Возвращение в Лхасу

А времени все меньше. Это противное чувство преследовало в самолете, не давая времени нормально сосредоточиться на образах, которые и так были скрыты пеленой обжигающей боли. И, да, маотай – залог тяжелого утра. Очень тяжелого утра и последующего дня, центральными ощущениями которых будут головная боль, муть во всем теле и мерзкая сонливость, мешающая хоть как-то понять энергию. Так что всю дорогу до Лхасы Ян нервничал, пил минеральную воду и пытался хоть что-то понять из своих видений. Он был уверен в том, что опасность реальна, иначе не стал бы ехать на встречу с Шири, не залечив полученную накануне рану. С лестницы он в Фучжоу упал, со стремянки, когда лампочку менял. Ага, цирковой акробат. Поверят ему. Дважды. Вместе с лестницей, и каким-то чудом так аккуратно разрезало ребра. Больно, между прочим. Только вот обезболивающее сейчас просто выключит проблески сознания, а нужно думать и смотреть образы, если к ним получится прорваться.

Казалось, что самолет висит в воздухе вместо того, чтобы лететь. Лю откинулся в кресле и прикрыл глаза. Лхаса, ханьский квартал. Улица недалеко от рынка, он как-то был там. Сейчас Ян восстанавливал образы из памяти, чтобы лучше понять, что ему удалось увидеть. Какое-то кафе. Звон в ушах и пятна перед глазами, образы стали подробнее, несмотря на жгучую головную боль, которую они вызывали. Девушка куда-то убегает, Шири сидит одна. Пульс бьется в висках, отзываясь болью. К Шири кто-то подходит. Лю чувствовал сильную опасность, среди образов мелькнул пакетик с белым порошком. Все, липкая чернота, за которой не удается разглядеть вообще ничего, будто способность видеть образы пропала также спонтанно, как и появилась. Ян потер виски, пытаясь отогнать боль. Видения не возвращались, из-за этого усиливался страх не успеть вовремя.

Сознание проваливалось в мутный сон, в котором не было никаких новых подсказок. Лю понимал, что боится за Шири. В его жизни не было ничего дороже и важнее, чем чего жена и его дочь, они были тем, ради чего он существовал, причиной, по которой он стал таким, каким был сейчас. Он не имеет права не успеть или совершить ошибку.

Тибет, Лхаса, самый высокогорный аэропорт. И вновь кажется, что самолет садится слишком долго, что все слишком тянется, когда нужно бежать, чтобы успеть. От разреженного воздуха кружилась голова, дышать было сложно, Ян и не думал, что за какую-то неделю в Северной столице отвыкнет от Тибета. Шумная Крыша Мира, но намного спокойнее, чем Пекин. Понять бы, куда теперь ехать – место в видениях Лю помнил внешне, но не смог бы сейчас назвать таксисту точный адрес. От Поталы, мимо парка, там два поворота… Черт его знает, как Ян умудрился объяснить все это на тибетском, но таксист согласился искать то-не-знаю-что, когда понял, что заплатят ему щедро.

Близился вечер, и тревога перерастала едва ли не в панику. Но теперь Лю зависел уже от себя, а не от самолета и рейсов. Со стороны могло показаться, что он успокоился, лишь по предельной сосредоточенности во взгляде, изучавшем пейзаж за окном автомобиля, можно было заметить истинное состояние Яна. Он был готов к чему угодно – воевать, убивать, перевернуть вверх дном весь Тибет, лишь бы только с Шири все было хорошо. Энергия по-прежнему не слушалась, бок болел, Лю даже не успел наложить нормальную повязку, но это все скрывалось за маской спокойного безразличия. Таксист пытался завести разговор, Ян отвечал односложно, порой не отвечал вовсе. Он знал, что почувствует, когда опасность будет ближе, и в то же время боялся увидеть образы о том, что опоздал. Любые попытки вызвать образы натыкались на преграду, уже не огненную, а каменную и непрошибаемую, как Стена. Логика подсказывала, что мешает ментальный щит, Ян знал это ощущение. Вот и нужная улица, дальше проще пешком. Лю отпустил таксиста и, отбиваясь от торговцев, пошел в ту сторону, где находилось нужное заведение. Он смотрел по сторонам, заметил вдалеке парочку, девушка в которой смутно напоминала спутницу Шири, но они были явно заняты друг другом, а место, где находится кафе, Ян знал и так.

