Время храмов, или "Всё что не делается, то к лучшему."

В автомобиле Дамьена было душно, даже не смотря на открытые окна. На заднем сидении постукивала гитара, лежащая в пространстве для ног, а колеса авто издавали шумное урчание от езды по каменистой дороге. Автомобиль ехал медленно, и это утомляло сидящего за рулём Дамьена - отцовского друга и верного помощника.
- Почему сюда? В Тибет? Почему он не отослал меня куда-нибудь в Испанию, например? - Недовольно повторила уже неоднократно задававшийся вопрос Леа, глядя на едва проплывающий мимо скудный пейзаж.
- Ты же знаешь, что с твоим папой нельзя спорить на три темы. - Спокойно отвечал Дамьен, заправляя выскочивший за расстёгнутый воротник шведки золотой крестик.
- Нельзя спорить... - Недовольно и негромко повторила Леа. - Я же даже языка не знаю и... Вообще он знает как живут в подобных монастырях?! - Добавила она почти сразу, уже тем тоном, который был хорошо слышен.
- Он говорил, что всё будет в порядке.
- В порядке? И как вообще долго это будет длиться, ты можешь мне наконец ответить?
- Нет.
- Прекрасно. - Недовольно сложив руки под грудью и насупившись, воскликнула француженка. Повисло неловкое и неприятное молчание, разбавляемое хрустом камешков под шинами. - Но если меня там постригут налысо и выжгут лоб - готовьтесь к скандалу. Так и передай. - Добавила уже с шутливым недовольством Леа, что бы разбавить обстановку.

Хоть вся ситуация очень не нравилась Лее, она прекрасно осознавала, что это было необходимостью, пусть и не понимала, почему именно сюда спровадил её отец. Неужели в этом месте и правда никто не станет её искать? Тешила Лею лишь одна мысль, что в один момент вся эта глупая, по её мнению, ситуация кончится, и всё снова вернется в своё русло.
"Даже телефон не дали... Друзья точно посчитают что я умерла. И вообще - когда уже этот подъём...э!"
Леа прибавила темпа, поднимаясь вверх и ногой зацепилась за торчащий корень. Полетев лицом вниз, Леа едва успела подставить свободную руку перед собой, во второй всё продолжая удерживать гитару. БАМЦ!
- Ай-ай-ай-ай-ай... - Нервно зашептала француженка, переворачиваясь на спину, чуть отбросив упавшую на спину гитару и пытаясь вытащить из петли корня лодыжку, которую начинала разрывать накаляющаяся боль.
После нескольких секунд борьбы, с пекущими подбородком, губой, ладонью и коленями, Леа наконец высвободила ногу.
- Прекрасно... - Держа ногу на весу, боясь ею пошевелить лишний раз, морщась от боли и неприятных ощущений от пыли на майке и счёсанной коже, Леа потянулась к гитаре, которая лежала рядом декой вверх. Небрежно повертев её в руках, она увидела, что теперь и на гитаре добавилось несколько царапин на задней части. - Прекрасно! - Повторила с легким надрывом от нарастающей боли.

