Устами младенца

С лица прорицательницы не сползала счастливая улыбка, будто ей только что объявили, что все невзгоды позади и больше никогда не побеспокоят ее, ведь теперь у нее есть тот, на кого можно положиться, с кем можно быть слабой и требовать защиты. Женщина обула Кассия и надела штанишки и курточку – несмотря на лето, ветер все равно очень хитер, а простужаться малышу ни в коем случае не надо. Руж вышла из корпуса мастеров следом за Эриком и поставила сына на землю, как только они спустились со ступенек. Да, самое время проверить его память – как хорошо он помнит дорогу до столовой, до которой было рукой подать. А для самой англичанки это еще и шанс вновь зацепиться за это чувство молодости, идя рядом с Эриком и хотя бы просто держа его за руку, не говоря уже о том, чтобы идти в обнимку.

- Спасибо еще раз, что вылечил, - улыбнулась прорицательница, переводя на пару секунд взгляд с сынишки, который уверенно направился к столовой, на Эрика, а потом обратно, - надеюсь, что следующий раз, когда я окажусь перед тобой в одной твоей рубашке, будет при иных обстоятельствах, - она хитро улыбнулась. На самом деле, после всего случившегося в последний год, быть рядом с Эриком было очень легко и комфортно, словно она начала дышать каким-то иным воздухом, который очищает разум и душу от тех терзаний и от той боли, что разрывала сердце и душу на кусочки, которые держались на месте только благодаря ее маленькому счастью, ее Кассию.

На самом деле, это было какое-то странное и давно забытое ощущение полета, когда душа, хоть и привязана к человеку, но она свободна от всяческих предрассудков и страхов. И, не поверите, так, черт возьми, хорошо…

- Я просто убрал симптомы, - сказал Эрик, затем серьезно посмотрел на Руж. – Мне кажется, что тебе все же нужно показаться более опытному целителю. Я так и не понял, что с тобой было.

Адлер был уже в том возрасте, когда учишься не делать из мелких успехов иллюзии крупных побед. Сегодня он смог, доверяя интуиции, справиться с недомоганием Руж, но его куда сильнее волновали причины, которых он никак не мог понять. Даже если дело не в возможной беременности прорицательницы, это может оказаться любым заболеванием, которое, возможно, требует более серьезного лечения, чем простое восстановление равновесия в энергетических центрах. Флер всегда была легкомысленной и часто недооценивала проблемы, с которыми сталкивалась. В чем-то Эрик ей даже завидовал – она многое воспринимала с легкостью. Даже в состоянии тяжелой хандры могла резко сменить настроение, вновь становясь беспечным ветром. Только редкие проблемы решаются сами собой, и легкомыслие не должно быть чрезмерным. Руж нужно обращать больше внимания на свое здоровье, все-таки у неё на руках ещё маленький Кассий, и она должна быть сильной и здоровой. Казалось, даже ребенок беспокоится об её болезни больше, чем она сама.

Все равно я тебе очень благодарна, - улыбнулась прорицательница, едва заметно коснувшись ладонью его щеки. Какой бы беспечной она себе сейчас не казалась, но все равно она была полностью согласна с Эриком. Забота о собственном здоровье необходима для того, чтобы она могла вырастить своего малыша. А еще, чтобы хватало сил на те чувства, что она испытывает к Адлеру. Давно забытые, такие чистые и теплые чувства с легкой перчинкой.

- Как только будет время – схожу, - честно пообещала англичанка, подхватывая на руки сынишку, который решил поползать по ступенькам, которые ему пока что не одолеть самостоятельно, или без помощи рук. Женщина прошла на кухню, усаживая Кассия за столик, а сама уже ставила чайник и направилась в погребок, где хранилась еда малыша.

На самом деле, то ли это было влияние Эрика, то ли она в очередной раз умудрилась повзрослеть в свои почти сорок лет. Раньше бы она даже не придала бы значения подобному самочувствию. Точнее говоря, раньше - это после развода. Она бы до последнего не обратилась бы к Шэн (а именно к ней она и обратится, когда получится), либо пока та ее сама к стенке не прижала бы, в очередной раз читая лекцию о том, как пагубно влияет плохое самочувствие матери на ребенка. И была бы тысячу раз правда, только вот Руж… Тогда-то ей было на себя все равно, а сейчас в ее жизни появился еще и Эрик, который сумел разбудить ее чувства, скрытые далеко-далеко в душе, чтобы они не причиняли той адской боли, с которой она пришла в Линь Ян Шо.

