На грани безумия

После их прогулки с Яреци по городу, когда она поделилась с ним своими мыслями по поводу причин его состояния, прошло меньше недели, но каждый из прожитых дней стал для Джуна настоящей пыткой. О нормальном сне он практически забыл, мучаясь из-за постоянных голосов и ярких тревожных образов, и плюс ко всем этим безобразиям у него стали проявляться регулярные приступы головной боли от хронического недосыпа или чего-то еще. В итоге, его общее физическое состояние стало настолько отвратительным, что последние два дня он практически не выходил из номера и никому не звонил, испытывая странную иррациональную панику при мысли о необходимости с кем-то общаться.

Джун и сегодня собирался провести день в одиночестве, постепенно смиряясь с тем, что предположение Яреци о шаманизме правда, и ему в ближайшем будущем предстоит стать полусумасшедшим отшельником, коим ему представлялся настоящий шаман. Но его юная тетя на этот раз решила проявить инициативу и позвонить первой, вероятно, выясняя как у него дела. И как бы он не пытался убедить ее в своем полном благополучии, девушка настояла на встрече, сообщив, что подъедет к отелю и будет ждать его у входа.

Поскольку до ее появления оставалось не так много времени, Джун постарался хоть немного привести себя в порядок, чтобы не шокировать Яреци своим умирающим видом. Голова снова начала болеть, и пусть пока эта боль была терпима, молодой человек очень боялся, что дальше будет только хуже. Но, как бы там ни было, чуть раньше назначенного часа он собрался с силами и спустился вниз, старательно изображая на своем лице любовь к общению и прогулкам, на случай, если девушка доберется до отеля быстрее запланированного. Пока Джун не знал, к чему все эти эксперименты над собственным организмом могут привести, но клятвенно обещал себе держаться и не давать лишних поводов для волнения беременной женщине.

Последние несколько дней у Яреци было не очень хорошее предчувствие, связанное с кем-то из близких ей людей. Она привязывалась к людям, она старалась если не приносить пользу, то хотя бы пробовать это делать. Она хотела позвонить брату Тору и узнать, как у него дела, что интересного в компании. Хорошо, что она этого не сделала. Во-первых, она не знала номер его телефона, а во-вторых, ей не хотелось навязываться. К тому же она до сих пор не могла понять, почему он после прощального ужина сам предложил её подвезти до дома. И почему он стал её защищать перед Фуэми. Это было странно и приятно. Наверное, не стоит усугублять, а потому нужно стараться и переключаться на что-то другое.

Ей было грустно и скучно, и она развлекала себя прогулками по городу. Иногда заходила к папе на работу, хотела как-то придти в университет, чтобы послушать лекцию, которую читает Тору, но всё время себя останавливала. Она знала расписание его занятий, лекций, тренировок и всего чем он занимается. Знала, что иногда он сильно загружен, поэтому старалась меньше приставать к нему с какими-то вопросами, предпочитая решать проблемы самостоятельно. Она не видела ничего страшного в том, чтобы купить в магазине побольше еды и притащить пару пакетов с продуктами домой. Здоровье позволяло. А ещё она совсем недавно отчислилась из своего института и подала заявку в университет Цинхуа на факультет искусств и дизайна. Пока ещё ответ не пришёл, но она уже боялась, что Тору не захочет оплачивать её обучение, так как это очень дорого. Нужно искать работу, чтобы были хоть какие-то деньги и чтобы Тору не считал её просто потребителем.

Поэтому настроение часто прыгало с одного полюса на другой и обратно. А ещё за эти пять дней, прошедших после прогулки по зоопарку, Джун не давал о себе знать. Она иногда думала, что нужно самой позвонить ему, попросить Тору заехать к племяннику, чтобы убедиться, что с ним всё в порядке, но почему-то не делала этого. Что-то её отвлекало или останавливало.

Но сегодня она решила ему позвонить. По голосу определить что-то было сложно, но его голос ей не понравился, и она сказала, что сама приедет к нему в отель. Взяв небольшой мягкий детский рюкзачок и положив туда бутылку воды, она направилась на встречу с племянником Тору. Когда она вышла из такси, Джун уже ждал её у входа, и вида он был хуже, чем неважного. Она прищурилась.

