Стеллажи с вечностью.

После пожара в деревенском доме, из которого он выбрался благодаря каким-то парням и Маргарите, прошло несколько недель. Маркус помогал Джуну разбираться с историей дома, и эта история его так захватила, что он просто не мог ее бросить и заняться какими-то другими делами. Он даже не звонил отцу, про которого всегда помнил, потому что было некогда.

Хотел он разобраться с домом и его обитателями еще по причине того, что Джуну показалось, что эта девушка, Цэрин, сильно похожа на девкшку из видений, а в переселение душ молодой человек не верил. Как и в бессмертие и всякую околонаучную псевдофигню. Но он чувствовал, что эта девушка что-то знает. О поджоге и обитателях дома.

Но в этот день молодой человек решил посвятить время чему-то простому и мирному. И начал он с работой в библиотеке. Нужно было рассортировать свитки и заняться прочей общественно-полезной работой. Позавтракав, он пришел в библиотеку и решил заняться уборкой, насвистывая под нос какую-то песенку.

Работа в монастырской библиотеке Дарсии перепала почти что по наследству. Не вполне так, конечно, но что-то около того. Изначально эту общественно полезную работу поручили Эмилю - но брат уже умудрился именно на этот день и час организовать себе какое-то свидание, объявил его вопросом жизни и смерти и принялся упрашивать родственников подменить его в библиотеке. Валентин в этом месте, как обычно, проявил себя как скала и кремень, отрезал, что тот, кому книги поручили, книгами заниматься и должен, и финальным аккордом предложил Эмилю не отлынивать, а идти и вкалывать. Дарси же была, во-первых, не столь беспощадна, а во-вторых, все равно ничем не занята: уроков у неё назначено не было, а Стефано по делам монастырским услали аж в деревню, причём, похоже, до глубокого вечера. Поэтому Дарсия довольно охотно согласилась подменить брата на этом дежурстве.
А когда пришла в библиотеку, так и вовсе немедленно посчитала, что ей крупно повезло.
Маркуса Дарсия не видела ещё с того самого злополучного рождественского праздника. Знала только, что юноша вскоре после этого уехал из монастыря, и даже опасалась, что уехал насовсем. Что больше они не встретятся, и она только и будет помнить, как они Маркуса обидели на прощание. Теперь же получалось, что этот печальный сценарий можно смело выкидывать, потому что с реальностью он уже не будет иметь ничего общего.
- Маркус! Маркус, здравствуй! - радостно воскликнула Дарсия. Даже, наверное, чересчур радостно, так, что сразу после этого виноватые и жалобные мольбы о прощении начинать было как-то глупо, они бы попросту прозвучали фальшиво. Дарси слегка замялась и, подходя к молодому человеку, осторожно сказала: - А я вот... меня послали в библиотеке порядок навести. Тебя тоже? Это же ничего, что я тоже тут? Я не буду... ну, бесить тебя? - Или вдруг будет. Мало ли что он о ней думает после того несчастного слона рождественского.

Вскоре после его появления в библиотеке появилось еще одно действующее лицо, на которое он первые несколько секунд смотрел с удивлением и непониманием. Потому что Дарсию Давенпорт он вообще плохо помнил. Он не встречался с ней ни разу после того случая в горах, и вообще забыл о ней. Но потом он вспомнил ее. И просто пожал плечами.

- Привет. С чего ты решила, что будешь бесить меня? - Спросил он с искренним удивлением на лице, и убрал свитки на полку.

Ах, точно. Тот парень, что подарил ему пиньяту на рождество, кажется был парнем этой девушки. По смутным воспоминаниям Маркус понял, что этот парень хотел его, пока он был гиеной, сбросить в обрыв, а сестра, вместо того, чтобы помочь ему в этом, стала спасать его, Маркусм. А потом у нее улетела кукушка. Ладно, это к теме не относится.

- Я... Знаешь, я хочу, наверное, извиниться. За тот случай. Я... из-за меня ты пострадала, - говорить было трудно, и он, выдавив из себя какие-то слова, вернулся к разбору библиотеки.