- Давай ты сейчас позавтракаешь, потом я побуду с Кассием, а ты сходишь к Шэн, - Эрик прямо посмотрел на Руж, отошедшую в сторону кухни, и сел на циновку.

На свете нет ничего противнее ситуации неопределенности. Адлер привык к тому, что вся его жизнь просчитана и распланирована. Даже если приходится вносить изменения в эти планы, их нужно делать заранее, а не в последний момент. Если Руж не пойдет к Шэн, он сам договорится с тигрицей, чтобы она осмотрела прорицательницу, причем сегодня. Местный охранник правопорядка переживала за Флёр едва ли не сильнее, чем сам Эрик, так что она не откажет ему в подобной просьбе. Адлер был спокойным, но он никогда не был излишне мягким или гибким. В том, что касалось его планов на жизнь, он был патологически упрям. Сейчас для того, чтобы определиться с этими планами, ему не хватало информации, в то время как Флёр со свойственным ветру пофигизмом, казалось, даже к возможной беременности относится без должной серьезности. При этом эмоции для Эрика в данный момент были не первостепенными. На них будет время потом, когда все станет понятно. Ни один из возможных вариантов его не пугал, он не видел ничего плохого в том, чтобы, окажись Руж беременной, хоть завтра на ней жениться, и не столько из-за того, что он, как мужчина, несет ответственность за такие вещи, сколько потому, что он действительно считал возможным для себя связать свою жизнь с жизнью Флёр. При всем её легкомыслии, а, может, и благодаря ему, Руж, внося в жизнь Эрика хаос, вносила в неё и смысл, прежде терявшийся за ежедневной рутиной и четкой расчитанностью жизни. Но причину её утреннего недомогания нужно узнать сегодня.

Не успела прорицательница выйти из погребка, как Эрик вновь начал атаковать его своей настойчивостью. Ну неужели он не понимает, что сейчас есть более важные дела, чем вот взять, все бросить и идти доставать тигрицу, у которой и без нее забот хватает? В любом случае, что-то ей подсказывало, что так им обоим будет спокойнее, а Адлер все равно не успокоится, пусть она даже приведет ему тысячу аргументов, почему не стоит лишний раз беспокоить врачевателей, в частности Шэн.

- Вот же ты упертый баран, - лениво фыркнула англичанка, подогревая детское питание, чтобы заодно покормить еще и Кассия. А потом можно и самой покушать. – Я бы и так сходила.

Ну, не совсем уязвленная гордость, да и в принципе, ей было безумно приятно чувствовать, что о ней искренне заботятся, но… Неужели он действительно считает ее на столько беспечной и глупой? У нее, все-таки, четверо детей, а это – немалый опыт и еще большая ответственность, чем вообще можно себе представить. Просто не хотелось, чтобы он даже теперь считал ее глупой маленькой девчонкой, которой даже море по колено. Она, все-таки, взрослая женщина, даже несмотря на то, что иногда безумно хотелось стать снова маленькой и беззащитной. Или хотя бы подростком, которому ничего не страшно… Руж разлила по чашкам чай, затем поставила все это на столик вместе с едой Кассия.

- Ну что, кто у нас тут маленький такой и хочет кушать? – англичанка не стала брать ребенка на руки, а, наоборот, вручила ему ложку, подвязав слюнявчик, и пододвинула миску с вкусной пюрешкой.