Прошло, наверное, чуть немного вечности, пока Леа лежала на тёплой поверхности тропинки вверх, ведущей к этому самому храму. Обдумать девушка уже успела очень многое. Начиная от того, почему цвета МакДональдса красный и желтый, и заканчивая тем, почему Дамьен больше ценит свою машину нежели любимую дочку своего лучшего друга, загрузив её гитарой и рюкзаком с вещами и отправив неизвестно куда. Хоть сейчас едва перемахнуло за полдень, однако отрицать появление диких зверей было нельзя. Не то, что бы Леа боялась столкнутся с ними, однако данную возможность не исключала, и использовала бы эту тему разве что для шуток.
На самом же деле, Леа пролежала около пяти минут, которые показались ей столь длительным периодом времени, учитывая как она не хотела идти в забытый богом храм в горах на отшибе, где даже нормального туалета не будет, и она была более чем в этом уверена. Вспоминая отца крайне недовольным слогом, француженка аккуратно поднялась. Она уже общупала и осмотрела себя, определив разбитую губу, счесанные до крови подбородок, ладонь и сбитые коленки, а так же вывихнутую левую лодыжку. Майка и "рваные" джинсы были все в пыли и немного заляпаны кровью.
- Привет. Нет, я не оборванка и нищенка. Я просто нагрешила в прошлой жизни, потому цепляюсь за каждый корень, и лишь тяжесть моего греха не дала мне умереть когда я упала, что бы мои мучения длились в этой жизни подольше. - Под подобные недовольные бормотания Леа поднималась вверх чрезвычайно медленно, делая первые шаги с интервалом в тридцать или сорок секунд и очень эмоциональным шепотом изречения боли.
Но как оказалось, идти оставалось не долго. Прикинув сколько бы времени ушло у неё что бы пройти с места падения до точки в которой открывался вид на храм (значит всё таки эта тропинка не была ошибочной) она посчитала приблизительно девять минут. После чего с горькой иронией улыбнулась, поскольку даже сама судьба не хочет, что бы она сюда дошла. Или же как раз напротив... Ох, эти философские теории слишком сложны, когда тебе всё больно.
"Сорок минут. Я уверена - сорок минут, не менее. А могла бы за десять... Ох, здесь явно что-то нечисто." - Думала Моро, доковыляв до колокола, девушка тяжело села возле него, упёршись спиной в столб на котором он висел, протянув больную ногу и переводя дыхание да и вообще приходя в себя после столь мучительного путешествия.
"Этот кед явно уже врос мне в стопу и мне теперь никогда его не снять..."
Буквально через пару минут, используя свою "поразительную" смекалку, Леа приподнялась на здоровой ноге, упираясь спиной в столб колокола, и позвонила собственно в сам, извините, колокол. После чего опять же тяжело села обратно, во второй раз пожалев о том, что так резко садится на каменистую и жесткую поверхность этой местности.

Сегодняшний день можно было смело назвать отличным и очень удачным. Редко Оливия выходила на охоту днем, чаще бродила по горам ночью, но сегодня какое-то шестое чувство подсказывало всё утро, что нужно превратиться в кошку и попытать удачу. Интуиция девушку не подвела, и всё утро она наталкивалась то на особенно крупных зайцев, то на еще какую-нибудь живность, а когда вышла на след стада кабарги, разумеется, не могла пройти мимо. Результат был самым удачным: удалось завалить самую крупную самочку в стаде. После зимы животные были худыми, не то что в конце лета, однако и такая добыча была очень хорошей. Есть не хотелось, так что Хамфри решила отнести кабаргу в монастырь, на кухню.

Настроение было очень приподнятым, Оливия не торопясь шагала по тропинке, которая должна была вывести её к главным воротам. Позади, прямо по воздуху, плыла тушка животного. Разумеется, Лив не утруждала себя физическими нагрузками в облике человека.
Когда девушка подошла вплотную к воротам, то смогла почувствовать незнакомый человеческий запах. Явно девушка, они всегда пахли по-особенному, ибо пользовались всякими кремами и косметикой, однако сейчас к нему примешивался ещё и солоноватый запах крови. Это заставило Оливию нахмуриться: это человеческая кровь, или её сбивает с толку запах мертвого оленя?

У колокола сидела девушка, и выглядела она, мягко говоря, не важно. Такое ощущение, что она где-то на пригорке упала, а затем несколько метров катилась по земле. Ужас, и чего ученицам вечно так не везет? Все грязные и в крови приходят... Лив помнила свой день очень смутно, но смело могла сказать: она не падала и не ранилась, выглядела прилично. Хотя на четырех лапах передвигаться гораздо удобнее...
Лив свалила тушку маленького оленя около ворот, подальше, чтобы не испугать случайно новенькую, а затем подошла к девушке.
- Привет, как тебя зовут? Помочь? - обратилась она на английском, так как почти все ученики с европейским типом внешности говорили на этом языке. Надо сказать, что Хамфри даже близко не вписывалась в то, как обычно люди представляли себе монахов. На ней были темно-синие прямые брюки, черно-белые кеды и свободная серая майка без рукавов, заправленная спереди в брюки. Волосы были собраны в пучок на затылке и, ко всему прочему, этот наряд был чересчур легким для прохладной весны. - Сильно болит? - спросила она, кивая на ногу, от которой расходились ярко-алые болезненные всполохи.

