А мне правда дадут мороженое?

Изнуряющее солнце пекло шею: полдень, еще не самый пик, а все жарче, чем в Шотландии. Худощавый мальчик, одетый в короткие синие шорты и грязную майку, иногда встряхивал головой, избавляясь от подтекающих со лба капелек пота. Маленькую потную ладошку, к недовольству юнца, сжимал абсолютно незнакомый провожатый. Лысый, с узким разрезом глаз и без как минимум трех зубов. "Кожа не дышит!" - пытался сказать ему Энекен, дергая ручонкой. Мужик скалился, обхватывал плотнее, тащил ребенка дальше.
- Тут. - сказал он на своем, и Эн поморщился. Все, что заставляло его идти за незнакомцем - это щенок в коробке, жалобно поскуливавший, когда лысый небрежно тряс ей при ходьбе.
Они вышли к деревенскому рынку: парень видел такой у себя, туда сладостей не привозят - только то, что с грядки. Феннерс не испытывал к этому тяги, только когда пропускал обед, заходил. Провожатый тем временем, подтягивая мальчика за руку, остановился у ящика с капустой. Щуря от солнца глаз, спрашивал про товар. Рук ему явно не хватало: хотел взвесить на ладони, повернуть овощ стороной, а тут - ребенок и собака. Поцокав языком, он кинул свои дела и повернулся к мелкому:
- Где тебя ждать должны?
Эн пожал плечами. Он не знал, ни к кому его привезли, ни как скоро оставят в покое. Новые места, перелет на самолете - все это, конечно, увлекательно, но парень устал. Впрочем, от лысого можно было избавиться... "Там!" - резко выкинув вперед руку, Феннерс указал на круглый деревянный столб в центре торговой площади. Мужик свел к переносице бровные дуги, оценивающе взглянул на хитреца.
- Пошли. - и зашагал в направлении ладони. Место оказалось немноголюдным и совсем незатененным. Жарко... Струйки пота текли по спине и майка прилипла. Провожатый, переступив с ноги на ногу и оглядевшись, не идет ли кто, снова обратился к мальчику: - Постоишь?
Тот только кивнул, четко, убедительно. Мужик с облегчением поставил на песок коробку, потрепал уворачивающегося юнца по голове, улыбнулся ему дырявым ртом, и пошел. К капусте. А Энекен потер затекшую руку и осмотрелся.

На редкость жаркий день даже для лета. Чин нес тяжелую корзину с купленными на рынке продуктами, также на плече была сумка с покупками, необходимыми для хозяйства – ткани и всякие бытовые мелочи, которые выбирала исключительно Дани. Чин в этом ничего не понимал, на его взгляд, быт в монастыре был достаточно обустроен и без этих постоянных покупок. А ещё нужно найти где-то здесь нового ученика, который тоже из Европы. Маг радовался новым обитателям монастыря, но он никак не мог понять, почему здесь, в сердце Тибета, так много европейцев и почти нет китайцев и тибетцев. Неужели его соотечественники не владеют магией или чем-то прогневили Провидение? Чин устало разглядывал толкавшихся на рынке людей, некоторым кланяясь в знак приветствия. Ученики ирбиса достаточно долго жили в монастыре и часто здесь бывали, так что среди жителей деревушки набралось немало «знакомых незнакомцев», которых знаешь в лицо, которые узнают тебя, но о которых все равно ничего толком не знаешь.

- Мы все купили, что нужно? – Чин обернулся к Дани, слегка улыбнувшись. Он старался не подавать вида, что устал.

Итальянка вполне могла ходить на рынок со своим учеником, благо тот был достаточно здоровым и крепким, чтобы донести до монастыря продукты, но Чин никому не хотел уступать это редкое время, которое можно провести с Дани наедине, даже просто разговаривая по дороге от храма до деревни и обратно. Ради этого можно потерпеть и тяжесть корзин, и зной, и усталость. От Дамьяна куда больше толка на кухне, а так от его вечного присутствия в роли третьего порядком рябило в глазах.