«И так» она бы сходила только если бы снова почувствовала недомогание. По крайней мере, так казалось Эрику. Он стал молча пить чай, глядя на то, как Кассий пытается справиться с ложкой. Руж, казалось, вообще не переживала из-за того, что случилось утром. Либо она действительно была уверена в том, что не беременна (и в этом прорицательнице и матери четырех детей все же можно поверить) или просто не привыкла всерьез думать о возможных проблемах. Тем временем, Эрик уже успел просчитать несколько возможных вариантов, ограничившись двумя логичными и вероятными. Если Руж ждет от него ребенка, то уже на следующей неделе он договаривается со своими людьми в Нью-Йорке, чтобы они начали готовить документы к свадьбе, чтобы через пару недель просто поставить Флёр перед фактом и начать планировать церемонию. Заодно отправить её на обследование в одну из клиник Нью-Йорка, благо было к кому обратиться. Эрик уважал традиционную китайскую медицину, но больше доверял европейским методам лечения и диагностики. Если все будет в порядке, после свадьбы можно вернуться в Линь Ян Шо, где Руж точно не найдет этот Тиберий, да и тут ей достаточно хорошо и спокойно. При необходимости, врачей можно вызвать и сюда. Если Флёр не беременна, то стоит просто серьезно поговорить с ней об их будущем. Не обязательно в спешке жениться, им и без штампов в паспорте хорошо, но об этом тоже нужно думать. И, конечно, впредь не забывать о контрацепции, хотя бы до того времени, как Кассий станет достаточно самостоятельным. Вот теперь, когда вся картина мира стала относительно понятной и логичной, Эрик немного успокоился.

- Может, все-таки что-нибудь поешь? До обеда ещё долго, - Адлер вопросительно посмотрел на Руж.

Прорицательница сейчас решила просто промолчать. В конце концов, она действительно была очень благодарна Эрику за помощь, но вот категорически не переваривала, когда ей начинают наседать на мозги, заставляя принимать чужую точку зрения, пусть она и совпадает с ее. Просто не надо на нее давить – это слишком… ну не переносит она явного давления со стороны. Но, спасибо, хотя бы вслух он больше ничего по этому поводу не сказал, потому раздражение англичанки не получило подпитки и было обрублено практически на корню. Только вот он телом чувствовала, что что-то Эрик определенно задумал, хоть и не говорит ей о своих планах. Упертый баран, каким был, таким и остался, Руж прям чувствовала, что он будет идти до конца – всегда добивается желаемого. Даже она не сумела устоять, хотя держалась дольше всех, кто с ним когда-либо был. Да и то. Выставила сначала все так, будто сделала ему одолжение, хотя прекрасно понимала, что попалась на удочку его обаяния. Чертовски привлекательный мужчина, причем по всем параметрам и… а могла ли она назвать его своим мужчиной? Англичанка едва заметно скосила глаза на Эрика, с удовольствием скользнув по его фигуре взглядом. Ну, они вроде бы вместе, но как это расценивать? Они больше не маленькие, чтобы называть друг друга бойфренд и гёрлфренд, но и не муж и жена… Они просто вместе. Наверное, потому что им просто хорошо, они помогают друг другу. Правда, чем вот Руж помогает Эрику, она никак не смогла понять, даже в собственных мыслях, но он ей точно помогает – дает уверенность и надежду на счастливое будущее, надежду, которую она уже практически потеряла, свыкнувшись с ролью матери и живя только ради детей.

- Поем, - чуть вздрогнув, ответила прорицательница, вытирая щеки Кассия, который уже успел испачкаться в пюре. Поднимать взгляд на Эрика она пока что просто не решалась – не знала, что сказать или сделать. Хотелось, чтобы он был рядом и быть счастливой рядом с ним. Но, пока что, она очень смутно представляла себе подобную перспективу. К сожалению. Даже несмотря на то, что всем сердцем стремилась к этому.

Руж как-то сникла, будто испугалась. Эрик пристально посмотрел на неё, пытаясь понять, чего именно она боится. Логика подсказывала, что его самого. Она никогда не любила говорить о проблемах или выяснять отношения, ей было проще вот так вот промолчать с многозначительным видом, а потом упрямо доказывать, что все в порядке. Легкомыслие ветра выражалось в ней по-своему, она просто убегала от признаков проблем, а потом сиди и думай, что она на самом деле думает. Прежде Эрик начал бы непременно выяснять, что на этот раз так смутило Флёр, но за два десятка лет он стал немного умнее.

