Искупление грехов, или вступление в ВОЗ

Великобритания. Единственная страна, которой он принадлежал, которую он любил и в которой родился и прожил счастливую, но пока ещё недолгую жизнь, встретила его враждебно. Сначала на паспортном контроле долго не хотели ставить штамп, пропуская его в его страну, потом у выхода из аэропорта его встретили сотрудники спецслужб. Ему прямо с самолёта пришлось ехать в полицейский участок, где пришлось очень долго разговаривать на тему несколько месячной давности.
- Мистер Ковач, вы же не будете отрицать, что мы позволили вам после той страшной бойни, которую вы устроили, покинуть вам страну? А вы не думали, почему мы это сделали? - спросил сержант, пристально глядя на него.
- Так вот он я! Посадите меня! Затаскайте меня по судам! - прошипел Бенедетто, презрительно глядя на полисмена.
Прикрыв глаза, он глубоко вздохнул. Ни в коем случае нельзя взрываться, показывать свою агрессию и говорить то, чего они не хотят услышать. Надо стать смиренным, и тогда его отпустят.

Ему было тяжело так поступить, но после трёх часов разговоров, когда у него затекли руки, ноги и все остальные части тела, его отпустили. Но перед этим поставили условие: или он живёт в стране и работает на правительство, помогая в поисках той группировки, из-за которой в том числе погибла семья молодого человека, или же он покидает страну, но уже никогда больше не сможет в неё вернуться. Бенедетто вздохнул. Он не знал, что ему делать. Он не знал, каким образом поступить. И никто не мог дать ему совет.

Он вышел из отделения полиции и полной грудью вдохнул морозный и пыльный воздух мегаполиса. Надо всё обдумать. Всё хорошенько решить. Но это не сейчас. Это будет позже, через сутки. А пока ему надо срочно сесть на поезд до города.

Пересчитав деньги, он обменял их в ближайшем обменном пункте и спустился в лондонскую подземку...

Почти всю ночь он стоял в тамбуре комфортного поезда, увозящего его подальше от Лондона и привозящего поблие к жому. Скорый поезд постепенно набирал обороты и уже скоро стал двигаться со скоростью около пятидесяти миль в час, что не могло его не огорчать. Но денег хватило только на такой поезд, и выбирать ему было не из чего.
В вагне спали все пассажиры, в купе, где он оставил свои скудные вещи, было двое детей и их родители. Молодой человек галантно уступил место мальчику, а сам взял бутылку пива и ушёл в тёплый тамбур.

"Тук-тук, тук-тук, тук-тук". Этот звук ему нравился. Он любил поезда. Он любил иногда с Полом или Марией сесть в электричку и кататься по линии. В поездах есть что-то, чего нет в самолётах или машинах. Что-то своё, не поддающееся какому-либо описанию.

Он стоял, прислонившись спиной к стене и головой к стеклу двери. И смотрел на мелькавшие деревья, черными призраками стоящими у обочины, и думал. О том, почему вернулся сюда. Ведь ему не ответили на письмо. Наверное, его не простили. Или же письмо просто не дошло. Нет, он посылал его больше двух месяцев назад. Отправил заказное. Там, в деревеньке, ему сказали, что заказные письма идут быстрее. Но, может, она не успела ответить? Может, письмо где-то в пути?
Но нет. Скорее всего, она просто прочитала письмо и выкинула его. И она больше не хочет вспоминать Бенедетто. Ведь из-за него погиб её сын, и, что бы ни случилось, она его будет всегда винить.

Пиво закончилось. А поездка только началась. Тамбур был нерабочий, и он, зная, что никто сюда не войдёт, опустился на пол, всё также подпирая спиной стену. И вот, сидя на полу, он вспомнил, что квартиры у него нет. Он всё продал, уезжая в Китай. Наверное, соседка уже продала его квартиру, в ней сделали ремонт, там живут хорошие и интересные люди. В его квартире живут чужие люди! Это ужасно осознавать, и он решил первым делом навестить соседку.
Но пока он ехал в поезде.

Утро наступило от громкого гудка и неслабого толчка, который зачастую бывает при остановке поезда. Именно это и заставило его открыть глаза. Первым делом он увидел яркие лучи солнца и, зажмурившись, сел. Лжал он на полу в том же тамбуре. Рядом с ним стояла бутылка пива, и он протёр лицо руками, пытаясь вспомнить, как оказался на полу. Наверное, случайно заснул. Мысли закончились, и воспалённый предыдущими событиями мозг потребовал сна. И, кажется, очень крепкого, так как ни одной остановки он не слышал.

