Переоценка ценностей

До дома быстро доехали на такси, и Вэньхуа после завтрака ушел спать. Мэйлин долго сидела на кухне, потягивая горячий чай из огромной кружки. Они купили эту квартиру уже после возвращения из Кандагара и рождения Сяомими, но Мэйлин лишь смутно помнила, как они выбирали плитку на кухню или те настенные светильники. И сейчас она рассматривала кухню так, словно жила здесь очень-очень давно, много лет назад, а сейчас вернулась и вспоминала давно позабытые мелочи. Но ей было уютно и спокойно. Мэйлин подумала, что теперь здесь совершенно точно не хватает Сяомими, чтобы этот высокий детский стульчик не пустовал.

Ближе к вечеру она решила заняться методичкой и устроилась на диване под пледом с планшетом в руках. Уже не было никакой уверенности в будущем, и Мэйлин хотела успеть сделать самое сложное – закончить с научной работой, чтобы ее можно было запустить в работу. Было бы приятно знать, что даже если она больше не сможет работать в будущем сама, когда опухоль ее все же одолеет, кто-нибудь продолжит применение бокового доступа, который она опишет.

Мэйлин успела сделать довольно многое – то, что раньше отнимало у нее почти целый день, сейчас было готово уже за пару часов. Немного болели глаза, и Мэйлин отложила планшет на столик, чтобы откинуться на диванную подушку и дать глазам отдохнуть.

Вэньхуа еле добрался до кровати, потому что его одолевал сон, и при этом болела голова. Мэйлин уговорила его сначала позавтракать, но потом он лег спать и проспал до вечера, почти не пробуждаясь от липких мутных кошмаров, сменявших один другой. Когда Вэньхуа все-таки открыл уже не такие тяжелые веки, он заметил, что за окном темно. Голова прошла. Он знал, что стоит закрыть глаза, и удастся снова провалиться в сон, но все-таки заставил себя подняться.

Он включил свет и отправился на поиски Мэйлин, которую застал в гостиной. На столе лежал её планшет. Вэньхуа не знал, спала она или просто отдыхала, но не решился её тревожить. Когда много лет сначала учишься, потом работаешь в условиях вечной нехватки сна, привыкаешь уважать право других подремать, когда это возможно, и не будить их без важных причин.

Вэньхуа сходил в ванную, умылся и снова вернулся в гостиную. Голова немного кружилась, но самочувствие было намного лучше, чем утром. Он понял, что проголодался, и отправился на кухню на поиски чего-то готового или хотя бы того, что можно было быстро приготовить.

Мэйлин не заметила, как задремала, как бывает всякий раз, когда думаешь только немного тихонько полежать, а потом, открыв глаза, понимаешь, что твое чуть-чуть превратилось в полчаса или час или и того больше. Мэйлин проснулась, когда услышала, что Вэньхуа ходит по квартире, и выпрямилась на диване, испытывая некоторое смущение от того, что уснула, хотя совсем не чувствовала себя уставшей.

Вэньхуа шуршал чем-то на кухне. Мэйлин взглянула на часы, потянулась и поднялась, аккуратно сложив плед в одно из кресел. Она оставила планшет на журнальном столике и вышла на кухню, приглаживая растрепавшиеся волосы и одергивая помявшуюся от долгого сидения на месте футболку.

- Привет, - она прислонилась к дверному косяку и несколько сонно улыбнулась, глядя на Вэньхуа и обнимая себя за плечи руками, чтобы было уютнее и теплее, хотя и не мерзла. – Тебе лучше?

Вэньхуа выглядел уже намного бодрее, чем утром. Не таким бледным, что казалось довольно непривычным при его смуглой коже, и синева под глазами была уже не такая бросающаяся в глаза, даже заострившиеся черты лица немного сгладились.

Вэньхуа достал из холодильника упаковку тофу, а из морозилки замороженные овощи. Он поставил вариться рис в рисоварке и стал нарезать тофу, чтобы обжарить с овощами на воке. Он обернулся, когда на кухню зашла Мэйлин, и улыбнулся.

- Да, намного, - сказал он. - Будешь ужинать?

