Сверху вниз, наискосок

Месть - вот лучшее успокоение, для человека, который смертельно обижен. Ну... Конечно, Викки не была смертельно обижена, но, все-таки, обижена была. Глупый мальчишка! Плакса! Она ему еще покажет, как нужно говорить с девочками! Он на долго запомнит, тот день, когда нагрубил ей у ворот. Это девочка знала точно. Вопреки ожиданиям, обида не прошла, а лишь появилась навязчивая мысль как-нибудь так отомстить, чтобы мальчику было похуже. Странное желание, таких раньше не наблюдалось. Она вынашивала план несколько дней, думала, колебалась, сомневалась и, наконец, решилась. Ещё накануне вечером нашла в мастерской банку с черной краске и унесла к себе в комнату, дожидаясь нужного момента. Терпеливо сидела у себя в комнате и выглядывала каждый раз, когда хлопала чужая дверь. Когда она уже совсем отчаялась и думала, что не просидит больше в комнате, хлопнула дверь. Девочка кинулась к собственной двери, высунула нос в коридор и увидела спину Руслана в проходе, он куда-то ушел. Есть!

Не долго думая, девочка схватила банку с краской, кисточку, которую тоже принесла из мастерской, и пошла в комнату к мальчику. Сильно не торопилась, потому что была почему-то уверена в том, что русский вернется не скоро. Зашла в комнату, осмотрелась, убедилась, что она ничем не отличается от остальных комнат, поставила банку с краской, еще раз огляделась. Открыла крышку и задумалась, с чего начать. Чуть-чуть засомневалась, но потом решила, что раз уж начала пакостить, нужно делать это с размахом. Взяла банку с краской и, даже не заботясь о кисточке, вылила на циновку большу-у-ую лужу черной краски. Затем взяла кисточку, окунула в банку, подержала там чуть-чуть, а затем начала щедро мазать циновку краской. Убедившись, что та достаточна испорчена, занялась покраской комода.

Данзас не собирался заниматься ничем определенным - просто побродить и вернуться. А что, здесь никто к ученикам не цеплялся - хоть весь день гуляй, если мастер чем-нибудь не напряг. Но что-то смущало мальчика... Вот просто как будто говорил кто-то внутри "Вернись, и чем быстрее, тем лучше". Интуиции в принципе Руслан всегда доверял, она его даже на контрольных по математике не подводила. Вот и сейчас - послушался.
И чем ближе мальчик подходил к комнате, тем явственнее понимал, что не ошибся в своих подозрениях - тревога нарастала, по телу побежал холодок. Такое бывало всякий раз перед тем, как должно было появиться видение. И тут до паренька в коридоре дошел запах свежей краски, а вместе с ним... Лицо! Словно на весь коридор! Словно огромный шар - вспыхнуло и растворилось. Данзас даже не понял - что более реально: лицо или запах. Но лицо тут же исчезло, а краска то осталась. И, надо сказать, личико то было до боли знакомое. Вот теперь у Руслана и сомнений не осталось! Он припустил бегом и, чтобы преступница не успела сбежать, ворвался в комнату.
- Ах ты... - чучело рыжее! - вот тут он не постеснялся пихнуть девочку: уж очень хорошо сидела - прямо сзади нее была разлита краска, в которую она макала кисть. И еще банка стояла. - Ну держись!
Все это заняло пару секунд: девчушка так и села в собственную лужу, а Руслан уже понял, что, собственно, терять ему нечего, краской уже было испорчено слишком многое. Поэтому следующим движением он подхватил банку, тем самым лишив противницу главного оружия.
- Ну теперь поглядим, кто круче!
Ага, красава! Вот бы теперь еще изловчиться и все это ей на голову вывернуть - сто пудов не отмоет!

Когда дверь внезапно открылась и в комнату ворвался мальчик, Викки откровенно напугалась. На такой поворот событий она не рассчитывала. Думала, что измажет тут все по-тихому, затем соберет улики, закроет дверь и уйдет. Отнесет все вещи в мастерскую и никто даже не узнает, кто это сделал. Только потом надо было обязательно сидеть в комнате и ждать, когда русский вернется. Зачем? А чтобы слышать возмущенные возгласы. Они должны были быть, Викки была в этом уверена. Уж если бы с её комнатой случилось что-то подобное, визгу было бы... Все бы услышали. Абсолютно все!
Чтож... План с треском провалился.

