Трое из ларца

Кот вышел из спальни уже в рубашке и брюках, только пиджак, уже вытащенный из шкафа, остался валяться на кровати. Гунмао подошел к сейфу, достал оттуда золотую цепочку с амулетом Будды, и надел её на шею. Не то чтобы он был верующим, буддист из него был так себе, но массивная золотая цепь хорошо сочеталась с черной шелковой рубашкой, пара верхних пуговиц которой оставалась расстегнутой. На пальцах фу шан шу, как обычно, была пара массивных золотых перстней, на запястье – золотые часы.

- Выезжаем через полчаса, - объявил Гунмао сыновьям, которые должны были собираться одновременно с ним.

Он уже долго слонялся по квартире, курил, пил кофе, затем думал какие-то организационные думы, снова курил, и только в последний момент все же решил, что пора одеваться. Дважды позвонил лунтао, чтобы убедиться, что к вечеру фу шан шу уже не спит, но еще трезв. Гунмао на него почти обиделся, потому что к сегодняшнему мероприятию он готовился со всей серьезностью, вот даже с самого утра обсудил с супругой, что наденет по столь важному случаю.

Спина уже зажила, и теперь дракон выглядел так, как должен был смотреться: без красных пятен и кровавых корочек, будто Кот родился с татуировкой, а не сделал её недавно. Тут была заслуга Цириллы, потому что без её помощи знак отличия большого босса триады смотрелся бы не столь впечатляюще.

Почти весь день пришлось просидеть над китайским и математикой, потому выходные обещали попросту выпасть из жизни, а никто не обещал, что в понедельник они смогут тоже остаться дома, отдыхая от отдыха. Точнее, Тай знал, что если попросить отца не ходить в школу, то он скорее всего разрешит, даже позвонит учительнице Баи, чтобы убедительно и ответственно наврать о том, что они с Тео заболели, отравились или занимаются каким-то другим делом, которое требует их безотлагательного присутствия. Таю удалось даже заставить близнеца поделать какое-то количество упражнений, прежде чем брат психанул над не получающейся у него задачей, получил весьма ощутимый тычок под ребра - в ухо-то бить сейчас нельзя - и успокоился, сидя тихо и мирно все то время, пока старший доделывал домашнее задание.

А потом нужно было начинать собираться, чтобы не опоздать к началу. Таю очень хотелось приехать вовремя, потому что тосность - вежливость королей, но для этого нужно было постоянно подгонять папу, чтобы тот не расхаживал в пижаме по всей квартире, пока, наконец, отец не вошел в их комнату почти готовый. Тай с выражением полнейшего недоумения уставился на золотую цепь на шее отца, даже перестал застегивать рукав темной рубашки. Правда, не шелковой - Тай терпеть не мог рубашки из шелка, которые ему время от времени пыталась навязать мама - они были холодными, скользкимии постоянно липли к телу, отчего у парнишки возникало чувство, что с него слезает кожа.

- У Бизона такая же золотая цепь, - как бы между прочим заметил старший, запросто называя Ханя сяншена по его общеизвестной кличке. На самом деле язык не поворачивался назвать Бизона Хань сяншеном, потому что он точно был не сяншен. Он был Бизон. И этим все сказано. Хотя, на взгляд самого Тая та золотая цепь на бычьей шее Бизона смотрелась намного выгоднее, чем на папиной. - И амулет такой же. Лучше сними.

Ясен пень, яйца курицу не учат, но Тай сейчас посчитал нужным сказать это вслух. Это раньше он считал Кота чужим, чтобы обращать на него минимум внимания, а сейчас нужно было заботиться о моральном и внешнем виде отца. Тем более, если они едут на такое серьезное мероприятие.

Тео весь день едва не пританцовывал от восторга, никак не мог усидеть на одном месте и наделал кучу ошибок в домашнем задании, которое за него еще пришлось переделывать брату. Ребра, куда попал кулак близнеца, немного ныли, но младший решил не обращать на это внимание брата, а то можно получить еще раз и еще более ощутимее, так что ребра будут не просто болеть, а адски болеть. А сегодня нужно было быть обаятельной няшкой, чтобы все видели, что они уже взрослые и имеют полное право быть вместе со всеми на церемонии.