Жарко. Безумно жарко. Что-то странное творилось с погодой. Или она просто не привыкла такой жаре на Тибете? В любом случае, это безумно утомляло. Итальянка чувствовала как по спине текут капельки пота, а это безумно раздражало. Но, к счастью девушки, с покупками, кажется, на сегодня они все-таки закончили. Осталось только встретить нового ученика, про которого говорили Руж и ирбис. Вроде бы он должен быть где-то тут - на рыночной площади, но пока парочка бродила между рядами, делая покупки, Дани так и не заметила ни одного европейского лица. Наверное, он еще не явился, или просто они его не заметили еще.

- Пойдем встанем в стороне, где поменьше народу, чтобы обзор толпы был больше, - предложила Даниэла, направляясь через торговые ряды к самой площади, чтобы не толкаться и не мешать другим, пришедшим за покупками. Даниэла никогда не упускала возможности взять себе в помощники Чина, когда она отправлялась в город за покупками, которые, кажется, окончательно закрепились за ней: во-первых, с возлюбленным время пути от Линь Ян Шо до деревни и обратно пролетает незаметно, а во-вторых, - ну не ей же таскать все эти тяжести - она девушка в конце концов, а не ездовая лошадь. И звериный облик явно это подтверждает.

Парочка покинула торговые ряды, направляясь к более пустынному месту недалеко от крайнего ряда. Оттуда как раз открывался прекрасный обзор на рынок и небольшую часть площади, что не была занята лавками. Но народу было очень много, пожалуй, Даниэла никогда не видела столько жителей деревеньки в одном месте. Интересно, что же им по домам-то не сидится в такую жару?

На рынке было шумно. Китайские лица, до безобразия одинаковые и неприглядные, ничем не цепляли внимания юного мальчика, только что избавившегося от лысого и ищущего себе развлечения. Ох, если б не нещадно палящее солнце... Энекен провел по лицу ладошкой, размазывая грязный пот, и, немного подумав, стащил с себя майку, подставив светилу голое тело. "Интересно, что сейчас с собакой?" - мелькнувшая мысль заставила ребенка присесть над коробкой. Обычная картонная спальня из-под микроволновки, влажная в углу - кто-то явно не дотерпел.
- Иди сюда, бедненький... - Феннерс открыл крышку и потянул к черношерстому руки. Звереныш, сонно жевавший в уголке тряпку, посмотрел на хозяина мутным щенячьим взором и тявкнул, вильнув хвостом. Режущиеся зубки мгновенно вцепились в палец.
Эн улыбался. Больно ему не было - скорее просто щекотно. Потрепал пса против шерсти: горячая. Найти бы какой колодец...
Тяжело вздохнув, парень закрыл коробку, оторвал ее от песка и потащил в толпу: поглазеть, что продают, и постоять в теньке. На прилавках призывно разлеглись фрукты: персики, яблочки, абрикосы, какие-то незнакомые зеленые штуки, и волей-неволей у ребенка потекла слюна. Вообще-то в самолете ему давали паек, но он уже давно переварился и вышел задним местом, так что теперь худой желудок пустовал. Как и карманы, к сожалению.
Оглянувшись, куда бы спрятать коробку, Энекен оттарабанил щенка к неприглядным ящикам с рисом, и, оставив собаку на самопопечение, вернулся к месту своего промысла. А промышлять было не трудно: приметив себе пару сочных персиков, маг, как-то не особо задумываясь о том, что делает, разредил воздух от себя до цели. Бах - и фрукты, находящиеся в окружении, полетели на пыльную дорогу, заставив добротную продавшицу вспыхнуть красным от негодования. Мальчик, поднырнув под облаву, ухватил пару мягких плодов руками, и, пока его еще не засекли, дал деру к выходу с рынка. По пути, несомненно, надо было забрать собаку - и Феннерс, подгоняя себя потоками охлаждающего ветра, направился к коробке.