- Здравствуй, Джун, - сказала она, внимательно глядя на него. - Ты себя хорошо чувствуешь? Может посидим в холле? Там диванчики есть. Не думаю, что тебе стоит куда-то идти. - И она бесцеремонно взяла его за руку и потянула к дверям.

Долго ждать Яреци ему не пришлось, и Джун в очередной раз порадовался, что она, в отличие от многих известных ему девушек, отличается пунктуальностью. Не успел он толком «насладиться» всеми оттенками головной боли, как подъехало такси, из которого Яреци выбралась намного быстрее, чем он успел подойти и ей в этом помочь. А может, она двигалась в обычном темпе, и это его личное время замерло, мешая совершать адекватные ситуации действия и создавая ощущение существования в какой-то измененной реальности.

- Здравствуй, Яреци. У меня все нормально. Просто немного не выспался.

Не успел Джун толком ничего предпринять, как его взяли за руку и потащили в холл, словно он был маленьким ребенком. И если при их разнице в возрасте это смотрелось еще уместно, то ему было бы очень интересно посмотреть, как повел бы себя на его месте дядя, поскольку интуиция ему подсказывала, что, в определенные моменты, Яреци не видела особой разницы между мужчинами двадцати и сорока лет. А младший сын Мотидзуки Рэна был совсем не таким сговорчивым, как он сам.

- Теперь ты успокоилась? – спросил Джун, когда они присели на один из диванчиков. - Вот видишь. Со мной не происходит ничего страшного.

На самом деле, описывая свое состояние, он очень сильно приуменьшал собственные страдания. Голова стала болеть еще сильнее, а во всем теле появилось странное ощущение жара, но, несмотря на это, Джун старался улыбаться и надеялся, что Яреци не будет его долго терзать беседой и разрешит уйти в свой номер. В глубине души он понимал, что такое поведение не поможет ему решить проблему. Но, не желая загружать девушку, был готов, скорее, обсудить возникшие неприятности с дядей, который обычно реагировал на проблемы, в отличие от своей супруги, достаточно спокойно и, хоть и ничего не смыслил во всяких магических вещах, благодаря накопленному опыту мог дать дельный совет.

Кажется, ее забота ему неприятна. В принципе, в этом нет ничего удивительного. Удивительным являлось только то, что она постоянно проявляла заботу, навязывалась и помогала, хотя ее об этом никто никогда не просил. Ей даже показалось, что молодой человек ответил с каким-то раздражением. Она прикусила губу и сжала кулаки, чтобы не разреветься. Почему-то стало больно. Она сглотнула и ощутила этот противный ком в горле.

- Прости, я... я могу уйти, если тебе неприятно мое общество. Я... просто хочу помочь. Мне кажется, что тебе плохо. Но... мне уйти?

Она действительно уйдет, если он попросит ее об этом. Наверное, стоит позвонить Тору и сказать, что Джун выглядит как-то неважно. Позвонить и уйти. Дожидаться дома возвращения мужа. Готовить ему обеды и гладить его рубашки. Следить за квартирой, чтобы там все было хорошо. Наверное, зря она надеялась на то, что кому-то нужна будет ее помощь. Ее помощь не нужна никому. Ну или Джуну нужна помощь. Выглядит он плохо. Мешки под глазами, невыспавшееся лицо, помятый вид. Наверное, действительно нужно было все рассказать Тору. У него больше опыта, а она всего лишь навязывается.

Она почти прислонила ладонь к его лбу, ей показалось, что там были подозрительные капельки, но в последний момент резко отдернула руку, чем, вероятно, могла напугать молодого человека, так как это было сделано резко и неожиданно, и виновато опустила голову, горько усмехнувшись. Наверное, стоило извиниться и уйти. Ну или пойти гулять.

- Я просто... подумала, что тебе скучно. Прости, я не буду больше навязываться. Ты... хочешь погулять или... чтобы я ушла? Я уйду...

Она встала с диванчика и посмотрела на него. С одной стороны, она не хотела нарушать свое обещание, что уйдет, если он ее попросит об этом, но с другой ей хотелось, чтобы ничего не мучило молодого человека, и чтобы на его лице снова была улыбка. Но это, вероятно, несбыточное желание.