- Не, у него толще цепь, - рассеянно отозвался Тео от зеркала, перед которым застегивал пуговицы рубашки, следя, чтобы они были застегнуты ровно, и воротник лежал точно так, как надо, а не как придется. - И амулет больше. Но у него и шея как две мои ноги.

Он хотел сказать сначала "как две мои руки", но вовремя сообразил, что его рука пока не образец толщины и мускулистости. Да, конечно, лучше, чем у Дина, но у Бизона шея толщиной со всего Тео, наверное, ну, может быть, чуть поменьше. Тео все переживал, что если он тоже будет усиленно раскачиваться и дальше, то станет таким же. Ну уж нафиг надо. Бизон в двери наверное только боком входит. С одной стороны, хорошо быть Бизоном - тебе все уступают дорогу, тебя боятся и уважают за твои габариты, с тобой считаются во всех вопросах, но с другой...

- А будет много народу, да? Вся семья, наверное, соберется... - интересно, а сколько человек в их семье вообще? Сотня, две, три? Тео знал, что есть те, у кого есть номера, и некоторых из этих "пронумерованных" знал и он сам, но ведь наверное есть еще куча людей, которые пока не заслужили этот номер. Вот сколько их там будет? Небось толпа целая. Тео наконец пристроил все пуговицы на законные их места, одернул рубашку и заправил ее в светлые легкие брюки. Узнав о том, что лучше всего ехать в костюмах, Тео скуксился, но, выпытав, что все остальные тоже будут в костюмах, Тео смирился и даже повеселел, тем более что это был не плотный черный костюм, а нормальный летний, в котором пока было не жарко. Пока он был без пиджака.

Близнецы собирались довольно шустро, и находились в той же стадии готовности, что и сам Гунмао. А вот замечание Тая немного обескуражило Кота: он как-то не привык, чтобы его сыновья высказывали ему пожелания насчет его внешнего вида. Первой реакцией было упрямо сказать, что он может надевать на себя все, что захочет, и вообще у Бизона цепь другая. Но здравый смысл подсказывал, что фу шан шу не потеряет лицо, согласившись со старшим сыном в такой ерунде. Гунмао усмехнулся и снял с шеи цепь, которую положил на стеллаж, потому что до сейфа идти было лень. В этом доме все равно ничего не могло пропасть, наоборот, волшебным образом оказывалось на местах.

- Много, - ответил Кот, обращаясь к Тео. – Одиннадцать трехзначных, на семь отрядов сотни две сорок девятых, еще несколько человек без номеров. Там Лысый пол Тяньцзиня с собой везет, там только их человек сорок. Но это далеко не все, кто имеет отношение к семье, в тех же хутунах полно тех, к кому мы только присматриваемся.

На подобные мероприятия полагалось звать только тех из младших, кому уже доверяли, и кому при этом хотели чуть больше рассказать о семье. Это могли быть дети старших авторитетов или любимые ученики, подававшие большие надежды. Ритуал посвящения с древних времен держался в тайне, потому видеть его могли лишь те, кому доверяли. При этом Кот на этот раз даже не стал говорить близнецам, что им нужно будет молчать о подробностях этой ночи, он уже был уверен, что они догадаются сами.

- Возьмите одежду, в которую утром переоденетесь. Мама согласилась, чтобы мы там выспались и вернулись завтра к обеду, - сказал Гунмао.

Он достал в коридоре спортивную сумку, в которую положил свои джинсы и чистую футболку. О такой ерунде как зарядка для телефона можно было не волноваться, потому что всегда можно будет найти крайнего, чтобы решил подобные вопросы.

Тай проводил взглядом золотую цепь, которую отец положил на книжный стеллаж, и вернулся к своим пуговицам на рукавах, которые никак не хотели застегиваться ввиду того, что рубашка была новая и пуговицу приходилось чуть ли не пропихивать через маленькое отверстие. А их было аж по две штуки на каждом рукаве. Таю было легче землю перевернуть, чем справиться с чем-то маленьким, именно по этой причине он так ненавидел работу с песком - потому что работа ювелирная.