Рынок всегда был шумным местом. Кто-то с кем-то торговался, кто-то спорил, где-то ловили мальчишек, воровавших с прилавков всякую мелочевку. Чин уже собирался пойти следом за Дани, как заметил у лотка с овощами какой-то переполох. Фрукты рассыпались по земле, громогласная торговка подняла шум, в то время как какой-то мальчишка быстро побежал к ящикам с рисом. Недаром Чин изучал кунг-фу и фехтование – он умел быстро ориентироваться среди подобного переполоха.

- Смотри, вон там, - маг коснулся руки Дани и кивнул в сторону мальчишки. Тот был европейцем – это заметно по одежде и цвету волос. К тому же здесь не принято ходить без рубашки, так что он явно попал в Китай недавно. – Мы за ним пришли, да? – спросил Чин, чуть поморщившись.

Неужели учеником монастыря суждено стать уличному воришке? Он же наверняка знал, что его встретят. Обитатели Линь Ян Шо старались поддерживать с жителями деревни хорошие отношения, все же только здесь можно было покупать все, необходимое для жизни, и продавать чай, что рос на плантации монастыря. Конфликты с жителями деревни грозили благополучию Храма Мудрости.

Солнце нещадно пекло. Даниэла в который раз "благодарила" матушку-природу за темный цвет волос. Даже несмотря на то, что волосы были забраны в высокий хвост, от них было жарко, да и от напекания макушки это тоже не спасало. Но она была мастером Линь Ян Шо, ученицей ирбиса и должна была показать собственную выдержку. Взгляд гулял по торговым рядам, прежде чем натолкнулся на падающие фрукты. Что-то знакомое почувствовалось в атмосфере, но интуиция не на столько хорошо работала, чтобы девушка сразу поняла что происходит. А вот Чин - просто умничка - он прекрасно ориентируется.

- Да, это он, - девушка внимательно рассматривала мальчишку, что устремился к каким-то ящикам. - Пойдем, - Даниэла поспешила в сторону, куда направился мальчишка. Надо было успеть его перехватить пока он чего-нибудь еще не натворил, или пока на него не обратили внимание жители деревни и не обвинили во всех своих грехах, как любят делать простые жители: найди крайнего, который просто не сможет ничего высказать в свою защиту, не говоря уже о приведении каких-то фактов. Итальянка аккуратно обошла ящики и появилась сбоку от ребенка.

- Привет, - поздоровалась она с мальчиком на английском (предположить, что маленький мальчик-европеец, которому до подросткового возраста еще расти и расти знает китайский, конечно, было можно, но совершенно глупо с ее стороны). - Тебе помощь случайно не нужна? Кажется, мы друг друга ждали, разве нет? - Несмотря на усталость, Даниэла выглядела очень приветливо, поэтому весело улыбнулась мальчишке.

Пыль неестественными вихрями стелилась за мальчиком, выделяя бегуна из толчеи. Вот чего Эн не любил - так это останавливаться: песок, взметнувшись в порыве внезапного ветра, забивался в сандалии, и это было неудобно. Сзади люди уже сомкнули круг: поднимали помятые фрукты, может, прятали за пазуху тихонько. Феннерс, казалось, вырвался из эпицентра, но юный воришка знал, что этого не всегда достаточно. Вообще он, конечно, не одобрял подобный промысел и всегда старался компенсировать ущерб впоследствии, но правый боже, от пары персиков ведь не убудет. И конечно юноша совсем не подумал о том, что помимо украденного испортил кому-то половину урожая.
Замедлившись у ящиков с рисом, чтобы отдышаться, маг без труда нашел щенячью коробку. Пес, лишенный возможности передвигаться из-за сломанной лапы, несомненно сидел на месте. Только Энекен не успел к нему подойти..
Плавное движение - и сбоку выплыла китаянка, отрезая проход к собаке. Ребенок замер, догадываясь, чем попахивает дело: его разоблачили и догнали. Странно, но при всей внимательности перед кражей, он не помнил этой девушки в толчее. Ее тонкая доброжелательная улыбка показалась парню угрожающей, и он невольно отступил на шаг, явно колебаясь, бежать или спасать щенка. Девушка внешне была необычной. Феннерс чувствовал, что ей жарко - так же, как и все деревенские, она томилась под солнцем, и по шее бежали капельки пота. Но при этом она по особенному держалась, словно мир отрешал ее от этой жары, словно рядом с кожей ходил холодок. Странное притяжение - схожесть или видение? Феннерс успел только моргнуть, прежде чем китаянка заговорила с ним ласковым журчащим голосом, на английском (вот буквоеды чертовы!). Понять ее шотландскому сорванцу не составило труда, но сумбур в голове и беглые мысли...
"НЕТ!" - отрицательно мотнув головой, Энекен кинулся напролом за коробкой, пытась обогнуть девушку справа. Фрукты, наспех завернутые в майку по дороге от прилавка, вывалились, плюхнувшись в песок. Мальчик едва не задел их ногой, и мог распласться, но в последнюю секунду продлил шаг на пару сантиметров, поддерживаемый родной стихией. Впрочем, нужно было сильно постараться чтобы не попасться в цепкие руки взрослой и при этом схватить щенка.