Встав на ноги, он увидел, что был укрыт тёплым одеялом. Слабо покраснев, он сложил одеяло, взял бутылку и вошёл в вагон. Было тихо, но то и дело из купе доносились голоса и смех. Молодой человек слегка усмехнулся и направился дальше по коридору. Поезд снова дёрнулся и тронулся в путь. До Ливерпуля оставалось совсем немного. Что же его там ждёт? Сможет ли он найти пристанище в этом городе? В этой стране, которая теперь не является страной его детства. Он понимал, что не сможет принять предложение властей, но также и знал, что не получится у него навсегда покинуть город.

С такими думами он добрался до своего купе. Судя по смеху, там уже проснулись. Толкнув дверь, он вошёл в купе. Посмотрел на улыбающихся детей и их родителей и грустно вздохнул. Но быстро справился со своими эмоциями. Вежливо поклонился и присел на край кровати. Маленька девочка, двух лет от роду, забралась на его колени и обняла его за шею. Он слегка вздрогнул и зажмурился. Ком боли и слёз застрял в его горле, но здесь нельзя показывать свои эмоции. Совсем. Здесь нет людей, которые смогут понять и дать совет. Поэтому он улыбнулся и обнял малышку. Открыл глаза и посмотрел на её родителей.
- Это вы меня накрыли одеялом?
- Да. Ночью было холодно, я боялась, что вы простудитесь, - ответила женщина. - Почему вы не пришли в купе?
- Спасибо... я не хотел смущать и стеснять вас. Да и спать мне не хотелось, если честно, - пожал плечами Бенедетто и услышал, как желудок запросил еды.
- Я заметил. Спали как сурок, мистер. Даже не почувствовали, как я вас уложил в более удобную позу, - усмехнулся мужчина, открывая очередную банку консервированной фасоли и протягивая её попутчику. - Угощайтесь.

Остаток поездки они провели за беседой. Бенедетто мало что рассказывал, так как рассказывать было нечего. О своих магических способностях он промолчал, также не стал говорить по храм мудрости, ставший ему вторым домом, ограничив свой рассказ лишь тем, что в последнее время путешествует по миру...

А через час он помог большому семейству выйти из поезда и, попрощавшись с ними, поехал домой.

Спустя три часа он позвонил в дверь соседки, увидев, что дверь его квартиры такая же, коврик тот же, да и, судя по всему, никто в ней не живёт. Значит, надо у неё попросить ключ и привести себя в порядок.
- Бенедетто! Как я рада тебя видеть! Какими судьбами ты здесь? - воскликнула она, обнимая его. Он извинился, попросил у неё ключ и скрылся в своей квартире. Принял холодный и бодрящий душ и, поняв, что это не помогает, лёг спать, завернувшись в покрывало. Морфей моментально принял его в своё царство снов.

Проснулся он от того, что кто-то трясёт его за плечо. Открыл глаза и увидел, что рядом с ним стоит соседка. Удивлённо посмотрел на неё, но принял сидячее положение и протёр лицо руками, окончательно просыпаясь. За окном было светло.
- Ты не заболел? Ты проспал сутки. И тебя снова мучил кошмар.
- Я... не знаю... меня прижали к стене. Они сказали, что я или буду им помогать или покину страну. Я не знаю, что мне делоть, миссис Стаффорд. Мне страшно...
- Умойся и приходи ко мне. Я приготовила завтрак, и мне одной есть скучно. Там и поговорим.
И она оставила его в одиночестве. А он снова лёг на диван и посмотрел на потолок. Интересно, а что бы сделал Пол в этом случае? У Пола, в отличие от Бенедетто, было много всяких идей. Практически на все случаи жизни. И не было у Пола ситуаций, из которых бы он не нашёл выхода. И здесь, в этой ситуации, он бы непременно увидел какую-нибудь лазейку. Свет, которого по сути в данный момент быть не может.
Хотя, если рассматривать проблему более детально, то можно увидеть два варианта развития событий. И оба варианта его никак не прельщали. Если он станет сотрудничать с властями, то он был уверен, что ему придётся снова взять в руки оружие и убить кого-то. Он, всегда мягкий и спокойный человек, боялся этой мысли. Его сердце, как он толкьо об этом подумает, начинало бешено куда-то скакать, а тело бросает в сильную дрожь. Отнять жизнь у другого человека... это неправильно. Но ему придётся этим заниматься. Не исключено, что ему придётся разговаривать с этими людьми, внедриться в эту группировку, сообщать полицейским об этом.
Нет, этого допустить нельзя.

Он подошёл к окну и опёрся руками о подоконник. Прислонился лбом к стеклу и подумал о втором варианте развития событий: он собирает вещички и уезжает из страны. Отрекается от своего прошлого. Восстанавливается в институте, становится магистром и уезжает в Китай, в Храм Мудрости, чтобы жить там дальше. Потом ему надоедает. Ему хочется вернуться в Ливерпуль, чтобы навестить моглу семьи и Пола, но его даже не выпускают из Китая. Он летит во Францию, чтобы на машине добраться до дома, но его не пускают. Могила зарастает сорняками, никто туда не приходит, и через двадцать лет, когда гранитные плиты потеряют свои блеск и форму, на их месте появляются новые памятники. Новых людей. А ему никогда больше не будет суждено вернуться домой.