Похоже, его попытка не лезть со своими проблемами привела к тому, что Яреци почувствовала себя ненужной и навязчивой. И это ставило Джуна в странное положение, при котором ему приходилось показывать ей, что это не так и при этом мечтать о возможность уползти в свой номер и завалиться на кровать. Нет, он действительно очень ценил заботу и поддержку Яреци, но сейчас общение с людьми давалось ему тяжело, поскольку каждое чужое слово отдавалось в его голове очередным острым болезненным ощущением, и хоть он не хотел грузить девушку своими проблемами, ему нужно было что-то объяснить, чтобы не вызвать у девушки обиду или желание расплакаться и почувствовать себя никому не нужной.

- Яреци, - голос Джуна звучал устало. - Я тебя никуда не прогоняю, и за несколько месяцев нашего знакомства ты могла понять, что твое общество мне нравится. И ты права, мне не очень хорошо, но я не знаю, что с этим делать и поэтому не хочу загружать тебя проблемами, решения которых мы даже вместе не можем найти.

Резкий приступ головной боли заставил его замолчать и коснуться пальцами висков. Он привык верить в способность человека справиться с любыми трудностями, но сейчас подобные воззрения казались ему не больше, чем мечтами наивного юнца, которым он перестал быть, когда увидел чертовы розы и понял, что все происходящее с ним имеет неведомую ему причину.

- Не уходи... - Последние слова перед тем, как боль пронзила его виски так сильно, что он застонал, прозвучали как-то слабо. И сколько бы Джун не пытался показывать себя сильным, в какой-то момент ему стало очень страшно от того, что он останется один и ни с кем не сможет поделиться своими мыслями и чувствами, если с ним произойдет что-то непоправимое.

С ним происходило что-то. Что-то странное, неуловимое, невидимое глазу простого человека. Это было что-то страшное, и это что-то заставило её сильно вздрогнуть, когда она услышала его голос. Усталый. Но не это было ужасным, а то, как он это говорил. Будто в замедленной съемке. Первая мысль, которая посетила её голову, была связана с инсультом, и эта мысль показалась ей настолько ужасной, что она мотнула головой и прогнала её прочь. Хотя в книгах и на рекламных щитах, что висели в Москве чуть ли не на каждом углу, написано, по каким признакам можно идентифицировать инсульт. И один из них - замедленная речь.

Она тряхнула головой, чтобы избавить себя от наступающей паники, связанной с этим ужасным открытием, и посмотрела на молодого человека. Он прислонился к вискам, и она опустилась перед ним на корточки. Прислонила тыльную сторону ладони к его лбу и покачала головой, ощутив противные липкие холодные капли. Это не инсульт, уже хорошо. Наверное, он просто простудился. Или это нервное.

Он что-то прошептал, а потом застонал, чем вызвал вопросительный взгляд сидящего на соседнем диване какого-о человека. Девушка покачала головой и с лёгкостью встала. Нужно увести молодого человека в номер, уложить в кровать и подумать, что делать дальше. Она протянула ему руку.

- Я не уйду. Постарайся встать, только медленно на всякий случай. Обопрись об меня, я тебе помогу дойти до номера. У тебя номер 419, верно? Давай мне ключ, - спокойным голосом произнесла она, надеясь, что Джуну не станет плохо где-то по пути. Она ведь не сможет его дотащить до номера. А усугублять не хотелось. - Только пожалуйста, не отключайся.

Его состояние ухудшилось настолько, что стало заметным не только Яреци, но и сидящему на соседнем диване мужчине европейского вида. И это было плохо, поскольку вслед за ним, на него начали бросать подозрительные взгляды работники отеля. Джуну совсем не улыбалась перспектива оказаться, с их помощью, в больнице, где его легко могли принять за сумасшедшего, поэтому он кивнул на предложение девушки и протянул ей ключ.

- Я постараюсь справиться и дойти без твоей помощи. Не стоит привлекать к себе лишнее внимание.

В подтверждение своих слов Джун медленно поднялся с дивана и нетвердой походкой направился к лифту. Каждый шаг давался с трудом, а окружающие его звуки раздражали и причиняли практически физическую боль, вызывая желание прикрыть уши руками. И при таком раскладе ему самому было совершенно непонятно, на что он вообще рассчитывал, выходя сегодня из номера и собираясь отправиться на прогулку.

