We give love a good name

Вот кто рассчитывал, что после лекций Хамфри Джильди с Мишель застесняются да разбегутся по разным углам - да не дождутся. Встречи по-прежнему продолжались, и достаточно, так как оба их участника были для этого в достаточной степени влюбленными и упрямыми - только теперь эти встречи как следует таились от окружающих. В последнее время стало как-то полегче, драка Мишель с Мириам все же дала свои последствия - девушек расселили. А новая соседка оказалась неожиданно менее несговорчивой и более... пофигистичной, что ли? В общем, не лезла с ножом к горлу выяснять, а где это бразильянка так долго шастает и почему так поздно возвращается...
На некоторых встречах повторялись инциденты, подобные тому, что произошел когда-то в беседке у обрыва - Мишель никогда не сопротивлялась, в условиях такой секретности близость с Джильди доставляла ей какой-то особенный, невероятный кайф... А вот сейчас - молодые люди возвращались из Пекина, португалец все же выполнил свое обещание и пригласил Диас в эту поездку... только умолчал, хитрое существо, зачем на самом деле приглашает. Почувствовал, что ли, что "нет" бразильянка не скажет... И вот, в монастырь Джильди и Мишель возвращались уже не как влюбленная парочка, не знающая, где бы пообжиматься - а как муж и жена... мамочки, Диас до сих пор каждый раз не верила, как думала об этом. А сейчас - неторопливо шли по дороге, и Джильди обнимал девушку за плечи, и в сумке у бразильянки лежала купленная в городе мятная карамель... так приятно... Мишель остановилась и крепко обняла любимого, прошептав ему на ухо: - Давай немного здесь постоим... пока не стало нужно опять прятаться или разбегаться...

Все-таки получилось. Получилось уехать вместе с Мишель в Пекин и сохранить отъезд в тайне от излишне назойливых родственниц - хотя к этому времени они, наверное, уже активизировались и караулят где-нибудь, руки в боки, готовые выслушивать объяснения. Ну и пусть караулят, главное, чтобы не сразу за воротами... У Джильди не так часто получалось долго видеть Мишель, в последнее время их встречи в монастыре были какими-то обрывистыми, слишком короткими - хотя бывали, конечно, встречи-исключения, больше похожие на срывы, на бешеный всплеск страсти... А сейчас, в эту поездку, бразильянка была рядом все время, нежная и любимая - и это походило на какой-то волшебный сон...

Джильди мгновенно внял просьбе любимой - теперь уже любимой жены - и остановился. Обнял прильнувшую к нему девушку и прикоснулся губами к ее волосам - словно пытаясь надышаться ее сладким ароматом на несколько дней вперед, неизвестно ведь, когда им снова удастся остаться вдвоем на территории монастыря... Тем более что - да, еще несколько вопросов обсудить не успели, а как минимум один из них довольно-таки важный...

- На глаза Лене и Мириам тебе в ближайшие дни лучше не попадаться, - предупредил португалец. - Они как узнают - встанут на дыбы... так что я лучше сам с ними поговорю, без тебя, хорошо? - Честное слово, не хотелось, чтобы Мишель слушала предстоящий шквал воплей, Рейс как-нибудь сам разберется со своими очаровательными родственницами, без чьей-либо помощи...

- Вечно тебе все шишки достаются, а я только за тобой прячусь, - пробормотала Мишель, прижимаясь к Джильди и сцепляя руки за его спиной. На душе у Диас, честно говоря, было мутненько и паршивенько, несмотря на все вселенское счастье, с тех самых пор, с того самого момента как португалец ей предложение сделал... Девушка, помнится, сперва остолбенела от неожиданности, потом с громким радостным визгом согласилась и бросилась парню на шею - а потом только задумалась. Так это что же она, выходит, натворила?... Вот же дьявол... и все язык как-то не поворачивался рассказать - а рассказать надо, это ведь будет лучше, чем когда он сам узнает, не от нее...
- Я тебе сказать хотела, - выдохнула Мишель, отрезая себе пути к отступлению. Помолчала несколько секунд, прикидывая, как бы лучше - нет, как бы проще для себя сформулировать... и наконец выпалила, держа ладонь на животе: - Мистер Тук-Тук заходил, - почему-то это простенькое, старое выражение, обозначающее беременность, оказалось для бразильянки единственным способом донести до любимого терзавший ее вот уже сколько времени, но тщательно хранимый в тайне факт. Родители бы узнали, убили бы со всей независимостью вместе - в таком возрасте, а уже замужем и беременна... хотя нет, порядок событий был обратный... - Срок небольшой, недели две... только пожалуйста, пожалуйста... - голос сорвался и Мишель не договорила, только продолжала с мольбой глядеть на Джильди. Он же ее поймет, он же всегда ее понимает, пожалуйста...