На словах о хутунах рука Тая непроизвольно дернулась, чуть не оторвав многострадальную пуговицу. Ему было около трех лет, когда ему предоставилась замечательнейшая и очень редкая возможность провести почти целый день и половину ночи в компании каких-то отморозков. Он тогда жутко испугался и молчал все то время, пока какая-то пожилая женщина и женщина помоложе пытались выяснить, откуда он взялся - когда по хутунам прошел шумок, что кого-то ищут, его бросили прямо посередине улице одного. А, наволновавшись, он уснул прямо на диване, куда его посадили, решая, что с ним делать. Тай не любил об этом вспоминать. С тех пор не любил хутуны, хотя и понимал, что сейчас в них нет ничего страшного. Ну да, там до сих пор можно натолкнуться на каких-нибудь ненормальных, но где их нет?

Тай наконец закончил возиться и скрупулезно разгладил все складочки на одежде, следя за тем, чтобы все было идеально - что брюки выглажены до бритвенно-острой стрелки, что на рубашке нет нигде мятого, что в этом он выглядит достаточно презентабельно, как и полагается выглядеть сыну уважаемого человека и французской графини. И даже одежду на завтра он выбрал с такой же тщательностью, а затем аккуратно сложил в спортивную сумку вместе с отцовскими вещами.

- Нам нужно будет сидеть там до конца? - Тай опасался, что его ментальный щит пойдет по швам. Удовольствие не из приятных.

Тео начал было считать, но сбился, плюнул и решил, что ему достаточно слова "много", чтобы понять, сколько именно человек будет на посвящении. Тем более, что выходило действительно много. Круто будет увидеть всех этих людей вместе и даже постоять с ними рядом, совсем как взрослому.

- А она дома останется? - глухо поинтересовался Тео из недр шкафа, где искал чистую футболку и хотя бы относительно свежие джинсы. Вопросы внешнего вида Тео не очень волновали. Конечно, приятнее ходить в чистой одежде, но если когда мама спрашивала, нужно что-то стирать или нет, ты отмахиваешься, что нет, не надо, а потом внезапно понимаешь, что нет ничего чистого и стирать надо было весь шкаф, то винить тут уже некого, кроме себя самого. Тео извлек из глубин стенного шкафа нечто, напоминающее чистую одежду, но мятую до такой степени, что становилось страшно, расправил на коленке, делая вид, что погладил, а затем даже сложил, прежде чем убрать в сумку. Чтобы потом не говорили, что Тай на него совсем не влияет. Влияет, да еще как - вон, даже сложил, не комом бросил!

Мама никогда не ездила на все эти собрания и мероприятия. На Цинмин понятно - это только для мужчин, тут все логично и правильно, но она никогда не ездила во так, когда собиралась вся семья. Только если на кухне лунтао все собирались - тогда да, мама тоже там присутствовала. Наверное, оттого, что она этой семье не принадлежит. Тогда бы ей пришлось работать, а сейчас она может просто сидеть дома с близняшками и считаться женой фу шан шу, ведь ее все равно уважают, даже несмотря на то, что она не называет Чжу сяншена боссом. Тео попытался представить. как мама кого-нибудь называет "боссом" и залип. Не представлялось. мама вообще не может никому подчиняться. И никогда не будет.

- На церемонии нужно быть до конца, на банкете – сколько захотите, - ответил Кот. – Там есть номера, куда можно уйти спать в любое время.

И он как раз рассчитывал, что близнецы будут на официальной пьянки не до самого конца, чтобы не особо видели, как папа и его ближайшее окружение напиваются до овощного состояния. А вот в начале банкета все должно было быть красиво, с правильными речами и с подобающей случаю роскошью. Кот слышал, что Чжэнь две недели договаривалась о поставках алкоголя на банкет, и вроде как никто из поставщиков не мог сразу завезти столько, сколько нужно.

- Да, мама будет дома, – сказал Гунмао.