Наконец, мучительная дорога закончилась, и Джун оказался в лифте, позволив себе прислониться к стенке и немного расслабиться после того, как дождался зашедшей следом за ним Яреци и нажал кнопку нужного этажа. А потом время словно остановилось, и ему стало казаться, что лифт будет ехать бесконечно, а сам он успеет сойти с ума от головной боли, пока доберется до своего номера. Если вообще доберется…

Но, к счастью, поездка все-таки закончилась, и Джун даже смог каким-то чудом преодолеть расстояние, отделяющее его от «спасительного островка», коим являлся его номер и, ввалившись в него, сел на пол практически у самого входа.

- Извини, что тебе приходится со мной возиться, - он поднял помутневшие глаза на Яреци. Я…

Договорить Джун уже не смог, закончив свою речь очередным протяжным стоном. Реальность начала плыть перед глазами и ему показалось, что еще немного, и он уже не сможет сохранить сознание, оставляя девушку наедине со своим, подающим слабые признаки жизни телом.

Его нетвердая походка внушала серьезные опасения, со стороны могло казаться, что он сильно пьян и сейчас отрубится где-нибудь, заснув пьяным сном. В принципе, ей так и показалось, что на их странную пару смотрят с неодобрением. Хорошо еще, что она догадалась сегодня надеть теплый вязаный джемпер, который скрывал ее живот. Он, конечно, был заметен, но в глаза бросался не так сильно.

Джун добрался до лифта, и девушка вздрогнула, испугавшись, что сейчас кто-нибудь выйдет и увидит Джуна, бросит ядовитые и неуместные комментарии в его адрес, но ничего этого не произошло. Лифт был пустой, и они оказались в кабине одни. На этаже тоже никого не было, и это позволило им беспрепятственно дойти до номера, где сразу сел на пол. Девушка тихо вскрикнула, закрыла дверь и сняла свой рюкзак, достала бутылку воды. Положила его под голову молодого человека и присела перед ним на колени. Положила ладонь на его лоб. Он был очень горячим, просто огненным. Прислонилась пальцами к шее. Она была тоже горячей. Вероятно, у него была высокая температура. Или разыгралась мигрень. Что делать при мигрени?

Сначала надо успокоиться и как-нибудь купировать боль. Врачеванием она не владела на таком уровне, чтобы применять его на практике, да и было страшно. А что делать с сильной головной болью? Она прикрыла глаза, постаралась успокоиться и настроиться на правильное дыхание. А потом вспомнила, как бабушка иногда страдала от мигрени, когда ее доводил кто-то. Она ложилась на кровать и клала на лоб влажное прохладное полотенце.

Она встала с пола и направилась в ванную. Взяла полотенце, намочила его ледяной водой, отжала и вернулась к Джуну. Сложила полоской и нежно положила ему на лоб. Опустилась рядом и сложила ноги по-турецки. Так сидеть было удобнее. Взяла молодого человека за руку.

- Это должно помочь. Обычно холодное полотенце или холодная вода помогает от головной боли. У тебя очень сильно болит голова? Если тебе трудно говорить или кивать, сожми мою руку. И не бойся, я побуду с тобой, пока приступ не пройдет.

Она старалась говорить твердым и уверенным голосом, но внутри все дрожало. И ей было очень страшно от осознания того, что ее маленького опыта общения с больными не хватит, чтобы помочь Джуну. Но по разным фильмам, книгам и научным передачам, просмотренным в детстве, она поняла, что в таких случаях надо быть уверенной и показывать, что ты чего-то знаешь. Потому что если будешь паниковать, то и больной тоже начнет паниковать. Но для себя девушка уже решила, что если сейчас приступ не пройдет, то она позвонит Тору. А если пройдет, то сходит в аптеку за градусником. Потому что, кажется, у племянника мужа, повысилась температура. И, судя по всему, достаточно сильно...

От полной потери сознания его, его спасло мокрое полотенце, которое Яреци положила ему на лоб. И пусть голова не проходила, а чувство жара в теле только усиливалось, даже таких простых действий было достаточно, чтобы на время вернуть ему членораздельную речь, заменившую собой бессвязные стоны.

