Потери маленькие и большие

Алахчит все же дала лекарю себя осмотреть. Чалуун долго рассматривал ее ногу, которая распухла так, что сапог пришлось разрезать, чтобы ее вытащить, потом наложил повязку, велел держать на подушке под холодом, и удалился, чтобы заняться другими ранеными. Алахчит устроилась в отцовском кресле в северной части гэра, возложив, как и было велено, ногу на сундук, придвинутый к ней ближе. Она надеялась, что к вечеру она сможет наступать на ногу и достойно выступить перед остальными ханами, потому что никто не будет обращать внимание на ее досадную травму. Полученную больше по глупости, чем в реальном бою, из которого она вышла без единой царапины.

Ей уже доложили, что ни принц Кобр, ни Удган, не пострадали, и сейчас они приводили себя в порядок после боя. Алахчит немного повеселела, но лишь ненадолго, до тех пор, пока Оронар, так и не дошедший до лекаря и лишь умывшийся и сменивший залитый кровью дэгэл на чистый, не сообщил ей о потерял. Из пятисот лис невредимыми остались лишь чуть больше половины, остальные - ранены или убиты. Им каким-то чудом удалось победить, но они заплатили за это свою огромную цену.

Алахчит попросила напуганную, но невредимую Цэрэн принести чаю - воспоминания о том, что она пила с Санджарем, уже выветрились из ее головы, и сейчас, когда напряжение немного отпустило, она была не прочь пообедать. Но хотела все равно дождаться Яшви-удган и ее супруга, чтобы убедиться, что они в порядке.

Это был тяжелый день. Сонгцэн отвечал не только перед Лисами. но и перед отцом и делом, которые позволили ему выступить здесь с отрядом. Двое его воинов погибли в сегодняшнем бою, еще пятеро были ранены. Они сражались на чужой войне, несмотря на то, что все хотели отомстить Асаке за то, что его люди творили в Непале.

Сонгцэн не был ранен. Он устал, потому что потратил много энергии на магию, но сейчас он должен был работать дальше. Он был одним из самых опытных лекарей, кто сегодня оказался в этих краях. И кого волновало, что он бился с Шакалами как с личными врагами с самого утра.

Он переоделся в синий дэгэл из военной формы своего клана, которая была залита кровью, и лишь после этого вместе с Яшви отправился к Алахчит. Та выжила, это было уже немало. Яшви могла на какое-то время покинуть свой клан. Сонгцэн считал, что сделал для этого достаточно. Он поклонился Алахчит, затем взглянул на её ногу. Очень много ша-ци, перебито нормальное течение красной и оранжевой энергии. Перелом.

- Я рад, что мы можем встретиться здесь живыми, - сказал Сонгцэн.

С самого утра Яшви была как на иголках в ожидании битвы. Ночью она плохо спала, преследуемая духами, мелькающими лицами, криками боли, плачем матерей и отцов, провожающих своих детей в последнюю битву, и наутро с трудом встала и заставила себя влезть в дэгэл лучника и съесть хоть что-то. Она знала, что сама переживет эту битву - духи толпились, но не звали, - но она не знала, что будет потом. И боялась за Сонгцэна, за Алахчит, за Оронара и прочих Лис, которым сегодня предстояло вступить в бой.

Она могла бы остаться в ставке вместе со старейшинами и другими шаманами, и ее бы поняли и не осудили, но Яшви казалось, что она должна сделать все от нее зависящее, чтобы ее лук принес пользу. Сонгцэн ушел рано - он должен был дождаться удачного момента, чтобы подать сигнал Лисам, а Яшви ждала в своем гэре, с трудом заставляя себя прилежно перебирать бусины кварцевых четок.

После, смывая с себя кровь, Яшви не могла вспомнить ничего конкретного, начиная с того момента, как лучникам приказали атаковать, и заканчивая тем, как по полю пронесся крик Алахчит, что Угэдэй мертв. Она еще не до конца понимала, что произошло.

Алахчит сидела на кресле, а ее нога явно пострадала в бою. Яшви лишь кивнула подруге, хотя, конечно, была рада видеть ее живой и относительно невредимой, но не привыкла проявлять свои эмоции так открыто.