Пробежка до главных вопрос была для Кораева достаточно нервным занятием. Сначала то он шел вполне себе спокойно и мирно, до тех пор, пока не услышал совершенно безумное переплетение ароматов непосредственно у главных ворот монастыря. Причем хитросплетение запахов заставляло рисовать совершенно дикие картины. Два человека, по крайней мере двое двигались и дышали, об этом говорила земля,и еще что-то недавно плюхнули на землю причем, до этого, это что-то земли вовсе не касалось. Но больше всего молодого мастера беспокоил уж слишком отчетливый запах крови. Не заметить такое было сложно, особенно с его то носом. И вот именно этот факт, заставил Кораева, во-первых немного испугаться, во-вторых сильно удивится и в третьих, очень резко ускориться, дабы оказаться на месте встречи в положенное время, тем более, колокол уже прозвенел, а он как всегда опаздывал, не хотелось бы опоздать окончательно и бесповоротно.

Но на самом-то деле, удивляться пришлось еще сильнее, когда болгарин оказался на месте. Замечательная картина предстала его черным как ночь глазам. Оливия, явно побитая жизнью, и не только, новенькая и непонятно чья мертвая туша. Непонятно чья, только потому, что Дамьян от созерцания убитого зверя подскочил на месте, грязну выругавшись на своем родном языке, и постарался поскорее отвести взгляд. Не то чтобы вид мертвого животного был ему противен, просто это последнее, что ожидаешь увидеть у главных ворот, при встречи с новым учеником, на его веку это явно случай первый и, будем надеяться, последний.

- Оливия, е-мое, ты меня до ранней седины доведешь. Что это за пакость и что оно тут делает? Да и что случилось с моей новенькой? Твоих рук дело? - Вопросов было много и они достаточно резко меняли тему, ну а что вы хотите, у Кораева не то что камень, гора с души упала, когда он понял что все почти целы и при этом живы... ну почти все, не будем брать в расчет труп животинки, лежаший в каких-то пяти метрах от них. Стоит так же отметить, что впопыхах, болгарин не подумал о выборе правильного языка для изложения и вся его тирада благополучно протекла на местном, китайском языке.

Гитара лежала рядом, такая же пыльная как настроение и самочувствие Леи. Боль уже давно сделала её глаза влажными а взгляд измученным. Позвонив в колокол, Леа надеялась, что либо её не услышат, и ожидавший внизу Дамьен, что обещал подождать её два часа на всякий случай, скоро отвезет её куда-нибудь в более пригодное для неё место, нежели храм в тибетской глуши, либо же оттуда быстро выйдут монахи, залатают её, накормят и устроят каникулы. Разумеется, второй вариант был менее реальным чем первый, однако и время для первого уже подходило к концу.
Особо долго ждать не пришлось. Но и не так уж и быстро Лее составили компанию. Она успела откинуться затылком на столб и закрыть глаза, ощущая как немеет уже опухшая нога, и услышала поблизости шаги. Открыв глаза и посмотрев в их сторону, Леа вскрикнула от неожиданности, поскольку рядом с появившейся девушкой европейского вида (причём не только физически но и в плане одежды) рухнула окровавленная мёртвая туша какого-то животного.
"Неужели она её убила голыми руками или каким-нибудь ножом, и, взвалив на себя потащила сюда?"
Стало немного страшно, однако Леа старалась не показывать это, хоть глаза всё выдавали.
- Эм... Привет... - С очень сильным французским акцентом произнесла изумленная Моро.
"Дамьен был прав."
Если бы Леа не слушала англоязычную музыку, не смотрела англоязычных фильмов без дубляжа, и не играла в игры с английской озвучкой, она бы не поняла что хочет узнать, как оказалось, приветливая охотница.
В ответ, не найдя слов на английском, Леа лишь помахала ладонью в ответ, подразумевая, что это пустяки и ничего страшного не произошло.
Из главных ворот выбежал такой же по внешности мужчина, как и охотница. Ну если быть точнее - то тоже европеец или американец. Правда его появление не изумило бы Лею, после появления охотницы, если бы мужчина не обладал абсолютно черными глазами, и шрамом, на пару с достаточно грубыми мужскими чертами, что создавало зловещий вид. Однако судя по интонации мужчины, говорившего, видимо, на восточном языке, Леа почувствовала, что внешность здесь обманчива. Но говорить что-то, особенно учитывая, что ни английского, ни второго языка на котором говорил незнакомец она не знала, Леа не стремилась. Было лишь желание тихонько уползти куда-нибудь в кусты, оставив парочку разбираться друг с другом.
Хотя девушка вроде бы проявила интерес к её ноге...

