Тайна молнии

Кошки спят долго. Они, в отличие от людей, никому ничего не должны, не придерживаются никаких религий и философских концепций и предпочитают гулять сами по себе. Раненные кошки спят ещё дольше, особенно те, кто снова доказал, что у них не одна, а минимум девять жизней. Веки белой тигрицы задрожали, и она лениво открыла необычные для своей масти янтарные глаза, посмотрев на залитую солнечным светом комнату лазарета. Все, произошедшее ночью, могло показаться сном, лишь красное пятно на белой с черными полосами шкуре напоминало о ране, едва не завершившей существование Шэн в этом воплощении. Тигрица поднялась на ноги, чуть пошатываясь, и потянулась, почувствовав боль в боку. Она махнула хвостом и подошла к ведру с водой, начав жадно пить. Постепенно мир стал наполняться звуками, запахами и образами, которые прежде оставались незамеченными. На улице было шумно – обитатели монастыря давно проснулись и занимались своими делами, а стук, доносившийся со стороны тренировочной площадки, говорил о том, что утренние занятия идут полным ходом. Нужно быстрее приходить в себя и возвращаться к делам. Дождь давно прошел, и Шэн заметила, что стекло в окне успели заменить. На полу было много воска от прогоревших за ночь свечей, огонь которых давал энергию дыханию. Тигрица прошлась по комнате, разминая затекшие лапы. Слабость ещё не прошла, но болезнь уже отступала, как остатки вражеской армии, бегущей с поля боя. Шерсть на холке вздыбилась и чуть задрожала от неприятного холода, пробежавшего вдоль позвоночника. Это – остатки лихорадки, не имеющие ничего общего с ощущением опасности. Шэн вернулась к ведру с водой, вновь начав пить. С усов капала вода, разлетавшаяся по полу мелкими брызгами. Странно, но не было никакой радости от победы над собой, скорее усталость и апатия – снова не в этот раз. Шэн не бывала ни счастлива, ни несчастна – она не имела на это права, будучи воином. Категории её настроения измерялись исключительно по шкале спокойствия, недостижимой вершиной которой была не нирвана просветленного, а долгожданная недоступная смерть. Конец воплощения – непозволительная роскошь для того, на кого все рассчитывают. Кошка потянулась, перебирая по полу массивными передними лапами и чуть выпуская когти. После этого она села, чувствуя легкое оцепенение в каждой мышце, и превратилась обратно в человека.

Вновь вернулось ощущение слабости. Шэн неуверенно встала на ноги и подошла к умывальнику, посмотрев на себя в зеркало. На лице оставались следы белой краски, растрепанные седые волосы налипли на лоб, синяки под глазами выдавали общее состояние тигрицы, далекое от идеальной боеготовности. На столике лежал гребень и стояла баночка краски – кто-то заботливо приготовил все это к моменту её пробуждения. Здесь же лежали заколки, которые Шэн бросила где-то возле матраса. Только меч и нож лежали там, где она сама их оставила. Тигрица умылась и подвела глаза – под белой краской не видно следов усталости, ещё одна причина, по которой отличительный знак её касты был именно таким. Шэн расчесала волосы, на что ушло немало времени, так как они путались сильнее обычного, чутко реагируя на состояние её здоровья. Нужно всегда следить за собой, это придает ощущение уверенности даже в том случае, когда силы на исходе. Это не женское кокетство, не стремление быть привлекательной, а часть воинской дисциплины, воспитанной с детства. Возле матраса лежала сложенная чистая одежда, также белого цвета. Шэн осмотрела свою повязку, под которой рана уже не горела огнем воспаления, и переоделась, успев привести себя в порядок за пару минут до того, как в комнату зашел лекарь. Он принес еду и какой-то отвар с резким запахом, объяснив, что в лазарете нужно провести три дня. Шэн хотела возразить, но поняла, что этим нарвется на вождя, приславшего сову ей на помощь. Поэтому тигрица безропотно съела завтрак и выпила отвар, но ложиться и спать дальше не стала, вместо этого взяв четки. Раздался стук в дверь – пришел Ши Ньяо, доставивший письмо от сифу. Шэн не сразу открыла послание, дождавшись, пока останется одна.

Здравствуй, Шэн.

Лян Бу.