Визга не было, зато был крик, обзывательства и, между прочим, довольно обидные. Правда, она так и не успела обидится, потому что мальчик подскочил и посадил её прямо в лужу из краски. Её! В лужу! из под краски! Представьте себе, масштаб трагедии! Девочка почувствовала, как руки увязают в черной липкой краске, увидела, что её любимые джинсы окончательно и бесповоротно испорчены. И... И... На глазах появились слезы, она, как истинная девочка, хотела уже было заголосить во весь голос, но тут Руслан вновь напомнил о своем существовании и англичанка решила попридержать коней. Кроме того, в руках у мальчика была банка с краской и в глаза англичанки она была не хилым таким оружием. Мало того, что краску можно было вылить на неё сверху, так ещё и добить потом ею же. Так что... Не давая сопернику времени что-то сделать, девочка кинулась к нему, поднимаясь на ноги и ладошки, все мокрые от краски, приложила прямо к лицу, стараясь зацепиться за нос. И все это еще с криком:
- Сам ты чучело!

Ага! От так! Молодца! Такого приступа счастливого злорадства Руслан давно не испытывал. Девчонка села прямо в собственную лужу и еще руками вляпалась! Класс, все по сценарию. Первые секунды она готова была разрыдаться - уже и слезы почти выступили на глазах. А от возмущения явно дыхание перехватило. Ах ты бедненькая, ой, ой, ой, голубенькие джинсики испачкала! Руслан уже был уверен, что девочка сейчас разревется тут, но это было ему на руку. Улики то все против нее. Пришла, напачкала и еще тут чего-то права качает. А ему если и попадет, так не сильно. Но тут произошло нечто неожиданное - Вика, а ее звали именно так, имена врагов надо знать, - вероятно, от безысходности и в приступе отчаяния кинулась на противника, наобум выствив руки вперед. А поскольку Данзас потерял бдительность, уверенный в своей победе, и дети были одинакового роста - лапы в краске как раз угодили в лицо, а сам Руслан не устоял на ногах.
- Вот чмо! - только и успел выговорить Данзас, уже чувствуя, что падает.
Руки инстинктивно пошли назад, чтобы предохранить тело от удара, а банка с краской, скользкая между прочим, вылетела вверх. Дети плюхнулись на грязную циновку, а сверху... О да, закон всемирного тяготения никто не отменил даже в монастыре, где учат магии. Поэтому сверху на детей упала та самая банка. И краска из нее, которая подобно черной зловещей волне, выплеснулась в момент полета. Сложно сказать, кто из подростков теперь был грязнее. Вика, конечно, поскольку была сверху, приняла удар на себя. Волосы... О да, ее шикарные волосы, теперь стали как слипшиеся сосульки. Только вот не голубые, а черные, однако стекало с них прямо на шею Данзасу и текло за воротник. На мгновение ребята замерли, а потом, понимая, что лицо все в краске, Руслану показалось, что девочка по сравнению с ним чистая. Подумаешь - волосы! А он то весь!
- Дрянь рыжая! А получи! - недолго думая, Руслан свободной рукой схватил самую грязную прядь девочки и приляпал ее в лицо оной.
Раскраска получилась что надо,а волосы еще и прилипли к щеке и брови. Красота. Следующим движением Руслан оттолкнулся ногами и перекатился так, чтобы оказаться сверху - теперь пачкать лицо девчонки было куда удобнее! Ну держись и руки проворно заработали прилепляя к лицу все новые пряди - теперь он еще и не увидит его!

Упс. Вот этого она точно не ожидала. Да, конечно, руки угодили точно в цель и теперь всё лицо обидчика было в краске, но то что упали... Викки совсем не подозревала, что они упадут и только в ответ буркнула:
- Придурок, - ну как же, он её обзывает, а она его нет? Не пойдет, товарищи, она тоже умела обзываться. А дальше... Ой, что было дальше. Стало вдруг макро и липко, по лбу потекла струйка краски, кроме того банка больно ударила по голове - теперь точно будет шишка! Все волосы были черными, по ним противно текло, а еще вся спина была мокрая и кофта уже начала противно липнуть к телу.