Он даже не задумывался о том, чтобы позвать Цириллу на посвящение, потому что её не должны были касаться дела триады. Все же эта церемония – часть работы, а не праздничное мероприятие, и Кот как раз считал, что нормальные женщины мужской работой заниматься не должны. Из этого, кстати, можно было сделать вывод о том, насколько ненормальными в его представлении были Чжэнь и Сантана.

- У вашей мамы безусловный авторитет среди братвы, и ей для этого не нужно участвовать в каких бы то ни было посвящениях, - сказал Кот. – Она Бизона при первой встрече чуть с лестницы не спустила.

Было неприятно признавать, что есть что-то, что ему пока не поддается. Те же телекинез и ментальная магия. Тай знал свою слабость - он боялся больших скоплений людей, потому что все они имели обыкновение думать. Думать много. Даже дурак - и тот думает, просто о какой-то ерунде. И когда все чужие мысли ты слышишь так, словно их тебе нашептывают в уши, как в каком-то фильме ужасов, начинаешь подозревать себя в том, что неумолимо сходишь с ума. Сейчас задача упрощалась - нужно было всего лишь дождаться конца церемонии, и, как бы Таю не хотелось досидеть до самого логического конца, он понимал, что ему лучше будет уйти.

- А что помешало спустить? - мама никогда не рассказывала о том, как познакомилась с папой, и как развивались их отношения. Тай и не спрашивал. Для него дядя Мао появился из ниоткуда, как человек, почему- то претендующий на внимание матери, и он бы пропал в никуда, вздумай мама уехать из Пекина. Только тот факт, что "так хочется маме" заставлял Тая неохотно приоткрываться и узнавать Кота получше, настолько, что очень незаметно совершенно чужой человек постепенно становился родным и близким, шаг за шагом завоевывая привилегию вслух называться "отцом". Тем более Тай не знал, как она познакомилась со всеми остальными братьями отца - с Бизоном, с лунтао, с Чжоу и прочими. И новость, что мама открыто выступила против мужчины, втрое больше по размерам, заставляла его надуваться от гордости за мать - за самую чудесную женщину на свете, пусть скрытной и не любящей рассказывать о себе.

Старший накинул пиджак, но пока не стал его застегивать. У него не было ни золотых перстней, ни тем более золотых цепочек, зато были довольно строгие наручные часы, которые Тай почти никогда не снимал, чтобы иметь контроль над временем.

Тео поморщился - он бы хотел посмотреть все до конца, потому что сон для слабаков, и очень принципиально оставаться вместе со всеми до конца, чтобы показать, что для него это - раз плюнуть. Но при этом Тео понимал, что скорее всего они уйдут раньше - они и на Цинмине-то никогда не оставались допоздна, в смысле, вплоть до самого утра, а уезжали раньше. Тут хотя бы ехать никуда не нужно будет.

- Ну так это же мама, - Тео усмехнулся с таким видом, что всем окружающим сразу должно было стать понятно, какая именно их мама. Естественно, самая замечательная, так что он совершенно не удивился. Мама справляется с оравой учеников в монастыре, с ними двумя, с близняшками и с папой, что ей там какой-то Бизон. Младший страдальчески посмотрел на пиджак на вешалке - ему очень не хотелось в него влезать. Потому что сразу станет жарко. противно, тесно, неудобно и просто отвратительно. хорошо еще галстук не заставили надевать - с ними ситуация была еще хуже, чем с пиджаками.

- А пиджак обязательно надевать? - спросил он у папы, когда понял, что вроде бы собран, и остался только ненавистный этот пиджак - пусть и красивый, мама ведь выбирала, но все равно ненавистный, и даже тот факт, что он красивый не умаляло его злостности. Тео казалось, что эту деталь одежды позаимствовали из каких-нибудь средневековых пыток. Или от смирительной рубашки. Как-то они с братом придуривались, и Тай обвязал Тео рукавами его же рубашки на манер смирительной. Прикольно было только первые тридцать секунд, а потом Тео и впрямь начал психовать, требуя, что его выпустили наружу.

- Исключительно природная доброта, - ответил Кот на вопрос Тая.

