Немного волшебства

С деревьев облетели почти все листья, часть из которых ещё покрывает землю и дорожки в парке неравномерным рыжевато-серым фоном, но в основном они уже убраны дежурными. У входа в парк стоят корзины, в которых сложены красные фонарики, ленты, журавлики, ткань и другие мелочи, которые могут пригодиться ученикам в их нелегкой, но полезной работе. Также здесь есть садовые метлы и другой садовый инвентарь.

Послеобеденное время. Дует прохладный ветер, а на небе, не закрытом облаками, сияет яркое тибетское Солнце, бросающее причудливые тени на землю сквозь ветви деревьев. Здесь тихо и безлюдно.

Как же все-таки быстро и неуловимо летит время, оставляя за собой лишь воспоминания о былых взлетах и падениях, радостях, неприятностях и просто тихих днях, не затронутых ничем серьезным. Приближался один из самых больших и ярких праздников, китайский Новый Год, и конечно же все жители Линь Ян Шо готовились к нему. Дел было очень много: нужно навести везде порядок, убраться, украсить помещения, сходить в деревню за продуктами… Рён тоже решил сделать свой вклад: сегодня его задача заключалась в превращении дикого парка в волшебный лес, прям как в сказке об эльфах. Всё необходимое уже кто-то учтиво принес и теперь корзины с украшениями дожидались учеников.

Сразу после обеда Рён, накинув куртку, пошел в парк. Погода была хорошая, свежо благодаря прохладному ветру и безоблачно, да, дождь им сегодня не нужен. Он знал, что Бель решила украсить дикий парк, поэтому сразу подумал о том, чтобы составить ей компанию. Они уже были достаточно давно знакомы и хорошо общались, однако при первой встрече, которая произошла на берегу озера, никто не представлял, что так всё будет. Рён окинул место быстрым взглядом, оценивая план работы: сначала нужно всё украсить, а потом убраться, подмести дорожки, чтобы листва не сыпалась. Все творческие идеи и мысли по украшению деревьев «повесить это вот сюда или чуть левее» он решил целиком и полностью доверить Бель.

Порой время тянется так медленно, что каждая ничтожно малая секунда кажется вечностью, порой уносится вдаль столь быстро, что месяцы и годы становятся похожими на мимолетные мгновения. Изабель с точностью помнила свой первый день, проведенный в монастыре, а ведь с того момента она трижды встречала день рождения и трижды наблюдала, как сезоны сменяют друг друга в причудливом танце, древнем и неизменно повторяющемся. С наступлением весны каждый раз приходила пора китайского Нового года - одного из любимых праздников Белль, во многом отличного от своего западного аналога, праздновавшегося в первых числах января. Да и в Америке, как и во многих странах Европы, значимость Нового года меркла перед непререкаемым величием Рождества; здесь же не знали христианства и веселились от души. В свой первый новый год Изабель помогала мастерам складывать журавлики, на следующий раз превращала пласты льда в скульптуры, теперь же решила попробовать свои силы в украшении дикого парка, превратив его в сказочный лес, полный волшебства и загадок. По правде говоря, едва завидев объявление о подготовке к предстоящему празднеству, Изабель
сразу захотела рассказать об этом Рёну, и непременно позвала бы его с собой, если бы не вновь поднявшая голову застенчивость и нежелание показаться излишне настойчивой. Но, как оказалось, Рён каким-то чудом услышал невысказанное желание американки и сам вызвался помочь с украшением парка, что очень порадовало Изабель, но одновременно с этим и вызвало смущение, растерянность - целый спектр чувств, о которых, готовясь к предстоящему занятию, девушка старалась не задумываться.

- Привет, - тихо кашлянув, поздоровалась она, узнав Рёна в высоком темноволосом юноше, остановившемуся около корзин с заранее приготовленным для украшения барахлом. Держа в руках теплую пуховую куртку, которую, несмотря на достаточно прохладную погоду, сняла буквально сразу же, как вышла из жилого корпуса - желание каждой клеточкой кожи ощутить дуновение свежего весеннего ветра было слишком сильно - Белль подошла к юноше и склонилась над корзинами, раздумывая, как лучше распорядиться оставленными им украшениями.

