один словно по-волчьи прижимает уши и только что зубами не щелкает - а вторая растерянно смотрит, вместо того чтобы, извиняйте, брать быка за рога. Вот же таки тянет кота за все подробности... Ярина толечко хотела было возмутиться - как перехватила растерянный взгляд Мишель. Ах ты ж прелесть. Таки не знает, что делать с мальчиком. Все, лимит хитрости исчерпан? Ну, придется, значится, одесситке пока самой работать. Обещала ж помогать, в конце то концов...

- Как это - не стоит? Очень даже стоит! - громко сказала Ярина, кулачком подталкивая Джильди в спину и подвигая таким образом парня ближе к бразильянке. - Бить тебя стоит, Джильди Рейс! Бить, пинать и снова бить! Потому что нельзя же такой каменюкой быть! Ты - холодная - и - бесчувственная - каменюка! - при каждом неположенном тире Яринушка снова и снова тыкала португальца кулачком в спину. - Посмотри, до чего девушку довел! Видишь, даже не разговаривает уже! Ну, и кто ты после этого?

Стратегия у Ярины была простая, как веник. Решила цеплять португальца за чувство вины - что-то подсказывало, что он таки должен оченно хорошо в таком случае выцепиться, ну него это чувство, похоже, вообще маленько гипертрофированное... В общем, одесситка считала, что начало выбрано правильное. Теперь главное - темп не сбавлять, и вообще же прекрасно все таки должно получаться...

Честно говоря, уже успел приготовиться неизвестно к чему. Даже отчасти к тому, что его сейчас свяжут и будут пытать, пока он не признается бразильянке в любви и не подкрепит свое признание поцелуем и предложением руки и сердца. Зная Ярину и Мишель - с них вполне могло статься, они девушки отчаянные. Но Мишель выглядела как-то... растерянно? Поэтому сейчас все давление осуществляла Ярина - и нельзя сказать, чтобы у нее не выходило попадать Рейсу по болевым точкам - прекрасно выходило, еще как...

- Не дави мне на чувство вины! - огрызнулся Рейс. - Не смей, слышишь? Все равно ничего не выйдет, - по-хорошему, и без воплей Ярины тошно. Стоит только на Мишель посмотреть - и сразу ощущал себя гадом. Причем капитальным таким гадом. Ярина тем временем явно вознамерилась подвести Джильди вплотную к Мишель, орудуя своим маленьким кулаком. Португалец упорно старался не обращать внимания на ее усилия. А то еще и вправду поставит лицом к лицу с Мишель - тогда продолжать сопротивление уже будет проблематично...

- Ругай, ругай, - упрямо сказал Джильди. - Можешь даже стукнуть пару раз, если есть охота, мне все равно. Может, и впрямь что полезное выйдет... Хотя ты уже бьешь - не перестарайся только, позвоночник мне не сломай в запале...

Диас сжала кулаки так, что ногти глубоко впились в ладони. Как же так вышло, как? Ведь когда они с Джильди только познакомились - Мишель видела перед собой дружелюбного парня, чувствовала горящее внутри него пламя - не пожар, но Рейс был готов делиться своим теплом со всеми, кому потребуется... А теперь? Глаза-льдинки, пламя если еще и горит, то надежно спрятано в глубине сердца, и его тепло бразильянке уже недоступно... И главное - сама, черт возьми, во всем виновата. Сама напугала парня своим напором, заставила едва ли не отбиваться от нее... Практически впервые в жизни Мишель захотелось завыть от отчаяния - но бразильянка пока каким-то чудом держала себя в руках...
- Ярина, перестань, - попросила Диас. Удивительно, рыжеватая девчонка горстями швыряет острые и обидные слова в лицо Джильди - а больно от этого Мишель. Непривычно, непонятно, странно больно... Какая-то часть бразильянки настаивала на том, что надо подбежать к Ярине и дать ей пощечину, она же не имеет права так говорить, не имеет, нет, нет! - Тем более что... ты неправа, - решительно закончила Диас, бледнея от этой самой решимости. Как странно - она заступается за человека, которому совсем не нужна. Которому готова отдать все что угодно - а ему нужно только чтобы она ушла. Любовь, какое же ты идиотское чувство...