- Нет! - прошипел он и сильно ударил кулаком по подоконнику. Вспомнил, что его позвали на завтрак, и направился в соседнюю кваритру.

Разговор не задался с самого начала. Он не знал, что ей рассказать, а она не знала, как ему помочь, какой дать совет. Ведь эта ситуация, в которую он попал, непростая. Таких ситуаций она не помнила, хоть и прожила уже много больше половины века.

Завтрак прошёл в полном молчании. Бенедетто отвечал на её вопросы общепринятыми шаблонами. А сам думал, как же ему поступить дальше.

И всё-таки что он делал здесь? Какова цель его приезда сюда? Узнать, ответила ему мать Пола или предпочла забыть. Значит, надо позавтракать, причесаться и поехать к ним. Наверное, они уже проснулись, по крайней мере, на электричку у него нет денег, а пешком идти часа полтора.

Он поблагодарил соседку и вернулся в свою квартиру. Покопался в ящиках комода в поисках какой-нибудь одежды и, посмотрев на платья сестры, висящие в шкафу, взял несколько. У Пола растёт сестра, и платья ей пригодятся. Пусть хоть и занимается спортом, но хоть будет, в чём появиться на празднике, балу и вечере.

Умывшись и собрав вещи, он вышел из квартиры и направился в сторону дома друга, который жил чуть восточнее него. Заметил за собой слежку и покачал головой. Оставалось надеяться, что сотрудники спецслужб не будут мешать ему делать то, что его сейчас беспокоит больше всего...

Часа через два Бенедетто дошёл до дома, в котором жили родители и сестра Пола. Вздохнул и открыл калитку, подумав немного. Преследователь остановился на порядочном расстоянии от него и стал что-то говорить в рацию. Он усмехнулся и, устав уже от слежки и понимая, что, пока не примет нужного решения, будет подвергаться слежке каждый день и все 24 часа в сутки, глубоко вздохнул. Ведь это неправильно. Зачем его отпустили, если всё ещё считают его убийцей? Как ему искупить смерть Пола? Что ему делать?

- Бенедетто? – услышал он удивлённый голос мужчины и вернулся в реальность. По другую сторону калитки стоял высокий мужчина с редкой бородкой, морщинами на лице, и пристально и удивлённо смотрел на пришедшего человека. – Что ты здесь делаешь?
- Здравствуйте, мистер Трейд. Я хотел поговорить с вами… - произнёс парень.
Мужчина открыл калитку и пропустил гостя на территорию. Потом его обнял и повёл в дом. Там у печи сидели жена и дочь, которые удивлённо посмотрели на парня.
- Добрый день. Простите меня за внезапное вторжение. Но… я… мне… мне нужна помощь. Мне предлагают или сотрудничать с полицией, или покинуть страну. Навсегда. Я не знаю, что мне делать.
- Бенедетто, - строго сказала женщина, - мне кажется, что для всех нас… и для тебя тоже… самым лучшим средством было бы покинуть страну и никогда больше не возвращаться сюда. Я писала тебе в письме об этом, но оно, наверное, ещё не дошло.
- Прощайте, - просто сказал Бенедетто и направился к выходу из дома.

- Бенедетто, постой!
Он обернулся. По тропинке шла сестра Пола, юная Эмили. Подойдя к нему, она заглянула в его глаза и, взяв его за руку, потащила в сторону дома. Он даже не сопротивлялся. Он не знал, что ему делать дальше. Почему она не хочет, чтобы он уходил? Неужели она, маленькая девочка, может понять его чувства и осознать то, что он испытывает?

- Мистер… миссис… как я могу искупить свою вину перед вами? Как мне вернуть ваше доверие и любовь? Помогите мне, прошу вас… - прошептал он, когда женщина указала ему на диван. Сильная душевная боль не давала ему покоя, и он хотел от неё избавиться. К сожалению, а может и к счастью, он не умел исцелять от душевных травм. Вообще, он очень редко применял врачевание. Да, он учился этому, он ходил в институте на занятия, но дальше этого ничего не было. Да и в храме он не развивал свою способность.

Он не помнил, как в своих раздумьях оказался дома. Он совсем не помнил, как дошёл до квартиры, открыл дверь ключом и опустился на кровать сестры. Обнял её медведя и продолжил сидеть в такой позе. Разные мысли крутились в его голове, особенно про родителей, аварию и убийство Пола. Что-то показалось ему странным. Что-то не сходилось.