Вэньхуа нарезал тофу и поставил разогреваться масло. Достал длинные палочки, которые использовал во время готовки, смешал в пиале соевый соус и специи.

- Не знаешь, сколько сейчас времени?

Он даже не посмотрел на часы, когда встал, а телефон забыл под подушкой, что бывало с ним крайне редко, или даже почти никогда. Но коллеги знали, что сегодня он отдыхал и отсыпался, и вряд ли стали бы звонить даже по вопросам жизни и смерти. Там было полное отделение людей, которые могли работать и без него. Хотя Вэньхуа чувствовал себя неловко из-за того, что в последнее время брал много отгулов и незапланированный отпуск. Но Ши дайфу его этим ни разу не попрекнул

Мэйлин снова почувствовала себя неловко. Ей могло бы прийти в голову, что нужно что-то приготовить, но она никогда не отличалась любовью к готовке и боялась кого-нибудь отравить. Хотя рис ей вполне удавался. Но ей, конечно же, ничего такого в голову не пришло. Мэйлин была избалована тем, что обычно этим занимается Вэньхуа.

- Почти семь, - ответила она и прошла на кухню, чтобы поставить чайник и заварить чай. Потолок ее кулинарных способностей без риска спалить квартиру. - Я поужинаю с тобой. Только я не думала, что ты будешь что-то готовить, там еще оставалось то, что заказывали в Чэнду.

Этого она не помнила, но была приятно удивлена, когда увидела не пустой холодильник, потому что утром уехала из клиники до завтрака, не став его дожидаться, чтобы не торчать в палате дольше необходимого. Больничный завтрак – не такая уж и большая потеря из-за возможности побыстрее оказаться дома.

- Как думаешь, зачем Син цзынли вызвал тебя завтра утром к себе? – спросила она у Вэньхуа, доставая чашки и заварочный чайник, куда кинула свежую заварку. Ей этот вопрос не давая покоя весь день, и она предполагала, зачем, но хотела услышать мысли Вэньхуа.

- Я думаю, чтобы поговорить о твоем выздоровлении, - сказал Вэньхуа.

Он высыпал в вок все компоненты и стал их перемешивать на сильном огне, затем добавил соус, уменьшил огонь и накрыл крышкой, чтобы овощи и соевый сыр пропитались ароматом специй.

- Я должен подумать, как все объяснить ему, а потом Ши дайфу, Ли и Пэну, - сказал Вэньхуа. - Они не поверят, если я скажу, что ничего не знаю, или что прошло само.

Правильнее было сначала поговорить с директором клиники, потому что в этом разговоре могли проясниться какие-то моменты, которые стоило объяснять, или о которых стоило молчать. В Хусин ходили слухи, что здесь случались необъяснимые случаи внезапного исцеления, только в этих слухах не говорилось о ком-либо из персонала клиники. В триаде был Тео, который сам мог лечить своих раненых товарищей, и который восстановил позвонки Се Юэмин. Его самого поставил на ноги Лю Ян, когда ситуация была ничуть не легче глиобластомы. Син цзынли мог что-то знать, в общих чертах или даже довольно подробно.

Приятно, что их мысли совпадают. Мэйлин думала то же самое, это было самым логичным в данной ситуации. Она подождала, пока чайник вскипит, и залила заварку кипятком, сразу слив первую и наполнив заварочный чайник снова.

- Син цзынли знает о том, что я владею врачеванием, - заметила Мэйлин. – Мне пришлось сказать ему, когда Тео попросил поучить Се Юэмин. Иначе он бы, конечно, никогда не пустил ее в паллиативное отделение, а ей нужна была практика. Ты можешь сказать ему честно, не думаю, что он удивится.

Мэйлин один раз встретила и сифу Лю в клинике, в тот вечер, когда привезли его сына с ножевым ранением. Из него тогда вытекла почти вся кровь, но Мэйлин позволили остаться в операционной, чтобы помочь – в основном просто чтобы не мешаться. Син цзынли отнесся к факту лечения таким необычным способом весьма спокойно, значит, сталкивался не в первый раз.

Но если с Сином цзынли было проще всего объясняться, то Мэйлин не могла придумать, что Вэньхуа сказать своим коллегам в отделении. Вряд ли они так легко поверят в мифическое врачевание, даже если оно и не мифическое, а вполне себе реальное.