Вождь ей гордится и поздравляет с победой. Да, пожалуй, ради этого она отказалась от смирения на вздохе, казавшемся последним. Ради клана, отца, сифу, долга и воинской чести, ведь помимо этого в её жизни не было ничего. Когда Лян Бу писал это письмо, он верил в то, что она выживет. Значит, все не зря. Шэн слышала о том, что сильные маги Огня умеют создавать молнию, но никогда прежде сифу не рассказывал ей об этом приеме. Ни ей, ни Рё. Видимо, только сейчас, когда ей придется быть сильной за двоих, она получила право постичь эту тайну стихии. Шэн несколько раз перечитала письмо, пытаясь понять, о чем пишет Учитель. Разделить единое надвое и направить по разным лучам. Затем слить вновь воедино. Тигрица начала задумчиво перебирать четки, вспоминая все уроки, полученные ей от вождя. Обычно он говорил более прямо. В этот раз ей придется доказать, что она достойна знания, которое он ей доверил. Четки из красной яшмы тихо стучали под пальцами тигрицы. Их звук успокаивал, позволяя лучше сосредоточиться на мыслях. Единое – пламя, желтая энергия Манипуры, рождающаяся в Сушумна-Нади, заполняющая верхний даньтянь и дающая простор для дальнейшего управления стихией, в котором Шэн успела постичь очень многое. Разделить эту энергию? Из чего рождается пламя? Взаимодействие кислорода и материи, реакция окисления. Материя и кислород, земля и воздух – столкновение противоположных стихий, которые в единстве рождают пламя. Дао. Шэн постаралась мысленно разделить желтую энергию на красную и голубую, но поняла, что желтый первичен, он так не разделяется. Красный и голубой комплиментарны, вместе рождают пурпур. Желтому противопоставлен синий, энергия Аджны. Недаром часто говорят о бестолковости магов Огня.

Единое – это всегда Дао, таков закон мироздания. Шэн встала и подошла к окну, за которым ярко светило солнце. Полдень ещё не наступил, и раскаленный диск чистой стихийной энергии был хорошо виден из комнаты лазарета. Тигрица смотрела на солнце, не моргая и не жмурясь, до рези в глазах. Желтый цвет начал сменяться другими, мелькали и синий, и красный, и даже зеленый. Огонь – это немного больше, чем горение материи в кислороде. Солнце дает жизнь, без него невозможно дыхание, не существует обмен веществ, не может быть кислорода на всей планете. Самая близкая звезда. В сиянии остальных звезд кроется энергия Аджны, в сиянии самой важной – Манипуры, и в ней самой заключено Дао. Такое же желтое солнце разгорается в Манипуре во время работы с пламенем, оно едино, на первый взгляд энергия равномерна, она свободно растекается по сухожилиям и управляется движениями тела и усилиями воли. Как едина Сушумна, так же едина выходящая из неё чакра солнечного сплетения, проходящая через все тонкие тела. Но Дао делится на Инь и Янь. Как выделить их в едином? Шэн отошла от окна, часто заморгав – после солнечного света комната казалась темной, а перед глазами мелькали цветные пятна, мешавшие что-либо рассмотреть. Шэн продолжала задумчиво перебирать четки.

Пламя бывает разным. Иногда в нем тепло домашнего очага, иногда – пламя, истребляющее правых и виноватых, без разбора, на слепой, лютой ярости. Шэн знала оба этих пламени, и оба использовала не один раз. Тепло будет Инь, ярость – Янь. Домашний очаг – это традиции, как руна Отила. В этом Инь окажется прошлое, ночь, уют и светлая память, что остается, когда в костре сгорела боль. Тогда Янь – очищающее и истребляющая ярость, оставляющее место лишь будущему, что будет строить заново на пепелище. И вместе эти начала образуют Огонь, но две его ипостаси – жар и свет, смерть и поддержание жизни. Они обе – в желтой энергии Манипуры, и сплетены там самим законом мироздания. Как их разделить? Шэн снова взяла письмо Учителя. Раздели единое надвое и направь по разным лучам. Энергия Сушумна-нади – единый поток, на котором держатся чакры. До сегодняшней ночи Шэн была уверена, что энергия центрального канала идет лишь от Муладхары к Сахасраре, но, оказывается, она может течь и в обратную сторону. Ци может перемещаться любым способом, нужно просто это осознать. Но помимо Сушумны в теле есть и другие каналы, и в них тоже можно направлять энергию. И энергия эта в них тоже может двигаться любым способом, если воля сможет её направить. А воля воина клана белых тигров, победившего этой ночью саму смерть, способна на многое. Недаром Учитель в неё верил. Шэн села на пол напротив окна в позу лотоса и прикрыла глаза, чувствуя тепло от проникавшего сквозь стекло солнечного света. Она сосредоточилась на своей ауре, в которой ещё не прошли следы болезни. Там, где ночью воронки чакр душила багровая энергия заражения, цвета стали нормальными, но ещё не вернули былую яркость. Тигрица стала выравнивать дыхание, сделав его медленным и глубоким – так ци лучше циркулирует по телу.

