Видит око, да… и зубу работа нашлась (Продолжение).

Курук действительно не знал Рыженькую от слова совсем. Она могла быть психологом, одевать в различных ситуациях выгодные для неё маски, играть чьи-то чужие роли, обводить вокруг своего пальца всех и вся. Она могла предугадывать развитие событий на несколько шагов вперед, словно шахматист-гроссмейстер. Может, эта улыбка тоже была не настоящей, а какой-то силиконовой, одеваемой каждый день в семь утра по расписанию, иногда сменяющейся на призрачную злость, обиду и что-то ещё. Зачем весь этот маскарад? Он видел в ней искреннего человека и никак не мог допустить, чтобы в её личине скрывалось что-то ещё. Рыжие волосы должны быть очень густыми, это уже какие-то заросли, ребята... Как бы в них не заплутать.

Нет, ну а с другой стороны - взять самого Курука. Будто он у нас - самая честная монастырская сволочь, бери - не хочу, дружи - и так друзей полно. Всегда открыт для контакта, никогда не обманывается сам и не дурит других. Конечно же, нет. Стандартная ситуация - Рита, скажем, поцеловала его в щечку. Сделаем такое махонькое, но смелое допущение. Его реакция? Да вы что, эмоций хватит на весь Монастырь! Но он же не будет как псих бегать кругами, визжа от радости? Он насилу переварит свои эмоции и выдаст что-нибудь кисловатое на вкус, вроде "круто!" И это вы считаете нормой? Может, к черту маскарад, даешь эмоциональную открытость и доверчивость?..

Лазарет. Точно. Выход из ситуации. Курук согласно кивнул. Игра ему явно была по вкусу. Наконец-таки он узнает о Рите чуть больше, чем собственноручно созданный образ почти что идеализированной Рыжей Девушки. Блестяще. Аж румянец на щеках заиграл.

- Я на всё согласен, - в руках опытного шутника эта фраза звучала бы как минимум глупо... - Пошли в лазарет. Может, не будешь томить моё любопытство и поведаешь мне об одном из пяти фактов, ведь не молчать же по дороге в лазарет, верно? - хитрый ход конём, и не отвертишься...

Вести в лазарет на все согласного Курука нужно было без промедления. И пусть его травма не являлась настолько серьезной, чтобы парень не мог продержаться без медицинской помощи часок-другой, ее наличие ужасно бесило Маргариту и отвлекало от мыслей о предстоящем разговоре. Поэтому, как только Курук выразил свою готовность последовать предложению Эрнандес и сменить их местоположение на более подходящее сложившейся ситуации, девушка начала активно ему помогать подняться и выбраться из беседки.

Попытки будущего пациента выпытать все самое сокровенное раньше времени успехом не увенчались. Даже наоборот, заслужили крайне неодобрительного взгляда со стороны рыжеволосой ученицы. Идея вываливать не самые приятные факты из своей биографии на ходу, словно какие-то ничего не значащие пустяки, Рите совсем не понравилась. Если уж она и собиралась раскрыть все карты, то делать это планировала по своим правилам. Так что здесь Курука ждал решительный отказ.

-Никаких разговоров до прихода в лазарет, - сурово произнесла девушка. – Все обещанные откровения только после того, как доберемся до места назначения. Сейчас твоя задача опираться на меня и идти вперед.
И добавила про себя:
- А то, глядишь, ты у меня от таких бесед и до лазарета не дотянешь.

Ну странные какие-то эти девушки, в самом деле. Сначала интригуют, не оставляя даже малейшего шанса на то, что у парня хватит терпения выдержать нужную паузу и спросить в своё время. А потом, когда опробовал тонкий лёд , по которому нужно было пройти на противоположный берег, тот и вовсе оказался иллюзией и ты смачненько так проваливаешься в воду. Холодную воду, кстати. Тебе неприятно, ты в небольшой печали, а главное чувство, доминирующее над остальными - разочарование - мешает сосредоточиться и выбраться из воды до того, как водоросли утащат тебя на дно. Причём эта холодная вода оказывала болевые ощущения на каждую клеточку организма, заставляя ту возмущаться и нагло требовать теплой постельки и горячего чая с печеньками. Никаких разговоров. Два слова, максимум эмоций прорывается через маску доброжелательности. Два удара. Но он выстоял. И даже ничего не сказал в ответ. Конечно, ему не хотелось, чтобы балом правила Рита, как-то это неправильно, что ли - девушка должна слушать парня, а не наоборот. Но, кажется, сегодня мир перевернулся с ног на голову? ..