Ну вот, и что теперь делать? Она же не отмоется. А волосы, разве можно отмыть волосы от краски? Наверняка нельзя. Это как от жвачки, придется всё состригать. Её шикарные, длинные волосы, которые она растила с самого детства и которые были предметом её особой гордости. Состригут, и она останется лысой. Лысой и некрасивой и будет ходить так еще много-много лет. От таких мыслей из глаз, которые и так уже были на мокром месте, брызнули слезы и девочка захныкала от обиды. Но нет, не хватило этому глупому мальчишке. Он швырнул ей в лицо её же прядку волос, которая противно прилипла к лицу, а затем повалил на пол. Хорошо хоть банкой от краски саданул, и на том спасибо. Теперь она не только оплакивала свои волосы, но и рыдала от обиды. А еще от злости и уж точно не собиралась спускать все с рук. Волосы были насквозь мокрые, по ним текло и девочка, не долго думая, соскребла с них чуть-чуть краски и наобум, потому что ничего толком не видела, начала махать руками, забрызгивая краской волосы русского, а еще пихаясь, кряхтя и стараясь его с себя столкнуть.
- Сволочь! Гад! Получи! - выкрикивала она, рискуя получить краской в рот.

Действия Виктории описаны с согласия игрока.

Ситуация явно вышла из-под контроля... Девочка, вероятно поняв, что терять больше нечего, начала хаотически размахивать грязными руками, заляпывая Данзаса окончательно краской. Ну, надо сказать, и он в долгу не остался - руки то были грязные у обоих. Ребята начали откровенно драться. Волосы девочки спутались, она плакала и кричала. Данзас, само собой не отставал. Парочка каталась по полу и мутузила друг друга от души!
- Баран!
- Тупица!
- Гад!
- Корова!
- Придурок!
- Сама дура!
Никто уже не стеснялся в выражениях, все позабыли об одежде и даже комнате. Теперь победа стала делом принципа. Если бы в комнате была еще банка краски - дети, не задумываясь, использовали бы и ее. Но краски не было. И они просто дрались, поливая друг друга грязью в прямом и переносном смысле слова. Забыли они и о том, что вообще-то не одни в монастыре. Грохот сшибаемой мебели, падающих вещей, вопли - все смешалось и не услышать было сложно.
Давно Данзас так не дрался. Он даже забыл, что перед ним девочка! Ага, ничего себе девочка! Вот же падлюка рыжая! Хотя, надо думать, в голове девочки крутились не менее приятные выражения. Озвучивалась из них только часть.

И правда, драка была жаркой. Викки уже забыла о том, что хотела плакать, и о том, что она девочка, и что девочки так себя не ведут - всё это её уже не волновало и давно отошло на второй план. Будь сейчас, наверное, перед ней разъяренный тигр, она бы сражалась так же отчаянно. И при этом сильно злилась, возмущалась и настолько, что край ширмы начал искриться, чернеть и от него пошел черный едкий дым. Но дети даже не обратили на это внимание и лишь стоило порадоваться за Руслана, потому что горел не он, а только его ширма.

Честно? Девочка никогда еле не ругалась в таком количестве и родители были бы в откровенном шоке от её поведения, если бы узнали. И ей бы, наверное, даже стало бы стыдно когда-нибудь, но точно не сейчас. Удивительно, как она находила в себе силы спихнуть с себя глупого мальчишку, перекувырнуться и оказаться сверху, продолжая активно мазать мальчика краской. Теперь они походили больше на маленьких взъерошенных чертят, нежели на представителей людского рода. Лужа под ними растеклась уже на пол комнаты, вещи, которые падали на пол тут же окрашивались в черный цвет. Словом, жуть. Она больно потянула мальчика за ухо, а потом, когда оказалась снова под ним, рука как-то сама собой нашарила и схватилась за банку из под краски. И в пылу битвы возникло вдруг странное и навязчивое желание шарахнуть мальчика по голове тяжелой банкой. Ну а что? У неё уже осталась шишка на голове, а у него нет! И она уже собиралась замахнуться, как вдруг...

В последнее время итальянка все больше была предоставлена самой себе. После последних событий она в принципе ни с кем не общалась и довольно редко выходила из домика. Но сегодня был какой-то странный день. Захотелось просто прогуляться, пройтись по дорожкам Линь Ян Шо, оказаться на берегу озера и просидеть там как можно дольше. Вода всегда помогает, она не стирает воспоминает, но смывает остроту боли. И страх. Но дойти до озера Даниэле не удалось, потому как в одной из комнат учеников творилось что-то непонятное. Крики, шум, ругательства. Она с легкостью узнала голос Виктории, но все происходило несколькими комнатами далее.

