Мистер и миссис Смит (продолжение)

Утро выдалось холодным и бодрящим. Нащупав рукой будилиьник в украденном еще в Бангкоке телефоне, который здесь использовал только по назначению хронометра, Тан усилием воли буквально вскрыл себе веки. Дьявольски не хотелось вылазить из-под теплого одеяла. Благо сильного похмелья не наблюдалось, только вкус во рту был... Скажем не из лучших. Но, что делать, охота, как говорится, пуще неволи. Тан крякнул, поднялся и умылся ледяной водой, подпрыгивая на ходу. Натянул на себя джинсы, футболку, фуфайку и куртку. Обулся и проверил горные бутсы в сумке. Оглянулся - ничего ли не забыл, и вышел из комнаты.

В монастыре было еще тихо, но таец был уверен, что кое-кто возможно и не спит. Проходя мимо корпуса мастеров он, вытянув шею, прислушался, но дверь Цириллы была закрыта и за ней было тихо. "Спит наверное" - он усмехнулся и пошел к воротам.

Завтрак в деревне и автобусная тряска на пути в Лхасу прошли словно в полусне. И вот, уже выспавшийся за несколько часов дороги, Тан вышел на станции совсем рядом с железнодорожным вокзалом Лхасы. До поезда оставалось еще полдня, поэтому он решил немного прогуляться по окрестностям, а может даже и пообедать в небольшой тибетской чифаньке-забегаловке.

"Все же интересно, как она там?" - мысль о Цирилле не давала Тану покоя больше, чем мысль о том, что с ним сделают за такое своевольство и применение силы, если ее найдут привязанной к стулу.

Если Тан думает, что Цири всю ночь, как пай-девочка, которые ему так нравятся, проспала в теплой кроватке и никуда не собиралась с утра, то очень сильно ошибается. Потому что стоило только двери за тайцем закрыться, как англичанка тут же извернулась змеей, ободрала себе спину об стул, но вылезла из-под ремня. И вот, стоя над этим самым многострадальным стулом и пнув его для острастки, девушка хмыкнула, потерла саднящую спину, пожала плечами, расплылась в ядовитой улыбке и мигом начала собираться. Ей было откровенно наплевать, что тайцу нравятся хорошие девочки - она собиралась раз и навсегда разрушить этот миф о послушной Кошечке. Вообще-то было бы совсем логично остаться дома, под прикрытием стен комнаты, под крылышком старших мастеров и дальше заниматься повседневными делами.

Ночная жизнь была абсолютно по вкусу англичанке. Поэтому-то она за сборами даже не почувствовала, что хочет спать или устала, несмотря на то, что весь предыдущий день провела на ногах. Энтузиазм захватил ее с головой и тыкал в спину, постоянно подгоняя. Хотя это был возможно даже не энтузиазм. Ну нельзя его одного пускать! Ну вот почему она никак не может успокоиться и ей обязательно надо влезть в это дело. Ну ведь чует сердечко, что непростая это поездка, далеко не простая. Тогда почему так тревожно и боязно за него? Почему в голову лезут какие-то сплошные ужасы - и ногу-то сломает, и голову-то разобьет, и вообще, не дойдет даже до ворот Монастыря. Да даже из комнаты из своей выйти нормально не сможет.

Цири накарябала на листочке записку Шири: «Тра-ля-ля, ушла. Я только повоюю немножко и сразу же вернусь, недельки через не знаю сколько. Можете меня не искать. Люблю, целую, обнимаю, могу привезти сувенир. Цири.» и покинула монастырь на рассвете, таким образом надеясь обмануть тайца и прибыть на вокзал раньше его. Собственно, она успела на самый первый автобус до Лхасы, едва втиснувшись в него вместе с рюкзаком. Тут сон сморил ее, и, стиснутая с одонго бока каким-то дядечкой, а с другого - вторым каким-то дядечкой, Цири не заметила, как оказалась на вокзале Лхасы. Низко надвинув бейсболку на глаза, чтобы скрыть лицо, девушка, вошла в зал.

Пообедав во вполне сносном китайском ресторане любимыми морепродуктами, которых он так долго не видел, за время жизни в Линь Ян Шо, сытый и довольный жизнью Тан отправился слонятся по улочкам города, что расходились по квадратам, строго ориентированным по сторонам света. "Молодцы ребята, города строят - не заблудишься" - удовлетворенно думал он, то и дело огибая бойких лавочников, монахов, торговавших то тут то там предметами культа и уворачиваясь от ловких пальцев беспризорных мальчишек-карманников.

