Хищники на прогулке

Очевидно, Мишель понравилась их задумка с назначением индивидуальных занятий - вот, пожалуйста, еще одно потребовала... А Джильди был совершенно не против. Тем более что прошлое их индивидуальное занятие прошло весьма и весьма неплохо - закончилось, правда, несколько непредсказуемо... или наоборот, как раз-таки очень предсказуемо... неважно. Главное, что, кажется, возможно повторение - только тема занятия на сей раз другая, превращение...

Было до безумия интересно, какой же звериный облик у Мишель. Девушка никогда раньше не заговаривала с португальцем на эту тему - и любопытство тихо дремало где-то внутри, пока не оказалось бесцеремонно разбужено вот этим вот заявлением на занятие... Почему-то казалось, что зверь бразильянки должен быть некрупным, но хищным и опасным - похожим на саму Мишель. Хотя... непонятно тогда, откуда волк взялся внутри у Рейса - разве только наследственностью объяснять, или законсервированной ненавистью...

Как бы там ни было - Джильди ждал Мишель в диком парке. Теперь, кажется, вот такие едва ли не тайные, завуалированные свидания и оставались единственным выходом - ибо Лена, повидавшись с Мишель, решительно заявила, что девушка ей не нравится. Португалец, правда, считаться с мнением матери не собирался - но опасаться публичного скандала стоило, вот и приходилось ныне встречаться вдали от монастыря, и чем дальше, тем лучше... такими темпами скоро вообще только и останется в Пекин уезжать...

Настроение, несмотря на предстоящее свидание - самое мрачное. Да что же ей так не везет-то, сначала сестра Джильди восприняла бразильянку в штыки, а теперь еще и мать любимого - туда же... Ну не выглядела Лена на сорок лет, ну совсем не выглядела! Поэтому Мишель первым делом ощетинилась, подозревая черт знает что... а оно вон как повернулось...
В общем, готовилась Диас к долгим и тяжким объяснениям с любимым. И бешено надеялась только на одно - что он не скажет, что им теперь нужно разойтись и забыть друг о друге, это ведь будет ужасно... Ведь у Мишель, честно говоря, никого, кроме Джильди в этом монастыре-то и не было, она только к нему поворачивалась не колючками, а мягкой шерстью...
- Здравствуй, - едва слышно поздоровалась бразильянка, обнаруживая любимого в глубине парка. Присела рядом с ним, прижалась щекой к его плечу - и решительно сказала: - Мне надо с тобой поговорить. Очень надо. Только... давай не прямо сейчас? Давай после занятия? Хорошо? - Безумно хотелось оттянуть неприятный разговор с туманным исходом - хотя бы на чуть-чуть, хотя бы на десять минут... - А сейчас - что мне делать?

Мишель появилась словно привидение - бледно и почти бесшумно, едва поднимая глаза. Все глядела себе под ноги, как будто там на земле невесть что интересное было нарисовано или написано... При взгляде на ее полубезвольно опущенные плечи у Джильди защемило сердце - так и захотелось обнять девушку, прижать к себе, согреть и защитить... И стоило Мишель присесть рядом - руки португальца мгновенно оказались на ее плечах. Рейс бережно поцеловал бразильянку в макушку, вдыхая запах ее волос - и в такие моменты он был готов согласиться с любыми ее словами.

- Как скажешь, - пожал плечами Джильди, крепче прижимая девушку к себе. - После занятия так после занятия. Тогда... сейчас нужно, чтобы ты вышла на контакт со своим внутренним зверем - кстати, кто он у тебя? Позови его, пусть покажется, пусть подойдет к тебе... Если я мешаю тебе сосредоточиться - не стесняйся, скажи мне, чтобы я убрал руки.

Убирать руки безумно не хотелось - но сейчас Рейс еще был способен себя контролировать и совершать осмысленные и действительно нужные движения. А вот если Мишель начнет его поощрять и позволять ему все эти прикосновения - вот тогда португалец уже мало за что сможет ручаться... наверное, только за то, что сделает какую-нибудь глупость, глупость безумно влюбленного...