Бель не заставила себя долго ждать. Рён выстраивал примерный план работ, когда её голос оторвал его от размышлений. Несмотря на то что зима близилась к завершению и погода была плюсовой, чему способствовало яркое солнце, на улице было прохладно. Однако девушка словно не обратила на это внимание, неся теплую куртку на руках. Общаясь с Бель столько времени, он уже успел привыкнуть к некоторым вещам, которые до сих оставались для него загадкой, например, почему она немного стесняется его? Или может не только его? Вроде уже неплохо знакомы… Кажется, она даже нравилась ему, хотя он и не очень много думал на эту тему, но факт оставался фактом, а подготовка к Новому Году всего лишь предлог для очередной встречи, причем хороший такой, не наводящий подозрений предлог.

- Здравствуй, моя фантазия сегодня спит, поэтому надеюсь, что у тебя есть идеи как это все развешать, чтобы красиво смотрелось, - он кивнул на фонарики и журавликов. Да, честно признаться, его фантазия спала не только сегодня, а еще вчера, позавчера, в общем и целом, её можно назвать спящей красавицей. Для Рёна главное – практично, функционально и целесообразно, а что красиво, так ведь у всех понятия на этот счет разные, так что он не брался судить по этому поводу. Поэтому он думал, что Бель быстро всё придумает, она же ведь маг Воздуха, а они люди творческие.

- Не стоит слишком полагаться на мою фантазию, - с улыбкой отозвалась Изабель на слова молодого ученика. - Порой она меня подводит. - На самом деле, светловолосая послушница, вызвавшись оказать помощь в украшении дикого парка, заранее представляла себе, каким образом может использовать журавлики, бумажные фонарики и гирлянды, чтобы превратить парк в место, где обыденность в причудливой вязи сплетается с таинствами волшебства. Оказавшись же на месте грядущих действий, Изабель несколько растерялась, виной чему, как подозревала сама американка, было присутствие Рёна в непосредственной близости, - сложнее всего для Изабель оказалось абстрагироваться от этого, несомненно, приятного, однако одновременно нежелательного фактора, туманившего сознание и мешавшего сосредоточиться на деле, но волей-неволей девушка взяла себя в руки. Стараясь не обращать лишний раз внимания на Рёна и оттого злясь из-за собственной беспомощности, Белль достала из корзины намотанные на пласты твердого картона атласные ленты разных цветов и раскрутила одну из них, солнечно-желтого оттенка, намереваясь закрепить полосы ткани везде, где могла дотянуться со своим небольшим ростом и при использовании Воздушной магии. На кончиках ветвей можно было бы развесить фонарики, предварительно поместив в них маленькие свечи, - Белль с сожалением вздохнула, поскольку огненным магом не являлась и не представляла себе, как зажечь столько свечей одновременно. Быть может, старшие мастера монастыря в состоянии провернуть подобный трюк?

Прихватив с собой размотанные ленты, Изабель подошла к первому из намеченных деревьев - коренастому, с поросшими мхом ветвями и стволом, - и остановилась. В это самое мгновение для нее больше не существовало ни Рёна, ни весенней прохлады, проникающей под плотный, казалось бы, свитер, - Белль ощущала лишь Воздух, величественный и безмолвный, занимающий каждую клеточку пространства вокруг, пронизанный спокойствием, так напоминающим ей застывшее желе. Белль сделала глубокий вдох, как делала каждый раз перед началом работы со стихией, ощущая стремительный проблеск небесной энергии в горловой чакре Вишуддхе, и развела ладони в стороны, воздействуя на потоки стихии, сводя их в одном месте и создавая тем самым уплотнение, своеобразную "подушку", сотканную из невидимых нитей Воздуха. Мгновения - и Белль поднялась на несколько метров над землей, находясь на уровне самых верхних ветвей. Деревья в диком парке, как на подбор, были невысокими, но мощными, с раскидистыми ветвями, и, аккуратно развешивая ленты над темноволосой головой Рёна, Изабель надеялась, что ткани в корзинах хватит для украшения всего парка.