Нокаут. Бесспорный.

Джильди таких слов совсем не ждал - любых других, но не этих... Использованное Мишель выражение португалец понял прекрасно, но... зачем ей это было нужно? Судя по полным мольбы глазам, и сама сожалеет, дурочка, о том, как все вышло... Джильди увлек девушку за собой к краю дороги, сел на траву и усадил девушку к себе на колени. Говорить ей наверняка будет сложно, судя по тому, что смущаться и запинаться она начала, не успев еще толком ничего сказать, а потом и вовсе замолчала - но рассказать всю историю целиком ей придется, португалец не мог что-то решать, не зная, почему все так получилось...

- Поподробнее, пожалуйста, - попросил португалец, обнимая вздрагивающие плечи любимой и осторожно привлекая ее к себе. - Как так вышло и что ты теперь планируешь делать? И... не плачь, уж не бояться ли ты меня вздумала? Рассказывай - а потом мы с тобой решим, что теперь делать, договорились? - Вот уж подарок так подарок... но расставаться из-за этого с Мишель Джильди вовсе не собирался, вот уж было бы глупо и нелепо... Вместе, видимо, создали ситуацию - вместе и выпутаются...

Рассказывай... легко сказать... но голос Джильди по-прежнему звучал тепло, видимо, метать громы и молнии он совсем не собирался... Мишель опустила голову на плечо португальца и принялась рассказывать, с каждым словом ощущая себя все большей идиоткой:
- Наверное, будет звучать глупо - но, пожалуйста, постарайся меня понять. Я боялась, Лена и Мириам ведь все время кричали, что у меня нет на тебя никаких прав... и я боялась, вдруг у них получится сделать что-то, чтобы мы больше не смогли встречаться? И я тогда подумала... если я буду матерью твоего ребенка, то они, наверное, не смогут... И во время наших встреч я тебе говорила, чтобы ты не беспокоился на этот счет, а сама не... Я же не знала, что ты... ты собирался... - бразильянка старательно давила из себя слова, но наружу они шли с трудом, чем дальше, тем хуже... Диас кое-как собралась с духом и закончила: - Прости. А от ребенка... теперь надо будет избавляться, да? - А сама смотрела на Джильди с безумной надеждой, вдруг он придумает, как можно все устроить, чтобы уже не менять состояние Мишель? Ведь это же... будет все-таки их ребенок, не чей-нибудь!... А еще бразильянка понимала, что нормальные люди так не влюбляются и такой вагон глупостей из-за объекта любви не делают, какой она сотворить успела...

Ох, дурочка... Джильди чуть крепче обнял доверчиво прижавшуюся к нему Мишель - сердиться на девушку не выходило, хотя и надо было бы, ведь эта граничащая с отчаянием глупость все же была совершена из-за него... И ответ португальца, кажется, был заранее определен полными надежды глазами Мишель - ну что еще он мог сказать так верящей в него девушке?... Ничего другого...

- Нет, избавляться от ребенка не обязательно, - качнул головой Джильди. Поцеловал девушку в висок - и с неожиданной откровенностью добавил: - Честно говоря, я буду только рад, если ты его оставишь... Но ты же понимаешь, что теперь осторожничать нужно будет еще больше? Лене и Мириам - ни слова; сама догадаешься, в каком свете они все увидят? Старайся прятать живот, пока это еще можно будет делать; занятия - тут решай сама, по самочувствию... но про рукопашный бой, пожалуйста, забудь, сейчас для него будет не время... И впредь - прежде чем делать какой-нибудь отчаянный шаг, обсуди его, пожалуйста, со мной, а то видишь, как получается... Мы договорились? - улыбнулся португалец. Все равно Мишель - самая любимая, самая дорогая для него девушка, хоть и вытворяет порой... впрочем, в этот раз она просто все рекорды побила...