Цэрэн еще даже не успела все приготовить, как в гэр вошли Яшви и Садхир-джи. Она внимательно осмотрела обоих, но увиденным осталась довольно - они действительно не пострадали, выглядели усталыми, а Яшви еще и растерянной. но ее можно было понять, так что Алахчит не стала указывать шаманке на ее состояние.

- Как же я рада вас видеть, - прямо заявила Алахчит. - Сядь вот здесь, рядом со мной, Яшви, я так гнала все эти мысли, что никогда не увижу тебя больше. А вы, принц Садхир, подвиньте столик чуть ближе? Цэрэн обернется с чаем и обедом, теперь могу хоть лошадь целиком съесть.

Она повернулась немного в сторону, чтобы отвлечься от мыслей о своей ноге, которая сейчас замерзла и уже ничего не чувствовал. Но должен был спать отек и хоть немного пройти боль, потому что Чалуун предупредил, что процесс лечения может затянуться. А ей так хотелось поскорее разобраться со всеми делами и покинуть Дадал как можно скорее. Наступала весна, и в это время клан уже снимался со стоянки, отправляясь кочевать.

- Много ли потерь в вашем отряде, Садхир-джи? - спросила она, усаживая Яшви подле себя и цепляясь за ее руку так, словно хотела ощутить под пальцами живое тепло.

Сонгцэн переставил столик туда, куда указала Алахчит. Уже чувствовались ароматы горячего ужина и сытного монгольского чая.

- Двое погибли, еще пятеро среди раненых, - ответил Сонгцэн. - Я надеюсь, что все они выживут.

Джохар и Иша потеряли много крови, сегодняшняя ночь будет решающей для них, и Сонгцэн рассчитывал, что сможет им помочь. На бой ушло много сил, и сейчас их нужно было восстановить хоть немного, чтобы помочь лекарям Лис в их работе. Сонгцэн считал, что уже многое знал и умел как врачеватель, и его помощь была необходима.

- Через пару часов я присоединюсь к лекарям, чтобы помочь раненым, - сказал Сонгцэн. Он взглянул на ногу Алахчит. - Я вижу, что тебе тоже досталось сегодня.

Было похоже на перелом, но Сонгцэн считал, что правильнее сначала помочь тем, кто был на пороге смерти, а после этого уже тем, чья жизнь была вне опасности.

Яшви всегда было странно видеть, какой непосредственной в общении может быть Алахчит, которая готова была улыбаться при каждом удобном моменте. Даже в ситуации, когда нет особых поводов для улыбок, ей хватало даже малого. Яшви всегда начинала чувствовать себя неловко, потому чт требовалось намного больше сил и какого-то специального настроения, чтбы просто улыбнуться, не говоря уж о том, чтобы коснуться постороннего человека. Даже с Сонгцэном ога редко когда проявляла инициативу, предпочитая отвечать, а не первой демонстрировать свои нежные чувства. И сама бы она, конечно, никогда бы не села рядом с Алахчит и не взяла бы ее за руку, считая для себя недопустимым нарушать вежливую дистанцию.

- После обеда я сразу пойду к раненым, - сказала Яшви, опускаясь на подушку рядом с Алахчит и оставляя в ее распоряжении свою руку, раз ей то было так необходимо. - Что у тебя с ногой?

Травма выглядела не настолько опасной, как, например, у прочих раненых, те, кому досталсь намного сильнее, но было бы лучше вообще обойтись без этих повреждений.

Алахчит нахмурилась, услышав о потерях среди Кобр. Она надеялась, что удастся избежать их хотя бы среди союзников, но Шакалов было слишком много, и все они были опытными воинами, даже несмотря на т, что большая часть командиров пала от укусов змей, а остальных опоили алкоголем. Это было незначительным преимуществом, но, может быть, именно это и позволило Лисам выжить.

- Лисы в долгу перед вами и вашими воинами, Садхир-джи, - заметила Алахчит. - Я позабочусь о том, чтобы никто не забыл об этой самоотверженности. И мы сделаем все возможное, чтобы пятеро ваших раненых живыми вернулись в резиденцию вашего клана.

У Лис не было сильных врачевателей, но даже знаний лекарей и знахарей могло хватить, чтобы облегчить их состояние. Врачеватели из монастыря охотно делились своими знаниями, а после битвы на озере Хубсугул Алахчит велела держать в клане запас медикаментов, чтобы не нужно было посылать за ними гонцов в ближайшие города.