Слова Бель больше напоминали дань вежливости, с фантазией и творческим подходом у неё точно проблем не было. Достаточно вспомнить тот Новый Год, когда они создавали ледяные фигуры животных. Помнится, с мордашкой белого кролика возникли некоторые проблемы. Конечно, журавлики и в целом всё это искусство оригами не были настолько уж чужды Рёну, но здесь он решил смело полагаться на интуицию Бель. Хотя вон те фонари совсем бы не плохо смотрелись на верхушках деревьев, а гирлянды можно повесить чуть ниже… Будучи человеком, который в большей степени доверяет своему уму, чем эмоциям, он не был склонен переживать это в тот момент, когда ему требовалось работать. Делу – время, потехе – час, а парк должен быть украшен к концу дня, поэтому расслабляться не приходилось. Дикий парк был красивым обширным местом, ни учителя, ни ученики не обрабатывали здесь землю, но всё цвело и росло здесь само. Пожалуй, эта местность обладает одним из самых широких списков различных растений, включая маленькие кустарники и высокие деревья.

- Я всё же рискну довериться твоей интуиции, - Рён с хитрецой в глазах посмотрел на Бель. Что-то в ней было такое, что тянуло находиться рядом. Вообще, для него эта девушка была редким и хорошим собеседником, ненавязчивым, что самое главное. Слишком большая активность и напористость раздражала, забирая часть личного пространства, которые Рён так ценил и берег. Он подошел к корзине и взял ленту красного цвета. Следуя примеру Бель, послушник начал развешивать атласную ткань на соседнем дереве. Как он себе представлял парк в момент завершения, то вечером это место будет самым красивым, когда свечи в фонариках будут светиться разными цветами, словно подмигивая жителями Линь Ян Шо. Они в Японии тоже любили подобные украшения, получалось действительно волшебно.

Закончив развешивать полосы цианового атласа на ветвях дерева, Изабель опустилась на землю, желая осмотреть результат своей работы, - вид коренастого старца, увешанного яркими, блестящими в солнечных лучах лентами, отчего-то напомнил девушке о рождественской елке, которую она вместе с матерью украшала каждый год накануне двадцать пятого декабря. Елка появилась в их доме, когда Белль исполнилось четыре года - Жозефина посадила хиленькое деревце в кадку, в которой оно благополучно прижилось и росло как в старой квартире, так и в новой, оказавшись там несмотря на протестующие возгласы мачехи, охваченной манией порядка и чистоплотности. Так или иначе, украшать деревья Изабель еще не доводилось, и американка надеялась, что справится с выбранной задачей и не разочарует остальных обитателей Храма. Подхватив из корзины следующий пласт скрученных лент, на этот раз цвета слоновой кости, Белль распутала их, отложила в сторону картонный прямоугольник и подошла к соседнему дереву, пониже предыдущего и не такому раскидистому. Рён оказался поблизости, с полосами алой ткани в руках внося свою лепту в украшение дикого, никем не обрабатываемого парка, хранящего память о проносившихся мимо смутных столетиях.

- Может быть, стоит прикрепить журавликов к лентам? - в задумчивости проговорила Изабель, невольно оглядываясь на увлеченного своим делом Рёна. Когда возникала потребность в подсказке, совете со стороны, Белль отчего-то всегда хотелось обратиться именно к нему - Рён словно распространял вокруг ощущение защищенности, уверенности в себе, и Изабель неосознанно впитывала его, тянулась к юноше, чувствуя себя рядом с ним безмятежной и умиротворенной, не поддающейся своим обычным тревогам и страхам. Говорят, что противоположности притягиваются, вопреки различиям в темпераменте и взглядам на жизнь. Рён порой казался американке слишком сдержанным, слишком холодным и всегда невозмутимым, но это не отменяло внутренней, непонятной самой Белль тяги к молодому послушнику.