Как он ее обнимает... как будто Диас и не ссорилась с его матерью, и вообще ничего такого не было... хорошо бы, чтобы и впрямь ничего такого не происходило, чтобы все это оказалось просто очередной дурацкой фантазией бразильянки...
- Нет, руки убирать не надо, - пробормотала Мишель, краснея от смелости собственных слов. - Поверь, если я буду знать, что ты можешь меня обнять, но не обнимаешь, это будет отвлекать меня гораздо сильнее... Да, кстати - я, оказывается, куница...
Сделав это потрясающее признание, Диас поудобнее уложила голову на плечо Джильди и, тесно прижимаясь к португальцу, закрыла глаза. Чтобы начать звать обитавшую внутри мелкую вредную хищницу: давай, дура, вылезай. Вот он, тот самый замечательный обещанный волк, рядом сидит...
Любопытная мордочка осторожно высунулась из тени. Глазки-бусинки недоверчиво рассматривали бразильянку. Потом куница сделала небольшой шажок навстречу - так, что стало можно разглядеть яркое апельсиновое пятно на ее груди. А потом вдруг метнулась вперед, ломясь наружу.
Это было больно, дико больно - Диас склонилась к собственным коленям, задыхаясь от боли. Захватила руку Джильди и ломала ее в своей руке - и, как спасения, ждала его слов. Он ведь тоже через все это проходил, наверняка проходил, он знает, что делать...

Разрешением не убирать руки Джильди безотлагательно воспользовался - так и продолжал обнимать прильнувшую к нему бразильянку, и пока она поудобнее устраивалась на его плече, и после... И думал, что Лена может иметь какое ей угодно мнение насчет Мишель - на сей раз португалец вовсе не собирался уступать матери. Ни за что на свете он не оставит эту бесконечно дорогую ему девушку, его любимую маленькую хищницу...

Джильди полагал, что зверь Мишель будет недоверчиво прятаться и отказываться выходить на волю, как это часто случалось на подобных занятиях - но тот, напротив, едва ли не сразу же рванулся наружу. Джильди сжал в ответ сухие горячие пальцы бразильянки, до боли стискивавшие его руку, и прошептал девушке на ухо, продолжая бережно обнимать ее разом окаменевшие от боли, напряженные плечи:

- Не держи ее. Отпусти ее на волю, не мешай ей, так нужно, так правильно... Ничего не бойся, я здесь, я все время буду рядом, - португалец безумно волновался за Мишель, очень хотелось, чтобы ее первое превращение прошло по возможности успешно и гладко. И Рейс твердо намеревался не дать кунице выкидывать никаких опасных трюков.

Главное, что любимый был рядом... Глупо и сентиментально - но Мишель казалось, что если Джильди будет вот так поддерживать, она любую боль сможет вытерпеть, хоть на кусочки ее рвите... Согнувшись пополам, Диас бодала лбом колено португальца и до хруста сжимала зубы - когда вдруг услышала, как он просит ее отпустить рвущуюся наружу хищницу.
Первые мгновения бразильянка колебалась, продолжая судорожно ломать руку любимого в своей руке. Вот потому-то Диас и не желала занятия с каким-нибудь другим мастером - так бы бесконечно и корчилась от боли, не доверяя словам "Отпусти! Это нормально, так надо!". А сейчас - выдохнула напоследок, с усилием разжала пальцы - и "поплыла", уступая место рванувшейся на волю кунице...

Когда куница обнаружила, что лежит, утыкаясь носом в чье-то колено - согласитесь, приход к реальности был не из приятных. Особенно учитывая то, что где-то рядом ощущался волк. Ходил, бродил, сидел - неважно... Харза не откладывая в долгий ящик начала паниковать. Вскочила, попыталась вцепиться зубами в это так удачно подвернувшееся колено - согласна, через джинсу получилось фигово - и мигом слетела с камня. Обежала на безопасное расстояние - и обернулась посмотреть, да что же там такое...
Волк! Правда, странный какой-то... но волк, точно волк! Ааа, паника на корабле! Куница нырнула в заросли - так, что только хвост мелькнул - и попыталась удрать от опасного места как можно дальше. Вот только волков ей не хватало...

Укусила! Ждал любой истерики, любого психоза - только не такой реакции. Укусила! Взяла и тяпнула за ногу! Правда, джинсы помешали кунице вцепиться как следует - и зубы маленькой хищницы соскользнули, только придавив кожу. В итоге получился скорее придавленный укус-ушиб, чем реальный укус... но все равно, приятного было мало. Тем более что харза после этого акта садизма еще и удрать вознамерилась.