Благо, что лазарет находился недалеко от жилых корпусов, которые в свою очередь были в непосредственной близости от беседки на берегу ручья. Но не когда у тебя одна нога почти что недееспособна. И скорость заметно уменьшается, и мир видится как-то по-другому... Замечаешь больше мелких деталей, проживаешь каждое мгновение дважды. Мир и правда был всегда так прекрасен? А Рита... В эти секунды она была вроде ангела серафима. Хоть Курук давно отошёл от веры в Бога, до сих пор в его голове могла промелькнуть мысль на христианские мотивы. Только серафимы вроде бы лечить ещё могли. И у них крылья были, но ничего не мешает воображению пририсовать Рыженькой два изящных крыла...

- Вот мы и пришли, - всю дорогу пройти в тишине... изредка прерываемую охами-вздохами - по-вашему норма? Как принято в обществе - с незнакомым молчишь, с другом - болтаешь, то бишь это молчание можно смело рассматривать как неловкое. Для обоих ли?.. Курук-то смог преодолеть это активным рассматриванием окружающего мира. Природы, каких-то прохожих... А вот Рита? ..

Молчание, установившееся по дороге к лазарету, Маргариту ничуть не смущало. Если быть точнее, девушка попусту его игнорировала. Как и душевные терзания Курука. Подобное поведение являлось следствием не ее полнейшей бесчувственности, а полного сосредоточения на ближайшей цели – доставке пострадавшего к опытному врачевателю. Все посторонние мысли рыжая старательно гнала прочь, неосознанно пытаясь оттянуть момент столкновения с не самыми приятными для себя воспоминаниями.

Дорога заняла больше времени, чем надеялась Маргарита. Но поскольку ни тащить Курука на себе, ни увеличить его скорость она не могла, приходилось с этим обстоятельством как-то мириться. Поэтому окончание путешествия Рита встретила с плохо скрываемой радостью. Сейчас ей предоставлялась возможность на время передать пострадавшего в «хорошие руки», а самой собраться с мыслями и подготовиться к непростому разговору. Начинать разводить беседы до того момента, как Куруку окажут необходимую помощь, Маргарита посчитала плохой идеей.

- Заходи в лазарет, а я подожду тебя здесь. Как только дежурный врачеватель закончит все необходимые процедуры, позови меня или, если сможешь, выходи сам. И, честное слово, я сразу начну рассказывать о том, что обещала.
Голос Риты звучал мягко, но при этом любому, кто мог его услышать, становилось ясно, что спорить с рыжей сейчас совсем не стоит.

Эти указания, вылетевшие из прелестного девичьего ротика Рыженькой, нельзя было ни в коем случае считать за наставления старшего, или вовсе приказы. Очевидные вещи - он и так знал, что ему нужно зайти в лазарет и, разумеется, она никуда не уйдет, пока над парнем будут проводиться восстановительные процедуры. Но честное слово она дала - это хорошо, хотя, всем знакомо, что у девушек с этим наблюдались небольшие отклонения. Ха, чтобы слабый пол чего-то кому-то обещал? Жди беды!

Спорить с Рыжей Курук и не собирался. Его реакция на монолог была довольно-таки предсказуемой - короткий кивок головой, потом прыжки, собственно, от порога до двери, стук в дверь, а дальше всё, как по заранее приготовленному сценарию.

- Есть кто живой? - парень открыл дверь, зашёл, точнее запрыгал в первое помещение, рассматривая его внутреннее убранство и вдыхая запах трав. Да уж, за эти немногие минуты он научился быть чуточку внимательнее к окружающему его миру. Интересно, кто сегодня будет среди практикующих врачевание? Из тех, кого он знал, вполне могли быть и Цири... Стоп, наверняка мастера не занимались такими мелочами. Тогда, кто-то из послушников... Но он так давно не бывал в лазарете, что просто не представлял, кто тут в принципе мог дежурить. Но, Боже, хоть бы не... Да, в принципе, он любому был рад. Того же Саласара он уже сто лет не видел в Монастыре и лелеял надежду, что этого разгильдяя просто вытурили и всё. Самое оптимальное решение.