Чин пошел следом за Дани, которая о чем-то заговорила с мальчишкой. Снова этот непонятный европейский язык, который Чин уже мог бы успеть выучить, но принципиально не хотел. Слова итальянки не впечатлили нового ученика монастыря, так что придется общаться на интернациональном языке. Чин схватил пытавшегося убежать мальчишку за ухо свободной рукой, достаточно крепко, чтобы у того не возникло желания удирать дальше, но все же достаточно аккуратно, чтобы ничего не сломать.

- Стой, - строго сказал ученик ирбиса, смерив сорванца взглядом, не предвещавшим ничего хорошего. – Тебе не говорили, что воровать плохо?

Не лучшее начало обучения в монастыре для мальчишки, его куратору придется трудно. Зато Дамьяну и Стивену будет чуть меньше внеочередных дежурств. Чин вопросительно посмотрел на Дани. Возможно, ученик не знает китайского, так что говорить с ним придется итальянке. На территории монастыря действовало железное правило – мастерам нельзя применять физическую силу против учеников. Чин сейчас нарушал этот запрет, но проступок европейца был достаточно серьезным, чтобы остановить его именно таким способом. Не уговаривать же его вернуться, пытаясь догнать?

Каким-то слишком уж резвым оказался мальчишка. Даже дружелюбное приветствие подействовало на него как огонь на тигра. Хотя, что еще следовало ожидать от мальчика, который ведет себя как подающий надежды хулиган, если не хуже? Думать о том, что хуже, итальянка не стала - не стоит собственными мыслями притягивать подобные вещи - не к добру. Лучше думать о том, что у мальчика наверняка были весомые причины, чтобы так поступить. Но поймать его надо было, хоть и не так жестоко, по мнению девушки. Все-таки вот так вот держать человека за ухо - больно и унизительно.

- А мне кажется, что ты очень сильно ошибаешься, - Дани взглянула на Чина, - отпусти его, пожалуйста. Это больно. Но будь начеку, чтобы не сбежал. - затем перевела взгляд на парнишку. - Да не волнуйся ты так - тебя никто не съест и не накажет. Во всяком случае пока что. Или ты хочешь привлечь внимание местных жителей, чтобы они потребовали обрубить тебе руки за воровство? - на полном серьезе спросила Даниэла. Конечно, сейчас времена были несколько другими, да и за пару персиков никто конечности не отрезал, но мальчик вряд ли об этом знает - как показывает практика, европейцы вообще не в курсе что такое жизнь в китайской деревеньке. На том и старается сейчас выехать. - Не забывай, что это не Европа. Ты же знал, что тебя будут встречать. Накормить гостя - честь для гостеприимных хозяев, но гость не должен забывать о правилах приличия. На Востоке с этим очень строго. - Даниэла на время замолчала, давая мальчику возможность переварить все, а затем решила, что давно уже пора представиться. - Меня зовут Даниэла Конг, а это Чин Ху. Мы - мастера Лань Ян Шо.