Мэйлин знала больше, и то, о чем она рассказала, успокоило Вэньхуа перед разговором с главврачом. Если Син цзынли знал о врачевании, будет достаточно сказать, что оно имело место в данном случае. И нарваться на то, чтобы использовать эти способности на благо родной клиники. Вэньхуа был готов и на большие подвиги ради Мэйлин, но он понимал, что ему не хватит сил помочь даже двум-трем пациентам в неделю, и врачевание стоило использовать только в порядке исключения. Невозможно спасти всех. В Хусин регулярно попадали неизлечимо больные. Как выбрать из них тех, кому стоило помочь, совершив чудо, зная, что повезет единицам? И в то же время, имел ли он право не использовать такую возможность вовсе, потому что мог помочь не всем? Сейчас эти вопросы занимали Вэньхуа все больше.

Он переложил овощи с тофу в глубокую миску, которую поставил на стол, затем положил две порции риса, который дошел в рисоварке.

- Хорошо, что ему не придется это объяснять, - сказал Вэньхуа. - А там может он сам подскажет, что и как сказать остальным.

Мэйлин переставила чайник и чашки на обеденный стол, затем принесла два комплекта палочек и две неглубокие тарелки. Она села на свой стул и, только увидев перед собой овощи с тофу и рис, поняла, что ужасно хочет есть. Она так давно не чувствовала голода, что не сразу поверила самой себе, что действительно голодна. И, наверное, сможет съесть всю это одна. Она положила на свою тарелку довольно много овощей.

- Хочешь, я скажу ему, что сделала все сама, и потому мне стало хуже, а тебе пришлось привезти меня в клинику? – предложила она спустя немного времени, пока была занята ужином. – И тебе не придется ему рассказывать, если не хочешь, чтобы он знал. И я как-нибудь сама объясню Ши дайфу и Ли с Пэном.

Непонятно, правда, как, но ей же не в первый раз рассказывать о своих способностях людям, которые никогда с ними не сталкивались. Она даже была готова им продемонстрировать, чтобы получилось нагляднее. Только она не знала, как может отреагировать остатки глиобластомы в ее голове на это лечение. Хотелось бы, чтобы никак, но это можно было понять только опытным путем.

- Они поверят мне. Ты же поверил, - добавила Мэйлин, съев еще кусочек тофу и немного овощей.

Вэньхуа с аппетитом принялся за ужин и заметил, что Мэйлин тоже проголодалась и ест не для того, чтобы от неё отстали с этой темой. Бывает, когда такие банальные мелочи становятся поводом для искренней радости, питающей ощущение, что сейчас все по-настоящему хорошо.

- Я думаю сказать ему правду, - ответил Вэньхуа. - И то, что я смог убрать опухоль, и то, что никогда ничего подобного не делал, и не уверен, что справился бы снова.

Он не хотел, чтобы Син цзынли сваливал все подобные задания на одну Мэйлин, если хотел узнать подробности для того, чтобы иметь в виду особые способности свои сотрудников. Работа с энергией отнимала больше сил, чем несколько часов у операционного стола. После них болят руки и шея, но нет ощущения, что сутки испытываешь тяжелое похмелье, и нет сил лишний раз пошевелиться.

- Я думаю, что хотя бы в общих чертах объясню все коллегам. Если понадобится - что-то покажу на практике, - сказал Вэньхуа. - Я никогда не буду писать научные статьи о лечении глиобластомы методом изгнания ша-ци, но те, кто все видел сам, имеют право знать, что случилось.

Мэйлин выслушала Вэньхуа и кивнула. Он хотел решить этот вопрос самостоятельно, и она не могла ему мешать в этом или как-то спорить или пытаться убедить, что решение лучше. Даже если она на самом деле так думала, ведь тогда способности Вэньхуа останутся втайне. Если бы не просьба Тео, Мэйлин не рассказала Сину цзынли о врачеванию. Пусть и дальше бы оставался в неведении.

- Хорошо, если ты считаешь, что так будет лучше, - миролюбиво согласилась она. Мэйлин проверила, заварился ли чай, и разлила его по двум чайным чашкам. Напиток немного настоялся и был очень ароматным.