Не успела новенькая ответить, как неподалеку, откуда ни возьмись, появился Дамьян, что заставило Хамфри вздохнуть. Это у неё судьба такая, да? Встречать большую часть Кораевских учениц... Учениц! Почему вечно учениц, а? Пусть Лив не верила в Бога, но вот в данный конкретный момент ей захотелось сложить ручки лодочкой, поднять глаза к небу и попросить себе в ученики красивого накаченного брюнета. Ну а что? Всем можно, а ей нельзя что ли?

Слова Кораева заставили англичанку потупиться, и виновато оглянуться на дохлого оленя у ворот.
- Да это я там... э-э-э... поймала. Случайно. Несла на кухню и наткнулась вот на неё, - так же чисто на автомате выпалила англичанка на китайском. Затем мотнула головой, обнаружив свой промах. Помнится, в первый день она очень сильно возмущалась, когда все вокруг будто специально говорили на незнакомом языке. Ругалась, злилась, а теперь вот сама бодро болтала на китайском языке. Правда, она хотя бы английский знала, родной язык, как-никак, а вот новенькая поздоровалась как-то не очень уверенно. Неужели не знает языков? Неприятно, но... Пусть Кораев в таком случае сам разбирается, его же ученица, правильно?

- Не шевелись, - строго взглянув на Лею, Оливия присела на корточки, внимательно разглядывая ногу. Красные всполохи не становились ни ярче, ни бледнее, что говорило о какой-то серьезной травме. Если бы просто ушиб, то боль спала бы сама по себе, в то время как всполохи становились бы бледнее.
- У неё либо перелом, либо вывих, понять не могу, - пробормотала Оливия себе под нос, однако знала, что Кораев её услышит. Затем она поднесла ладонь к больной ноге и направила достаточно большое количество синей энергии, которая сначала наложилась на красное, а затем и вовсе его поглотила. При этом Леа должна была чувствовать холод и отсутствие боли. Когда красных всполох не осталось, Хамфри снова прищурилась, внимательно осматривая ногу на уровне ауры. Кости она видела в виде красновато-оранжевых смещений, и теперь, когда не было боли, она искала серое пятно, которое бы означало, что есть перелом. Не нашла. Нахмурилась и взглянула на Кораева, точнее на его стопы, даже понять, как должно всё выглядеть у здорового человека. Затем снова взгляд на Лею и, вуаля, диагноз.
- У неё вывих. Я не умею их вправлять, это надо в лазарет. Не можешь пошевелить стопой, да? - последний вопрос преднозначался девушке. Сифу Лю говорил, что при вывихе вроде как человек не может шевелить конечностью, даже если не больно.

На первую фразу ЛИв, Кораев только и смог, что руками развести, мол "Правда что ли?" а я то было подумал, что он сам об ворота убился. Ладно, это было не важно, сейчас в первую очередь ученица, а все остальное потом. То, с каким натугом девушка поздоровалась с ними на английском, заставило задуматься о том, что язык этот для нее на знакомы. Акцент точно не немецкий, и не болгарский и уж на все сто не русский, больше всего походило на французский или итальянский, но точно сказать было невозможно, все таки Кораев в этом был не знаток.

- Это плохо, попробуй сделать что сможешь, если что отнесу в лазарет, там будет кому посмотреть. - Проговорил Кораев присаживаясь на колени рядом с новенькой, лицо ее явно доверием не пылало, да и надо полагать, зрелище наверное еще то было. Два непонятный европейца, посреди Тибета, да еще и говорят на не очень то и знакомых языках. - Мы друзья. Не бойся. Поможем.

Проговорил Кораев глядя в глаза новенькой. После чего на некоторое время задумался, было не понятно, мешает он Оливии или нет. Если мешает, то это было плохо, поэтому лучше было бы заткнуться и не отсвечивать, а то еще наделает его первая ученица врачебных ошибок, что потом оба разгребать будут, на пару, за то что ученика вновь прибывшего покалечили. Но что ему тогда делать, это было огромным вопросом. Хотя , чего уж там, сейчас все оформим в лучшей форме. Кораев показал пальцами на свои глаза, привлекая внимание своей новой ученицы. Смотрела она на него явно с некоторым испугом, но все же посмотрела именно туда, куда было нужно. В тот самый миг, когда их глаза встретились, Дамьян сосредоточился и постарался направить все свои усилия на то, чтобы девушка перестала нервничать и успокоилось. Она скорее всего ничего не поймет. Ментального щита болгарин не почувствовал, значит, для нее это будет только непонятно почему нахлынувшее умиротворение и спокойствие, заодно и о боли сможет немного позабудет, на это правда пришлось потратить немного дополнительных усилий. Закончил Кораев всего за несколько секунд, прежде чем Лив объявила о диагноз.