Он считался простым человеком, который не знает всех нюансов закона. Знает только основную часть, которую должен знать любой законопослушный англичанин, но все тонкости ему неподвластны.

Он встал с кровати и, оставив медведя там, подошёл к окну. На улице, около дерева, стоял человек в гражданском костюме и смотрел на дверь подъезда. Значит, за ним действительно следили. Что же делать? Начать с ними работать или сначала поговорить с родителями Пола? Так и не решив, что правильнее, он отправился в полицейский участок.

Прошло три дня. Что-то не сходилось. Где-то была ошибка. Что-то было неправильно. Единственным плюсом в сотрудничестве с полицией Ливерпуля, был тот, что ему был открыт доступ в архивы отдела. Там он первым делом покопался в материалах гибели родителей и выписал имена тех людей, которые были подозреваемы. Разумеется, дело не было раскрыто, а просто закрыли за недостаточностью улик. Но вот в списке имён он увидел тех людей, которые сейчас работали в полиции.

Его контролировали, поэтому ему непросто было покинуть отделение и поехать в больницу, где раньше работал отец. Главный врач был уже другой, а прошлый слишком быстро уволился и уехал за границу. Значит, он отпадает. Что ещё интересного? В списке значилось имя нотариуса, но и он почему-то очень внезапно уехал в Израиль.

Молодой человек зашёл в кафе и заказал себе кофе. Сел за дальний столик и осмотрелся. У входа за столиком сидели бессменные его преследователи, и он, усмехнувшись, стал думать, что делать дальше.
Почему в списках подозреваемых были те люди, которые сейчас работают в полиции и в правительстве? Чем на самом деле занимался его отец, что его смерть стала такой запутанной. Теперь Бенедетто сомневался, что погибшие от его руки люди были причастны к убийству родителей. Как же выяснить это?
Точно! Как же он раньше не догадался? Отец Пола какое-то время работал с отцом Бенедетто в больнице. Наверное, он чего-то знает. Но будет ли он помогать ему? Или он тоже на стороне правительства.

Или же полиция продажная? Ведь может быть так, что полицейские работают не на Королеву, а на каких-то других людей? Скажем, на американцев? Что-то им, этим американцам, нужно. Или просто происходит раскол общества… кому-то очень не хочется, чтобы принц Чарльз пришёл к власти после своей матери.
Он фыркнул своим мыслям и допил кофе. Всё равно надо поговорить с отцом Пола. Это последний человек из знакомых, который остался в стране. Он долгое время работал в больнице, он может что-то знать.

Повязав вокруг шеи шарф и надев куртку, он покинул помещение и, увидев, что преследователи не двигаются за ним, первый раз за это недолгое время вдохнул воздух полной и свободной грудью.

- Бенедетто, тебе лучше будет уехать. Пойми меня, твоё вмешательство в это задание может навредить жизни как твоей, так и моей семьи. Я потерял Пола, и я не хочу больше никого терять.

Молодой человек посмотрел на мужчину и закрыл глаза. Это несправедливо. Это неправильно. Ведь он мог найти ответы на свои вопросы, но теперь он никогда больше не узнает ничего нового про трагедию. Что ж, придётся, наверное, смириться с этим. Придётся забыть обо всём хорошем, что было в этом городе. Он больше никогда сюда не вернётся.

«Забыть обо всём, что жизнью лишь казалось…». Это очень непросто. Это страшно, непривычно. В один момент избавиться от всего, что было хорошего в этой стране. Не встречаться с друзьями, никогда больше не увидеть соседку, свою квартиру, постоянно бояться, что её всё-таки кто-нибудь купит и уничтожит часть истории… его истории. Это очень больно осознавать. Но ещё большую боль причинял тот факт, что у него теперь не будет гражданства. Он не будет являться гражданином своей страны. У него не будет прописки, у него не будет дома. Наверное, всё-таки надо вернуться в храм и продолжить бесполезное своё существование. А лучше…
Он вновь посмотрел на мужчину и вздохнул. Потом перевёл взгляд на женщину и протёр лицо руками, стирая застывшие в глазах слёзы.

- Если так, то я бы хотел чему-нибудь посвятить свою жизнь. Я хочу помогать людям. Если у меня отныне нет прошлого, то я хочу отправиться с врачами ВОЗа в какую-нибудь страну третьего мира. У вас есть связи… помогите мне, прошу вас. И тогда я уйду. И вы обо мне забудете…

Сказав это, он пожал руку мужчине, кивнул женщине и повернулся, чтобы уйти. Покинул их дом, и на этот раз его никто не останавливал. Перед калиткой стояли преследователи. Он прошёл мимо них и не заметил, как один из них вытащил пистолет. Последнее, что он помнил – это слабый хлопок…