- В моего коня попала стрела, и меня придавило его тушей. Ерунда, сейчас есть те, кому ваша помощь нужна сильнее. Но сначала нам всем нужно набраться сил, - сказала она, когда Цэрен наконец накрыла на стол. Алахчит разлила чай и первой приступила к трапезе.

- Я сожалею о потерях, но они были не напрасны, - ответил Сонгцэн. - У нас принято предавать тела огню, нам понадобится помощь, чтобы завтра провести этот ритуал.

Монгольские кочевники прощались со своими мертвыми иначе. В степи мало дров и много стервятников. Сонгцэн не планировал отвозить тела в Покхару, в этом не было смысла для их близких. Но те, кто сегодня погиб, заслужили право на прощание, которое соответствовало их традициям.

Сонгцэн также принялся за обед. От нехватки энергии он чувствовал сильный голод, и горячие сытные блюда, которые сейчас оказались на столе, казались самой вкусной пищей на свете.

- Мы останемся здесь на несколько дней, чтобы помочь раненым, но после этого нужно будет возвращаться в Покхару, - Сонгцэн посмотрел на Яшви.

Он надеялся, что она сможет поехать с ним. И он не мог оставаться слишком долго, потому что в Непале тоже были дела. А перед отцом и дедом стоило отчитаться за сегодняшний бой.

Яшви поблагодарила Алахчит за пиалу с чаем и начала обедать, потому как с утра не могла проглотить ни крошки и изрядно проголодалась. Она не пользовалась магией, как Сонгцэн, но и без того устала и поволновалась, а горячий монгольский чай всегда помогал ей прийти в себя. Пусть она не знала врачевание, ей будет достаточно работы с другими ранеными, которым нужна помощь, как минимум отмыть от крови, обеспечить комфортом, едой и питьем, и следить за состоянием.

- Я не могу вернуться в Покхару, пока Алтан в Непале, - ответила Яшви, заметив взгляд Сонгцэна. - Их-Чэрэн и Чаалун не справятся одни, а Номинжин занята детьми.

Ей не нравилось, что ей постоянно нужно было большую часть времени проводить в Покхаре, а не в своем клане. И снова после тяжелого для Лис боя она должна была уехать, хотя была не ранена и могла помочь здесь сейчас, когда Алахчит требовалась поддержка. Яшви считала, что она займет место Великого Хана. И ей потребуются люди, которые будут рядом в этот непростой период. Сонгцэн обещал, что она сможет проводить в клане столько времени, сколько необходимо для того, чтобы закончить дела. Между Кобрами и Лисами Яшви справедливо выбирала Лис, но не требовала того же и от принца.

- Мы поможем с ритуалом, - пообещала Алахчит. - Вокруг Дадала есть леса, мы пошлем людей за древесиной, чтобы ее было достаточно для проведения похорон.

Лисы не жгли тела, они закладывали их камнями, строя курганы, или оставляли мертвых соплеменников диким животным, что считалось погребением не менее достойным. Монгольские кочевники уважали мир, в котором они жилы, и взяв однажды у него жизнь, они возвращали ее обратно, чтобы получить возможность получить жизнь следующую. Так они поддерживали постоянный круговорот. Стать пищей для стервятника - значит продолжить жить дальше в духе животного, и в конце концов снова вернуться в человека.

- Ситуация в клане и правда серьезная, но мы позаботимся о твоей семье, если тебе нужно быть в Покхаре, сестрица, - сказала она, не желая, чтобы суженые ругались в ее гэре из-за такой ерунды. - Неужто мы оставим на них весь быт, а сами в это время будем лежать на подушках и в ус не дуть?

Алахчит с ненавистью глянула на свою забинтованную ногу, которая и была причиной того, что нужно было лежать на подушках. Хорошо бы Номинжин замуж выйти, но если только она сама так решит. И был бы мужчина в семье.

- Мне не понадобится много древесины, я - маг Огня, - сказал Сонгцэн Алахчит. - Спасибо.

В степях Монголии древесина была редкостью, её было сложно достать, и капитальные постройки чаще делали из камня. В Непале с этим было немного проще.

- Мы можем завтра отправить отцу письмо о том, что Алтан может вернуться, - сказал Сонгцэн. - Здесь уже безопасно.