- Да ты просто святой, - прошептала Мишель, ловко извернулась в объятиях Джильди - и накрыла своими губами его губы. Такое впечатление, будто португалец, как чуткая антенна, улавливал желания девушки и старался подстроиться под них... Бразильянка только сейчас в полной мере осознала, как же ей повезло, что этот замечательный юноша остановил свой взгляд именно на ней... а не на какой-нибудь другой девушке, великое же множество здесь охотниц... как же повезло, что Рейс не влюбился в какую-нибудь Арлетту или Эрику...
Упираясь ладонью в плечо Джильди, Мишель заставила его откинуться на спину, лечь на траву - и сама склонилась над ним, продолжая с жадностью целовать его губы. Ведь на территории монастыря, наверное, ничего подобного еще долго не предвидится - и Диас сочла за лучшее насладиться поцелуями и объятиями любимого сейчас, а не ждать до неизвестной поры... да неужели же все равно нельзя, даже если и муж?... ну что за несправедливость, почему же так...

Видимо, это означает "договорились" - Джильди прямо-таки почувствовал, как расслабилось напряженное до этого тело бразильянки, словно из нее вдруг вынули стальной стержень. Девушка заметно оживилась, прошептала несколько ласковых слов - и принялась горячо целовать португальца. Джильди подчинился ее ладошкам - и откинулся на спину, бережно обнимая ее пока еще тонкую талию. На какой-то миг страшно захотелось, чтобы здесь была высокая трава, по пояс, а то и в человеческий рост - чтобы можно было в ней скрыться, полностью скрыться и не опасаться, увидит ли их случайно вышедший из ворот человек...

Сладость лихорадочно-горячих губ Мишель несколько отравляла маячившая где-то на горизонте сознания мысль о предстоящем скандале, судя по всему, невиданных доселе масштабов - и Джильди намеревался выстоять. В конце концов, ему уже не четырнадцать лет, и время, когда мать могла диктовать ему, как и что делать, уже прошло. А если учесть, что полностью самостоятельные решения Джильди начал принимать еще в семнадцать лет... возобновление претензий Лены становится даже немного смешным. Нет, она, конечно, мать и хочет как лучше, это понятно... но не чересчур ли она усердствует?

Чувствовалось, что Джильди думает не только о целующей его юной супруге, но и о чем-то другом... впрочем, это чувствовалось совсем чуть-чуть. И Мишель его нисколько не винила - оно и понятно, вон у него теперь сколько проблем образовалось... И с фуриями-родственницами ругаться - ему, и ответственность за получившегося ребенка, если вдруг что, нести - ему... а Диас всему причиной. Со своими отчаянными глупостями и склочным характером... Слегка куснув Джильди за губу напоследок, Мишель улеглась рядом на траву и принялась зачарованно смотреть на любимого - продолжая думать о том, как же ей с ним повезло...
- Мы сейчас пойдем? - шепотом спросила бразильянка, придвигаясь поближе. - Или еще немного подождем? - Мишель немного помолчала - и призналась, уткнувшись кончиком носа в шею Джильди: - Как же мне с тобой хорошо... - Правда, хорошо. Все бы отдала - чтобы вечно вот так лежать и не расставаться...

Как будто каждое мгновение этого поцелуя, несмотря на мелькающие в голове не самые приятные мысли, как будто было правильным и маняще сладким - даже нехватка воздуха, заставлявшая еще более жадно впиваться в губы любимой девушки в поисках ее дыхания... и как всегда, когда пришлось отпустить Мишель, первые мгновения оставили ощущение какой-то пустоты... Португалец взглянул на лицо улегшейся рядом с ним девушки, которое словно светилось изнутри, тихим ласковым светом - и, повернувшись на бок, обеими руками обвил тело бразильянки, сейчас бывшее для него еще более нежным и хрупким...