- Спасибо. – Джун слабо сжал руку девушки. – Да, болит. Что-то я совсем разваливаюсь. – Он вымученно улыбнулся, стараясь скрыть накатывающий волнами страх. Еще недавно ему казалась, что впереди целая жизнь, полная всевозможных открытий и возможностей, а сейчас он был в этом совсем не уверен. Сейчас Джуну казалось, что эти дни, омраченные физическими страданиями, могли стать для него последними, но пугала его не столько возможная смерть, сколько полная утрата человеческого облика и превращение в безумца, больше напоминающего растение, чем человека. Но пока он предпочитал молчать, не озвучивая свои страхи, словно произносимые слова обладали особой силой и способностью программировать реальность.

Не успел он успокоиться и решить, что сейчас его ждет небольшая передышка, как у него случился новый приступ головной боли, за которым последовал туман перед глазами и полная потеря ориентации в пространстве. Способность к сознательным мыслям постепенно исчезала, наполняя голову словно какой-то темной тягучей массой, из которой медленно начинали вырисовываться очертания синтоистского храма, никогда не виденного им раньше, и странная тень, напоминающая человеческую фигуру. Но сколько бы Джун не пытался рассмотреть, что или кто скрывается за этой тенью, у него ничего не входило. И после нескольких безрезультатных попыток погрузиться в видение, заметно отличающееся от того, что было раньше, он окончательно провалился в небытие, вероятно, пугая тем самым Яреци, пытающуюся оказать ему посильную помощь.

- Сейчас должно стать легче. Потом тебе надо будет перебраться на кровать, - сказала девушка, накрывая его ладонь своей рукой.

В его глазах читался какой-то необъяснимый страх, и девушка начала чувствовать приливы паники. По спине пробежался холодок, тело бросило в пот, и она глубоко вдохнула. Потом выдохнула. Легче не стало, а паника стала настолько сильной, что почувствовалось легкое головокружение.

Но вот молодой человек сильно напрягся, непроизвольно сжимая ее руку, что она пискнула от боли, потом дернулся и обмяк, вероятно, потеряв сознание. Она отпустила его руку и положила ее ему на грудь, но рука сползла на пол, заставив ее сильно вздрогнуть. Футболка пропиталась потом, особенно в области подмышек. Девушка убрала полотенце и положила на его лоб руку. Ужаснулась от того, какой огненный у него лоб. Такое ощущение, что можно жарить яичницу. Это было ужасно, и она вскочила на ноги. Пошатнулась от сильного и внезапного головокружения. Мотнула головой и посмотрела на лежащего молодого человека. Нужно сходить в аптеку и купить нашатырный спирт и градусник. Она взяла деньги и ключ и вышла из номера. Покм она ехала в лифте и шла до аптеки она пыталась успокоиться. Было страшно, очень страшно, и она накручивала всякие ужасы. А вдруг ему сейчас стало еще хуже? А вдруг он сейчас бьется в конвульсиях? А вдруг...

- Нет, нельзя думать об этом. Он просто потерял сознание. Сильно разболелась голова, и он потерял сознание... - тихо пробормотала она и подошла к окошку. - Дайте мне, пожалуйста, градусник и нашатырный спирт. - Она не узнала свой голос, он слишком сильно дрожал.

Оплатив покупки, она пошла обратно в отель. Лифт ехал очень долго, и она нетерпеливо нажимала на кнопку лифта. Но одна кабина как назло была сломана, а вторая слишком медленно ехала вверх, останавливаясь на каждом этаже.

Нужно идти по лестнице. Она побежала на четвертый этаж, переступая через ступеньку и держась за перила, но в какой-то момерт не смогла удержаться и споткнулась. Упала на колени, больно ударившись коленом о ребро ступеньки. Но поднялась и побежала дальше. Вбежав в номер, она закрыла дверь и села на колени около Джуна. Он не очнулся и, кажется, не собирался это делать. Она сунула ему градусник и дала понюхать нашатырь. Но молодой человек не очнулся. Это было страшно. Его дыхание было слабым и поверхностным.