- То есть как это - не выйдет? - фыркнула Ярина, продолжая обрабатывать Рейса кулачками по спине. - У тебя что, в детстве не было сестры, которая научила бы, что девушек нужно беречь и любить? Прямо таки ужас какой-то! Хамская ты, оказывается, личность! Гадская и черствая! - в общем, одесситка уже таки оседлала любимого конька и старательно давила португальцу на чувство вины, вопреки его отбрыкиваниям. И вступление в диалог Мишель оказалось совершенно некстати - тем более что она зачем-то на защиту обрабатываемого парня бросилась.

- Не понимаю вообще, чего ты его защищаешь-то? - возмутилась Ярина. - Он тебя, можно сказать, таки вгоняет в гроб и еще глубже, а ты его еще и защищаешь? - Одесситка маленько подумала и добавила: - Ну и дурочка же ты, вся прямо закоханная-закоханная, покажьте мне, пожалуйста, где таких таки делают... Как это - неправа? Права, еще как! Смотри - самый натуральный холодный каменюка, аж жуть берет! И не пойму вообще, на что он тебе сдался? А ты не расслабляйся, морда ты португальская! А ну стыдись давай! - потребовала Яринушка у Рейса. Вот же нашли друг друга два дурика... и работай с ними после этого... ой, ну жуть же жуткая...

Джильди в ответ на вопли Ярины только пожал плечами, стараясь сохранять спокойствие. Хотя не мог не признать, что линию для атаки одесситка выбрала совершенно правильную. Только вот, видимо, не согласовала ее с Мишель - и бразильянка рванула заступаться за Рейса. Чем, кажется, поставила Ярину в тупик - но весьма ненадолго. Надо отдать ей должное, в себя после подобных демаршей со стороны предполагаемых союзников одесситка приходила очень быстро. И сразу же вновь взялась пытать Рейса чувством вины. Только на сей раз косвенным образом, как бы разговаривая с Мишель.

- Почему же неправа? Права, очень даже, - поддержал Ярину португалец. - Холодный и черствый, хуже не бывает. Не надо думать, что я такой добрый и любящий, если ни с кем не воюю. Здесь, - португалец указал на грудь, показывая таким образом, что он сейчас говорит о своем сердце, - не так уж и много места. И мне слишком больно кого бы то ни было вырывать. Поэтому сюда - я никого не впущу. - Жестоко? Возможно. Зато правда. Если уж люди каким-то образом ухитрялись занять место в сердце Рейса - португалец смирялся с этим. И дальше уже прилагал все возможные усилия, чтобы эти люди не исчезли из его жизни. Единственная боль, которой можно было напугать Джильди - боль душевная, никому не видимые раны на сердце, которые всегда кровоточат долго, если не вечно, порой доводя даже до исступления. Поэтому по своей воле Рейс никому не отводил места в своем сердце,
Но сейчас эти жестокие слова дались не так легко, как хотелось бы - слишком уж несчастной выглядела Мишель. Даже подумалось: вдруг и впрямь - все правда, что Ярина выкрикивает? И Мишель ведет эту то ли охоту, то ли травлю не из праздного любопытства и не из спортивного интереса - а потому, что Рейс ей и впрямь нужен? Но слова были уже сказаны - и забирать их обратно португалец не собирался.