-Только не рассказывай про монастырь? – попросила она чуть погодя, вспомнив о том, что могут возникнуть вполне закономерные вопросы о том, где Вэньхуа этому научился. Мэйлин не хотела бы, чтобы Линь Ян Шо стал всенародным достоянием. Не потому, что ей было как-то жалко делиться с другими информацией о нем, или она жадничала. Просто не считала это необходимым. Каждый узнает о нем своими путями, но сейчас рассказать другим в клинике было явно не самым правильным путем. Им это знание никак не поможет.

- Ты будешь не против, если скажу, что учился у тебя? - спросил Вэньхуа.

Он и не хотел рассказывать о Линь Ян Шо. Тем более о врачевании узнал от Мэйлин, а не от мастеров этого монастыря. Если бы у него была возможность какое-то время провести там, он мог бы узнать больше. И не только о возможностях врачевания, но и о том, как работать с собственной энергией. Возможно, были способы тратить её более рационально, и тогда помочь можно было бы большему числу людей меньшей ценой.

- Нам нужно подумать, как забрать из Линь Ян Шо Сяомими. Наверное, Ши дайфу даст мне пару дней к выходным, если я попрошу, - предложил Вэньхуа.

Он не хотел этим злоупотреблять. Сейчас ему нужно было больше работать, чтобы снова доказать свое право на должность старшего хирурга. Объективно, на них с Мэйлин свалилась куча всего за короткий промежуток времени. Но для коллег он сейчас был человеком, у которого вечно не все в порядке. И нужно его подменять, прикрывать и при этом делать вежливое лицо и поддерживать. Вэньхуа такая роль не нравилась.

Мэйлин обдумала предложение Вэньхуа. Ей это ничем не грозило, никто не будет к ней сейчас приставать и выяснять, где именно она научилась всему этому. А даже если и так, то она сможет сказать, что несколько лет жила на Тибете в детстве, что было правдой. Мэйлин не умела и не любила врать, но признавала, что иногда бывает ложь во благо, которой можно воспользоваться, чтобы обезопасить себя. Если ею не злоупотреблять, то потом не бывает так мучительно совестно от собственного вранья.

- Да, скажи, я не против, - согласилась она. – Или можешь сказать, что научился у отца, он ведь деревенский знахарь.

Он мало обсуждали это с папой Вэньхуа, но Мэйлин всегда казалось, что он знает больше, чем рассказывает. И точно может что-то знать о врачевании. Он разбирался в акупунктуре, значит, имел представление о меридианах, ци и энергетических точках. А тот, кто знает о ци, скорее всего знает и обо всем остальном.

- Я не спросила Ли дайфу, когда мне можно приступить к работе, - растерялась Мэйлин. Она так хотела уехать домой, что даже позабыла уточнить, до какого числа у нее больничный лист, чтобы можно было вернуться к практике. – Может быть, я могу вернуться в монастырь одна и забрать ее, чтобы тебе не пришлось отпрашиваться.

Вэньхуа не хотел говорить об отце, потому что тогда возник бы закономерный вопрос, не знал ли он это все раньше. Потому что дома у родителей он бывал редко, и прежде не раз говорил коллегам о том, что его взгляды на методы лечения расходились с теми, что были у его отца. Сейчас у них было больше общих тем, но даже пару лет назад Вэньхуа сказал бы, что знает и умеет намного больше, чем способен знать знахарь.

- Я могу попросить Ли, чтобы вписал пару лишних дней в больничный, - предложил Вэньхуа. - После глиобластомы это ни у кого не вызовет вопросов. Но тебе не сложно будет забрать её одной?

От монастыря было сложно добираться в Лхасу, а потом лететь или ехать поездом до Пекина. Куча вещей, подросший ребенок в рюкзаке, трудная дорога.

- Я думаю, мне лучше отпроситься в счет отпуска. А летом взять на неделю меньше, - сказал Вэньхуа. - И я все-таки хочу лично поговорить с сифу Петрович, сказать ей спасибо за то, что дала мне возможность поехать за тобой.