Финт с побегом не удался. Еще бы - это все упавшие фрукты, сбили равновесие. Наверное, не подскочи сзади еще один китаец, и Энекен сам бы упал в песок носом. Только вот внезапно оказавшийся рядом юноша отнюдь не подставил плечо:
- Ааай! - резкая боль дернула воришку назад, пресекая все побуждения к сопротивлению. Мальчик впервые за утро открыл рот при чужаках, и собственный голос испугал его. Оба больших человека возникли из ниоткуда: одна - с поразительным спокойствием в тоне, другой - необычайно быстрый и ловкий. Эн не был дураком, чтобы понять: один против их двоих он не выстоит.
Грубый голос обрушился из уст китайца. Он был молодым, и мог быть теплым - ребенок как никто другой чувствовал вибрации настроения парня, и хотя сейчас они были агрессивны, эта агрессия была быстро проходящей. Но все же Феннерс являлся еще мальчишкой, совсем юным, и крик разбил его бронированную скорлупу. Слезы предательски подступили к горлу, и хотя юношу оставили в покое, бледное тельце уже сотрясалось от всхлипываний.
Плакать? Плакать было стыдно. Пока девушка говорила что-то успокаивающее, Энекен опустился на корточки и поднял фрукты. Один плод ударился о твердое и треснул, второй был просто примят, и оба - жутко пыльные. Нет, зачем он ее слушал - сейчас ему отрубят руки!.. По щекам ребенка покатились слезы, и он зарыдал в голос. "Не хочу, не надо, оставьте мне руки! Я верну, я все соберу и верну, пожалуйста!" - и мальчик, прижав к груди разбитые персики, направился к торговке.

Порой доброта Дани переходила мыслимые границы, что такого страшного в том, чтобы поймать за ухо рыночного воришку? То, что это – ученик Линь Ян Шо ничуть не уменьшало вину мальчишки. Но Чин послушно выпустил ухо европейца, продолжая наблюдать за ним суровым взглядом. Он не понял, что сказала итальянка, но, кажется, её слова впечатлили ребенка. Он зачем-то поднял фрукты… и, что, пошел их относить? Чин хотел хлопнуть себя ладонью по лбу, но сдержался. Он, как любой житель Поднебесной, считал, что западные драконы уступают в сообразительности жителям Востока, но не до такой же степени?

- Да стой ты, - Чин положил руку на плечо мальчишки, чтобы его остановить, так как не был уверен, что тот поймет его слова. Этот жест маг проделал со всей возможной аккуратностью – вдруг ещё Дани подумает, что он поднимет руку на ученика? - Что ты ему сказала? – спросил Чин, посмотрев на девушку.

Тем временем торговка собирала персики, не оглядываясь по сторонам, а толпа начала разбредаться по своим делам. На рынках подобные происшествия случаются часто, так что рассыпавшиеся персики не могли надолго занять внимание толпы зевак. Если мальчишку заметили – это плохо. Его внешность была слишком запоминающейся, а монастырю не нужна дурная слава об учениках.

Упс, кажется итальянка явно переборщила. Во всяком случае такой реакции мальчишки она совершенно не ожидала. Да, хотела немного припугнуть, да, чтобы он никуда не убегал и не вырывался, предполагала, что он попросит помощи и чтобы его не выдавали, но такого… Отчего-то она действительно недооценила мальчишку. Видимо, он действительно был очень голоден, раз пошел на подобное. И наверняка бы попробовал бы чем-то помочь ради этих пары персиков, но языка-то он не знал…

- Стой, - чуть ли не в один голос с Чином произнесла девушка. Благо тот успел аккуратно поймать мальчика. Итальянка быстренько в двух словах пояснила Чину то, что поведала ребенку, от чего он так запаниковал. – Прости, наверное, я слишком преувеличила, - призналась в собственной оплошности итальянка, - Персики все равно уже никуда не годны, поэтому нет смысла лишний раз попадаться на глаза продавцам. – Даниэла присела на корточки, протягивая руки к мальчику, - Не бойся. Мы действительно не причиним тебе вреда.