Диас слушала - и не понимала. Как можно было так ошибиться в человеке. Как тот, кто всегда казался таким теплым, ласковым и понимающим, на поверку оказался холодным и жестоким. К глазам подступили слезы, но Мишель отчаянно старалась не давать им хода. Вот еще - плакать из-за какого-то эгоиста...
Но все равно будет плакать. Быть может, не здесь и не сейчас - но будет. Оплакивать свою разбитую вдребезги мечту - единственную, светлую, несбыточную... Теперь даже и мечты нет, только холодный пепел. Мишель чувствовала себя жестоко обманутой, обманувшейся в человеке, ставшем для нее самым дорогим...
- Так будь же ты проклят! - выкрикнула бразильянка, не справившись с бушующей в душе яростной истерикой. - Проклят будь... за то, что я в тебя поверила! В тебя одного поверила!
Слова жгли горло, словно раскаленный металл. Диас чувствовала, что задыхается - то ли от ярости, то ли от безысходности. По щекам скатились две слезинки, горячие и злые. Прикрывая их рукавом и стыдясь того, что все-таки не выдержала, почти разревелась, Мишель направилась к тропинке, ведущей из парка, мимо Ярины и Джильди. О дьявол, как же нелепо, глупо, жестоко все вышло...

- Ой, да божечки, откуда ты таки такой взялся? - буркнула Ярина в ответ на проникновенную тираду Джильди. Что-то одесситка вже таки начала сомневаться, что прямо так легко и просто у ней все выйдет. Рейс оказался прямо каким-то до крайности упертым, ну просто ужас какой-то! Прямо таки даже и непонятно, чего с ним теперь делать... - Нет, про сердце ты нам не заливай, оно ж и понятно, что не резиновое... Но одно местечко-то ты там найдешь? В противном случае ты жадоба и эгоист!

Но как-то приходилось таки прикладывать все больше и больше усилий, чтобы продолжать вопить с прежним запалом. Что-то чем дальше, тем сильнее Яринушка сомневалась, что у ней все получится так, как она таки задумала. Готовился португалец, что ль, к подобной атаке? Или просто одесситка ошиблась, и его так не пробить? А тут еще и Мишель решила то ли с ума сойти, то ли в истерику удариться, то ли все вместе... Но крик впечатлял, ну прямо как из мелодрамы. Вот только то, что бразильянка решила после этого обиженно покинуть место действия, было ж таки совершенно некстати. Перечеркивало же все, что Яринушка тут успела намудрить

- Э! э! э! Таракан! Ты куда? - неуверенно крикнула Ярина, выскакивая на тропинку в попытке перекрыть бразильянке путь. Только что-то одесситке подсказывало, что нет, фигня, сметет ее бразильянка, как разогнавшийся асфальтоукладчик. Яринушка теперь вже только бросала злобные взгляды на Рейса, который, собственно, причиной такой развязки и послужил. Сделает что-нибудь, морда португальская, или так таки и будет стоять, как будто в землю врос?

Хотел своими словами поставить точку в разговоре - точки не вышло. Вышел восклицательный знак, мощнейший, надрывный - да и то поставленный не им, а Мишель. Сперва пришло только удивление - как эта девушка, настроенная на то, что ей вечно приходится добывать с боем, порой даже выгрызать из чужой глотки, способна испытывать такую боль, способна плакать злыми, отчаянными слезами... И только потом обрушилось жгучее чувство вины, дошел смысл выкрикнутых бразильянкой слов - словно ее безумное проклятие раскололо каменный покров, и внутри оказалось сердце - живое, горячее, любящее...

Краткие мгновения, пока Мишель еще не успела уйти, Рейс размышлял, что ему теперь делать. И, кажется, сумел найти что-то вроде выхода из сложившегося положения - во всяком случае, португальцу так показалось. Когда Мишель проходила мимо, силясь спрятать свои слезы, Джильди схватил ее за руку. Не давая девушке опомниться, привлек ее к себе и крепко обнял. Молча - говорить было нечего. Просто крепко обнимал - так, словно хотел защитить от всего мира, который встретил девушку так неласково.