- А мы куда-то торопимся? - с улыбкой отозвался Джильди, поглаживая темные волосы прильнувшей к нему девушки. - Если хочешь - можем подождать еще, лично я никуда не тороплюсь... - Вообще-то у Рейса на шее, конечно же, сидят доверенные ему ученицы. Причем Джемма просто сидит, а Эрика, так даже и ножки свесила... Торопиться навстречу своим обязанностям вообще редко хочется, а уж в данных обстоятельствах - португалец любой передышке был рад. И старался по возможности растянуть каждую передышку.

- Ну конечно, хочу, - прошептала Диас, обнимая любимого за шею и стараясь прижаться к нему как можно теснее, чтобы ощущать его живое тепло всем телом. Как всегда, в очередной раз поразилась его непомерной худобе - словно можно было прощупать каждую косточку, прячущуюся под тонкой кожей... И как в его худом теле помещалось столько тепла, столько огня, столько терпения и добра?...
- Скажи, что ты меня любишь! - потребовала Мишель, выдохнула это требование Джильди почти в самые губы. Видеть рядом темные, тепло блестящие глаза португальца было странным удовольствием, чувствовать на лице его горячее дыхание... Не удержавшись, Диас подалась чуть вперед - и осторожно коснулась губ португальца кончиком языка. Прекрасно сознавала, что этим своим действием, в общем-то, мешает Рейсу выполнить ее же требование - но поделать с собой ничего не вышло...

И с радостью сказал бы, говорить такие теплые слова любимой девушке всегда приятно... Но не вышло. Не сложилось - и причиной этому была сама же Мишель. От ее, казалось бы, такого простого движения навстречу внутри у португальца словно все затрепетало - и дыхание отчаянно билось где-то в горле, не в силах вырваться наружу. Очаровала, околдовала одним своим легким движением - и не отстраниться от нее, не остановить, не возразить... Джильди продолжал еще обнимать Мишель - но, словно зачарованный, готов был подчиниться любому ее слову, любому движению, отдать все, что она попросит, за один только взгляд... Сейчас португалец знал только, что эта девушка принадлежит ему - и что он сделает все, чтобы она оставалась его девушкой...

Диас очень боялась, что вот на этом ее отчаянном движении все и закончится, надо будет брать себя в руки, вставать и идти к воротам, там прощально целоваться напоследок и расходиться в разные стороны, словно между ними вообще ничего нет и никогда не было... Но Джильди не предпринял ничего - и Мишель расшифровала это для себя как разрешение действовать дальше.
Осторожно, медленно, каждую секунду боясь быть остановленной, девушка завела ладонь под ворот рубашки португальца, поглаживая его теплое плечо - просто прикасаясь к любимому, без каких-либо намеков. Краем глаза уловила, как вздрагивают, расширяясь, зрачки Рейса - и, подавшись вперед еще сильнее, прижалась губами к его губам. Прервать этот поцелуй стоило бразильянке больших усилий - и, когда ей все же удалось отстраниться, девушка продолжала чувствовать на губах пленительный вкус любимого...
- Если ты меня сейчас отсюда не уведешь - дальше я уже сама тебя не отпущу, - то ли пригрозила, то ли пообещала Мишель, глядя в вечно ласковые глаза Джильди. А сама прижалась к нему еще теснее - так что стало и вовсе непонятно, как ее теперь уводить...

Нашла чем пригрозить... не отпустит она его... Это, скорее, выглядело как приманка, долженствующая заставить португальца не уходить и девушку не уводить - особенно если она продолжит дарить ему такие томительно-сладкие поцелуи... Но кто-то из двоих должен же был проявлять силу воли? А Мишель, кажется, сделала уже все, что было в ее силах... так что пришлось Рейсу все брать на себя.

- Не знаю как насчет "увести" - но унести тебя отсюда я очень даже могу, - улыбнулся Джильди. И, не откладывая исполнение своего обещания, поднялся с травы и бережно, стараясь не делать резких движений, взял Мишель на руки. Девушка всегда казалась португальцу легкой - и даже и не передать, как же приятно было носить ее на руках... Осторожно прижимая бразильянку к груди, Рейс вместе с ней двинулся к воротам, не обращая внимания на то, что ее сумка при каждом шаге бьет его по ноге. Сейчас в мозгу иголкой засел один только страх - невольно причинить нежной девушке боль тем или иным неловким движением... страшнее всего, конечно же, упасть с ней вместе - поэтому Рейс тщательно следил за каждым своим шагом...