Выцепив по дороге пару любимых печеных яблок на палочке, Тан завернул в переулок и остановился напротив небольшой вывески "Центр культурного досуга". "Хм, это интерено" - подумал он и толкнул тяжелую дверь. Звякнул колокольчик и он оказался в небольшом холле, обставленном по-китайски. На стене перед входом висела доска почета на которой красовались полуодетые китаянки в разных поворотах. "Ого себе, центр буддизма!" - удивился Тан и начал изучать девочек. Читать по китайски он разумеется тольком не мог, да и не нужно было ему знать кто из них Лин-Лин, а кто Сяо-Сяо. Минут через пятнадцать он почувствовал, что джинсы становятся слишком тесными. Взглянув на часы он повернулся и столкнулся нос к носу с ухоженной китаянкой, которая неслышно прошла в холл из боковой двери.

Женщина улыбнулась и на не слишком хорошем английском предложила ему расслабляющий массаж. Все по тарифу. Час столько-то, два часа со скидкой. Еще раз сверившись с часами, Тан минуту соображал успеет ли он на поезд. Потом, решив все-таки что успеет, согласился. В конце концов он уже не в монастыре. Да и Люси, ой простите, Цирилла в алмазах, не давала покоя его мыслям.

Через пару часов, лишившись пары сотен юаней, Тан с вполне удовлетвроенным видом и визиткой в кармане джинсов покинул помещение и направился к вокзалу. Дорога предстояла длинная с двумя пересадками - в Ланьчжоу и Турпане, но теперь Тан был готов горы преодолеть одним прыжком.

Маленький вокзал. Людно. Очень людно. Но это и хорошо, так меньше шансов, что ее заметят. Хотя не заметить такой рюкзак было сложно. Хотя в остальном Цири мало чем отличалась от туристов. Ну, кроме того, конечно, что была блондинкой. Писанина на китайском сбивала с толку, но Цири с горем пополам все же удалось прочитать, что кассы находятся там-то, туалеты - там-то, а зал ожидания - там-то. Протискиваясь через толпу и постоянно извиняясь за то, что кого-то толкнула или наступила на ногу, Цири оказалась прямо в конце гигантской очереди в кассы. Вспоминая название города, которые вечером сказал ей Тан, Цири вертела головой в стороны, при этом стараясь не сильно светиться. Хорошо, хоть волосы догадалась убрать под кепку, иначе тут вообще бы была как лучик света в темном царстве. А на лицо, спрятанное под козырьком, не так много и смотрят, вроде бы.

Сколько времени Грей простояла в очереди - она не считала. Но часы на стене вокзала показывали, что не меньше часа точно. Верить часам не хотелось, ибо ноги отсохли так, если бы она пробегала весь день. Когда, наконец, она оказалась у окошка, маленькая сухая и пожилая китаянка окинула ее подозрительным взглядом, поджала и без того тонкие губы, и скупо поинтересовалась, куда ей нужно.

- В Кашгар, один, пожалуйста, -на китайском попросила Цири, приподнявшись на носочки, чтобы лучше видеть кассиршу. Женщина посмотрела на нее так, словно Грей была умалишенной, а потом пробормотала что-то про настырных туристов. И добавила, что в Кашгар идет два поезда, один днем, другой вечером. Англичанка, сохраняя вежливое выражение лица и милую улыбку, попросила на вечер. Национальной валюты Китая у Цири не было, неплохо бы было обменять - а были только английские фунты и американские доллары. Расплатившись долларами (кассирша обругала ее на китайском), Цири поблагодарила женщину, улыбнулась сзади стоящему симпатичному пареньку, и отошла от кассы, собираясь найти обмен валюты. Чуть позже, когда фунты сменились на юани, а Цири, весьма довольная собой, устроилась в кресле в зале ожидания, в голову пришла мысль, что все не так плохо. Хотя, пожалуй, стоит приготовиться к реакции Тосаванга, когда он ее увидит.