Пожалуй, Мишель единственная прорвалась в сердце португальца, взяв его штурмом. Раз за разом шла на приступ, разбиваясь в кровь о холодный камень - и добилась своего. Вот только - не поздно ли уже? Есть ли еще шанс у этой любви - или она погибла во время последнего приступа, самого отчаянного, самого жестокого?... Джильди крепче прижал Мишель к себе, ласково коснулся пальцами ее волос... Рейсу вдруг безумно захотелось, чтобы шанс еще остался - хотя бы один, самый призрачный...

Диас плохо понимала, куда ее несут ноги. Просто слепо шла вперед - и пыталась не разрыдаться. Услышала крик Ярины, что-то насчет "таракана" - но не поняла, что имеет в виду эта рыжеватая девчонка. Злости не было - было только отчаяние, такое глухое и беспросветное, что впору веревку намыливать...
Почувствовав на своем запястье чьи-то пальцы, Диас рванулась было - но пальцы вместо того, чтобы разжаться, сомкнулись на запястье еще крепче - а в следующий миг бразильянка оказалась в объятиях Джильди Рейса. В первый миг растерянно замерла - а потом жалко всхлипнула и прижалась лицом к плечу португальца. Неужели наконец...?
Так бы и стояла вечно, прижимаясь к Джильди - и ничего больше не надо. Даже говорить ничего не надо - тишина время от времени нарушалась лишь всхлипами Диас. Все-таки не выдержала, позорно расплакалась, причем именно тогда, когда плакать стало уже не из-за чего... не из-за чего ли? Или он сейчас делает это только для того, чтобы она успокоилась? И это ласковое прикосновение к волосам - неужели только обман?...
Мишель порывисто вскинула голову, пытаясь заглянуть Рейсу в глаза. Только бы понять причину, только бы суметь увидеть ответ... Но за бликующими стеклами ничего не было видно - расплывчатые белые пятна напрочь закрывали глаза, которые бразильянке сейчас так нужно было увидеть. Диас сделала глубокий вдох, высвободила одну руку - и, взявшись за дужку очков, осторожно потянула их к себе...

Ой, да неужели же таки догадался? Интересно, заметил злобные взгляды Яринушки или сам дотумкал? Одесситка облегченно выдохнула и временно позволила себе расслабиться. Стоят пока, обнимаются, катаклизмов, кажется, не предвидится... хотя эта Мишель - порох, таки самый натуральный, с нее станется причину найти и скандал закатить... Ярина расфокусировала зрение и принялась наблюдать за аурами этой португалоговорящей парочки, готовая снова броситься на сращивание отношений, если что...

Пока цвета аур были весьма себе обнадеживающие - да что уж там, отличные! Особенно убила лазурь в ауре Рейса - вот тебе и на, наорали на парня, называется... Нет, Яринушка подозревала, что он и на такое способен, но такие резкие переходы настроения, от подозрительности и замкнутости к нежности... ну, друзья, это же таки обалдеть. Главное, чтобы обратный переход таким же быстрым не был, и вообще таки идеально...

Напряглась Ярина, когда аура бразильянки нежданно-негаданно вспыхнула какими-то беспокойными цветами. И на всякий случай неслышно подвинулась ближе, чтобы рвануть выступать теперь уже на стороне Рейса и убеждать бразильянку, что она таки дуреха, надо успокоиться, расслабиться и получать удовольствие... Одесситка тряхнула головой, отгоняя полезшие в голову какие-то неправильные, не те мысли... черт, она не пошлая, не пошлая, не пошлая... Но пришлось таки отвернуться - когда Мишель взялась пальчиками за очки Джильди и принялась так ме-едленно стягивать их с парня... черт, черт, черт! Ярина даже глаза ладошками закрыла и принялась быстро-быстро шевелить губами, беззвучно повторяя: "Я не пошлая, я не пошлая, я не пошлая, не пошлая, не пошлая..."