В первые мгновения Маркус смотрел на Дарсию с таким изумлением, что девушка вдруг отчетливо поняла: забыл. Забыл напрочь, что и почему у них там когда-то произошло и кто вообще перед ним стоит. На несколько секунд девушку это даже обрадовало: значит, пиньята обидела его не смертельно. Не так смертельно, как ей панически рисовалось, это уж точно. Но потом в глазах Маркуса постепенно загорелось узнавание, и стало понятно, что неуютных объяснений им все равно не избежать.
- Ну, мало ли. По-моему, у тебя очень даже были причины, - мягко возразила Дарси, отнюдь не стремясь проговаривать вслух как же, помнишь, ты был гиеной и чуть меня не загрыз, а из-за этого мой парень сперва едва тебя не убил, а потом пытался травить, считая, что столь подробное изложение минувших событий сейчас никому не сдалось. - Но если не бешу, то это здорово. Тогда я рада. Спасибо.
Неожиданно для девушки Маркус вдруг принялся извиняться - Дарсия же в изумлении застыла с раскрытым ртом, едва понимая, что происходит. Это же был ее текст, это же все должна была произносить она, но почему-то говорил Маркус. И, пока юноша не успел красть ее слова окончательно, Дарси, едва опомнившись, заспешила сказать: - Маркус, ты знаешь, я тоже хотела попросить у тебя прощения. Тебе ведь тоже из-за меня немало досталось, сначала в горах, а потом еще пиньята эта... А я могла все это остановить, но не сделала, - выдохнула Дарси. Она искренне считала, что нескольких ее настойчивых слов хватило бы, чтобы успокоить Стефано, и тогда всего этого бы не было, ни пиньяты, ни даже истерической схватки в горах. Дарсия виновато склонила голову и повторила: - Прости меня, пожалуйста, если сможешь. Мне очень-очень жаль, что так случилось, мне правда очень жаль.

Потом стала извиняться Дарсия, и Маркус хмыкнул. А потом картинка начала складываться, и пара кусочков дополнила образ. Тот парень, что подарил пиньяту на Рождество, ведь был ее парнем. Тот парень пытался его, Маркуса, скинуть в обрыв, а потом Яреци применила на нем свои способности. Конечно, тот сильно разозлился. И своим подарком напомнил Маркусу о гиене.

- Я... я действительно виноват. Ты... чем ты виновата? Тем, что пошла в тот день в горы? Или тем, что сильно испугалась? Я не винил ни тебя, ни твоего молодого человека, который мне подарил подарок на Рождество. Поэтому, наверное, надо просто забыть эту тему и начать работать. Работы тут много, а вечность провести здесь не хочется.

Маркус никогда не любил работать, но теперь все менялось, и он находил даже медитативное причесывание сада камней интересным и спокойным занятием. Но он не любил работать с человеком, который много говорит. Хотя может представление это ошибочное, и девушка будет хорошо работать? Хотелось бы надеяться.

- Да, действительно. Если мы друг на друга в итоге не злимся, то давай эту тему закроем и забудем. Ты прав, это будет самое разумное, - согласилась Дарси. Ей, конечно, отчасти все еще хотелось бить себя кулаком в грудь и доказывать, что она виновата, потому что несколько раз могла притормозить конфликт разными самыми способами, не давая ему развиться до такой степени, до какой он в итоге развился, но ни одним так и не воспользовалась, только сидела, бестолково сложа руки. Однако Маркус уже предложил все забыть и больше эту тему не педалировать, и девушка с ним согласилась без возражений. Сама как раз о чем-то подобном говорила Стефано на Рождество, так с чего же ей теперь возражениями кидаться.
- Да уж, работы тут порядочно, - согласилась Дарси. Захватила в охапку неряшливо сложенные свитки и потащила их к полкам, на ходу гадая, чьими стараниями тут получился такой бардак. Ну, то есть, и так понятно, что массовыми, что в одно лицо такой беспорядок навести невозможно, но все-таки хотелось бы героев и по именам звать, хотя бы частично. - Интересно, кто бы это нам такой подарок подбросил. Так раздраконить родную библиотеку, это ж еще постараться надо, - ворчливо пожаловалась Дарси. Держа свитки одной рукой и придерживая их подбородком, другой рукой девушка быстро и ловко раскладывала свитки по надлежащим им местам. Это работа не сложная, ее просто много, но если и дальше сложнее не будет, то они довольно быстро со своим заданием справятся. - Маркус, а можно я тебя спрошу, ты не обидишься? В монастыре поговаривают, ты в Африку уезжал, это правда?

- Согласен. Лучше забыть. И не вспоминать об этом. Но я... все-таки действительно сильно виноват. Я должен был заниматься зверем, но не делал этого. Если бы я послушал сестру, то этого бы не было.

Он благодарно кивнул девушке, что она все-таки решила не продолжать эту тему, а заняться уборпой, и тоже решил последовать ее примеру. Он взял несколько тяжелых книг, которые успел до появления Дарсии снять с нижней полки одного стеллажа, и понес их в другую секцию, чтобы поставить на места. Проходя мимо Дарсии, он услышал, что она бубнит что-то под нос, и усмехнулся.