Цирилла удивительно быстро заняла в неофициальной иерархии триады то место, которое, казалось, всегда по праву принадлежало ей. Она была настоящей первой леди пекинской семьи, и при этом никак не была замешана в тех делах, которыми занималась братва в городе. Её все уважали, с её мнением порой считался даже лунтао, при этом её всячески ограждали от подробностей, касавшихся дел триады. Видавшие виды уголовные авторитеты в её присутствии принимали чуть виноватый вид и старались вести себя прилично.

- Тео, лучше надень, - ответил Кот. – Рубашки без пиджаков носят официанты.

Никакого строгого дресс-кода на мероприятии не было, но все же для сохранения собственного лица лучше было выглядеть прилично. И, разумеется, Гунмао хотелось, чтобы его сыновья выглядели достойно на фоне прочей молодежи, которая там будет.

Кот вернулся в спальню за своим пиджаком, который даже не помялся, пока валялся на кровати. Тео можно было понять: пиджаки сковывали движения, к ним нужно было привыкнуть, и это сейчас деловой стиль для пекинского фу шан шу был нормальным, в былые годы Тигр долго бился над тем, чтобы Гунмао хотя бы внешне был меньше похож на уроженца Тянцзинского порта, с детства привыкшего подрезать кошельки на рынке, а не представлять интересы уважаемой организации.

- Все готовы? – спросил Кот у сыновей, вернувшись в холл.

Тай ухмыльнулься на словах о маминой доброте. Стопроцентно дело там было не в этом, но он не стал интересоваться дальше, оставив наиболее выгодный и удобный вариант. В конце концов, не только он считал мать удивительной женщиной, хотя, вероятно, знал ее лучше прочих, даже несмотря на то, чтоона почти ничего не рассказывала о себе. За ней достаточно было понаблюдать некоторое время, чтобы заметить в ее поведении какие-то черты, которые характеризовали ее лучше всяких слов. Например, как она сидела в кресле, свернувшись клубком и читая какую-то книгу - в такие моменты она ничего не видела и не слышала, живя где-то внутри книги и внутри той истории, о которой рассказывалось. Или как, пританцовыя и что-то мурлыча себе под нос, она готовит завтраки перед тем, как отправить их с братом в школу. У мамы было много маленьких привычек, каждая из которых не могла существовать отдельно от матери - и те же самые привычки у кого-то другого воспринимались как что-то посторонее, притянутое за уши.

Застегивать пиджак не хотелось, но вероятность быть похожим на официанта как-то не прельщала, так что пришлось аккуратно запаковаться в верх от костюма и принять вид немного по-английски чопорный и важный. Тай не стал отягивать карман брюк сотовым телефоном, считая, что ему все равно не придется им пользоваться, да и некогда будет. Наверное, на этом все сборы можно было считать завершенными, и парнишка стряхнул с рукава незаметные глазу пылинки. Тут как раз вернулся отец в комнату, тоже в пиджаке и Тай с удовлетворением отметил, что они все втроем в темных рубашках и светлых костюмах. Он бы, конечно, никогда и никому не признался, что в чем-то подражает отцу, скорее согласился бы, что это вышло совершенно случайно, но факт оставался фактом, выглядели они одинаково.

- Готовы, - ответил старший, оглядываясь на близнеца, который все еще копошился возле шкафа. - Туда долго ехать?

Тео вздохнул, снова посмотрев на ненавистный пиджак. И что плохого, спрашивается, в официантах? Тео вот не видел ничего ужасного в том, чтобы не надевать пиджак и чувствовать себя при этом очень хорошо, но раз уж надо, тогда придется мучиться. Правда, если думать о пиджаке как об обязательном условии поездки вместе со всеми и участии (хотя бы косвенном) в церемонии, то становилось даже как-то легче выносить это досадное препятствие к собственному комфорту. Младший натянул на себя остатки костюма, но решил все-таки пуговицы не застегивать, ведь все равно сейчас они поедут туда на машине, и ему нет необходимости выглядеть так, словно он собрался на парад.