Закупив перед самым вокзалом пачку китайского вонючего табака для своей трубки, Тан вот-вот успел к самому поезду. Спокойный день вне монастыря. Вдалеке от этой... этой...этой...Цирилы Грей. Теперь можно будет неторопясь в тамбуре раскурить трубочку, наблюдая за бегом склонов и ущелий. Расслабившись и предвкушая отличный вечерок, таец нашел свой вагон. "Эмм...Двенадцатый?" - и запрыгнул на подножку.

"До свидания, Лхаса. До свидания родной - теперь уже стопудов родной, клянусь небом - монастырь. До свидания Лю, прости, что оставил тебе только записку. Все равно ты занят с ребенком. До свидания... Цири." - поезд тронулся, слегка качнувшись из стороны в сторону. - ПРЕВЕД, снежный человек!" Мысленно похлопав гоминида по плечу, таец рассмеялся и прошел на свое место в трехэтажном типичном плацкарте, ожидая проводника.

Оглядев четырех соседей-китайцев и одного хмурого чернявого уйгура, парень достал из рюкзака карту и развернул ее, размечая дальнейший от Кашгара путь. Памир - огромная горная страна, и черт его знает, где живет этот бигфут. Где вот его ловить? В принципе можно будет порасспрашивать местных. Хотя это тоже небезопасно. В этих диких краях за иностранцами никто не следит, за ручку их не водит и не охраняет. Было бы очень глупо окончить свою жизнь, где-нибудь под забытым камнем с перерезанным горлом и пустыми карманами. Надо быть осторожнее.

Проверка документов прошла спокойно и без эксцессов. Тан еще раз мысленно поблагодарил учителя за отличную айди карточку, которую принимали на всех таможнях. По карточке он все еще был Таном Тосавангом, но гражданином Китая, а не Тайланда.

С самого начала, как только Цири вошла в зал, ментально, очень осторожно, она искала тайца. Каждый человек индивидуален. Каждый след от него также индивидуален. Вряд ли в мире можно найти двух Танов Тосавангов. И Цири, которая уже имела опыт ментального с ним общения, помнила ощущения от прочтения его мыслей. Что-то, что сложно объяснить словами. Что нужно только почувствовать. Но узнать можно сразу, как будто давно знакомое и известное. Выяснила Цири только одно - все китайцы, да и тайцы тоже, если тут таковые имелись, схожи на затылок. Потому что знакомого лица он не видела. Или пропустила. Потому что пряталась под козырьком.

Цири стояла на перроне, ожидая поезд, когда тоненькая ментальная ниточка натянулась, потянула в сторону, и англичанка чуть ли не с ужасом увидела тайца. Во рту мгновенно пересохло и девушка поспешно отвернулась, чтобы он ее не узнал. А потом стало не до поисков. Ломанувшись в первый попавшийся вагон (как потом она узнала - десятый) , Цири, толкаясь и мешая всем своим рюкзаком, осторожно направилась через вагоны, ища свой. Если верить билету - тринадцатый, последний. Извинившись несчетное количество раз, Цири остановилась в тамбуре, чувствуя себя наиполнейшей дурой. Такого тупого дня у не никогда еще не было. Ментальная ниточка прервалась в суматохе, потеряла основу, и Цири не имела ни малейшего представления, где сейчас Тан.

Многие смотрели на нее неприязненно, некоторые - с открытой враждебностью. У не целых два раса спросили документы и просили показать билет. Ее один раз обругали. Почему к европейцам относятся так предвзято? Горестно вздохнув, англичанка, двинулась дальше. На окошке была цифра "12".

Комфортно развалившись на полке, Тан изучал карту, закидываясь по ходу соленым арахисом и запивая эту красоту пивом, прихваченным по дороге. Его полка была вторая, по середине между китайцем сверху и уйгуром снизу. "Интересно, - подумал Тан, искоса наблюдая за чернявым мусульманином в белой тюбетейке - А как он собирается в поезде молиться? Если вообще собирается..." Однако подобное соседство было очень даже поезным, потому как территория, на которую ему предстояло въехать, была заселена уйгурами. И, несмотря на китайское присутствие, хозяевами, а значит и знатокми местности, были все же мусульмане.

Тан свесился с полки вниз.

- Салям алейкум, дружище. Далеко путь держишь?

Ответом послужил недоуменный и недоверчивый взгляд из-под бровей.