- Руж, послушай, пожалуйста, - Адлер отставил пустую чашку ближе к центру стола. – О чем бы ты сейчас ни думала, просто не забывай, что я с тобой. Ты можешь на меня рассчитывать. Я не собираюсь никуда от тебя уходить, мы же уже решили, что будем вместе, так ведь? – он пристально посмотрел на прорицательницу.

Сложно сказать, какими сейчас были их отношения. Не муж и жена, не юные влюбленные типа Ромео и Джульетты, просто взрослые люди, которые реши быть вместе. При этом Эрик уже воспринимал Руж и Кассия как свою семью, о которой он должен заботиться. Формальный статус этих отношений интересовал его в последнюю очередь. Руж была для него не просто женщиной, с который складываются какие-то длительные отношения: с того момента, как Эрик понял, что вновь хочет быть с прорицательницей, он даже не рассматривал такой возможности, как какие-то временные отношения, которые ещё неизвестно к чему приведут. Флёр один раз уже сильно предали, если бы он не был уверен в себе, он ни за что не позволил бы себе давать ей какую-то надежду. Руж ему слишком доверяла, он чувствовал, как многое для неё значило то, что между ними происходило.

Прорицательница задумчиво следила за тем, как кушает малыш Кассий. Как ни странно, мыслей не было, были лишь какие-то смутные образы прошлого и ощущение тепла и комфорта. Да, именно так она чувствовала себя рядом с Эриком, несмотря даже на то, что отношения их начались совершенно случайно, более того, как она искренне считала, по ее же дурости. Руж подняла на Адлера взгляд, благодарно улыбнувшись ему. Да наверное, это было именно то, что она хотела услышать от этого человека, именно сейчас. Он такой добрый и заботливый, так почему же, черт подери, она не может ему ничего дать взамен?! От этой мысли стало так паршиво на душе, что все настроение в мгновение ока ушло коту под хвост. Даже Кассий резко обернулся, почувствовав резкую перемену в мамином настроении. «Бобо?» - взволнованно поинтересовался ребенок, облизывая ложку.

- Все хорошо, милый, ничего не бобо, - улыбнулась англичанка своему малышу, ласково погладив его по головке, а затем перевела взгляд на Адлера, - Так, - она попыталась улыбнуться, но не получилось, - Но я не хочу тебя разочаровывать. Ты не заслуживаешь этого, ведь ты такой хороший и добрый, заботливый… - голос прорицательницы дрогнул, и она отвернулась к ним обоим спиной. – Пойми, развод был по моей вине, я больше, чем уверена, я не могу и не хочу обрекать тебя на заведомое разочарование. Наверное, единственное, что у меня хорошо получается – растить детей. – по щеке англичанки потекла одинокая слеза, - во всяком случае надеюсь, что так оно и есть. Я ведь хорошая мама, да, милый, - она повернулась к Кассию со слезами на глазах, в надежде глядя на малыша, будто бы он сейчас скажет о том, что все ее дети – достойные люди, без недостатков людей просто не бывает, что она лучшая мать на свете и ей можно только позавидовать, что рядом с ней есть еще и такой надежный человек, как Эрик. Но разве может полуторагодовалый ребенок рассказать подобное?

А ребенок все также смотрела на расстроенную маму и не понимал, что делать. Малыш видел, что маме плохо и больно, но почему тогда Эрик не успокоит ее – у него хорошо получается. Кассий вертел головой, бубня себе под нос что-то совершенно непонятное, пока по подполз к своей мамочке и не обнял ее, посмотрев на нее своими светлыми-светлыми любящими глазками, после чего ткнул пальчиком в сторону Эрика со словами: «Папа, мама бобо!» - чуть капризно, но настойчиво произнес он.

Ещё одна особенность Воздуха в том, что он любит фантазировать так, чтобы потом поверить в эти фантазии. Эрик упрямо не верил в то, что через двадцать лет семейной жизни супруг Флёр вдруг разглядел в её характере что-то такое, что не увязывалось с его представлениями об идеальной семейной жизни. Тем более что Руж – очень хорошая мать. Адлер при всем желании не мог придумать причины, по которой можно так не сойтись характерами. Судя по себе, он думал, что единственное, что он бы не смог простить своей жене – это измена, все остальное, уж за двадцать-то лет, можно научиться обходить и сглаживать, не ругаясь до развода. Эрик встал и подошел к Руж, чтобы обнять её за плечи.