- Спасибо, Лив. Я отнесу в лазарет. А ты пока, убери пожалуйста эту гадость. - КОраев тыкнул пальцем в сторону тушки убиенного Оливией зверя.

Сейчас эти двое обсуждали... "Как лучше меня приготовить и съесть?" В трудной ситуации мозг Леи всегда выдавал мало уместный чёрный юмор в сознание. А чем эта ситуация была трудной? Помимо очень сильной боли, которую она едва терпела, и всей обстановки в общем, где видимо никто не знал её родного языка, не было, пожалуй, ничего.
"Действительно, я уже точно не встану и никуда не смогу пойти, этим двоим я вряд ли смогу пояснить кто я и что со мной. Хотя могу попытаться говорить на английском, но думаю меня точно подадут к столу сегодня вечером за моё произношение. Ох как же болит..."
Леа вновь посмотрела на охотницу, которая закончила говорить на китайском с черноглазым. Она лишь непонимающе сдвинула брови и немного растерянно поджала губы. Но девушка сообщила ей только о том, что бы она не шевелилась. Простая фраза, её понять было не трудно. Охотница что-то бормотала, а Леа тем временем увлеченно коснулась кончиком языка ранки на губе, шикнув от резкой боли и слегка дернувшись станом. Однако область лодыжки стала покрываться холодом, который очень отчетливо контрастировал с её разгоряченным от большой нагрузки телом, и особенно этот ощущение контраста ощущалось на мокром лбу. Леа провела грязной ладонью по лбу, что бы поправить прилипшую к нему челку и оставить ещё несколько пыльных мокрых разводов.
И сразу же после этого действия, её внимание привлек к себе мужчина. Он указал на свои чёрный как ночь глаза, и Леа невольно посмотрела в них, так и замерев взглядом. Словно животный гипноз.
"Как удав... Но приятно..." Мужчина вновь произнес что-то на своём языке, однако Лее уже стало куда лучше. Успокоение, словно погружение в прохладную воду, овладело её сознанием, и множество вопросов и тревог, скрытых пока что под чувством боли и смятения, растворились сами собой.
Позади мужчины что-то шелохнулось. Казалось, что на перилах мелькнул длинный пушистый хвост, однако ничего более там уже не было. Отвлекшись на это явление, Леа прослушала вопрос охотницы, лишь издав вопросительное "М" вновь непонятливо посмотрела на неё.

Засмотревшись на ауру, Оливия слишком резко переключила внимание на Кораева, и даже удивилась, увидев свечение вокруг его тела. В глаза тут же бросилась слишком активная синяя чакра, причем, Оливия прекрасно знала, как выглядит эта чакра, когда у человека стоит ментальный щит, а тут она была еще активнее... Хамфри не удержалась и фыркнула:
- Ты мне не доверяешь, что ли? - обиженно спросила она, и тут уж не получилось у неё говорить спокойно и невозмутимо.
Даже не пожалела о своих словах, но решила, что стоит сменить тему. Все-таки, не очень приятная ситуация для новенькой ученицы, чтобы она тут разборки устраивала...

- Ей бы ногу зафиксировать, но раз лазарет близко, не обязательно. Лучше её на руках понести... ну или так, чтобы не сильно теребить. А то ей не больно, вдруг еще сильнее вывихнет, - в этом Лив была совсем не уверена, все-таки практики во врачевании ей очень не доставало. Надо бы напроситься с кем-то из старших на дежурство, что ли... Вопросы задать, понаблюдать.

- Ты эту гадость может быть на ужин будешь есть, - вздохнула она, оглянувшись на дохлую тушку. Даже стало как-то обидно за кабаргу и за себя. Вот стараешься, бегаешь, ловишь, получаешь копытом по морде в разгар битвы, а потом тебе сообщают, что фу, гадость и вообще всё зря. Ну-ну. Хамфри пожала плечами на свои мысли, снова подняла тушку при помощи воздуха и быстрым шагом направилась в сторону кухни.