По ее лицу потекли слезы, и она стала бить его по щекам. Тело сотрясала сильная дрожь, паника разрасталась, и в какой-то момент она вспомнила о телефоне. Нужно позвонить Тору. Нужно вызвать врача. Нужно сделать хоть что-то. Нужно...

Почему-то сейчас самым важным ей показалось оттащить Джуна от двери, подальше в комнату, чтобы было легче. Стерев слезы рукавом джемпера, она снова встала, вытащила градусник и ужаснулась показателям. 40,3. Отложив градусник в безопасное место, она взяла молодого человека за руки и потащила в комнату. В памяти всплыл тот давний мастер-класс у мастера Давенпорт, когда они с Маргаритой издевались над Тору, тогда еще мистером Мотидзуки.

Она опустила Джуна и нашла в телефоне номер Маргариты. Когда та ответила, девушка дрожащим голосом попросила ее приехать в отель. Назвала адрес и позвонила Тору. У того телефон был выключен, и она передала, чтобы он приехал в отель.

А потом опустилась около Джуна на колени и взяла его за руку. Стала шептать какую-то первую вспомнившуюся молитву...

Звонок Яреци застал Маргариту в тот момент, когда она, впервые за долгое время освободившись чуть раньше, собиралась поднести к губам чашечку ароматного кофе и насладиться его насыщенным вкусом. Но, видимо, она успела чем-то насолить судьбе, в очередной раз лишающей ее возможности расслабиться и просто насладиться жизнью. Сперва она даже не поняла, кто ей звонит, поскольку голос девушки дрожал, из-за чего она не разобрала доброй половины слов. Но, определившись с личностью звонившей, поскольку не так много ее знакомых стало бы разговаривать с ней на испанском языке, Рита поняла, что заслуженный отдых придется перенести на неопределенный срок, поскольку случилось что-то серьезное, раз Яреци нашла ее номер, который она дала ей когда-то давно после встречи в аэропорту Пекина.

Приложив недюжие умственные усилия, Маргарита поняла, что какая-то беда случилась с племянником Тору, который сейчас находится в отеле, название и адрес которого она записала на салфетке, и девушке очень нужна помощь. И, не найдя в себе сил, отказать человеку, находящемуся, как ей показалось, в состоянии на грани истерики, Рита с печальным вздохом отставила чашку, собралась и отправилась по указанному адресу, благо это находилось не слишком далеко от ее нынешнего местоположения.

Добравшись до отеля и поднявшись к названному номеру, рыжая дождалась, пока Яреци откроет ей дверь, и поприветствовав девушку кивком, не стала тратить время на проявление радости от встречи, а сразу отправилась на поиски больного. "Тело" обнаружилось на полу комнаты и Маргарита присела рядом с ним на колени, чтобы разобраться, что к чему. Первым делом она собиралась просмотреть его ауру, для чего расфокусировала взгляд и уже через минуту присвистнула от удивления, обнаружив кое-что интересное. Помимо красного цвета, говорящего о жаре, повышенной активности Сахасрары и прочих прелестях, Рита заметила, что с энергией творится что-то странное не объяснимое наличием какой-либо известной ей болезни. И немного подумав, рыжая предположила, что подобные изменения, как и активность верхней чакры, могут быть связаны с развитием каких-то способностей, о характере которых она могла пока только догадываться.

- Рассказывай все, что знаешь. - Маргарита перешла к обычному зрению и подняла голову, чтобы выяснить у Яреци интересующие ее моменты. Что предшествовало этому состоянию? Как долго продолжалось? И...- Рита сделала паузу, - не паникуй. Мы со всем разберемся.

Тору, когда она встречалась с ним полтора месяца назад, рассказал ей душещипательную историю своей женитьбы, и рыжая знала о беременности Яреци, а потому не хотела заставлять ее нервничать больше необходимого. Хотя, как она поняла, молодая супруга ее друга со свойственной ей эмоциональностью уже давно напридумывала себе всяких ужасов и теперь держалась из последних сил.

- Джун... пожалуйста, очнись... пожалуйста, не умирай... - прошептала девушка, захлёбываясь слезами. Она была в панике, и время тянулось невыносимо долго. Кажется, секунда была вечностью. Стены комнаты давили на сознание, ей казалось, что они навалятся на неё и придавят своей тяжестью будто прессом. - Джун... скажи, прошу, скажи что-нибудь...