- Вот только не нужно меня отговаривать, хорошо? – уверенно сказал он. – Я тебя знаю черти сколько лет. Флер, если я сказал, что я хочу быть с тобой и никуда от тебя не денусь, значит, я буду с тобой. И не нужно мне вот этих твоих попыток меня напугать, а то я не знаю, какой у тебя несносный характер.

Адлер замолчал, посмотрев на бормотавшего что-то Кассия. Сейчас он очень хорошо понял каждое слово, сказанное малышом. Эрик вздрогнул и немного растерянно посмотрел сначала на ребенка, потом на Руж. Он хотел наладить отношения с ребенком прорицательницы, но не рассчитывал, что Кассий когда-нибудь его так назовет. Это было странно, немного пугало, и в то же время было так… приятно? Эрик растерянно улыбнулся ребенку.

- Руж, теперь ты понимаешь, что никуда я от тебя не денусь? – спросил он продолжая смотреть на Кассия. – Ни сейчас, ни завтра, ни через двадцать лет, - он обернулся на прорицательницу и заглянул в её глаза.

Сейчас, наверное, она была похожа на некое подобие тряпки, только вот из этой самой тряпки лилась вода в виде слез, в то время как обычно тряпки впитывают влагу. Да, даже тряпка неправильная. Тем не менее, она действительно была любима. Даже попыталась улыбнуться и прокомментировать, что у него характер тоже не сахар, далеко не сахар, но тут очередной шок. Кассий, ее маленький сыночек, ее дорогой и такой беззащитный человечек, он был так добр и мил с ней, что она даже не сразу поняла, что он назвал Эрика папой. Дошло до нее это только когда она услышала слова Эрика, который пристально глядел сначала на ребенка, правда было в этом взгляде какое-то небольшое смущении и недопонимание что ли… А потом взглянул на нее. И тут до нее дошло. Из глаз англичанки потекли слезы, который, кажется невозможно было остановить. Она лишь уткнулась Эрику в плечо, разревевшись, как маленький ребенок. С одной стороны, сейчас она действительно была счастлива – ей практически только что признались в любви, но с другой… нельзя, нельзя, чтобы ребенок думал, что Эрик – его папа.

Наверное, папой называют того человека, который всегда находится рядом с мамой, который помогает ей и проводит с ними вместе много времени. Эрик подходил под это своеобразное определение, хотя и не являлся ему родным отцом. Руж была искренне рада тому, что Кассий принял Адлера, как отца, но отец у него есть. Она не собиралась обманывать малыша, не собиралась от него что-либо скрывать по этому поводу. И он обязательно с ним увидится, как только Кассий достигнет более сознательного возраста. Но сейчас его мама была больше похожа на пятнадцатилетнюю дурочку, которая рыдает на плече у любимого из-за умершего хомячка, но в то же время радовалась, что ее питомец больше не мучается от заворота кишок.

- Я ненавижу тебя, Адлер, - проревела англичанка, не отрываясь от его плеча, легонько ударив его в грудь своим миниатюрным кулачком. – Ну почему, почему я, как и двадцать лет назад, опять плачу из-за тебя, когда должна радоваться?!

Эрик крепко обнял Руж, прижимая её к себе. Он не понимал, о чем сейчас сказала прорицательница, но чувствовал, что что-то мешает ей принять все произошедшее и просто ему поверить. Он провел рукой по волосам Флёр, не обращая внимания на её попытки отбиться, ведь дралась она сейчас скорее с самой собой.

- А ты не плачь, - сказал Эрик и улыбнулся. - Позволь себе ни с кем не воевать, просто поверь, что можешь быть счастлива. Я что, такой плохой, что из-за меня все время нужно плакать? - Адлер вопросительно поднял брови и посмотрел на Флёр едва ли не с видом обиженного ребенка.