Мэйлин пожала плечами, когда Вэньхуа ничего не ответил насчет предложения сказать об его отце. Ей как раз казалось, что это было бы вполне логично, и ей было что сказать на сомнения Вэньхуа. Но он не хотел продолжать эту тему, и Мэйлин показалось глупым продолжать на этом настаивать. Мэйлин вдруг подумала, что дело было все-таки не глиобластоме. Дело было в них самих. Они изменились, и она при всем желании не могла сказать, что в лучшую сторону. Вместо того, чтобы что-то обсудить, они переводят тему и делают вид, что ничего не было. Молчат, додумывая друг за другом в силу своих фантазий. А потом удивляются пропасти, между ними возникшей.

Мэйлин почувствовала себя декорацией. У нее сложилось впечатление, что Вэньхуа просто нужно, чтобы кто-то его слушал и соглашался со всеми его умозаключениями, не говоря ничего в ответ, потому что у него на все было готовое решение. И что бы она ни сказала, ему нужны были от нее не ее мысли, а всего лишь подтверждение того, как хорошо он все придумал. Ей нужно было просто в очередной раз сказать «да, хорошо», чтобы Вэньхуа и дальше был уверен в своей правоте, даже если она и видела другой возможный вариант. И как здесь найти ту тонкую границу между уважением к чужим решениям и попыткой отстоять свое собственное мнение?

- Ладно, - сказала Мэйлин. – Отработай до конца недели, а на выходные я закажу билеты.

- Хорошо, - Вэньхуа кивнул.

Он положил ломтик тофу на рис, чтобы тот пропитался соусом. Он думал о том, как быстрее включиться обратно в работу. И как сейчас привыкать к нормальной жизни после всего, что на них свалилось.

- Нужно договориться с няней, - вспомнил Вэньхуа.

За лечением Сяомими он почти не думал о погибшей в той аварии Ли нюйши. Вэньхуа не искал виноватых в случившемся, для этого существовала полиция. Ему было важнее, чтобы для дочери травма обошлась без последствий. И он подозревал, что этого бы не получилось без магии.

Как будто сама судьба пыталась объяснить ему сначала со стороны, через Се Юэмин и Тео, а потом куда более жестоко через Сяомими и Мэйлин, что его знаний, основанных на доказательной медицине, слишком мало, чтобы помочь. И что не следует пренебрегать теми возможностями, которые были открыты лично перед ним

Мэйлин вздохнула и посмотрела на свою тарелку. Она думала, что у нее снова пропадет аппетит, как обычно, но она все еще чувствовала, что не наелась, словно пыталась восполнить все то время, когда не чувствовала голода. Она положила себе еще немного овощей, хотя это уже было намного больше той порции, что она ела обычно.

- Завтра начну искать кого-нибудь, чтобы к тому времени, как мы вернемся, она была свободна, - последние несколько месяцев Мэйлин вообще никак не участвовала в домашнем быту. Она даже не замечала, что какие-то вещи нужно сделать, разве что с раздражением разбирала детские игрушки, раскиданные по всей квартире. А теперь словно вернулась к прежней жизни из длительного, но не сказать, чтобы приятного отпуска, и нужно вспоминать, как жить обычной жизнью. Где нужно думать о всех этих мелочах, не сваливая все на Вэньхуа. Но ведь ей тоже нужно возвращаться к работе, никто не будет держать в клинике хирурга, который только и делает, что ходит с больничного на больничный вместо работы. Даже самый понимающий начальник вскоре устанет входить в ее положение, а у нее с начальником повезло не так сильно – Лань наверняка уже бесится.

Мэйлин подвинула к себе чайную чашку. Наверное, чтобы отношения между ними были такими же теплыми, как всю прошедшую неделю, нужно кому-нибудь из них запихнуть в голову опухоль.

- Спасибо, - ответил Вэньхуа. - Я надеюсь, что все наладится, - сказал он, глядя на Мэйлин.