- Думаю такой же далекий, как и твой. Но не думаю, что в ту же сторону.
- Да? А я вот решил в Кашгар заглянуть.
- Ну, загляни.
- Я эта... По карте не совсем разумею. Может подскажешь чего?
- Понаехали...
- Ээ, друг, смотрю ты не в духе! - Тан протянул бутылку пива - Развей свою печаль.

Уйгур еще более недоверчиво покосился на алкоголь, затем опасливо оглянулся и протянул руку.

- Давай слазь оттудова. Чего там у тебя на карте?...

Вобщем беседа удалась. После получаса приятного мужского разговора за пивом, Тан уже был в курсе главных и окружных дорог, а так же отличных китайских заведений с алкоголем и девочками. Наконец, почувствовав давление мочевого пузыря, Тан оставил нового знакомого над территориальным кроссвордом и решил погуляться до туалета. Но, то ли поезд качало на рельсах, то ли самого его качало на пиве - дорога до конца вагона показалась ему немыслимо долгой и небезопасной. С боку то и дело чертыхались китайцы - таец не раз и не два падал на чью-то плацкартную койку.

Всамделе, такое ощущение, что все поезда в Китае ходят не по рельсам а прямо по голой и довольно разухабистой земле. Трясло неимоверное. Англичанке на каждом таком встряхивании казалось, что сейчас поезд ловко соскочит с рельс и весело поскачет по полям и долам в неизвестном науке и географии направлении. Да еще этот рюкзак. По подсчетам самой Цири она должна была уже убить кого-нибудь раза четыре, не меньше, но пока по счастливому стечению обстоятельств жертв не было. Грей даже расслабилась немного, и как раз в этот момент ее, бурчащую, смущенную, в очередной раз тряхнуло, бросило в сторону - она опять задела кого-то рюкзаком. Цири повернулась к потенциальной затопченой жертве чтобы извиниться, и в этот момент спиной наткнулась на кого-то еще очередного.

-Прости...- повернув голову в сторону последней убитой ею тушки, Цири вцепилась в поручень и застыла на месте, как таракан, почуявший гибельный тапочек, втянула голову в плечи, аки нашкодившая кошка, и зажмурила один глаз, в который по всем правилам жизни сейчас должен был прилететь увесистый мужской кулак, и промямлила окончание извинения. -...те.

Перед ней стоял Тан. Ну как стоял - ну очень неустойчиво стоял, но стоял ведь. Конечно, она бы сейчас предпочла, чтобы он мирно и тихо лежал и не буянил, но подобное от него ожидать было довольно трудно. Особенно в его нынешнем состоянии. Надо было что-то сказать, что-то такое, нейтральное. В голову умное как назло ничего не шло, и Цири с нервной и очень неуверенной улыбкой пробормотала:

- А я вот тут...иду. А ты куда идешь?

По дороге к туалету и в борьбе с чертовой качкой вагона Тан уже продумывал дальнейшие планы - как и куда поедет, где можно остановиться со слов Джамиля, как представился ему уйгур. Когда же он увидел, что в туалет выстроилась такая же очередь страждущих, то было подумать не повернуть ли ему назад и прогуляться до противоположного конца вагона. Когда же он начал совершать этот опасный маневр, на него вдруг упало что-то очень костлявое и знакомый голос пропищал из-под козырька бейсболки:

- Прости...те...

Тан заморгал в недоумении и, склонив голову пригляделся поближе. Ему не померещилось? А может уже и белочка пришла?Кто-кто-кто? Он даже протянул руку и приподнял козырек, чтобы оглядеть сие пришествие в свете дня. Ба! Цирилла Грей собственной персоной! Охренеть! Тан крякнул, за тем кашлянул и после недолгой паузы задумчиво произнес, выдыхая пивные пары в лицо европейки:

- Это ты или моя навязчивая галлюцинация? - он просто не верил своим глазам, а потому пощелкал пальцами перед носом для верности. - КАКОГО ДЬЯВОЛА ТЫ ТУТ ДЕЛАЕШЬ?

Вагон сильно качало на поворотах, а единственным поручнем в руке тайца оставалась бейсболка Цириллы. "Ёёё! Тан, вот теперь у тебя проблем будет по самое небалуйся!... Привет плюшевым котятам!..." - он и не заметил, как произнес последние слова вслух.