- Доверяю, просто беспокоюсь. - Тихо проговорил Дамьян, когда напоролся на недовольный взгляд Оливии. У него и в мыслях не было обидеть ее, просто хотел помочь ученице, чтобы ей было не так больно. Честно говоря, он уже который раз творил какие-то глупости только исходя изх того, что имел очень смутно представление о врачевании, как о разделе прикладной магии.И уже который раз планировал заполнить эти пробелы знаниями, но все откладывал. Возможно стоит уже перестать лениться и занятся делом, которое явно будет на благо, а то как местному практиканту боевых направлений магии ему тут становилось все скучнее и скучнее, а большинство работы было связано с бытом. Как то было по молодости больше приключений. Там тебе и тигры людоеды, и ученики, которые пытались убить, и Двер, с которым они попеременно пытались друг друга убить. Веселуха, ни дать не взять. Нет уж, лучше пусть так, мирно и спокойно, чем то , что творилось раньше. Уж лучше так, по крайней мере, просыпаясь утром, точно знаешь, что вечером будешь цел.

- Зафиксировать ногу говоришь. Слишком долго возится. - Опять пробухтел себе под нос. Он уже не смотрел на новенькую, эффект его внушения будет длится еще минут пятнадцать не меньше, за это время можно будет ее спокойно транспортировать куда угодно. Тем более, как именно это делать Кораев уже знал. Было дело и он так уже таскал одного ученика, только тот сюда приперся с пулевым ранением, тут дело менее криминальное, но аккуратность точно не повредит. - Лив, да не хотел я обидеть, просто как-то неожиданно тут такое ви...

Договорить он не успел, Оливия уже устремилась в сторону столовой, а тушка благополучно полетела за ней. От зрелища летающей мертвой кабарги у Кораев даже челюсь на несколько секунд отвалилась, на столько это было странно, хотя кто бы говорил.

- Не беспокойся. - Кораев наконец перешел на английский. - Я помогу. Вот только надо будет немного потерпеть.

Дамьян аккуратно приподнял девушку и положил на землю поровнее, стараясь минимально передвигать больную ногу. Боль то она навряд ли почувствует, после всего того, что они с ней сделали, но вот навредить было вполне возможно, наверное. Когда же, по его мнению все было сделано, молодой мастер поднялся на ноги. Работать пришлось аккуратно, сначала, Кораев проделал необходимые трещины на земле , вокруг девушки, потом очень осторожно, дабы ее не трясло уплотнил слой почвы, чтобы он не развалился в полете, и только после этого, медленно поднял кусок земли вместе с пострадавшей на высоту метру. Так ее перевозить будет уж точно безопаснее.

- Ну что, поехали лечится. - Подмигнул Дамьян, улыбнулся и медленно двинул летающий кусок земли вперед себя. - До лазарета не далеко.

Наблюдая летающее мёртвое тело животного, Леа заинтересовано наклонила голову. У неё не получалось впасть в состояние шока, хоть она и осознавала, что вот данное зрелище является прекрасной причиной для этого.
"Летающее мёртвое тело добычи. Духи? Телекинез? Классно! Я тоже так хочу! Но нет. Сначала хвост, теперь вот это... Может и глаза этого дядьки не чёрные, а просто у меня поехал рассудок? Говорил же мне отец - не злоупотреблять интернетом. Хотя разве я злоупотребляла? Зато теперь я знаю, что если и увезут меня отсюда, то в места с мягкими белыми стенами. Интересно, а как там кормят?.."
Состояние вынужденного спокойствия разума вызывало активность иных процессов мозга. И эта паника казалась настолько беспомощной, что хотелось как можно скорее от неё избавится, потому что и паникой то это назвать было нельзя. Слишком отвратный дискомфорт возникал из-за этого в сознании.
"Эй, я же вся в пыли-крови и пахну наверное уже плохо... Ох, что за мысли? Может тут я должна была потерять уже сознание, а раз этого не происходит?.. Эх, да какая разница? Вот земля трещит, сейчас я провалюсь в глубь горы, к тибетским демонам, и проведу там остаток вечности. Или как Алладин на летающем ковре полечу на этом куске земли? Нет, у меня и правда жар, или отравление, или шизофрения, или и то и другое... Ох... Зато не болит ничего более, что ниже правого колена."
Да, нога уже совсем не болела, и это не могло не радовать. Однако радовать не могло и то, что Леа абсолютно не чувствовала стопу и не могла давать ей команды. Да и после всего увиденного, она бы не удивилась, если бы сейчас её стопа отскочила от лодыжки, и червячными движениями поползла бы к стволу дерева, затем верх по нему, и залезла бы под кору, ожидая прихода зимы.
Однако подобные мысли были длиной лишь в секунду, поскольку сейчас она старалась просто не двигаться.