Он устал. Несколько дней кошмара от понимания, что у Мэйлин глиобластома. Несколько дней после того, как Сяомими сбила машина, и они лишь чудом успели остановить кровотечение и вывести дочь из комы. Несколько месяцев депрессии Мэйлин, когда между ними была стена, но Вэньхуа боялся того, что его жена могла с собой сделать в этом состоянии. Несколько месяцев в Кандагаре. Все это опровергало остатки веры в справедливый мир. И Вэньхуа, и Мэйлин посвятили свои жизни спасению людей. Учились сутками, работали еще больше, чтобы научиться и помогать. А судьба все время находила еще какой-то повод им насолить. Показать, что было еще не очень плохо, и что бывает хуже.

Вэньхуа устал. Он просто хотел на какое-то время почувствовать, что все хорошо. Заснуть, обняв Мэйлин. Отработать неделю, ничего не отменяя и не беря отгулы, больничные или дни отпуска. Увидеть, что Мэйлин счастлива. Повести время с Сяомими. Он был рад, что сейчас в голове Мэйлин не было опухоли. Но снова понимал, что боится ляпнуть что-то лишнее и затеять ссору, когда на это не было сил.

- На какое-то время, возможно, - согласилась Мэйлин. Вряд ли надолго. Но сейчас не хотелось об этом думать. Вообще ни о чем думать не хотелось, потому что эти месяцы выдались сложными. Мэйлин будто варилась в огромном котле, и никак не могла из него выбраться, и только вот сейчас начинала чувствовать, что, возможно, у нее есть шанс справится со всем тем, что навалилось. Попытаться найти в себе чувства к Сяомими, наконец, принять свою жизнь такой, какая она есть, потому что она поняла, что ее может не быть вообще. Что одна опухоль может все разрушить.

- Может быть, пойдешь отдыхать? – предложила она Вэньхуа.

Мэйлин встала, чтобы помыть посуду, потому что ей вдруг стало неловко молчать, глядя на Вэньхуа, как будто она мучительно пыталась подобрать слова. При том, что ей и нечего было ему говорить. Они уже все обсудили, коснувшись поверхностно, едва-едва, стараясь не копаться глубже, потому что это повлекло бы за собой неминуемую ссору. Словно пропасть между ними, которая пропала, вновь начала появляться.

Она порадовалась, что из крана течет вода, потому что так она могла незаметно шмыгать носом, чтобы удержать непонятные слезы не то обиды, не то разочарования, внутри.

Вэньхуа доел свой ужин и подошел к раковине, чтобы поставить туда грязную посуду, когда Мэйлин принялась её мыть. Он обнял девушку за талию со спины и коснулся губами её волос.

- Пойду, - сказал он. - Пойдешь со мной?

Они несколько месяцев жили как соседи. А после того, как стало известно о диагнозе Мэйлин, отношения между ними потеплели, но Вэньхуа не позволял себе ничего лишнего, потому что иррационально за неё боялся. Сейчас он не знал, уменьшится или увеличится дистанция между ними. Он слишком устал, чтобы сегодня думать о том, как заново добиваться собственную жену.

Их отношения были нежнее, когда они боялись, что любой день мог стать последним. Но лучше так, выбирая слова и боясь друг друга задеть. Присматриваясь и выдерживая нужную дистанцию, чем в ожидании неминуемой смерти. Вэньхуа крепче обнял Мэйлин и коснулся её щекой. Он устало улыбнулся.

Мэйлин не ожидала, что Вэньхуа к ней подойдет. Она думала он просто пойдет в спальню, не дожидаясь, пока она закончит с посудой, потому что это дало бы ей возможность вдоволь попроливать слезы, но теперь пришлось еще сильнее сдержать их внутри. Она не была уверена, что сейчас Вэньхуа в настроении слушать ее капризы и истерики.

Мэйлин не понимала, что с ней творится. Еще несколько дней назад ей показалось, что все начало налаживаться, хоть как-то, пусть даже если это улучшение было временным, потому что ее прогнозы были не очень утешительными, а сегодня все снова могло уползти обратно в это равнодушное отдаление, когда каждый существует в своем собственном мире, что пересекаются лишь изредка по каким-то общим делам.

- Да, сейчас, - сказала она, когда убедилась, что голос не будет дрожать, а нос - шмыгать, что сразу выдаст ее с головой. Скоро она станет потрясающей актрисой и лгуньей, только еще немного потренируется скрывать то, что чувствует. - Я только домою это все.