Самое сложное – ждать. Особенно если спокойный нрав и терпеливость не относятся к числу твоих добродетелей. Одно дело не показывать, что нервничаешь, и совсем другое – не испытывать подобных эмоций вовсе. И даже если ты всегда и везде стараешься демонстрировать уверенное поведение, это не значит, что ты действительно абсолютно уверен в себе, правильности принятых решений и успехе своих будущих действий. Легко обещать рассказать о самом сокровенном, но как же непросто, оказывается, сделать это, когда подойдет назначенное время.

Проводив Курука, Маргарита поняла, что не может оставаться на одном месте и начала нарезать круги вокруг больничного корпуса. Конечно, она не собиралась решать созданную ей же самой проблему любимым способом – бежать прочь со скоростью голодного гепарда. Она дала обещание и со всей серьезностью подошла к его исполнению. И, кроме-того, этот разговор назревал уже давно, и его оттягивание никому не принесло бы ничего хорошего.

Во временном отсутствии Курука были свои плюсы. Оно давало рыжей возможность подготовиться, рассадить все расшалившиеся мысли на стульчики и определиться, с чего же лучше начать свою исповедь. Маргарита обещала рассказать о себе пять фактов, и сложность заключалась не столько в том, чтобы их подобрать, сколько в их выстраивании в определенном порядке. С чего-то в любом случае нужно было начать, и это что-то должно быть тем, о чем Курук мог и так догадываться. Быстрая ходьба помогала, и решение пришло практически само собой. С остальными фактами было проще, даже с последним, который девушка боялась включать, но в итоге посчитала, что сделать это необходимо. Все-таки выбранное пятым фактом событие стало той отправной точкой, от которой ее жизнь пошла совсем по другому пути. Сделав несколько глубоких вдохов, Маргарита вернулась к входу в лазарет и остановилась, выжидая, когда Курук выйдет или хотя бы подаст ей какой-то знак.

Вот так стараешься стать нормальным человеком, а тебя берут, и отправляют дежурить в лазарет под предлогом, что надо опыт-то набирать. при это не объяснили, чего вообще делать нужно - привели, сказали - сиди здесь - и оставили одного. Тео и остался с раскрытым в удивлении ртом - и чего ему делать, просто сидеть, что ли? Да он удавится от скуки уже минут через десять. Но то ли он себя недооценил, то ли наоборот, переоценил, но через десять минут удавиться он не смог - желание жить в нем уперлось рогом и оказалось сильнее той же скуки, которая тугой петелькой накинулась на шею и тихонько так, нежненько задавливало. За все утро в лазарете не появилось ни души. Вообще ни единой. Никого, словно весь монастырь сговорился и решил именно сегодня сюда не заходить. Или, Тео смутно чувствовал, что новость о его местонахождении в лазарете скоро облетела все окрестности, и народ не торопился захаживать в гости, предпочитая обходить опасную зону пятой дорогой.

Врачеватель он был так себе. Не очень, мягко говоря. То есть, конечно, он теоретически знал, как нужно пользоваться этой энергией для того, чтобы не дать человеку окочуриться, но недостаток опыта свое дело все-таки делал. Тео мог, например, недодать. Или догнать и дать еще раз, что было не очень хорошо в обоих случаях. Но старшие мастера почему-то судьбы его теоретических пациентов доверяли без оговорок.Уж мать-то должна быть знать, насколько опасно может быть оставлять Тео в лазарете одного. Но даже она почему-то промолчала.

- Ну, живые есть, - отозвался Тео, поднимая голову от низкого столика, на котором бездумно лежал щекой на протяжении последних минут сорока. Ба, кого бы еще нелегкая принесла. - А ты чего, помираешь?