- Может, мы сами это и сделали? Ну, вечно куда-то спешим и прочитанную книгу кладем на первое попавшееся место? Поэтому и захламляется все.

Он подошел к нужному стеллажу и забрался на стул. Поставил книги на полку и, спускаясь, обнаружил, что этот стеллаж не очень устойчиво стоит, и надо быть с ним осторожным. Он отошел от него и посмотрел на книги, которые надо расставить по местам.

Дарсия спросила про Африку, и он усмехнулся.

- А кто поговаривает? - С интересом спросил он. - Ладно,неважно. Но да, я был в Африке. И я гулял с гиенами. Мне... понравилось. Да, понравилось.

А еще он там убил человекс, но об этом никому знать не обязательно. И Дарсии он не будет ничего говорить.

Маркус все же сделал еще буквально полтора комментария на тему их горного происшествия, но Дарси, буквально вот только что обещавшая все забыть, стоически сдержалась и не стала ничего комментировать в ответ, только кивнула, показывая, что все услышала и приняла к сведению. Словом, со своей стороны - сделала все возможное, чтобы эта обоюдоострая тема заглохла уже наконец. Можно же было говорить о чем-нибудь более легком и приятном. О бардаке в библиотеке, почему нет, например, вполне себе тема для общения.
- Думаешь, это результаты всеобщего вклада в единый хаос? - уточнила Дарси. Обвела библиотеку задумчивым взглядом и согласилась, отправляясь за следующей порцией книг: - Очень может быть, кстати. Все понемногу постарались, по полторы книги бросили, а нам теперь все это на голову свалилось.
Но от этого работа, конечно, ни сложнее, ни дольше не становилась.
Пока Дарси бегала за книгами, Маркус успел заговорить про Африку и тут же поинтересовался, откуда слухи ползут. Девушка смущенно покраснела и призналась: - Первоисточник не назову. Мне сказала Франсуаза, кто сказал ей - уже не знаю, - слухи вообще ходят быстро, а Аза, уже который год стоящая в шаге от того, чтобы окончательно стать Дарсии родственницей, всегда эти слухи близко знала и вообще исправно была в курсе, у нее зачастую справляться можно было не хуже, чем у самого первоисточника.
Рассказ про Африку, при всей его лаконичной краткости, оказался довольно увлекательным. Дарси с восторгом уточнила: - То есть, ты как бы прошел экстремальный курс по управлению своим внутренним зверем? И что, как оценишь? Помогает? - распарковавшись со своей стопкой книг возле того же стеллажа, у которого только что трудился Маркус, Дарси наскоро пихала в него книги. И, увлеченная разговором, совсем не придавала значения тому, что стеллаж под ее руками раскачивается выразительнее положенного.

Библиотеки Маркус не любил и всегда старался обходить стороной. В книгах для него не было ничего ценного и интересного. Просто бумага, на которой написан тот или иной текст, собранная вместе и переплетена в обложку. Содержание книг ему было неинтересно, но есть несколько произведений, которые ему нравились. А из школьной программы ему мало что нравилось. Хотя на курсе зарубежной литературы они проходили несколько произведений русских писателей. В той школе, где учился Маркус, учительница любила русских классиков и хвасталась, что у нее есть вся коллекция произведений какого-то писателя. Который писал про чувака, что убил старушку. Это, кстати, произведение, которое он не открывал, было в списке обязательной к прочтению литературы. Хорошо, что оно было переведено на испанский язык.

Имя девушки, которая сказала про слухи, ничего ему не дало, и он просто пожал плечами. Разобрался со своими книгами и повернулся к Дарсии, услышав какой-то подозрительный звук. Как будто что-то скрипнуло. Дарсия укомплектовывала полку свитками и раскачивала стеллаж. Не специально, конечно. Но вроде бы все было нормально, и он доделал свои дела. Когда книги оказались на местах, он направился к девушке.

- Ну... я давно хотел отправиться туда. Поговорил с отцом, и он мне организовал поездку. А после того новогоднего слона мое желание укрепилось, и я поехал. Я не жалею. Мне очень понравилось. Там совсем все другое. Хотя это было слишком рискованно...