То, что открылось взгляду итальянки повергло ее в шок. Дети. Две штуки. Краска чернаяя. Много. По всей комнате. По всем детЯм в количестве двух штук. Нервный тик у мастера. Одна штука.

- Виктория! – Строго одернула она свою ученицу, которая, кажется, получила в последнее время слишком много свободы, раз уж ввязалась в борьбу с краской, да еще и с мальчишкой. Руслан, кажется. Руж наверняка расстроится, узнав о произошедшем, а вот она сама была сейчас настроена как-то серьезно и довольно грозно. – Потрудитесь объяснить что тут происходит.

Дани не кричала, не повышала голос, но ее интонация говорила сама за себя – девушка злится. Хуже всего в этой ситуации было только то, что вонь от краски стояла такая, что и нормальному-то человеку сделается дурно, а уж в период токсикоза так вообще захотелось упасть и умереть.

Данзас с остервенением молотил свою противницу, ни в чем ей не уступая. Нельзя сказать, чтобы дети так уж отличались друг от друга по силе - одинаково сложенные, еще совсем не повзрослевшие, в общем-то это были просто дети и пол пока не сильно влиял на их физические характеристики. Боковым зрением Руслан заметил, что сейчас ему должны дать по башке банкой из-под краски и даже руку вперед выкинул, чтобы перехватить этот каверзный ударчик, но девчонка неожиданно замерла. Почему - стало ясно почти сразу: на пороге комнаты стояла женщина. Машу вать. А он и забыл, что тут взрослые есть... Радовало только то, что одернули сразу Викторию - значит, это ее сифу. Ну вот и познакомились. Тетка то кстати явно разозлилась. Это правильно! Ну сейчас он все выложит!
Данзас подскочил на ноги первым, поправил одежду, пригладил волосы - ну типа нормальный ребенок, а то что тут творилось, так это не по его вине. Чтоб этой дряни побольше всыпали. Жалко, что в монастыре взрослые были придельно тактичны и никого не лупили, даже маленьких. Нет, ну в целом это было замечательно, иначе зад у Руслана не заживал бы, но вот сейчас, конкретно в этот момент - он ох как пожалел об этом. Пусть бы даже ему досталось с ней за одно, но вот эта бы придурастая точно такого позора бы не пережила. А еще бы лучше ей одной. Дура! Руслан злорадно смотрел на соперницу, а потом поглядел прямо в глаза сифу. Он действительно не чувствовал себя виноватым. И врать не собирался. Как было - так и расскажет.
- Я хотел погулять, сифу. Извините, не знаю, как вас зовут. И вернулся. А она тут сидит. Разлила банку с краской прямо на полу. Покрасила мою циновку. И еще мебель начала. Она бы тут все разукрасила, если бы я не вернулся. Вон, - он наклонился и поднял кисточку, показывая ее как улику. - Видите? Ну я и хотел отобрать, а она на меня краской. Ну мы и подрались.
Конечно, кое-что Данзас таки приукрасил. Не без этого. Но в основном все было правдой.

Не известно что было бы, если бы девочка все-таки шарахнула мальчика тяжелой банкой от краски. В счастью, узнать этого не было дано никому. Ребенок так и замер в одной позе, а в ушах зазвенел голос любимой наставницы. Викки испуганно округлила глаза, вывернулась, вылезла из под Руслана, поднялась на ноги и испуганно посмотрела на наставницу. Самое обидное, что окликнули именно её, а не мальчика. А ведь, между прочим, именно он сидел на неё и нагло лепил волосы ей на лицо.

