Часть 6. Когда друг умирает...

Поиски, продолжившиеся на следующий день, ни к чему не привели, и они вернулись в госпиталь в Кисангани. Тэрус не хотел бросать поиски друга, но Джиллиан и Чарльзу надо было продолжать работать. Парень ехал в полном молчании, устроившись поудобнее в кузове, и рассматривал окровавленный бейджик Патрика.

Дорога была долгой и неприятной. Он успел задремать, а потом услышал, что мотор заглох. Чарльз и Джиллиан вышли из машины, оставив его в кузове, и он спрыгнул и направился следом за ними. Как оказалось, другая бригада нашла лежащее на дороге изуродованное тело, по бейджику это был доктор Ковач. Тэрус, как только услышал это, побежал в отдельное помещение, где под простынью лежал его друг. Не надо было даже сканировать ауру, чтобы понять, что перелом позвоночника, малярия и переезд машиной оставили Бенедетто без даже призрачной надежды на жизнь. Пока он ещё дышал, но Тэрус понимал, что скоро ниточка оборвётся. Но нельзя не оказывать помощь, поэтому он попросил Джиллиан поставить мистеру Ковачу капельницу. Девушка выполнила просьбу, но сделала это как-то холодно. Когда она ушла, Тэрус стал протирать лицо друга платком и что-то шептать.

Он не знал, сколько прошло времени, но Бенедетто шевельнулся и медленно открыл глаза.
- Как ты себя чувствуешь? - не нашёл ничего лучше, как спросить именно это.

Боль. Сильная, непонятная, неприятная. Страшная. Да, боль бывает страшной, когда знаешь, что её конец не приведёт к жизни. Умирать никто не боится, когда молодой. Но оказываясь на пороге смерти, стоя перед лицом этой старухи с косой, человек начинает бояться последующего. Что будет потом? Там, за гранью жизни? Туннель? Страшный суд, когда определяется, куда попадёт душа? Страшно думать об этом, признавать, что боишься, но ещё страшнее знать, что ничего нельзя изменить. И самое обидное, что нельзя вернуться назад и пожить ещё немного.

Возможно, вездесущий Бог, в которого он никогда не верил, которого он проклинал и обвинял в гибели его родных, простил его, дал ему шанс выжить. Но он не хотел жить. Он плохо помнил, из-за чего боль стала невыносимой, но, кажется, выпал из грузовика. А потом... да, кажется, по нему проехал следующий грузовик... Они его не заметили, иначе бы... наверное, пристрелили бы.

Он открыл глаза и дёрнулся слишком внезапно даже для самого себя. Услышал знакомый голос и понял, что это Тэрус. Лёгкая улыбка коснулась его лица, а по вискам скатились слёзы.

- Я познал веру. Я познал религию. Я отпустил её, и теперь она меня ждёт... - слабым голосом и путая некоторые слова пробормотал Бенедетто, глядя куда-то наверх. - Я ухожу, Тэрри. Будь счастлив.
Он закашлялся, и из его рта брызнула кровь. Откашлявшись, он потянулся к цепочке, и Тэрри помог её снять.
- Возьми её, она поможет тебе больше, чем мне. Меня должны были убить, сделав выстрел в голову. Прости меня, что втянул тебя в это, но я знал, что так может произойти. Береги себя. Возвращайся в храм, там твоё место...

И он снова закашлялся. Кровь залила его лицо и по шее и щекам стекала на кушетку, на которой он лежал. О закрыл глаза.

- Нет, прошу вас, не умирайте. Вы должны жить, - с болью в голосе пробормотал Тэрус, чувствуя, как горячие слёзы скатились по его щекам.

Но он сам прекрасно понимал, что Бенедетто никому ничего не должен. Тем более не должен ничего ему, Тэрусу. Каждый сам выбирает, когда жить, а когда закончить существование. То, что Бенедетто существовал, не было ни для кого тайной. Парень знал его жизнь, но не мог ничем помочь. Только сейчас он может помочь. Он должен отпустить.

Бенедетто закашлялся, но потом продолжил говорить. Тэрри помог ему снять крестик и зажал в его руке. Своей ладонью прикрыл его кулак, а свободной рукой провёл по его щеке. После новых спазмов сначала начал стирать кровь с его рта, но потом бросил это занятие. Он ничего не может сделать, но он выполнит его просьбу. К тому же ему некуда пойти, дома, в Чикаго, его никто не ждёт, да и в храме тоже, наверное. Но там есть люди, которым он может помочь. Хотя, как он понял, никто никому не нужен. Сталкиваясь с проблемами человек совершенствуется, но теряет друзей. К сожалению, друзья, видя проблемы друга, отворачиваются. Наверное, боятся, что друг будет их доставать.

Когда Бенедетто закрыл глаза, парень поцеловал его в мокрый лоб и медленно побрёл к выходу. Закрыл дверь и сел на корточки, прислонившись спиной к двери.

Он остался один. Страх и боль постепенно куда-то ушли, и он открыл глаза. Поднял кулак и стал смотреть на свисающую цепочку. Разжал кулак и подвинул ближе к глазам крестик, который, как ему показалось, засветился по краям. Хотя может и не показалось, ведь в жизни бывает всякое, но сейчас ему было не до рассуждений. Сердце его останавливалось, и он прислушался к организму. Дыхание тоже становилось короче и реже.

Его жизненные силы угасали. Он был так молод, но он ничего не достиг. Но сейчас, за несколько минут до конца, он вспомнил улыбку сестры. Он увидел её личико на потолке. Она звала его, она протягивала свои руки к нему, и ему надо было только протянуть свою руку. Он протянул руку и встал. Ощутил какую-то лёгкость и повернул голову назад. Его тело неподвижно лежало на кушетке, а кожа имела желтоватый оттенок. В спину дул холодный ветер, и он увидел ту, которую все боятся. Смерть. Жуткую страшную старуху с косой, гнилыми зубами и пустыми глазницами вместо глаз, которые светились зелёным светом. В ушах отчётливо раздался последний удар сердца, и он почувствовал, как летит.