- Щас я, - выпалил Тео, вспоминая, что оставил телефон в старых джинсах, которые благополучно комом запихнул обратно в шкаф, чтобы мама не успела утащить их в стирку. В этом доме было негласное правило - все, что валяется на полу, автоматически приравнивалось к ненужному или грязному, а потому сразу же либо выбрасывалось, либо убиралось в корзину для белья, откуда вещь уже практически невозможно было утащить обратно в шкаф. Тео, отличающийся достаточной неряшливостью, довольно быстро смекнул, что лучше пусть у него все его будет распихано по шкафам и ящикам, чем будет пребывать в мусорном ведре, так что все свое добро перекладывал из кармана в карман, либо сразу прятал, чтобы не нашли. Выудив джинсовый комок, младший нашел телефон и сунул его в карман брюк, прикрыв полой пиджака. Он же не Тай - ему телефон нужен. - Все, я тоже готов.

Можно было ехать. Тео уже не терпелось почувствовать себя частью чего-то большого и важного, но ему хватило ума не прыгать и не визжать от радости, что грозило однозначной потерей лица не только перед братом, но еще и перед папой.

Когда все были готовы, Кот с трудом сдержал довольную ухмылку: близнецы были одеты так же, как и он сам. Сразу видно, что растут наследники. При этом Тай смотрелся в костюме так, будто всю жизнь предпочитал именно этот стиль в одежде, а Тео уже заранее начинал маяться в пиджаке.

- Тогда поехали, - сказал Гунмао.

Они спустились к подъезду, где их уже ждал Чжан. Он по такому поводу даже помыл машину, на которой недавно пришлось объездить глухие пригороды – в случае с фу шан шу джип был не просто поводом выделиться на дороге в городе, но и насущной необходимостью в той части работы, что не отражалась в документах Хусин. Гунмао сел на переднее сиденье.

- У вас когда каникулы начинаются? – спросил он у близнецов.

У него были идеи, как понемногу приучать сыновей к делам триады помимо поездок на официальные мероприятия. Пока так, чтобы никакого риска, но все равно многие дела делались ночью, и это плохо сочеталось с необходимостью для Тео и Тая утром быть в школе. Да и Тигр пока не особо одобрял идею вводить в дело детей: даже оборванцы из трущоб начинали получать более-менее серьезные задачи лет с пятнадцати, не раньше.

Так и не дождавшись от отца ответа о том, сколько по времени им нужно будет ехать, старший решил не заострять на этом внимание. Ему по большому счету было все равно, сколько туда ехать, он спокойно переносил длительные поездки, когда нужно было сидеть на одном месте более восьми или даже десяти часов, но что-то ему подсказывало, что сейчас ехать все-таки намного меньше, чем те самые восемь часов. Его гораздо больше интересовал тот факт, не опаздают ли они. Начальство, конечно, не опаздывает, а задерживается, но парнишка не любил приходить позже других, когда возникает чувство, что ждут только тебя. Не говоря уж о том, что это бросает огромную и уродливую тень на идеальную репутацию.

Но мимолетный взгляд на циферблат мигом ухватил положение часовых стрелок, из чего Тай сделала весьма утешительный вывод - время еще оставалось, чтобы доехать спокойно даже с учетом пробок, неизменных в выходные дни. Длинные вереницы гудящих и рокочущих машин забивали все дороги, ведущие из города на окраины, а порой вставал и весь центр, так что добраться до пункта назначения на метро выходило гораздо быстрее. Если бы, конечно, Чжан набрался такой наглости и предложил поехать в ту же школу на метро. Тай подозревал, что тогда его сначала живьем съест мать, а потом то, что осталось в живых, добьет отец. Из жалости, чтобы не мучался.

- С первого августа и до конца сентября, - Тай устроился на заднем сиденье прямиком за водительским креслом, чтобы бдительно следить за дорогой. Стоило еще ждать шестнадцати лет еще и потому, чтобы начать водить машину и мотоцикл - это тоже входило в планируемые перспективы Тая. Надоело кататься сзади, как маленькому. Пусть Чжан маму катает, ей нравится. Тай еще пока, правда, не знал, где он найдет машину и мотоцикл, на которых можно будет учиться водить и не жалко разбить, если что, но полагал, что это не самая главная проблема. Самая главная при этом не убиться самому.