Девочка сделала виноватое лицо и стыдливо опустила глаза в пол. Она то знала, что чтобы не навлечь на себя еще больший гнев Богов, ой... то есть взрослых, надо выглядеть максимально виноватой, изобразить искреннее раскаяние. Тогда глупые взрослые начинают думать о том, что ты хороший умный ребенок и ругают не так сильно. Уж это она успела запомнить хорошо, так как постоянно влипала в неприятные истории. Она почему-то была уверена, что Руслан не будет её выдавать. В её школе ребята были сплоченные и когда что-то случалось, все дружно опускали глаза в пол, твердили "не знаю" и не выдавали своих, чтобы их не наказывали. Как же она ошибалась... Мальчик начал ябедничать и Викки удивленно посмотрела на него. Вот сволочь... Если бы он был учился такой в её школе, она бы подговорила ребят и они бы все вместе его побили. Да, именно так.
Глаза у ребенка снова наполнились слезами и она не знала, как ей быть: кинуться к сифу и заплакать, или же кинуться на Руслана и попытаться его ударить. Первый вариант она почему-то омела. Второй, кстати, тоже.
- Ну ты ябеда! Хуже девочки! - заявила она, зло глядя на мальчика и буквально прожигая его взглядом. Причем, сказала так, будто бы быть девочкой - худшее, что только можно придумать в жизни. А потом, все-таки, разрыдалась:
- Не правда! Он всё врет! Не красила я ничего! И он не пытался отобрать кисточку, драться полез! - рыдала она, даже не замечая, что сама себе противоречит.

Красивая и интересная картина, однако, получалась. Оба твердили о своей невиновности, однако оба были перемазаны краской, как и комната, которая, кажется, оказалась единственной истинно невиновной стороны происходящего. Возможно, Даниэла сейчас была не права, решив не выяснять кто же действительно виноват во всем, притащив из мастерской краску (взять ее просто было неоткуда, кроме как оттуда), но итальянка почувствовала недомогание из-за такого резкого запаха, поэтому решила что это будет уроком для обоих. Наказывать, так по полной программе и обоих, раз никто из них не решился быть старше и серьезнее. Комната в краске, ужас какой!

- Значит так, - она скрестила руки на груди и сделала несколько шагов назад, выходя на веранду, где дышать было хоть чуточку легче. Как дети еще не потеряли сознание от такого насыщенного отравленного аромата – неизвестно. – Вы оба сейчас отправляетесь в душ и отмываетесь от этой дряни, после чего берете ведра, щетки, швабры и отмываете комнату. Вместе. Проверю лично. А чтобы закрепить результат, завтра вы будете помогать на кухне, изучая искусство очищения кастрюль и тарелок от остатков пищи. Вопросы?