Поистине, Новый Год – один из самых лучших праздников, очень семейный, теплый, уютный, очень сближающий, даже любители больших и шумных компаний предпочитают его проводить в узком кругу семьи и близких родственников. В Японии одной из главных подготовок к этому торжеству была уборка дома, что также символизировало чистоту мыслей и освобождение от проблем, дабы вступить в новый год с открытым сердцем и готовым к переменам. В целом период предпраздничного ожидания можно назвать даже более приятным, чем сам праздник, потому что большинство людей так любят эти хлопоты, включая покупку подарков, украшение дома и некоторые другие, наполненные верой во что-то волшебное и чудесное, канун Нового Года… Рён закончил привязывать красную ленту к дереву и теперь пытался оценить результат: получилось очень неплохо, а если еще и прикрепить к ней журавликов и других животных, так искусно слепленных, то выйдет полноценная и оригинальная гирлянда, без которых на Новый Год не обходятся ни в какой стране. А фонарики можно было разместить повыше, чтобы они освещали эту красоту.

- Да, знаешь, получится очень неплохая гирлянда, как думаешь? – представив себе творение, сказал Рён. И, не дожидаясь ответа, приложил взятый журавлик к ленте. Да, очень похоже на волшебный лес, который можно встретить в различных книгах. Также в коробках находились небольшие подвески с красными кисточками внизу, на которых были нарисованы китайские символы счастья и благополучия – еще одно традиционное украшение Китая. Их можно было разместить между фонариками. Он перевел взгляд на Изабель, словно предлагая продолжить. Справлялись они с работой неплохо, и, если так пойдет и дальше, то им удастся закончить всё вовремя, ведь украшать каждое дерево приходилось немного по-разному, а это было совершенно не утомительно, даже интересно.

Последовав примеру Рёна, Изабель достала из корзины несколько бумажных журавликов – быть может, тех самых журавликов, которых она и другие обитатели монастыря складывали в свой первый Новый год на Тибетском плато – и подушечку с булавками, способными пригодиться для закрепления оригами на скользком атласном полотнище. Ненадолго призадумавшись, Изабо придирчивым взором оглядела творение собственных рук, выбирая место, где журавлики смотрелись бы лучше всего, не затмевая собой естественной красоты древних деревьев, и наконец прикрепила одну бумажную фигурку ближе к правому краю ленты, другую – с левой стороны, так, чтобы образовалась симметрия. Развешивать на деревьях слишком много украшений не стоило – вместо волшебного леса, в который непременно должен был превратиться дикий парк в результате кропотливой работы послушников, могло получиться нечто кричаще-яркое, похожее на декорации к цирковым представлениям или ярмаркам. Здесь же важно было сохранить баланс между нетронутой человеком природой и его желанием привнести в царство древесной зелени крошечную частицу волшебства. Первые несколько деревьев уже преобразились, дело оставалось за остальными, коих было не в пример больше – Изабель сомневалась, что предоставленного им времени хватит на то, чтобы полностью украсить весь парк, ведь необходимо позаботиться еще о чистоте и порядке, сгрести опавшие листья и отломанные в процессе работы засохшие ветви.

Одна из корзин, с хранившимися в ней разноцветными мотками лент, полностью опустела – Белль обрадованно перевела дух, сознавая, что окончание импровизированного рабочего дня не за горами, раз дело сдвинулось с мертвой точки и успешно преодолело свой первый значимый рубеж. Помимо журавликов, в ход были пущены и другие бумажные фигурки, позднее обнаружившиеся среди оставленных ученикам запасов; припомнив те незатейливые украшения, которые они вместе с матерью изготавливали на каждое Рождество, Изабель вырезала из листов бумаги несколько десятков снежинок и гирлянд с повторяющимися рисунками. В тишине работалось спокойно, ничто не отвлекало послушников от их кропотливых занятий, однако порой Изабо хотелось разорвать эту сгустившуюся тишину и начать разговор. Но не в её правилах было надоедать сотоварищу бессмысленной болтовней, оттого Белль отложила в сторону всяческие потуги завязать беседу и еще больше сосредоточилась на деле – в той мере, в которой это было возможно с её абсолютно неусидчивым складом.