Теперь никто из выживших шакалов не станет нарываться на Лис из-за мальчишки. Они уже дорого заплатили за то, что хотели предать клан. который называли союзниками. Алтан мог оставаться в Покхаре подольше, чтобы учиться с кобрами, но его ждали дома. Лис стало еще меньше, помощи понадобится больше. В том числе для того, чтобы восстановить силы клана после прошедшей битвы.

- И пока мои люди здесь, те, кто не ранен, будут помогать Лисам, - добавил Сонгцэн. - Уже весна, когда нужно будет выйти в степь?

Яшви воспользовалась обсуждением погребения павших Кобр для того, чтобы съесть еще пару ложек горячего густого бараньего супа и съесть кусочек мясного пирога, который был настолько горячим, что даже обжигал. Естественно, она сожалела об утрате Кобр, но от того, что она начнет отказываться от еды, лучше не станет ни ей, ни тем более погибшим воинам, и меньше всего будет логики в том, чтобы морить себя голодом, когда требуются силы.

- Как только Алтан вернется, мы уедем, - согласилась Яшви, так у нее был еще небольшой запас времени, прежде чем ей придется покинуть ставку, а за эту неделю или дней десять многое уже сможет поменяться. Она понимала, что Лисы не оставят без помощи ее деда и всю семью, но Яшви хотела помочь им сама, все еще чувствуя вину за то, что в прошлом году не успела приехать, как скоро вышла замуж и снова вернулась в Покхару, оставив клан без шамана.

Ей бы хотелось проводить с родными больше времени, в резиденцию ее ничего не тянуло, кроме Сонгцэна, но пока она не знала, как решить этот вопрос так, чтобы угодить всем. Она помнила слова Бо-джи перед свадьбой, что она - не наложница, и имеет право покидать дворец, но она должна была найти какую-то разумную границу между тем, чтобы вообще никуда не выходить из дворца, и тем, чтобы там хотя бы иногда появляться.

Алахчит внимательно посмотрела на Яшви. У нее сложилось впечатление, что подруга не горит желанием возвращаться в резиденцию Кобр, и ее можно бы было понять, но Алахчит считала, что вмешиваться в семейные отношения других людей, даже если и подруги - последнее дело, а потому промолчала, согласившись с решением Яшви. Ей самой хотелось бы, чтобы Яшви осталась на подольше, но ее мнение здесь нужно было учитывать самым последним.

- Спасибо, Садхир-джи. Ваша помощь неоценима. Мы планировали выйти с приходом весны, но наши планы изменились. Теперь мы соберем совет, чтобы решать, что делать дальше. Лисам нужно объединиться и выбрать нового Великого Хана, все это понимают.

Давно было пора это сделать, а не только к тому времени когда обстоятельства прижали и завели в капкан, выбираться из которого пришлось с боем и потерями. Алахчит негодовала - пресловутая лисья гордость не позволила им переступить личные амбиции и создать единый и сильный клан, где каждый бы поддерживал друг друга, намного раньше, тогда бы столкновений с Шакалами, возможно, удалось бы избежать. Лисы вели мирный кочевой образ жизни, ни с кем ничего не делили, а пастбищ хватало на всех даже в самые голодные годы.

- Но нам нельзя оставаться в Дадале надолго, иначе лошади начнут голодать.

Сонгцэн считал, что раненые Кобры будут достаточным аргументом, чтобы задержаться с Яшви в Монголии. Лисам нужно было помочь, чтобы они могли своевременно покинуть стоянку и уйти в степь.

- Мне стоит в этот раз написать письмо в Линь Ян Шо? - спросил Сонгцэн у Алахчит.

Она уже знала, что мастерам монастыря можно доверять. И что они придут на помощь, не прося ничего взамен. Лекарям Лис будет чему поучиться, у раненых будет больше шансов.

- И все ли понимают, что Великим Ханом стоит выбрать тебя?- прямо спросил Сонгцэн.

Алахчит сделала для этой победы куда больше других. И она верила в то, что Лисы могли жить лучше, чем сейчас. Во что не верили многие из более опытных ханов. В неё могли меньше верить, потому что молодая. потому что девушка, но на её стороне были союзы, которые необходимы Лисам. Кочевые племена уже ушли за точку невозврата, когда можно было рассчитывать только на собственные силы. Сегодня они бы не победили без помощи Кобр.