ДАмьян спокойным шагом направлялся в лазарету, а импровизированные носилки парили в полуметре сбоку. Его по сути интересовало всего две вещи. Кто сегодня дежурит в их лечебнице и что может сейчас творится в голове у новенькой. Достаточно редко к ним приходят люди, которые знаю о магии хоть что-то. Часть попадает сюда "случайно", а часть приводят некое провидение, на которое ссылаются местные предсказатели. Да что бы это не было, но конкретно сейчас стоит думать от худшего случая. Если девушка ничего не знает о магии, то сейчас у нее есть все шансы двинуться рассудком, благо еще, что кораев пренебрег желанием превратиться и прибежать к воротам побыстрее в образе медведя. Вот тут бы уж точно были бы все шансы на сдвиг по фазе. А так, ну что поделать, все что можем, для вас, наша ненаглядная новая ученица, рады стараться и простите, что не подумали о подготовленности вашего сознания. Но обстоятельства сложились так, как сложились.

- Какая-то ты на удивление спокойная. - Озвучил в слух свои мысли Дамьяна и покосился на новенькую. До лазарета оставалось всего ничего, но он шел медленно, так что даже не удивился тому, что у входа уже ждала Оливия. Интересно, она на него уже обиделась, или только собирается? - Прости что так долго, Лив. Кто у нас там сегодня?

Дамьян кивнул на вход в лазарет. Сейчас самым важным было определится с лечением. А все остальное может спокойно подождать. По сути было не важно, кто там сейчас сидел и поджидал отличившихся жителей с целью исцеления от всех возможных недугов. Главное, что врач там точно был, это кораев чувствовал.

- Лив, прости что был резок, ты чудо и молодец, а я козел и грубиян. Но сейчас, пожалуйста, помоги мне ее перенести на циновку, я туда это грязь точно не потащу, а то меня Ян прибьет за не соблюдение санитарных норм.

Приготовления к обеду уже начались и, судя по запаху почти готового мяса, Оливия решила, что угадала. Действительно, разделывать тушку оленя было поздно, так что её решили оставить на ужин. Мяса не много, но... мясо, оно и в Африке мясо, тем более, что у кабарги оно нормальное, не слишком отличается от говядины. Тушку заморозили, чтобы она не испортилась до вечера, и Оливия решила, что больше на кухне делать нечего. Девушка поспешила к лазарету, благо здания находились совсем рядом.

Заглянув внутрь, Хамфри обнаружила, что Дамьян с ученицей сюда еще не добрались. Она только предупредила мастера Коллинз, сегодняшнюю дежурную, что сейчас принесут девушку с вывихом ноги, и вышла на улицу. Стыдно признаться, но всё происходящее Оливии очень нравилось. В коем-то веке произошло что-то необычное, неординарное, не обычные скучные встречи новеньких, когда идешь, повторяешь, выученные за десятки раз повторения, фразы, показываешь территорию, кормишь и отводишь в комнату. Нет, без этого, конечно же, никуда, но ведь всем хочется разнообразия. Особенно разнообразия хочется воздушникам.
За время ожидания Оливия, кстати, уже совсем забыла о том, что собиралась на Кораева обидеться, так что слова о том, что она чудо и молодец вызвали на лице девушки широкую, довольную улыбку. Она молча, без всяких комментариев, укутала девушку в воздушные потоки, стараясь зафиксировать её в одном положении, чтобы она не двигалась, и так перенесла её в лазарет, да положила на циновку. При этом она думала, что, если девушка ранее не видела магии, она наверняка пребывает в состоянии шока. Сначала дохлые олени летают, потом земля, а теперь вот и она сама легкая, словно перышко, перемещается по воздуху.
Врачеватель уже была готова принять ученицу, еще раз, на всякий случай, внимательно осмотрела ногу девушки и подтвердила диагноз Оливии. Вправление не заняло много времени, как это могло произойти в обычной больнице. Леа не должна была почувствовать боль, а последующие манипуляции с энергией привели к тому, что нога была вылечена полностью, из лазарета Леа могла выйти на своих двоих.