Какого-какого дьявола. Можно подумать, что их есть несколько. Рогатого, какого ж еще! Поняв, что бить ее вроде как не собираются, Цири выпрямилась, покачиваясь, как на сильном ветру, но делать смелое лицо побоялась. Нет, блин, она тут только ради того, чтобы позлить его, ага. Вот делать ей больше нечего - злить она может и на расстоянии. Тем более что на расстоянии он лишен попытки возражать или говорить что-нибудь в ответ.

Вагон в очередной раз подпрыгнул, вместе с вагоном подпрыгнула и Цири. Ее бросило вперед, прямо на Тана, и англичанка, от неожиданности отпустив поручень, обхватила тайца руками за пояс и вцепилась в него, как клещ, явно намереваясь проделать остаток пути до своего вагона прямо на нем. Хорошо, что хоть вдвоем не рухнули на пол. Покачиваясь в такт стуку колес, Цири подняла испуганные глаза на Тосаванга, не отпуская его и все еще прижимаясь.

- Я переживаю за тебя, - решив, что честность - лучшая политика, проговорила Цири. Зеленые глаза бегали от его черешневых глаз к его губам, и англичанка проклинала себя за то, что не может уговорить себя отпустить его. - Я просто хочу быть рядом.

Конечно, все можно бы было списать на то, что так у них есть хоть какая-то устойчивость. Все-таки четыре ноги лучше, чем две. На них смотрели - Цири чувствовала эти взгляды на спине - кажется, кто-то особо красноречивым взглядом прожег ей рюкзак. Но ей НЕ ХОТЕЛОСЬ его отпускать, хотя бы потому, что так от нее не просто избавиться. Конечно, вероятность, что ее выкинут прямо из окна, есть, но небольшая, к тому же девушка старалась об этом не думать.

- А причем тут плюшевые котята? - спросила она, вспоминая последнюю реплику возмущенного донельзя Тана. Нервно хихикнув, англичанка поспешила стереть улыбку c лица.

- Ммммыыыххх... - только и смог произнести озадаченый Тан. Действительно, причем здесь котята?

Он подхватил Цириллу в охапку покрепче и молча отправился в другой конец вагона, дабы нконец исполнить мечту последнх пятндцати минут. Дойдя до туалета, он прислонил девушку к окну напротив и рассеянно погрозил пальцем:

- Стой тут, поняла? Стой и никуда без меня не уходи! Я щас... - и хлопнул дверцей.

В таких ситуациях решения обычно принимаются в уж процессе, так сказать. Ни минутой раньше, ни минутой позже. Застегнув молнию, таец обернулся к раковине и емко, но тихо двинул кулаком по железяке. Она хочет быть рядом с ним. Он ТОЖЕ хочет быть рядом с ней. Но не так. Не здесь. И не на Памире. Не в горах. А в мягкой теплой... В монастыре вобщем. И вообще, все происходящее - это открытое вмешательство в его планы! Сплюнул с досадой, умылся и вышел обратно.

- Вот и умница, девочка, - он нежно подхватил ее под локоток и потащил в тамбур. - Пойдем-ка, поговорим.

Выйдя в тамбур, Тан мягко взял ее за плечи и поставил прямо перед собой. Но, глядя на эту искреннюю моську, полную просто детской невинности, вдруг расхохотался.

- Кхм. Ладно. Поедем вместе, мисс Цирилла Грей. Но давай договоримся, что ты от меня не отходишь ни на шаг. Поняла? Без предупреждения меня никуда не идешь, ни с кем не разговариваешь и не суешь свой нос, если вдруг разборки. Окей? Ты в каком вагоне? Как ты вообще сюда попала?

Ой, а вдруг он притащил ее сюда только для того, что оставить ее здесь, а самому в этот момент выпрыгнуть из окна туалета? И он потом будет стоять на насыпи (хотя какая тут насыпь...поле голое и сплошное), хохотать, а она, жалобно хлопая глазками, укатит в дали неизвестные. Хотя вроде бы нет, у него же нет рюкзака, не может же он выпрыгнуть прямо так, без всего. А если посмотреть с другой стороны - то рюкзак в окошко туалета наверное не пролезет. Задумавшись над этой загадочной дилеммой, Цири честно простояла там, где ее и поставили, и даже не двигалась, когда ее толкала проводница - маленькая и очень хрупкая, но довольно горластая женщина средних лет.