Вы даже не поверите - какая же радость, что превращение теперь занимает всего-навсего какую-то жалкую минуту... Стоило упаковаться наконец полностью в волчью шкуру - и Рейс немедленно рванул следом за уматывающей куницей. В человеческом облике по всем этим кустам и зарослям он ее, ясное дело, фиг догонит... а испугаться она все равно уже испугалась. Так что теперь - маленькая и юркая, но коротколапая - против быстрого, но габаритного, поглядим сейчас, кто ловчее по кустам петлями стреляет...

Как это ни фантастично, но "надо" - и впрямь волшебное слово... Подстегивая себя этим коротким и четким словом, словно ударами хлыста, Рейс ухитрялся держаться совсем рядом с куницей, порой всего в двух-трех шагах от нее - и уж точно не терял хищницу из виду. К большему пока не стремился - первое превращение долго не длится, обычно всего несколько минут, выдохнуться за это время волк не успеет - а большего и не требуется...

Погнался, погнался! Волк за ней погнался! Харза неслась так, как будто волчьи зубы должны были вот-вот прихлопнуть ей хвост - а хищник следовал за ней по пятам. Молча, чертов волк, молча, а кусты трещали - так это непонятно, он за ней мчится или она сама так сквозь заросли ломится... Но чувствовала, каждой косточкой чувствовала - мчится по пятам, проклятый хищник, иногда даже его дыхание прямо за спиной чувствовала, так он близко подбегал...
Нет, не убежать на своих коротеньких лапках! Дрянь дело! даже ведь нет и никакой щелочки, куда харза бы юркнула, а у этого серого-лохматого мордень бы застряла... Безысходность, полная безысходность... Так что куница, считая, что все равно ее вот-вот схватят, быстро развернулась вокруг собственной оси, прямо на бегу - и прыгнула на подбежавшего волка вцепляясь когтями ему в морду. Получи, блохастый... эта добыча тебе за здорово живешь не достанется... совсем не достанется...

Ну только что ведь выработал такую идеальную тактику... а эта куница взяла и все разрушила. Рейс вовсе не планировал причинять маленькому зверю вред, ему казалось, что следовать по пятам будет достаточно - но когда харза вдруг прыгнула на волка, полосуя ему морду когтями, зверь от неожиданности резко дернул головой - и тело куницы отшвырнуло в сторону, словно ненужную тряпку...

Проклятье!...

Рейс тут же принялся превращаться обратно - привычная минута на сей раз показалась вечностью. Жуткой, бесконечной вечностью - за время которой португалец успел представить столько жутких возможных последствий своего неловкого движения, что весь похолодел. И, едва превращение закончилось - стремглав метнулся туда, куда перед этим волк отшвырнул харзу одним движением морды.

Неизвестно, просто ли подошло время или же движение зверя и последующий удар о землю спровоцировали - но превращение уже началось, и куница в корчах билась на земле, постепенно приобретая человеческий облик. Рейс нерешительно склонился над ней - но как только превращение завершилось, подхватил стонущую девушку на руки. И, бережно прижимая Мишель к себе, принялся аккуратно заглушать алые всполохи в ее ауре синей энергией. Под глазом у Джильди, спускаясь к углу рта, залегли глубокие царапины, оставленные когтями куницы - но Рейс был более чем способен не обращать на это внимание. По меньшей мере, сейчас.

Когда куницу стряхнуло с волчьей морды - она так шмякнулась о землю, что дальше даже уже не сопротивлялась. Смылась, уступив бразильянке тело, сознание - а заодно и боль. Целое озеро боли... оставила Диас расхлебывать его... Столько боли... Едва-едва хватало сил на то, чтобы дрожащим голосом звать Рейса - он же обещал, что будет рядом, он ведь обещал...
И, видимо, обещание выполнил - Мишель почувствовала, как кто-то берет ее на руки, а потом от осторожных прикосновений боль начинает затихать... С трудом разлепив веки, Диас открыла глаза - и увидела прямо над собой лицо любимого, на котором пламенели алые царапины...
- Джильди... - тихо и радостно прошептала бразильянка, приникая головой к груди Рейса. И только потом осознала наконец текущую по его лицу кровь... Девушка даже подпрыгнула - насколько ей это позволило до сих пор еще подрагивающее от боли тело - и захватила лицо Джильди в свои ладони.
- Да неужели же это я сделала? - прошептала Диас, болезненно искривляя губы. - Чуть глаза тебя не лишила... бедный мой... прости... - и Мишель вытянулась в струнку, покрывая поцелуями исцарапанное лицо Джильди. Эти поцелуи были соленые, с металлическим привкусом - из-за крови, до сих пор сочащейся из царапин, и губы Диас тоже покрылись кровью...