Удивляться уже было нечему. Леа считала что находится во сне. И вот сейчас она проснётся, и вновь всё будет на своих местах - она встанет со своей кровати в квартире отца, и спуститься на кухню, ну и там всё остальное, что обычно происходило по утрам.
Но нет. После того как обремененная внимательнейшим взглядом Леи врач вправила обратно её конечность, скромно что-то ответила на благодарность Леи в виде слов, а затем выразительного кивка (французский всё же пока знала одна Леа), она указала француженке на то, что она может попробовать встать. Поняв сразу указание из жестов, но не спеша его выполнять, Леа всё же аккуратно опираясь на правую ногу поднялась, и чуть не упала. Да, опухоль сошла, и вроде бы всё действительно было в порядке, но немота всё ещё не прошла. Потому натянуть носок и кед обратно на ногу в этот раз оказалось куда тяжелее, чем обычно. Провозившись с этим нехитрым, но непростым занятием, Леа обдумывала случившееся. Мысли её были довольно просты, и их все можно было вписать в одну всего лишь фразу, которую она произнесла как только ковыляя вышла из лазарета, к охотнице и "повелителю недр земли".
- Что здесь, чёрт возьми, происходит?!
Воскликнув, Леа крайне вопросительно смотрела на обладательницу покойного флёра и носителя людей на кусках земли, разведя широко руки, что бы выразить своё абсолютное недоумение.
Затем она поправила сползшую лямку ранца с вещами, и, замешкавшись, изобразила тот самый китайский поклон со сложенными ладонями у груди, быстро поклонившись одной и второму, в знак благодарности. Но изумлению и вопросам был дан карт бланш, не воспринимавший языковой барьер как за какую-то преграду к получению ответов на самый точный, по её мнению, в данной ситуации вопрос.

Дамьян остался около входа в лазарет. Почему-то ему показалось лишним заходить туда третьим и устраивать некое подобие массовки сопереживающих. Как минимум, он не волновался, он знал, что тут лечится все, и тем более если это вывих, то Леа, скорее всего, выйдет сюда здоровая и шокированная уже минут через десять. Однако, первой показалась Оливия. Дамьян лишь вопросительно вздернул головой, мол "как там". Хотя ответ ему был и не нужен все и так понятно. А вот нечто другое его беспокоило куда больше.

- Не обидел? - Спокосной спросил болгарин, подходя поближе к Лив. Голос был спокойный-спокойный. Взгляд же не отрывался от глаз Лив. Обидеть действительно боялся и не хотел. Между ними было что-то странное. Их одновременно и тянуло и отталкивало друг от друга, и совершенно не понятно почему. Видимо, им нужно куда больше времени, чем они планровали, если вообще они что-то планировали. Может это ему все кажется, а по факту ничего и нет. Додумать мысль не получилось, на пороге лазарета появилась Леа, и тут уже не надо было знать какие-то языки, у нее в глазах читался только один вопрос: "Какого черта тут происходит?!" Для этого не надо было быть ментальным магом, все и так ясно.

Болгарин обернулся к своей новенькой. Честно говоря, он не знал как сейчас быть, то ли играть в шарады и пытаться все показать жестами, ну или продолжить воздействовать на сознание ментальной магией. Вопрос в том, что проще. и что нагляднее. Кораев пришел к выводу, что второе. Сначала он просто ткнул себя пальцем в грудь и представился, назвав свои имя и фамилию, после чего опять указал на свои черные глаза, что уж поделать если нужен зрительный контакт. Хотела Леа того или нет, но в глаза она посмотрела. В тот же миг, болгарин постарался предать ей максимум образов, которые могли бы описать то место, куда она попала. Единственное, что он обошел - магию, с этот вопрос лучше будет решать лично, и разговором, то есть куда позже, а не так. Для нее и так много чего уже произошло. В итоге, в образах, показанных Кораевым, девушка увидела монастырь, его главные места, тренировки по рукопашному бою и с оружием, мастеров, учеников, озеро, общий обед, подъем на рассвете и прочие прелести монастырской жизни. Когда же Кораев прекратил, он лишь вопросительно посмотрел на так и не представившуюся девушку.