Она даже покорно последовала за ним в тамбур, но уже как-то без особого энтузиазма, предполагая, что выговор все-таки будет. И чего, спрашивается, она так боится этого выговора? Ну, подумаешь, он немножко поорет, ну побесится, все равно ж ничего уже не изменишь. Хотя вероятность, что ее выкинут из окна все же осталась. Хотя отправить ее обратно после ТАКОГО признания, которое она выдала в порыве чувств- это надо быть совсем бесчувственным, черствым, эгоистичным, самоуверенным, наглым...ой, что-то она чересчур увлеклась.

После первых его слов англичанка вздумала было сделать ехидное лицо и заметить, что слушаться его - скорее на лысо постричься, но потом все же одумалась и только согласно и искренне кивала. Ладно-ладно, она будет самой правильной на свете девочкой, как бы ей не было от этого противно, и не будет вообще высовываться. И молчать, да. И он сам пожалеет о том, что она будет молчать. Хотя нет, молчать она точно не будет.

- Хорошо, я буду вести себя тихо, как...кошка, - терпеливо согласилась англичанка, заглядывая ему в глаза. - Через десятый вагон. Шла в свой - у меня тринадцатый. Кстати, вот... - покопавшись в рюкзаке, Цири протянула Тану свернутый его ремень, и вновь заглянула ему в глаза.

- Вот и чудненько! А за это отдельное спасибо, - Тан ухмыльнулся и, забрав ремень, заправил в его в джинсы.

Затем он снова взял девушку под руку и повернулся к тринадцатому вагону.

- А сейчас пойдем-ка посмотрим, что за место тебе выдали. Может быть получится поменяться. Я хочу быть с тобой рядом... Ну в смысле чтобы в поезде мы ехали вместе. Можешь не стесняться, здесь и так плацкарт. Ну и вообще... Так безопаснее.

Он открыл обе двери и потащил за собой Цири. В тринадцатом вагоне, как и во всех остальных было битком набито. Ноги, руки, головы, заварная лапша, грязные носки и маленькие дети - все это кучковалось и задорно перемешивалось на особо ухабистых поворотах. А таец пытался перекричать весь этот гам:

- У ТЕБЯ КАКОЕ МЕСТО?? ГДЕ ТВОЯ КОЙКА?

Прокладывая дорогу между тел и тюков, он думал о том, что сегодня они впервые будут спать несколько ближе друг к другу, чем в монастыре. И эта мысль поднимала настроение.

Пожалуй, статистика не врала - китайцы на самом деле самый многочисленный народ в мире, который как назло умудрился впихнуться именно в этот поезд, идущий до какого-то там Богом забытого Кашгара. Неужели вот прям всем так необходимо в этот самый Кашгар вот именно тогда, когда и им тоже туда надо? Кончено, огромный процент путешествующих составляли туристы, лаоваи, как их презрительно называл местный контингент. К слову сказать, ее тоже относили к этому же разряду "туристов", несмотря на то, что она довольно сносно объяснялась на китайском. Видимо, клише европейской внешности тут решало все и сразу, и навсегда.

Ага, конечно, не стесняться. И что с того, раз тут плацкарт? Что теперь, голой расхаживать? Тан орал что-то еще. Цири, которая ни расслышала ни единого слова, стараясь не отстать от тайца, заглянула в билет, который у нее чуть не выбили на очередном повороте. Когда уж кончится эта тряска?!

- СТОЙ! - крикнула она, когда увлеченный поисками мужчина протащил ее мимо нужного места. Дернув Тана за руку обратно, Грей шагнула в пространство между койками и еще раз посмотрела на свой билет. Ого, да это тут. Двадцать четвертое место, да вы что! Нижняя полка слева. Напротив нее наверху молодой паренек, сразу с интересом привставший с места, на нижней - двое мужчин, каждый из которых демонстративно читал газету, умудряясь делать это при такой тряске. - Это тут. Моя нижняя.

Вежливо поздоровавшись с будущими спутниками, Цири сняла увесистый рюкзак и с удовольствием потянулась. Вроде три раза все проверяла и перекладывала, а все равно получился такой тяжелый, как будто кирпичей туда наложила.