Но молодой человек, лежащий на полу, молчал. Его дыхание было равномерным, веки дёргались, и судя по шевелениям под веками, ему снился какой-то сон. Сон, из которого он не мог выбраться и в котором она была виновата. Ведь если бы она ему не позвонила, то ничего не было. Может быть, ему стало легче. Почему она ему позвонила? Почему она вечно со всем лезет? Почему прошло только две минуты, хотя кажется, будто прошла целая вечность?

Она дрожала и паниковала. Но заставила себя сначала пересесть на кровать, а потом встать на ноги. Голова закружилась, в глазах потемнело, в горле застрял неприятный комок, и она зажмурилась. Когда стало немного легче, она прошла в ванную, умылась и вздрогнула от стука в дверь. На пороге стояла Маргарита, и девушка сильно вздрогнула. Снова началась паника, и она сползла по стене на пол и обняла согнутые в коленях ноги руками. Сильно задрожала и всхлипнула. Слёзы текли по её щекам, в голове пульсировала мысль, что с Джуном всё очень плохо и что она виновата в этом. Ведь если бы она не позвонила ему... если бы она сообщила обо всём Тору... Что будет, если с ним что-то серьёзное произойдёт? Как она посмотрит в глаза его отцу или его матери, которая к ней нормально относится? Как она посмотрит в глаза маме Тору? Как она будет жить с этим? Почему она всегда всё портит?

Не впасть в жуткую истерику ей помог голос Маргариты. Она сглотнула и посмотрела на неё. Ей показалось, что женщина выглядела строгой. Она будет ругаться. Она не смогла ему помочь. Женщина попросила рассказать всё, и девушка поняла, что что-то скрывать бесполезно.

- Я... простите, я... - она сглотнула и рукавом джемпера стёрла слёзы. - Мы... две недели назад мы летели в самолёте. Он пожаловался, что ему что-то снится странное. Потом он говорил, что у него сильно болит голова. Мы пять дней назад с ним гуляли по городу. Он мне больше не звонил, и я сама решила ему позвонить, чтобы прогуляться. Но он... он выглядел ужасно. А потом... в холле ему стало плохо. Мне показалось, что у него сильно болит голова, он пожаловался на головную боль. Я... помогла ему дойти до номера. И он потерял сознание... я подумала, что у него мигрень и положила полотенце на его лоб. Но он... он не очнулся. Я побежала в аптеку, чтобы купить нашатырь и градусник. Я... он не очнулся. Я... мне страшно, я боюсь, что он больше не очнётся... В самолёте я сказала, что у него может развиваться какая-то способность... я предположила, что это шаманизм... в книге, ещё давно очень, в монастыре, читала про эту способность... Но... - Она захлебнулась рыданиями и спрятала голову в колени. Тело стала сотрясать крупная дрожь, а страхи, что с Джуном из-за её халатности случилось что-то непоправимое, никак не хотели отступать.

Вычленить что-то полезное из рассказа Яреци, перемежаемого рыданиями, было совсем непросто, но общую суть Маргарита уловила: странные сны, головные боли и вот теперь еще и лихорадка. При таком раскладе и повышенной активности Сахасрары, предположение девушки, которая явно рассказала ей не все, что могло помочь, казалось очень близким к истине. И хоть сама Рита не сталкивалась с шаманизмом слишком напрямую, готовя сочинение по заданию мастера Урса, перечитала немало книг на эту тему и хорошо запомнила, что начинающие шаманы могут тяжело заболевать, овладевая своими способностями.

- Не волнуйся, - рыжая старалась, чтобы ее голос звучал спокойно, хотя в глубине души она несколько раз грязно выругалась на то, что нерадивые родственники несчастного мальчика не догадались вовремя обратиться за помощью к кому-нибудь более опытному и оставили его наедине со своими мучениями. - Ничего с ним не случиться, если не считать того, что твое предположение с вероятностью в девяносто девять процентов верно. С молодыми шаманами такое бывает. Скорее всего, он поболеет пару-тройку дней, а может чуть дольше и потом оклемается. Сейчас с ним происходят процессы в которые, я считаю, лучше не вмешиваться, чтобы не сделать хуже. Я ограничусь тем, что сниму сильный жар и, пожалуй, немного укреплю иммунитет, который явно просел за последние дни. А ты переставай реветь. Все будет хорошо.