Договорить он не успел, так как скрип стал сильнее, и он увидел, что верхняя книга, самая большая и толстая, слишком опасно выступает за край. Дарсия снова пошатнула стеллаж, и Маркус, стоящий совсем рядом с ней, успел ее толкнуть до того, как тяжелая книга упала на ее голову. Правда, эта книга свалилась на его голову, а за большой книгой попадали другие книги. Маркус упал на колени и напрыл руками голову, но было уже поздно. Почувствовав влагу на пальцах, он с удивлением обнаружил на них кровь. Закрыл глаза. Даже через это ему показалось, что мир как-то пошатнулся, а потом резко закружился...

Про Африку Дарсия послушала бы и еще, и даже более подробно, потому что все это казалось ей жутко интересным. Надо же было такое придумать: поехать аж в Африку, чтобы там познавать своего зверя через контакт с другими такими же зверьми. Это же, наверное, был невероятно увлекательный опыт - на что Маркус, в общем, уже и сам недвусмысленно намекал выражениями вроде "не жалею" и "мне понравилось". Но задать еще парочку вопросов и вызнать поподробнее Дарси не успела. Зато успела своими непутевыми руками так расшатать стеллаж, что с него аж книги посыпались.
Сперва девушка даже не поняла, что произошло, поняла только, что Маркус вдруг к ней подскочил и сильно ее толкнул. Дарси отлетела в сторону, больно ударилась плечом об один из соседних стеллажей - но, как немедленно выяснилось, в сравнении с тем, как досталось Маркусу, это была сущая ерунда, потому что юноше на голову с верхней полки посыпались тяжелые книги. Одна, две, три, чуть ли не целый десяток. Дарси испуганно взвизгнула, когда Маркус упал на колени, а потом, едва дождавшись, чтобы книги перестали сыпаться сверху, бросилась к юноше на помощь.
А то еще не хватало, чтобы и ее, как бы спасительницу, чем-то тяжелым по голове огуляло и выключило.
Оказавшись рядом с юношей, Дарсия первым делом обхватила его за пояс, прижала к себе и, напрягаясь изо всех сил, поволокла Маркуса прочь от проклятого стеллажа, а то мало ли что оттуда еще может грохнуться. Надолго Дарсии не хватило, всего на несколько шагов, но и этого хватило, чтобы выйти из зоны возможного поражения.
- Прости, прости, прости. Я сейчас, сейчас, - торопливо бормотала Дарси, опускаясь на колени рядом с Маркусом и осторожно прислоняя его голову к себе - юношу штормило и качало, а лицо ему заливала кровь из глубокого рассечения на голове. За рассечение Дарси взялась в первую очередь, унимая боль и кровотечение синей энергией, а потом оранжевым цветом стягивая края раны и закрывая ее окончательно. - Как ты? Где-нибудь еще болит? Голова кружится? - Дарси с ужасом только что сообразила, что понятия не имеет, как в ауре выглядит сотрясение мозга и можно ли его вообще получить от удара книгой по голове, поэтому в этом отношении она могла сейчас только попытаться сориентироваться по ответам Маркуса.

Маркус поморщился от сильной боли и жжения, а потом все стало как-то спокойно. В смысле, боли не было, а вот состояние стало каким-то странным. Головокружение усиливалось, и он сильнее зажмурился. Он даже не почувствовал, как девушка оттащила его от стеллажа. Только ее голос острыми гвоздями стал впиваться в его сознание, и он сжал голову руками. Но боль усиливалась, и состояние казалось каким-то странным. А еще как-то странно скрутило желудок.

- Я... - выдавил он из себя и осторожно открыл глаза. Картинка перед ними плыла, и он не смог сфокусировать взгляд. Стеллажи расплывались, да и лицо девушки расплывалось. Он мотнул головой и зажмурился от сильной головной боли. А в горле образовался странный ком, который стал рваться наружу.

- Мне... плохо... - тихо простонал он. Пальцы рук похолодели, а на лбу выступил пот. - Я... - он зажал рот рукой и снова зажмурился.