Еще несколько чашек и тарелок, но Мэйлин не хотела оставлять это наутро. Потому что Вэньхуа проснется раньше, чтобы пойти на работу, и ему придется все это мыть, и это будет нечестно по отношению к нему.

- Ты ложись, если хочешь, - поспешно добавила она.

- Я тебя подожду, - сказал Вэньхуа.

Он взял тряпку, чтобы вытереть стол и столешницу, пока Мэйлин домывала посуду. Он привык к тому, что вокруг было чисто. При этом не обращал внимания, когда по полу были разбросаны игрушки Сяомим, но крошки на столе или грязную плиту воспринимал как собственный досадный промах. Вэньхуа довольно регулярно протирал дверные ручки и дверцы кухонных шкафов, а в ванной обязательно стоял антисептический гель для рук. Такие привычки появляются после обучения в меде. И Вэньхуа считал, что ему повезло с женой-хирургом, которая не крутила пальцем у виска, потому что тем же гелем обрабатывал руки сто раз в день на работе.

- Когда закажешь билеты, скинешь мне даты и время? - попросил Вэньхуа. - Чтобы я договорился с Ши дайфу.

Он снова подумал о завтрашнем разговоре с Сином цзынли и понял, что врачевание было больше похоже на донорство, чем на работу врача. Потому что для исцеления другого человека используешь собственную жизненную энергию, которая в какой-то мере важнее крови. И тогда не удивительно, что сегодняшний день у него выпал, и только сейчас Вэньхуа более-менее пришел в себя.

Мэйлин тщательно вымыла грязную посуду и вытерла ее и раковину полотенцем, чтобы не оставлять воду, а потом развесила полотенце на ручке духового шкафа, надеясь, что оно высохнет к утру. Она подождала, пока Вэньхуа протрет столешницу - к тому моменту уже уговорила себя не раскисать.

Она бы хотела поговорить с Вэньхуа и все обсудить, но понимала, что сейчас не лучшее для этого время. И не знала, будет ли этот разговор вообще когда-нибудь своевременным. Когда-то Вэньхуа сказал ей, что ссориться можно хоть каждый день, главное уважать друг друга, но Мэйлин добавила бы сюда еще одно важное условие - главное друг друга научиться слушать и слышать.

- Я возьму билеты туда на утро субботы, а обратно - на утро вторника, так будет нормально? Субботний рейс получится с пересадкой в Чэнду, обратный - прямой.

Мэйлин давно помнила все эти рейсы, которые не менялись годами, наизусть. И обычно их не заполняли полностью, хоть Лхаса и считалась туристическим городом. Всегда можно было найти свободных пару билетов, а уже тем более если заказывать их почти за неделю. И обратно они будут лететь с Сяомими, не хотелось бы таскать ее по аэропорту, чтобы избежать лишних капризов. Перелеты давались ей нелегко, особенно после травмы.

- Да, отлично. Я возьму отгулы на понедельник и вторник, - сказал Вэньхуа.

В среду они вернутся среди ночи, но он считал, что может отработать целый день. У хирургов, когда не было дежурств, он был сокращенным, и после обеда можно было ехать домой и отсыпаться. Если ничего срочного. Вэньхуа провел ладонями по плечам Мэйлин.

- Пойдем спать? - предложил он.

Хоть Вэньхуа и проспал почти весь день, он считал, что сможет заснуть довольно быстро. А до этого хотел побыть с Мэйлин. Он не знал, согласится ли она на что-то большее, чем объятия, но в любом случае хотел чувствовать, что сейчас она рядом. И надеяться, что не проснется среди ночи, когда у неё начнется приступ эпилепсии. Опухоли больше не было, теперь нужно было учиться ценить друг друга, не боясь, что завтра не наступит. Просто за то, что они существовали.

Мэйлин подумала, что ей тоже придется брать отгулы, если ей в ближайшие дни закроют больничный лист. Она редко болела, но если уж болела, то наверняка. Сначала рука. Потом отпуск по уходу за ребенком, а теперь вот опухоль. Глиобластома. Мэйлин никогда раньше не задумывалась о том, насколько это может быть страшно. Когда ты находишься по другую сторону болезни, консультируя пациента, ты все же абстрагируешься и соблюдаешь дистанцию. От тебя не ждут понимания или сострадания, от тебя ждут успешного лечения. И только когда сталкиваешься лицом к лицу, понимаешь, что все, что ты знал об опухоли до этого момента - это всего лишь научные факты, безликие и мертвые.