В принципе, Курук был доволен тем, какого врачевателя ему послала Судьба на помощь. Тео так Тео - ничего особенного, младший из близнецов перенял качества матери и пошёл частично по её стопам - заделался в начинающие целители. Удивительно то, что Курук каким-то образом опознал, что перед ним именно Тео, а не Тай. Откуда-то пришла уверенность в своей правоте и в том, что эти руки не сделают ему хуже. Тут же должен быть кто-то ещё, присматривающий за практикой несовершеннолетнего, верно?..

Но признаки жизнедеятельности подал только Тео. В лазарете была ещё одна комнатка, возможно, там и сидел старший мастер, или вообще издалека наблюдал за ними через всевидящий шар... На ум сразу пришла "заместитель" любимой наставницы Шири Руж, но ведь она вроде бы не дружила с врачеванием? А Цири вроде чутка шарила в прорицаниях, значит, у неё тоже мог быть этот шарик. Да и за родным сыном наблюдать вроде бы проще, чем за чужим человеком.

Он разбудил Тео. Хм, странно, неужели лазарет посещают настолько редко? Курук улыбнулся, запрыгал к Тео, всем видом показывая, какая у него проблема. Не просто тебе царапинка какая-то. Вывих или ушиб, как минимум...

- Да вот, упал с высоты, теперь на левую ногу больно становиться.

То, что эти руки могли сделать хуже, и не просто хуже, а очень намного хуже, было наиболее вероятнее, чем то, что они помогут и исцелят одним только наложением. Тео вообще нередко подозревал, что эти самые руки растут у него из задницы, да и все окружающие, бывало, подмечали. Если уж покалечить он мог даже внешне безобидной ложкой, что говорить о врачевании. Но Куруку не повезло, кроме Тео тут больше никого не было, поэтому лечить его Тео будет самостоятельно. И не факт, что качественно.

- На кой тебя на высоту понесло? - "деликатно" поинтересовался Тео, которому было не то чтобы сильно интересно, но хотя бы давало общее представление, насколько сильно Курук при прыжке вбил ноги в задницу, и по какой это уровень будет - по колени или выше. Тео вот как рассуждал - везде нужны пути отхода. Поэтому он ни на какие высоты не лез, не убедившись, что сможет оттуда в целостности спуститься. Хоть чему-то его бурная юность, полная шишек, ссадин и переломов, научила, и то хлеб.

- Бросай свои кости на циновку, - кивков головы указав на свободную, Тео, как умный парень, пошел с важным видом мыть руки к рукомойнику, лихорадочно вспоминая все, чему его жизнь учила. - И разувайся. Надеюсь, у тебя носки не трехнедельной давности, иначе тут весь монастырь передохнет, - заметил он. Ну знаете, у него был чуткий нюх и нежное обоняние, не приспособленное к убийственному аромату немытого человеческого тела. Особенно если оно было не мыто три недели к ряду. Он, может, и будущий, как его, врачеватель, но на такие жертвы пока не готов.

Вы лучше сразу не травмируйте психику парня, не говорите, что никто за ними не присматривал, умолчите и о том, что Тео не такой уж и прекрасный врачеватель с руками, на которые можно было рассчитывать. Пусть Курук считает так, как ему было удобно. Он не был готов к новым трудностям и возможным неудачам, целых шестнадцать лет он не доверял людям, а как стал жить в Храме - все априори вызывали у парня доверие. Ну, почти все, и Тай в эту категорию был вписан. Негласно, вместе со своим братцем.

- Да вот, в зверооблике летал... - как-то уныло отозвался Курук, будто бы ему вовсе это не понравилось, и он вообще стыдился своего зверооблика. Вовсе нет, летать - это круто, только вот найти бы общий язык со своим зверем... Да так, чтобы у них интересы совпадали. А то как-то неправильно, когда одному срочно нужно было приземлиться, а другой упрямо гнул своё... - Я превратился в горах обратно в человека, вот и упал... Превращался в воздухе.

Звучало, наверное, не убедительно. Тео вроде бы и сам умел превращаться в эдакого пушистого четвероного друга, но Курук был не собачником. Ну да, хороший пёсик, можно почесать за ушком. Никогда у него не было домашних животных. И, пожалуй, не будет, хлопотно сидеть с ними.