Сколько времени прошло, никто не замечал. За работой оно летит быстро, особенно такой творческой и оригинальной. Большинство деревьев, выстроившихся вдоль извивающихся дорожек, усыпанных листвой, были уже украшены теми самыми гирляндами, которые придумала Бель. Чуть выше красовались яркие фонарики вместе с другими украшениями. Рён заметил, что Бель что-то вырезает из бумаги, позднее стало понятно, что это снежинки, несколько непривычно для восточного нового года убранство домов и садов. Он вспомнил, что в западных традициях есть подобные элементы, также и ветки омелы, кажется, так называется это необычное растение? А еще они верят, что Санта-Клаус ездит по небу на оленьей упряжке и появляется через камин дома. Однако в их мире магии подобное заявление не кажется таким странным и невозможным. Пока Бель увлеченно вырезала гирлянды, которые являли символ нового года для неё, Рён решил подмести дальние дорожки, чтобы завершить работу в тех краях.

- Я пока подмету крайние дорожки, - взяв метлу, он тут же последовал в нужном направлении и скрылся за деревьями, оставив Бель одну со своими размышлениями. Она продолжала молчать, не то, чтобы его это напрягало, он часто предпочитал тишину, но всё же два молчуна в компании – это многовато. Хотя они могут молчать вместе, это не так уж и плохо, иная тишина бывает красноречивее, чем всякий говор. Рён сметал листья и сухие ветки с дорожки, что делало сад более аккуратным и ухоженным. Какая бы работа не была, а чистота и порядок должны присутствовать во всем, в этом он был убежден. Да, похоже, все маги Земли немного занудноваты на этот счет. Когда работа подошла к логическому завершению, Рён заметил, что на дорожках всё же оставалась мелкая пыль и кусочки сухих веток, которые метлой сметать было неудобно. Он сосредоточился на чакре Муладхаре, которая находилась в основании позвоночника и была ответственной за проявление стихии. Благодаря очень спокойному и твердому нраву Рён не сталкивался с большими трудностями контроля магии Земли, поэтому эта работа не отняла много энергии. Небольшие потоки начали подниматься от чакры, подчиняясь воле мага. Он плавно направил их на очищение дорожек от мелкого мусора, заставляя его переместиться под деревья. Пыль начала подниматься в воздух, постепенно перемещаясь на землю под деревьями. В результате - ни соринки. Он отложил инвентарь на место и отправился обратно.

Бель уже успела вырезать снежинки, и теперь весь её интерес был занят их развешиванием по еще не тронутым деревьям.

- Может, тебе помочь? – спросил Рён, приобнимая Бель и прикасаясь губами к её щеке. Кожа была холодной, все же на улице нежарко. Плавно скользнув губами, он добрался до губ и поцеловал Бель. Уверенно и неспешно, не давая ей возможности отстраниться, после чего сам немного отодвинулся, внимательно следя за реакцией девушки.

Время шло неторопливо, скользя по равнинам и холмам миров с медлительной, ленивой грацией; солнце постепенно клонилось к западной части горизонта, озаряя просторы Тибета мягким, желтовато-оранжевым сиянием, так непохожим на холод утреннего света. Изабель чувствовала с каждым часом нарастающую прохладу - весной в горной местности закат наступал особенно рано, унося с собой последние частицы дневного тепла; пустыня же остывала быстро, оттого ночи здесь всегда, даже в летние месяцы, отличались своей суровостью. Ленты были развешены практически на всех деревьях, вместе с прикрепленными к ним бумажными фигурками, гирляндами и снежинками – до завершения работы оставалась самая малость, и с этой малостью необходимо было покончить в ближайшие полчаса-час. Если в первое время Изабель нравилось незатейливое, простое занятие, которое она сама же и выбрала, то под конец её неусидчивая и нетерпеливая Воздушная натура в полной мере давала о себе знать: решив немного сменить род деятельности, Белль оставила в покое разноцветные ленты и переключилась на вырезание снежинок. Попытки пробудить к жизни прежнее мастерство и пришедшие в их процессе воспоминания – такие же теплые, словно озаренные внутренним сиянием, как и лучи клонящегося к горизонту солнца – на некоторое время возвратили Изабель к прежнему, приподнятому состоянию, но ненадолго. Совсем скоро американка снова заскучала, делая работу скорее машинально, раз за разом совершая автоматические, выученные за день движения, - тогда из глубин сознания, прежде притупленный близостью Рёна и нервозностью самой Белль, поднялся естественный, неизменный способ отвлечься от возникающих на горизонте жизни неурядиц или мимолетных, но малоприятных мелочей. Изабель предалась мечтам – легким, как ветер, эфемерным, как мгновение. Пусть сама девушка прекрасно понимала, что её мечты несбыточны – однако как же приятно с головой, без оглядки окунуться в их омут!