- Пойдем, - согласилась Мэйлин, почувствовав на своих плечах руки Вэньхуа. Она успела подремать вечером, и, хотя ее сонливость, ставшая привычной за это время, пропала, тело все еще не пришло в себя после затяжного периода депрессии, когда она практически ничего не ела и не могла нормально выспаться и отдохнуть. Она все еще уставала быстрее обычного, как если бы была абсолютно здоровым человеком.

Но впервые за это время она хотела уснуть, обнимая мужа, а не отодвигаясь от него на противоположный край кровати. Она все же надеялась, что между ними осталось еще что-то теплое.

Вэньхуа коснулся губами виска Мэйлин, затем отправился в спальню. В последнее время на них столько всего свалилось, что он боялся поверить, что все самое страшное было позади. Что с Мэйлин все в порядке, что паук неизлечимой опухоли пропал, и она снова была собой. Он чувствовал усталость, несмотря на то, что долго спал. Это не было симптомом: просто последствия тяжелой работы. И уже не такие, как в тот момент, когда он возвращался из клиник и не помнил себя.

Он лег в кровать на спину и прикрыл глаза. Сейчас было тяжело, завтра будет лучше. Через полгода это все останется в прошлом.

- Теперь все хорошо? - спросил Вэньхуа у Мэйли, не открывая глаза, потому что яркий свет их резал.

Он хотел бы вернуться в те дни, когда они с Мэйлин первый раз оказались вдвоем в Ботаническом саду, и он сказал, что любит её. До того, как было все остальное. Он не верил в справедливый мир. Но все же хотел бы, чтобы судьба была к ним добрее.

Мэйлин лишь чуть погодя вышла с кухни и заглянула по пути в ванную комнату, чтобы убедиться, что выглядит не слишком жалко. Только из зеркала на нее смотрела какая-то другая, чужая Мэйлин. Даже когда она знала, что в ее голове притаилась смертельная опухоль, у нее с самой собой оказалось даже больше гармонии, чем было сейчас, когда она была здорова и могла, наконец, выкинуть все из головы и просто пойти спокойно спать. Впервые за очень долгое время. Но вместо этого Мэйлин снова зацикливалась на своих мыслях. Она умылась холодной водой, чтобы привести себя в чувство, затем пошла в спальню. Вэньхуа уже лег.

Она ответила Вэньхуа не сразу, выключила свет и недолго постояла на месте, чтобы привыкнуть к темноте и не на ощупь пробираться к кровати, но все-таки легла. Она совсем не чувствовала, что у них все хорошо. Наверное, она просто устала, и за последние дни произошло так много всего. Утром она проснется с ощущением, что это был просто дурной сон. Все эти почти два года - все отвратительный кошмар.

- Да, - соврала она, отворачиваясь и ложась на бок, чтобы скомкать вокруг себя одеяло, как большое гнездо. - Теперь все хорошо. Спокойной ночи, Вэньхуа.

Вэньхуа обернулся к Мэйлин, когда она легла рядом. Было темно, но он и так чувствовал, где она находилась. Он повернулся на бок и обнял девушку со спины, крепко прижав к себе. Их отношения долгое время были на грани. Он и сейчас не знал, чего ожидать от Мэйлин, но он хотел чувствовать, что она рядом.

- Спокойной ночи, - ответил Вэньхуа. - Я люблю тебя.

Он закрыл глаза и удобнее устроился на кровати, стараясь обнимать Мэйлин так, чтобы ей не мешать. Между ними много месяцев была дистанция. Он все реже касался её и обнимал, чтобы не заводиться, зная, что она не ответит взаимностью. И сейчас Вэньуа ни на что не рассчитывал, он устал и хотел спать. И ему просто хотелось чувствовать. что Мэйлин рядом и не пытается от него сбежать. И что этой ночью не будет никаких припадков, не нужно будет прислушиваться к её дыханию и ждать, не станет ли ей хуже.