Это было так сказано, будто Курук был мешком с костями. Обидно немного, но парень не стал тратить энергию на обиду. Не в том положении, чтобы качать права.

- Нет, максимум два раза одеваю, когда нет чистых или лень их искать, - с улыбкой ответил он Таю. А про немытое тело лучше Тео не знать, ибо иногда Курук, во времена депрессии, действительно мог три дня кряду не мыться...

Правдиво зато было сказано, потому что каждый человек - не что иное, как мешок из кожи, начиненный костями. Вряд ли Курук как-то по-другому там устроен, но уж простите за такие грубые сравнения, коли вашей душеньке такое неугодно. Тео флегматично наблюдал за тем, как парень устраивается на циновке и оголяет поврежденные телеса. Новость о носках не то, чтобы порадовала, но хорошо уже, что не огорчила. И уж действительно, про немытое Тео лучше не знать, Тео не был особо брезглив, но для него, любимчика девчонок и любящего внимание противоположного пола, такое просто казалось диким.

- Что-то у тебя с твоей звероформой какие-то терки. Ты б разобрался с ней сначала, прежде чем в горы-то летать. А то так и не только ноги переломать можно. Но и шею, например, - предложил Тео, у которого сроду никогда никаких проблем со своей собакой не было, не считая желания что-нибудь сожрать, когда чесались зубы. Он вообще не мог себе представить, что с твоим вторым я, вторым тобой, по сути, могут быть какие-то проблемы. Все равно что с самим собой спорить - зачатки шизофрении. Короче, Курук бы ему сегодня окончательно поломан картину мира.

- Ну улегся ли? Давай смотреть, чего у тебя там с ногой, - он прищурился, рассматривая ауру вокруг той ноги, на которую парень не мог наступать. Сначала ему показалось, что тут налицо перелом, потом понял, что не видит стандартной серой полосы поперек костей, затем подумал о том, что это вывих, но никак не мог понять, какой именно. И связка что ли это такая странная?

- Нехило ты хряснулся ногами об землю, - сказал Тео, переключаясь с ауры на нормальной зрение. Стопа выглядела косолапой и отекшей. Тео о таких переломах никогда не слышал. И не видел. И уж тем более не знал, че с ним теперь делать. - В общем, у тебя, по-моему, вывих. Но какой-то странный. Может сразу отрежем?

Тео как-то вёл себя... Слишком, как Тео. Ну, не привык с такими парнями иметь дело Курук. Он в принципе не привык иметь дело со всеми незнакомыми или малознакомыми людьми, а тут как раз попался такой случай. Мало того, он ещё и в проигрышной ситуации. Носом поворотить не может, разве что возносить Тео молитвы, чтобы у него всё получилось исправить. Да уж...

- Ну, это всего-то моё третье превращение. Я-то откуда знал, что птице приспичит вылететь на охоту? Всего лишь присел в беседку на берегу ручья медитации ради... - конечно, какие могли быть проблемы с милым лохматым четвероногим другом всех людей? Особенно, когда у тебя есть такой заботливый брат, который выгуляет тебя. Или мама под боком. Или одна из девушек Тео, у него же их много?..

Курук лёг. Было неприятно себя видеть со стороны таким больным и беспомощным. В обычной ситуации он бы вряд ли обратился к Тео за помощью. Он вообще не любил быть обязанным кому-то, а сейчас, когда ему предоставлялась помощь вот так, бесплатно, обязательно придётся в будущем чем-то возвращать долги. И это, пожалуй, было самым противным. Проще ни у кого не просить помощи и в свою очередь никому не помогать.

Сердце ёкнуло, когда Тео, наконец, прокомментировал, что он там увидел. А когда зашёл вопрос, что же делать с его вывихом, Курук вообще чуть не помер со страху. Отрезать? За Тео вообще псих или прикалывается над ним?

- Нет! Не надо отрезать! - Ещё чуть-чуть и Курук попробует встать и поискать другого, кто вылечит его...