На самом деле, он боялся, что прорицательница все ещё любит своего бывшего мужа и из-за чего-то считает, что должна вечно приносить себя в жертву этой прошлой жизни. Каким бы ни был её бывший супруг, один его поступок уже доказывает, что он недостоин того, чтобы Флёр ради памяти о нем отказывалась от своего настоящего и будущего. Эрик не считал себя идеальным возможным мужем, он понимал, что с его привычками и характером довольно сложно ужиться, но он был уверен в одном: Руж всегда может на него рассчитывать, и никакая блажь внезапно не ударит ему в голову, чтобы вдруг решить, что они не сходятся характерами. И Кассий сейчас ещё раз подтвердил, что от принятых решений нельзя отступать. Как любая Земля, Адлер был терпелив. Он не рассчитывал, что Руж внезапно откажется от всего, что было в её жизни, забудет обо всех страхах и, как в омут с головой, кинется в отношения с ним, какие бывают лишь между подростками. Всему свое время, она должна привыкнуть доверять ему, понять, что он действительно настроен серьезно.

Ну вот опять! Опять он просто обескуражил ее одним только своим видом, опять заставил чувствовать себя глупой маленькой девочкой, которая, неожиданно для самой себя, боится собственных же чувств. Но в прошлый раз между ними быстра страсть: та самая всепоглощающая, затягивающая в омут с головой и не выпускающая из своих крепких объятий. Наверное, именно поэтому Адлер и стал ее первым мужчиной, хотя она совершенно этого не планировала, ровно как и старалась изо всех сил не давать ему и малейшей возможности закрасться в сердце. И пусть он не в курсе того, что тогда между ними произошло, точнее всей глубины того, как начались их отношения, пусть она была в бешенстве тогда утром, проснувшись с ним в одной постели, никто даже представить себе не мог, на сколько ей, на самом деле, было плохо. А он тогда пришел к ней вечером и вот с точно таким же выражением лица вытащил ее просто погулять, как друзья. Угу… Кажется, не дано им быть друзьями…

- В том-то все и дело, что нет, - всхлипнула англичанка, крепче обнимая Адлера другой рукой обнимая сына. Кажется, они стали одной семьей, в которую Эрик прекрасно вписался, - Просто все это было так неожиданно, что тогда, как снег на голову, что сейчас… Но я нисколько не жалею, ни капельки, - она прижалась к мужчине, словно искала защиту в его объятиях, защиту ото всего. Кассий, чуть погодя, кажется, понял, что сейчас лучше заняться своей пюрешкой и не мешать мамочке, потому и оставил их почти наедине, но внимательно следя за всем своим бдительным взором. Умный мальчишка, умный и хитрый.

Два десятка лет назад их отношения начались так, как могли бы начаться отношения Эрика с любой из его немалочисленных девушек, которых он встречал за свою жизнь. Это была просто дружба, а потом они просто выпили чуть больше, чем рассчитывали. Или не чуть, не важно. Но почему-то Руж, которую в их окружении считали кем угодно, только не монашкой, наутро была в ярости. Для Эрика по-прежнему оставалось загадкой, в чем была причина такого поведения Флёр. Постоянно казалось, что она мечется между любовью и ненавистью, пытаясь одновременно испытывать к нему оба этих чувства. Странно. Адлеру льстило, что именно он в свое время чем-то так сильно привлек внимание Руж, но в их отношениях было что-то такое, что до сих пор оставалось для него загадкой. По правде говоря, утро начала их отношений он помнил значительно лучше, чем вечер, и ответить на вопрос «что вчера было?» мог скорее на основании домыслов, чем памяти. Понятно, что если они проснулись голыми в одной кровати, а одежда валялась по соседней комнате, они не в шахматы всю ночь играли, но и сама Руж вряд ли хорошо помнила то, что было – она была ещё пьянее, чем Эрик.

- Зачем ты плачешь? – спросил Адлер, посмотрев в глаза прорицательницы. – О чем ты должна жалеть?

Кассий – удивительно умный ребенок. Как только он понял, что взрослым нужно поговорить, он не стал вмешиваться в разговор. Конечно, он сейчас ничего толком не понимал. Или понимал, но молчал, зная, что сказал все, что нужно в этой ситуации? Эрик видел, как сын Флёр за неё волнуется, но, как настоящий мужчина, вместо того, чтобы требовать внимания, поддерживал её, как умел.