Джильди облегченно выдохнул, когда Мишель очнулась и тихонько зашевелилась в его руках - значит, не так уж сильно харза ударилась оземь, стало быть, серьезных повреждений нет... Португалец счастливо улыбнулся, чуть крепче обнимая девушку, и совсем уж было забыл про ущерб, нанесенный его лицу когтями куницы - когда бразильянка вдруг заметила царапины и забеспокоилась. Рейс кое-как вывернулся из-под ее торопливых поцелуев - и взглянул девушке в глаза, прижимаясь лбом к ее разгоряченному лбу.

- Забудь, - ласково улыбнулся португалец. - Тебе не за что извиняться, это ведь всего лишь царапины... Ну, что ты так испугалась? - и Джильди накрыл своими губами окровавленные губы Мишель - и почувствовал на языке вкус собственной крови. Хотелось обнять бразильянку крепко-крепко, прижать к себе что было сил и попросить ее больше никогда от него не убегать - но Рейс боялся. Боялся, что при падении девушка все-таки заработала какое-то повреждение - а вина в этом будет его, это ведь его волк так неосмотрительно дергал головой... От этой мысли стало больно, почти физически больно - и Джильди ухитрился сквозь поцелуй прошептать Мишель: - Это ты меня прости...

От этого поцелуя со вкусом крови у Диас совсем перехватило дыхание - и она неверными руками цеплялась за плечи любимого, словно пытаясь навсегда остаться в его объятиях. Все вокруг воспринималось с трудом, прямо как во сне - и бразильянка не сразу поняла, что за слова Рейс прошептал ей между поцелуями... А как только поняла - так почти что взбеленилась.
- Не смей! - закричала Мишель, обеими руками удерживая лицо Джильди повернутым к себе. - Не смей, слышишь? Не смей просить у меня прощения, слышать этого не хочу! Это я, я у тебя прощения просить должна! За то, что повисла на тебе, как ненужный груз! За то, что ты вместо того, чтобы самому идти вперед, постоянно останавливаешься, чтобы меня поднимать и на себе тащить! Это не я тебя прощать должна, это ты меня прости, прости, прости! - на самой высокой ноте крик бразильянки вдруг оборвался, и девушка уткнулась лбом в плечо любимого, переводя дух. Успокоившись, подняла голову и тихо сказала: - И за то, что ору, прости. И за то, что с твоим лицом получилось... дай я, - и Мишель осторожно принялась поглаживать пальцами алые царапины на лице Джильди, старательно их заживляя. Вот же дьявол, и впрямь чуть в глаз ему не попала, куница чертова, совсем же рядом когти прошли...

Вот - ни с того ни с сего подняла крик. Бешеный, ни на что не похожий крик - и Джильди невольно отметил, что Мишель явно перегибала палку. Рисовала все в гораздо более черных тонах, чем было на самом деле - а у португальца от ее крика сердце разрывалось... Едва дождавшись, пока девушка замолкнет, Рейс вновь обнял ее и погладил ее черные волосы - а потом покорно подставил свое разодранное лицо под ее пальчики, позволяя ей возиться с царапинами и залечивать их. Ощущать ее прикосновения на коже было очень приятно - и, едва она закончила с врачеванием, перехватил ее тонкие запястье и поцеловал перепачканные в его крови пальцы девушки.

В мозгу у Рейса за последние дни вызрела совершенно безумная авантюра - в связи с тем, над чем бразильянка советовала ему подумать перед тем, как они покидали беседку у обрыва... Но пока Джильди ее не озвучивал - памятуя о том, что перед занятием Мишель хотела ему что-то сказать, что-то такое якобы важное... Португалец бережно пристроил голову девушки на своем плече - и осторожно напомнил бразильянке: - Ты, кажется, хотела со мной о чем-то поговорить?

Как знать - может эта непонятно как выдуманная, совершенно безумная затея Рейса с учетом сказанного Мишель и не понадобится, и претворять ее в жизнь вовсе не потребуется... хотя португалец даже и не мог сказать, чего бы ему хотелось больше, какая развертка событий его бы устроила скорее... И ведь нельзя было попробовать и так, и так, и сравнить, что приятнее... жизнь одна, и выбрав один вариант развития событий, уже невозможно будет узнать, что было бы на второй развертке, можно будет лишь предполагать...