Лишний раз переводить Чину собственные слова девушка не стала – нельзя отпугивать мальчика, особенно когда он в таком состоянии. А речь на чужом языке, который он не понимает, пугает, наводит на совершенно странные мысли о том, что говорят непосредственно о нем, что-то против него замышляют и так далее. А это любому человеку неприятно.

- Как тебя зовут?

Слезки стекали по чумазой мордашке к подбородку, повисали капельками так, что если бы было холодно, а не жарко, у мальчика выросли бы длиннющие сосульки - как бивни у моржей. Только моржей Феннерс никогда не видел. Парень давненько уже не плакал: считал себя достаточно взрослым, чтобы реветь по мелочам. Даже когда били - не плакал. А тут, видать, перелет, и никого знакомого, и еще эти ниндзя, от которых никуда не денешься... Энекен хотел, чтобы от него отстали. Или хотя бы четко сказали, что делать. Потому что его побуждение вернуть украденное явно не вызвало у взрослых одобрения.
Легкая рука, схватившая плечо, остановила ребенка быстрее слов. Но вздрагивающий от всхлипываний мальчик не придал ей неприятного значения: китайский парень, несомненно, был слишком резок, но в то же время создавалось впечатление поручительства, защищенности под его ладонью. Вместе с Даниэлой он перебросился парой льющихся фраз, после чего девушка присела, протянув к ребенку руки, и заговорила успокаивающе. Феннерс не привык к подобным жестам, считал, что жалеть его может только мама, потому посмотрел на китаянку недовольно. Конечно, ему не хватало ласки, но бросаться на ручки к незнакомке Эн не собирался. Вместо этого он показал характер: дернул плечом, давая понять, что не нуждается в заботе, нахмурился, вперив строгий взгляд в глаза Дани, и принялся копаться в шортах.
Через несколько мгновений в руке юноши появилась бумажка, где по-английски от руки значилось следующее:
"Мастера Линь Ян Шо, как и договаривались, передаю Вам нашего мальчика. Он не очень разговорчив, но понимает по-английски. Представить, видимо, придется мне: зовут Энекен Герберт Феннерс. Мне кажется, он найдет, чему у вас поучиться - я заметил в нем мага Воздуха и способности телекинетика.
С уважением, святой отец Рено Г.С.
P.S. Следите за вещами и собакой."
Эн протянул смятый в перелете листик китаянке и вытер рукой хлюпающий нос. Слезки сами собой закончились и высыхали на припухшем от плача лице; настроение мальчика менялось с детской непосредственностью.

И после этого жители Поднебесной удивляются, почему европейцы считают их дикими и кровожадными, разгуливающими с мечами наперевес и убивающими всех, кто дышит не по расписанию, изредка прерываясь между медитациями. Фантазия у Дани работала превосходно, Чин бы не догадался такое сказать ребенку. Милая и добрая девушка, умеющая успокаивать детей. Лучше бы схватила за ухо. Эти мысли можно было прочитать во взгляде Чина, обращенном к возлюбленной. Ребенок дал Дани какую-то записку, на которой были странные каракули, не имевшие ничего общего с привычными иероглифами – наверное, какой-то из европейских языков, которые Чин принципиально не учил.

- Успокойся, просто больше так не делай, - Чин улыбнулся, потрепав мальчишку по плечу. – Дани, а ты знаешь, что у нас ещё принято отрезать языки тем, кто рассказывает детям страшные истории?

После этого Чин замолчал, дожидаясь, пока девушка дочитает послание. Шум на рынке стих, но все равно лучше здесь не задерживаться. Вдруг среди местных торговцев есть кто-то, кто заметил, как мальчик устроил погром? Чину как-то не хотелось объясняться с местными жителями.