Совсем скоро Белль полностью отрешилась от реального мира – о существующей действительности напоминал лишь шелест бумажных листов и мерное пощелкивание ножниц в её руках, всё столь же плавно и размеренно вырезающих новогодние снежинки и гирлянды. Изабо позабыла даже о том, что в нескольких метрах от неё находится Рён, вешающий ли ленты на деревья или подметающий дорожки парка, - из мира настоящего он переместился в её собственный мир, в котором всё было иначе, в котором волшебство царило повсюду. В том мире было столь естественно поддаться объятиям Рёна и легко, порывисто прикоснуться к его губам, позволить своим рукам зарыться в его темные волосы и с тихой нежностью перебирать каждую прядь, каждый упрямый завиток. Реальность находилась на задворках мира Изабель, и пробудилась внезапно, оставив от притягательной иллюзии одни осколки на чисто подметенной аллее дикого парка. Белль резко дернулась, словно от удара электрическим током, и отстранилась от юноши, дикими, расширившимися от неожиданности глазами вглядываясь в невозмутимое лицо напротив. Залилась смущенным румянцем и отвела взор; мысли, как взбесившиеся лабораторные мыши, с лихорадочной поспешностью забегали по отведенному им скудному пространству, не находя выхода из своей черепной клетки. Потом набралась – каким-то чудом, непонятным ей самой – смелости и снова взглянула на Рёна, а непослушные губы напряглись и выдали совершенно убийственные, наполненные холодным сарказмом слова:

- Ты всем девушкам так помогаешь?

Рён и не ждал, что Бель вот так сразу бросится ему на шею, слишком просто. К тем болею за прошедшее время он успел её изучить: девушка хоть и была магом Воздуха, но отличалась большой скромностью, что было очень хорошо. В другую особу Рён и навряд ли смог бы влюбиться: он имел традиционный взгляд на отношения, что было следствием воспитания, где отец – глава семьи и защитник, благородный тигр, а мать – гибкая и нежная, белокрылая птица. Всё так, как и должно быть и не иначе. Он в принципе ожидал от Бель всё: начиная от одной крайности и заканчивая другой, но вот её слова… были несколько неожиданными в том плане, что касались его внутреннего достоинства. Он никогда не давал повода так о себе думать, отвечает за свои слова и поступки. Он тигр, а самая главная характеристика этого животного – благородство до мозга костей, о чем бы не шла речь. А тут такое выдают, но, вероятно, он сам виноват, раз сложил такое мнение, или просто Бель была настолько в шоке, что не знала, что ответить. Возможно, в другой момент и на другого человека тигр внутри Рёна зарычал, показывая клыки, но в этой ситуации обстоятельства сложились так, что ученик тихо воспринимал всё происходящее, совершенно не думая показывать свои эмоции, которые осторожно родились в душе. Они были очень тонкие, и не каждый мог сразу их заметить, хотя для Рёна это так не казалось. Для него даже самые обычные нормальные проявления были несколько громковаты, а истерический хохот и театральные слезы ручьем, который он не так редко наблюдал у людей, пугали своей неадекватностью и были словно гром посреди ясного неба. Наверно, это было очень странно для Изабель, чье настроение менялось как ветер, сегодня южный, теплый, а завтра северный и все замерзает. Так было и сейчас: спокойствие заменилось какой-то отстраненностью и колючками, он не мог этого не почувствовать. Можно было, конечно, так непосредственно и легко задать вопрос: «Все хорошо?» или «Что-то случилось?» и получить в ответ не менее саркастичное и холодное «Нет, блин, всё хорошо, а что не видно?», поэтому он так делать не стал.