Да, та самая улица, те самые дома. Вывеска, столик у окна, за котором никого нет. И первая реакция – паника, потому что время уже чуть позже того, чтобы было в видении. И снова стена блока, уже другая, слабее. Затем пропадает вовсе. Взгляд Яна остекленел, перед глазами вихрем понеслись цветные пятна, смутно сливавшиеся в картины прорицаний. Не получалось разглядеть ни единого ориентира, зато было лицо Шири. И от того, как она выглядела, становилось жутко – похоже на сильное опьянение или очень сильную слабость, её куда-то тащит лаовей, лицо которого уже мелькало в видениях. Страх мешал ориентироваться, образы путались с тем, что в реальном мире успевали рассмотреть глаза. Было и это все затяжным кошмаром, или настоящим временем? Кошмарным настоящим, в котором нужно сориентироваться. Причем мгновенно, потому что времени практически нет. Ян протер глаза и осмотрелся. Он не мог понять направление, интуиция предательски молчала. Какой-то очередной торговец на смеси мандаринского и тибетского диалектов расхваливал свой товар, пытаясь схватить Лю за руку.

- Видел тут лаовеев, девушку и парня? – спросил Ян, пристально посмотрев на тибетца.

Тот сначала смутился, но, когда Лю довольно ощутимо его тряхнул, начал сбивчиво объяснять, что такая парочка отправилась в сторону гестхаусов. Ян отпустил тибетца и быстро пошел в указанном направлении. Не бежал он только из-за того, что нужно было понять, куда, собственно, бежать. Время сыпалось, как песок сквозь пальцы, а ответов все не было. Только четкое понимание, что Шири в очень серьезной опасности и она где-то рядом. Лю свернул на боковую улицу и осмотрелся.

Имеет же право семейный человек слинять из дома часа на три, чтобы увидеться с друзьями детства? Чин был уверен, что имеет, благо дамы сегодня были заняты другими делами. Дани с Аи отправились куда-то за покупками, Шири с Ли – гулять по городу, так что можно было отдохнуть от семейной жизни, которая полностью устраивала Чина в Линь Ян Шо, но жутко утомляла в Лхасе, где понятие семьи расширялось до огромного количества близких и дальних родственников. Чин решил сократить путь через тибетский квартал, хотя не любил этот район города. Кругом тибетцы, с их национальной спецификой, во многом непонятной непросветленному. Вечная грязь, вонь, по-своему колоритное коренное население. Среди пестрых фигур в джубах и просто в чем попало он издалека заметил ханьца, одетого прилично. Когда он обернулся, Чин с удивлением узнал Яна Лю, который выглядел так, будто за ним гнались все демоны девяти диюев.

- Ян, какими судьбами? Фучжоу находится немного восточнее, - вместо приветствия произнес ученик ирбиса, подходя к Лю.

Шири уже вся извелась ждать своего суженого, и с некоторых пор фраза «Ян уехал в Фуцзянь» стала в монастыре нарицательной. На какой там родине Лю отдыхает от жены и дочери – его дело, но странно встретить его именно здесь. Чин коротко поклонился, пытаясь понять, что случилось с товарищем старшим мастером. Вид у него был помятый, аура соответствовала смеси похмелья с Просветлением.

Лю резко обернулся, услышав знакомый голос. Сейчас было не до Чина и его неумелой язвительности. Ян потерял след, ему было не до выдумывания подробностей поездки.

- Ты чудесно знаешь географию, - ответил Лю. – Шири в опасности, и я не могу понять, где она. Говори, только если есть что сказать по делу.

Учеников ирбиса в монастыре считали существами особенными. Чин так вообще порой так отличался умом и сообразительностью, что хоть вешайся. Ян сейчас меньше всего думал об этом неожиданном собеседнике, он старался почувствовать хоть что-нибудь, но любые попытки вызвать образы отзывались только головной болью, а перед глазами стояло лицо Шири, каким он только что его видел. И что-то подсказывало, что её здесь нет, что он ушел слишком далеко, но никаких подтверждений догадкам не было. Ян обернулся, потом уверенно пошел назад, в сторону того кафе, которое было в видениях. Голова кружилась, и перед глазами вновь поплыли цветные пятна. Лю замер, отчетливо увидев здание, соседнее с кафе. Теперь он уже бежал, не обращая никакого внимания на Чина. По дороге он довольно ощутимо отшвырнул торговца, который вновь пытался его поймать. Здание оказалось гестхаусом. Ян, не разбираясь с криками охранника и администратора, ворвался в фойе, затем осмотрелся, стараясь почувствовать направление. Шири рядом, совсем рядом, хотя не получается зацепиться за её ментальную энергию.