Сушумна проходит вдоль позвоночника, составляя основу той сложной системы, которой является человек. Это – бесконечная радужная река, из которой берет начало вся энергия тела, в ней же, на уровне эфира, течет магическая энергия врачевания и стихийной маги. По краям от центрального канала – Ида и Пингала, которые должны находиться в равновесии. Инь и Янь, вот ключ. Но на боковых каналах нет чакр, энергию Манипуры нужно разделить в Сушумне, затем, через область второго даньтяня, направить в боковые каналы. Тепло и жизнь пойдут в Иду, ярость – в Пингалу. Шэн сделала глубокий вдох, концентрируя энергию в Манипуре. Сейчас было очень сложно работать с магией – слишком мало сил, но для того, чтобы понять принцип, много энергии и не нужно. Чакра солнечного сплетения загорелась ровным желтым огнем, пока все было привычно. Со следующим вдохом Шэн попыталась как можно лучше прочувствовать оба аспекта пламени, слитых воедино в желтой воронке. Ей показалось, что желтый цвет становится не таким равномерным, местами он темнее, местами – светлее. Рыжеватый огонь давал тепло, более белый – жжение. От Манипуры потянулись тонкие нити, которые Шэн усилием воли растягивала в две стороны, темные – налево, светлые – направо, позволяя им растекаться по Идее и Пингале, и уже там сворачиваться в вихри. Дышать стало тяжелее, ощущение было слишком непривычным, но тигрица интуитивно понимала, что действует правильно.

В солнечном сплетении по-прежнему ярко полыхала Манипура, которая начала немного пульсировать из-за того, что его энергию так изменили. В Иде и Пингале вращались два новых вихря, двигавшихся в разные стороны – светлый в Пингале – по часовой стрелке, темный в Иде – против. Шэн сосредоточилась на этом ощущении, чтобы как можно точнее запомнить свое состояние. Рука по-прежнему перебирала четки. Она разделила противоположности, направив их по разным каналам. Можно переходить ко второму действию – соединить потоки. Но это нельзя делать в Манипуре – молния пройдет через тело. Они должны сойтись вне Сушумны, иначе все старания совы окажутся напрасны. Отступать уже нельзя – энергия разделена, и она не может долго оставаться в таком состоянии. Уже не время сомнениям и страхам, нужно лишь четко выполнить указание Учителя, завершив начатое. В какой-то момент Шэн поняла, что таким способом легко завершить собственную жизнь – она вряд ли даже успеет почувствовать, как сошедшиеся в Манипуре энергии Инь и Ян пройдут по Сушумне к Анахате, остановив сердце. Но она не для того выжила, чтобы вождь ей гордился. Шэн отложила четки и чуть наклонила голову, ставя руки перед собой ладонями друг к другу. Между ними оставалось сантиметров десять. Дыхание остается ровным, а ни одна эмоция не отражается на лице, будто Шэн не пытается впервые создать смертельно опасную молнию, а читает мантру Зеленой Тары. Она была уверена в том, что поняла все правильно. Вихри нужно направить по сухожилиям спины, вдоль лопаток к кончикам пальцев. Оттуда две противоположных энергии столкнутся на равном расстоянии между ладонями. Шэн мысленно проверила все энергетические каналы сухожилий, убедившись, что перенесенная болезнь не оставила в них зажимов.

Резкий выдох, как всегда, во время удара. Энергия обоих боковых вихрей одновременно побежала вдоль спины, по плечам, предплечьям, кистям, делясь на пять потоков, соответствующих количеству сухожильных усилений, чтобы сорваться с ладоней двумя всполохами – светлого и темного пламени. Вихри столкнулись с резким жужжанием. Шэн резко распахнула глаза и развернула ладони, переправляя голубоватую молнию на пол в стороне от себя. На толстой доске осталась темная отметина. Дыхание сбилось, но молния не задела её саму. Получилось. Тигрица подняла четки и встала на ноги, почувствовав резкое головокружение, из-за которого с трудом удалось устоять. Видимо, создание молнии отнимает много сил, а они ещё не успели восстановиться. Но она справилась – это главное. Она способна оправдать доверие Учителя. Чуть пошатываясь, Шэн подошла к матрасу и села, восстанавливая дыхание. Нужно отдохнуть, а потом тренироваться. Как только восстановятся силы. Но сначала – написать ответ сифу. Недалеко от постели лежали листы бумаги и письменные принадлежности – видимо, из оставил Ши Ньяо после того, как писал письмо под диктовку Шэ. Воздух забывчив и неорганизован, но сейчас это к лучшему. Шэн положила лист бумаги на пол перед собой и обмакнула кисть в тушь, заточив кончик о край тушечницы так, чтобы он был похож на острие копья. Сейчас хотелось не просто показать вождю, что она жива и поняла его подсказку, но и то, что она по-прежнему в форме. Например, показав образцовый стиль кайшу в тех нескольких строках, что предстояло написать.