- Только той, в которую влюблен, - ответ был исчерпывающим. Много говорить он не стал, да и не хотел. Существует даже такие слова, сказанные каким-то мудрецом: «Ты о любви не говори, испортить можешь всё словами, ты докажи её делами, глазами, нежностью, губами, осыпь душистыми цветами, но вслух о ней не говори…» Очень правильные слова, красноречие, конечно, хороший талант, умело заплетать предложения и глубоко прятать смысл внутри, но в любви нужна искренность и доверие, а не глупые слова с двойным дном. По крайней мере, это было его мнение, но ведь все девушки любят ушами и приятные слова им необходимы, чтобы не увянуть как одинокий цветок зимой.

Изабель замолчала, словно задохнулась собственными словами, с силой, до боли в костяшках пальцев незаметно сжав ладони в кулаки, - смысл произнесенного ею оскорбления только начинал достигать её помутившегося сознания. Да, именно оскорбления, иного определения, столь точно отображающего гнилую сущность вскользь оброненной фразы, нельзя было подобрать. Разбрасываться подобными словами - значило усомниться в порядочности, чести, благородстве Рёна, тех качеств, которые неизменно присутствовали в нем, сквозили в каждом его слове, действии, пронизывали черты его лица. Как неотделимы друг от друга счастье и несчастье, великая радость и великая печаль; как глупо обрести то, что каждый день и каждую ночь преследовало тебя в мечтах, и на следующее же мгновение обрушить в прах одним-единственным словом, не стоившим и жалкого медяка. Своим поведением Изабель всегда, прекрасно сознавая неправильность поступков и слов, брошенных ею в лицо человека, но благополучно забывая об этом в самый неподходящий момент, отталкивала близких. Подчеркнуто холодно держала себя с отцом до тех самых пор, пока Чарльз вовсе перестал обращать на это внимание, окончательно отдалившись от дочери, теперь оскорбила Рёна, который никогда прежде не показывал, насколько в действительности расположен к ней.

- Прости, - испытывая известную неловкость, произнесла Изабель, не в силах сказать нечто большее словами. Обыкновенно разговорчивая и не отличающаяся особой скромностью, перед Рёном она всегда робела, сейчас же не могла выдавить из себя и слова, надеясь, что хотя бы выражение её лица, взгляд её золотистых глаз подскажет юноше, насколько виноватой перед ним она себя ощущает. Слова же Рёна снова заставили американку покраснеть и в очередной раз усомниться в реальности всего происходящего – слабая улыбка, появившаяся было на лице Белль, стала медленно затухать, а сама Изабель могла лишь не сводить с Рёна удивленного, растерянного, постепенно обретающего осмысленность взора.

О нет, нет, НЕТ! Что вообще происходит, кто-нибудь может объяснить? Бель буквально на глазах превращалась в некое желеподобное вещество, в котором терялись улыбка, глаза, взор… Потрясающий эффект возымела эта фраза, потрясающий в том смысле, что совершенно неожиданный и какой-то противоестественный. Современным девушкам не нравятся признания в любви? Или всё из-за различий в культуре? Да причем тут это! Рён разок провернул ситуацию в голове, но понял, что всё соответствует законам логики и вроде бы всё правильно. Тогда почему Бель так потухла? Он привык всё планировать в жизни, ну хоть немного предугадывая, что может случиться, но в данный момент хотел увидеть лучезарную улыбку возлюбленной. Может, надо было действовать наоборот? Да, поистине, чужая душа – потёмки. Рён и в своей-то не до конца разобрался, а тут Бель. Нет, ну она перестанет его шокировать и ставить в неловкое положение в конце концов? Последняя фраза, пожалуй, могла вызвать улыбку. Взгляд Бель, меняющийся безумно быстро, несколько напряг Рёна, слишком быстро, слишком много эмоций, безмерный океан, в котором можно было утонуть. Да, вероятно это было глупо пытаться предсказать что-то в такой ситуации, он понял это только сейчас. Тигр не знал, что лучше было сказать сейчас или сделать, поэтому решил ограничиться очень простой фразой и весьма глупой, как ему показалось.

- Что с тобой?