Маргарита успокаивающе улыбнулась и снова перевела все внимания на племянника своего странного друга. В отличие от своего дяди, молодой человек выглядел милым, даже находясь в весьма плачевном состоянии и вызывал искреннее желание ему помочь. Не затягивая время, Рита начала аккуратно работать голубой энергией, постепенно снимая жар и понижая температуру. Эта работа была ей уже знакома, так что справлялась она достаточно уверенно. Через какое-то время, закончив первую часть запланированных манипуляций и удостоверившись в их эффективности, рыжая переключилась на зеленую энергию, воздействуя ей на верхнюю треть грудины. Пареньку еще предстояло немало побороться, пока он вернется в приличное состояние и стоило оказать ему любую возможную поддержку, которая, как казалось Маргарите, не должна была мешать происходящим процессам.

По итогам рыжая порядком вымоталась и, поскольку не слишком хорошо умела избавляться от ша-ци, решила использовать прием, подсмотренный у Тео Чуна, активируя Манипуру и обжигая свои ладони, пытаясь уничтожить ее остатки. Полностью успешным свое предприятие Маргарита бы не назвала, но это было явно лучше, чем ничего, так что она могла вполне удовлетвориться результатом. И радость от выполненной работы омрачалась только тем, что ей безумно захотелось кофе и, показав Яреци, что закончила, и мальчик выглядит намного приятнее и даже вполне себе ровно дышит, Рита погрузилась в воспоминания о замечательном напитке, которым она так и не насладилась из-за неожиданного звонка.

- Он... ему станет лучше? - тихо и испуганно спросила девушка, растирая сопли и слезы по лицу. Сейчас было неважно, что она должна заботиться о ребенке; страх липкой ручкой сковал ее сознание, а жуткие картины, что Джун никогда не очнется, плясали свои непонятные танцы, хаотично сменяя друг друга и отдаваясь почти что физической болью в теле. Когда Маргарита сказала, что ее предположения о шаманизме могут быть верны, она почувствовала, как неприятный кислый и горький комок стал вырываться наружу, и, зажав рот рукой, встала с пола. Сильно кражилась голова, сильно трясло тело, но она боялась, что не успеет дойти до ванной комнаты и опозорится перед Маргаритой.

После спазмов стало чуточку легче, по крайней мере, она смогла умыться и постараться хоть немного успокоиться. И все было нормально и почти хорошо, вот только она бросила случайный взгляд на живот и побледнела. А если из-за этой истерики случится что-то с ребенком? Как она посмотрит в глаза Тору, папе? Как она будет жить с этим? Она застонала почти в голос и закрыла лицо руками.

В какой-то момент она нашла в себе силы выйти из ванной и посмотреть на Джуна и молодую женщину. Джун выглядел по-другому. У него было более умиротворенное и спокойное лицо, и она сглотнула и пошатнулась. Мир закружился перед глазами, и она медленно села на пол.

- Он... ему.... он ведь не умер? - дрожащим голосом спросила девушка, закрывая рот и полными ужаса глазами глядя на него. Нет, он не может... - Это... я виновата... я не думала, что с ним случится это... я просто подумала, что у него мигрень и лихорадка. Я положила мокрое полотенце на его лоб, чтобы ему стало немного легче. Но... не надо было это делать?

Рита целую вечность назад сказала успокоиться. Но разве можно быть спокойной, когда перед тобой лежит человек с таким умиротворенным и спокойным лицом, будто это не живой человек, а восковая фигура? Яреци понимала, где-то далеко в сознании, что Джун просто спит или еще что-то, но паника уничтожила здравый смысл. И она боялась, что не сможет избавиться от этого состояния.

Какой-то посторонний звук вывел ее из этого состояния, и она посмотрела на Риту.

- Я... тут недалеко есть кафе. Вам купить чай или кофе? Я... быстро схожу... - но она не смогла даже подняться. Не то, чтобы куда-то сходить...