- Нет! Я не хочу! Пожалуйста... Я не хочу умирать... - прошептал он, и из глаз брызули слёзы. Дышать стало трудно, кровь мешала ему делать вдох, и от этого его дыхание было слишком хриплым. Он сильнее сжал в руке крестик и снова начал молиться.

Бог, а может и сам дьявол сжалился над ним, и к нему вернулись жизненные силы. Клиническая смерть, длившаяся около семи минут, перешла в кому. Он выжил.

Когда через сорок минут, чуть успокоившись, Тэрус снова вошёл в комнату, где лежал Бенедетто, он был уверен, что найдёт там бездыханное тело с пожелтевшей кожей, но был приятно удивлён, что в его друге теплится жизнь. Со слезами а глазах, он прислонил тыльную сторону ладони к щеке Бенедетто; она была прохладная, но не такая, как у трупов. Их за свои пять лет он видел чуть ли не каждый день, поэтому уже с закрытыми глазами мог опознать, труп это или ещё жилец. Убедившись, что Бенедетто жив, он позвал Чарльза и Джиллиан. Так как Бенедетто не реагировал ни на что, они поставили кому, хотя не было даже банального монитора, отстукивающего сердечный ритм.

Никто не верил, что Бенедетто выживет. А если и выйдет из комы, то все, кроме Тэруса, сомневались, что он будет нормальным. Всё-таки неизвестно, что было причиной комы, возможно, даже клиническая смерть. Оставалось ждать и надеяться. Неизвестно, на что, но явно не на лучшее. После всех травм и потрясений, перенесённых после отъезда Чарльза и Джиллиан, Бенедетто перевели в Киншасу и в военном госпитале провели операцию на позвоночник. Ноги удалось сохранить, но Тэрри услышал, что требуется только чудо, чтобы Бенедетто встал на ноги. И Тэрри тоже перебрался в Киншасу, чтобы быть ближе к другу и помогать ему после выхода из комы преодолевать трудности.

Ему не разрешали постоянно находитсья в госпитале, поэтому он утром гулял по городу или сидел с африканскими детьми, родители которых работали. Несмотря на общую ситуацию в стране, повстанцы май-май не торопились в Киншасу, хотя в Матенде все только и говорили об этом. Столица не нравилась Тэрри. Серый город, мало церквей, музеев. Улицы в меру грязные, военных почти нет. Кисангани ему понравился больше.

Бенедетто вышел из комы через полгода. Сначала он ничего не помнил, но постоянное присутствие Тэрри его сначала раздражало, но потом давало понять, что с некоторыми трудностями справиться в одиночку нереально. Чарльз и Джиллиан как бы забыли про него, но он не расстраивался. Они не были теми людьми, которые пойдут на всё, чтобы спасти человека. Он даже немного обиделся, когда Тэрус рассказал про их нежелание наблюдать за ним и уж тем более устраивать такую дорогостоящую операцию. Видимо, они пронюхали, что отец Бенедетто оставил ему наследство, поэтому, так как у него много денег, и договорились об операции. Но ведь деньги решают далеко не всё, верно?

Вот и Бенедетто думал, что так оно и есть. Что самое важное - это поддержка. Деньги сделали своё дело, но они не имеют ни души, ни сердца. Им без разницы, что будет с человеком, когда он сломается и когда погибнет. Они сделали своё дело, но не больше. И большинство людей, как и деньги, не хотят влезать в чужую жизнь, к тому же им не хочется поддерживать жизнь инвалида. Это жестоко, но в этом вся жизнь. Животные тоже убивают слабоо и беспомощного, чтобы тот не был обузой в их стаде.

Несколько дней, после того, как ему открылась эта истина, он хотел покончить с этим, но его всегда останавливал Тэрус. Он хотел порезать вены, он не хотел мириться с тем, что навсегда останется инвалидом. Он не ел, не пил, он не принимал таблетки. У него была депрессия. И только Тэрри, этот уже взрослый и самостоятельный парень, успокаивал его тёмными ночами, когда не было выхода. Но ведь он есть всегда, даже из самой, казалось бы, безвыходной ситуации.

Ему пришлось заново учиться ходить. Но до этого он учился говорить, держать ложку, вилку, причёсываться. На всё это потребовалось много времени, и он стал кое-как справляться.

На реабилитацию потребовалось три года и половина состояния обитателя монастыря Бенедетто Ковача. Тэрус каждый день был вместе с ним, он старался не оставлять его одного, зная о депрессивном характере этого англичанина. Несколько раз Тэрри останавливал его от шага, и теперь он хотел, чтобы Бенедетто как можно скорее поправился и хотя бы стал улыбаться и смеяться. Ему этого очень хотелось, и его усилия не прошли даром.

Учить его ходить было труднее всего, он падал буквально через шаг или два. К тому же из-за травмы у него были проблемы с кишечником и мочевым пузырём. Врачи предписывали Ковачу пожизненно инвалидную коляску, но англичанин упорно отказывался от этой затеи. Американец ему помогал. Сначала было трудно стоять, потом, шаг за шагом, Бенедетто постепенно учился ходить. Вечерами, когда нечем было заняться, а Бенедетто ещё не спал, Тэрри рассказывал ему разные истории, которые придумал сам, которые услышал от африканких детей. И этим заставлял Бенедетто улыбаться. Это хороший знак, и это самое важное. Что Бенедетто улыбается. Значит, всё хорошо.