- Да не ссы, не будем мы отрезать, - смилостивился Тео, заметив, как Курук перепугался чуть ли не до...кхм, не будем уточнять до чего словно и впрямь поверил, что Тео начнет ему ногу пилить. нет, Тео-то мог, конечно, но это ж придется долго возиться, кровь, кости, она ведь долго пилится, это тебе не бекон отрезать. - Что ж ты такой наивный и доверчивый?

Эк его еще не поубивало-то, такого. Превратиться он решил. А обратно, значит, в горах решил, в полете. Сообразил, ничего не скажешь. Тео мог бы емко прокомментировать эту ситуацию, но благоразумно промолчал, а то у него пациент и так вон из шкуры готов выпрыгнуть, лишь бы спастись. Тео же не живодер. Ну так, немножко только. Эта бессмысленная болтовня давала ему время подумать о том, что делать с ногой. Он уже убедился в мысли, что это вывих, потому что не было признаков переломов. Уж в них-то Тео разбирался на ура, не раз себе руки-ноги ломал и знал, как отличить одно от другого. Значит, надо вправить, вылечить и отпустить со всеми богами, пусть себе дальше радуется жизни и ломает ноги, решив превратиться в горах. Умник, блин. Проще сразу добить.

- В общем, смотри, что мы сейчас будем делать, - ласковым тоном палача сказал Тео, обращаясь к Куруку, точнее, к его пострадавшей ноге. - Сейчас мы тебе этот вывих вправим, плюнем-дунем, и ты будешь скакать дальше по своим горам, аки горный козлик. Постарайся только не убиться там снова.

Тео вот только раздумывал, синей энергией до вправления начинать работать, или уже после? Вроде бы гуманнее было бы до, а вот с точки зрения полезности в ходе лечения как правильно будет? После? Ну, в общем, ладно, даешь гуманизм в массы - решил Тео и, задержав ладонь над ступней Курука, направил на область повреждения изрядное количество энергии синего цвета.

Успокоил, блин, ничего не скажешь... Курук лёг обратно. Вздохнул глубоко. И вроде бы разница в возрасте приличная, но вот так сложилось, что сегодня он пациент, а несовершеннолетний - врач. Ребёнок! Будет лечить его! Курука, которому уже стукнуло двадцать лет фиговую тучу времени назад. Конечно, Тео не простой ребёнок, как-никак сын самой Цири, но тут дело даже не в этом. Гордыня-то всё равно злостно скрипела зубами, в голову лезли мысли о том, а не свалить бы отсюда, пока этот младший из близнецов не накосячил. И ведь ответственность за его проступки Курук будет нести сам, так ведь? Раз восемнадцати нет, и он в лазарете - единственный совершеннолетний? Или там Ян в соседней комнате беззвучно давится от смеха? Наверное, нет.

Наивный и доверчивый. Курук нахмурился. Ему уже это говорили добрых сто раз, а потом ещё раз двести повторили, "для тех, кто в танке". Пф, на самом деле, если бы это сказал тот же Ян, он бы не поверил. Врачеватель высокого уровня не будет заниматься такой ерундой. А вот такие слова услышать от Тая - это вам не шутки. Мало ли, какая ему моча в голова ударила, вдруг на правах единственного врачевателя в лазарете пойдет и отрежет? А потом поди докажи, что это дело рук Тео. И ведь инвалид на всю жизнь... Курука аж передёрнуло. Ну, нет, такое легко просчитывается и наказывается. Мастера тоже не дураки.

- Да, делай, как знаешь, - Куруку было абсолютно всё равно, вывих у него там, или не вывих, может, вообще ушиб какой. В врачевании он не шарил совсем, ауру только умел видеть. И всё. Как-то не прилеглось, что ли, неинтересная наука - лечить людей. Хотя, Николай, вон, поди, лечит, и ничего, бодрячком держится. Ну и пусть дальше держится.

Не хотелось смотреть, чего там конкретного Тай приколдовывал над его ногой, но Курук сразу же почувствовал нечто вроде анестезии. Раньше у зубного только, а теперь ещё и здесь. Скоро он вообще не чувствовал свою пятку. Будто кусок ноги отрубили, кровищу остановили, рубец затянули. И сделали вид, что так и должно быть. Курук закрыл глаза.