Несмотря на то, что рассечение Дарси очень быстро обезболила и закрыла полностью, разве что окончательную красоту не навела и не убрала рубец, посчитав это сейчас не остро важным, лучше Маркусу не становилось. Напротив, после вмешательства девушки ему как будто стало только хуже. Ни одного ответа, на которые она так рассчитывала, Дарси не получила; Маркус, похоже, толком не мог говорить, и из его обрывочных слов можно было только понять, что его состояние от идеального, мягко говоря, далеко.
- Все будет хорошо. Я тебя не брошу, - тихо убеждала Дарси. Жест, которым юноша прижал ладонь ко рту, она истолковала как указание на подступающую тошноту, а, вглядевшись в ауру Маркуса, Дарсия разглядела алые вспышки боли, раздирающие его голову. Это, похоже, были две проблемы, которые нужно было решать первее других и на которых следовало сосредоточить свое внимание в первую очередь. Наметив для себя такой план, Дарси почти сразу почувствовала себя увереннее и даже смелее. Приступы ужаса случались с ней в основном тогда, когда она понятия не имела, что ей делать и куда двигаться, когда же эта пугающая неизвестность исчезала и у девушки появлялась какая-никакая, но четкая цель, это же было совсем другое дело.
Действуя в полном соответствии со своим коротеньким планом, Дарси бережно обвела синей энергией желудок Маркуса, изгоняя тошноту, и продолжала обводить до тех пор, пока не заметила, что горло юноши перестало содрогаться от спазмов. Тогда тот же самый синий цвет девушка направила на голову юноши - не очень сейчас понимая, откуда берется головная боль и что становится ее причиной, она не рискнула связываться с другими, более точечно направленными цветами и просто задавила боль синей энергией как анестезией. После того, как алые всполохи боли в ауре Маркуса погасли, Дарсия поняла, что полезные действия у нее закончились, что она опять не знает, что ей делать, и не придумала ничего лучше, чем осторожно спросить: - Тебе лучше?

Состояние было каким-то странным, и Маркус чувствовал себя разбитым и несчастным. Было почему-то страшно, и этот страх был какой-то непривычный. Этот страх был такой же, как и тот, когда он получил отравление угарным газом. Вроде бы тогда Маргарита его вылечила, и симптомов почти не оставалось, но ему было страшно. И сейчас ему было тоже страшно.

А потом девушка что-то слелала, и чувство тошноты ушло, а голова перестала болеть, хотя сознарие оставалось таким же туманным. Он осторожно открыл глаза, и в этот раз головокружение хоть и было, но оно было не навязчивое и не пугающее. Он зажмурился и снова посмотрел на девушку.

- Я... вроде лучше... мне кажется... - произнес он тихим голосом. - Можно мне попить?

Он облизал пересохшие губы и попытался пошевелиться. Сидеть на коленях было почему-то тяжело, и он захотел лечь. Но шевелиться не хотелось.

- Мне... как-то сильно меня по голове приложило. Я... ты... тебя не задело? И... прости, что тебе приходится со мной носиться... - Почему-то на последних словах он покраснел. Ему было неудобно.

Второй заход целебных манипуляций вроде бы оказал более оживляющее воздействие. Дарси с огромным облегчением увидела, что Маркус больше не пытается отойти в мир иной у нее на руках, и сама от этого облегчения чуть не съехала на пол, прямо-таки ощущая, как у нее на радостях обмякает и размякает позвоночник. Но хлопаться рядом блаженным и счастливым тюфяком было еще рано, потому что пациент со всей очевидностью был еще не окончательно жив.
- Пить... да, конечно, это можно, сейчас что-нибудь придумаем, - согласилась Дарси и нахмурилась, размышляя. По всему выходило, что в храме кулеров не стоит и воды ей не дадут, а значит, самое ближнее, куда можно за водой сгонять, это, получается, ручей. Остановившись на этом решении, Дарсия снова приобняла Маркуса, чтобы прислонить его, показавшегося ей очень тяжелым и совсем обессиленным, спиной к стеллажу на то время, пока она бегать будет, и пообещала: - Я принесу. Я не ухожу, я сейчас вернусь, слышишь? Пожалуйста, дождись меня. Не вздумай без меня умирать.
Идея оставлять пострадавшего Маркуса одного без присмотра казалась Дарсии отвратительной, но особого выбора, похоже, не было, можно было только постараться оставить его одного на как можно меньший срок. Девушка со всех ног припустила к ручью и только там уже сообразила: черт, а у нее же ни чашки, ничего. Это смутило на пару секунд, но не остановило. Дарси зачерпнула воды из ручья с помощью чакры, вцепляясь в каждую ускользающую каплю так, словно это был вопрос жизни и смерти, и так же во весь дух помчалась обратно.
Ей никогда еще не приходилось бегать и работать со Сватхистханой одновременно, и к концу этой пробежки Дарси чувствовала себя так, словно у нее из тела вырывают чакру без наркоза, но все равно не сдавалась. Снова ворвавшись в библиотеку, Дарси подскочила к Маркусу, опять опустилась рядом на колени и торопливо заверила: - Я здесь, я вернулась, - осторожно подводя воду к губам юноши и постепенно отпуская контроль над водой, чтобы Маркус смог пить.