Чегооооо? Не, ну Данзас всегда знал, что взрослые придурки - все до одного. Но чтобы вот такая подстава... Его комнату испачкали, его вещи испортили. Ему досталось в этой истории больше всего. И теперь что - он еще и наказание за это получит? Вот так, да? Никакой социальной справедливости не существует, получается. Все кругом козлы и не только дядя с тетей и двоюродные братья. Сперва Данзас не удивился - когда говорила эта дрянь. Но когда взрослая заплясала под ее дудку... Вот тут извините, но любому терпению наступает когда-нибудь предел. Все это время Данзас и так был на нервах - дома, потом первые дни здесь, которые никак не назовешь благополучной адаптацией, всякие эти новые требования еще... Словом, что-то внутри щелкнуло, что-то словно порвалось внутри. Какая-то струнка. Невидимая никому и не ощущаемая до того даже самим мальчиком. Но на ней то все и держалось, как выяснилось минутой позже.
Приступ ненависти, который ощутил Руслан по отношению к девочке и особенно к женщине, так несправедливо "решившей" их конфликт, граничил с психозом. Вот в такие минуты абсолютно нормальные дети обычно и превращаются в невменяемых бесенят. И Руслан не был исключением. О да, это девочки могут хитрить и изворачиваться - у мальчиков все проще. Все более прямо. По морде - так по морде. Натворил - отвечу. Не натворил - только попробуйте мне что-то сделать.
И не сделаете.
Сложно было по внешнему виду сказать, что творится с Данзасом, но кулаки сжались. Он не плакал, о нет! Вообще ни в одном глазу. Плакать можно когда ты понимаешь, что обида... эм, человеческая что ли? Что взрослого обманули, что тебя подставили. Здесь же все было иначе - никто ее не обманывал. Она стояла тут, такая большая, такая сильная и всемогущая в его глазах и сознательно, нарочно, как казалось Руслану, его унижала своим наказанием. Заодно с этой мелкой дурой. И такая обида рождала в душе совершенно другой мотив - а делайте, что хотите. Я все равно не сдамся. И слез вы моих не дождетесь. И можете издеваться, сколько хотите. Я все равно в этой войне выиграю или как вариант умру - вам в упрек. Но меня вы не сломаете. Ой, какое упрямство отразилось на лице паренька! Ой как заходили ходуном ноздри - как у разгневанного жеребца, роющего копытом землю. Если бы кто видел сейчас эмоции, захлестывающие Руслана, выглядели бы они, вероятно, как яркое пламя. И вот вот оно должно было вырваться наружу. Еще секунда - и пламя это устремилось на главного противника, которым теперь была отнюдь не девочка, а эта недотепа-женщина.
Данзас и раньше, еще дома мог нагрубить старшим самым откровенным образом, водилось за ним такое, а тут, как говорится, сам Бог велел:
- Не буду! - очень коротко но емко, дальнейшие слова были лишь расшифровкой. - Не буду я ничего делать! Это все она! - ну вот тут Руслан совсем не сдержался: резкий поворот к Вике и такой толчок, что девочка откровенно впечаталсь в шкаф и даже, кажется, не слабо приложилась головой. А что поделаешь - прямое следствие педагогической ошибки. Конечно, толчок этот предназначался женщине, но ее толкнуть Данзас не мог в силу возраста - был слишком взрослый и потому на первый раз сдержался. А вся агрессия вышла на ровесника. Типичный случай, если бьют взрослые - вымещается все на сверстниках... А тут взрослые били даже не физически, а еще хуже, ниже пояса, морально. Ну расплачиваться пришлось Вике.
- Она краску сюда притащила - пусть она и моет, - а вот теперь и до взрослой дошло - толкаться, конечно, Данзас не стал, но в женщину полетела банка из-под краски, оставалось только надеяться, что реакция у нее неплохая. - Не буду я ничего мыть! И сам не пойду мыться! И дежурить не буду! Не буду!
Весь красный, перепачканный, в уже начинающих проступать синяках мальчишка напоминал чертенка, вот только рожек и хвостика ему не хватало. Он даже не заметил, что там с Викой.
- Не буду ничего мыть! Никакие кастрюли! Сама иди мой, дура!
Последнее слово было явно обращено к сифу и стало апофеозом. Вот тут сработал какой-то тормоз. То ли моральный, то ли социальный. Но услышав собственные слова, словно со стороны, мальчик замолчал. А потом, будто осознав, что хватил через край или просто от безысходности, толкнул сифу Конг, не сильно, только чтобы выход не загораживала, и поешл по коридору прочь из этого бедлама. Как был - весь в краске, без шапки, в одном ботинке, потому что второй во время драки слетел с ноги. Он даже не потрудился убежать. Он тупо пошел. Правда, все же подконец не выдержал и носом шмыгнул, но моментально овладел собой в этом плане. Нееет, такой радости врагам он не доставит. Он уйдет. Совсем уйдет из этого дебильного монастыря, потому что тут кругом одни дураки и его все ненавидят, как и дома. И уедет в Россию. К папе. Масштаб трагедии разрастался с каждым шагом. Сифу, не только эта, значит все тут такие. А где сифу, там и настоятель. Данзас его и не видел то ни разу, но уж коль скоро у него тут живут такие идиоты - значит, и сам не намного умнее! Он уйдет. Вот прямо сейчас отсюда уйдет. Но почему-то было так жалко себя... И в горах замерзнет. И его замерзшее тело потом найдут и принесут в монастырь. И тогда они поймут, как сильно его обидели. Но только будет поздно! Эти мысли как-то даже немного успокоили и уже на ходу Данзас выкрикнул:
- И потом сами будете виноваты! - чтобы дойти до того, откуда взялась эта фраза, надо было проявить чудеса логики.
Руслану же казалось, что не понять его сейчас может только полный дурак. Ну, собственно, таковыми, по его мнению, и были окружающие. Всё, он пошел домой, в Россию.

Викки насупилась. Отмываться? Она что, еще и издевается? У неё ведь волосы в краске! Зачем их мыть, всё равно ведь не отмоются. Придется отрезать. И будет она лысая... От этих мыслей глаза наполнились слезами, но истерике, с громкими рыданиями, соплями и хлюпаньем не суждено было состояться. По-крайней мере сейчас.
Мало того, что глупый мальчик так грубо обратился к любимой сифу, так еще и толкнул её. Удар выбил из легких воздух, а еще она снова больно ударилась головой. Вполне логично, что сейчас должен был низвергнуть ниагарский водопад, в виде слез от девочки, но нет, боль придала злости и решимости. Девочка сжала кулаки, в глазах запрыгали злые огоньки, губы сжались в тоненькую трубочку. Она даже не обратила на то, как болезненно пульсировала голова от удара. Она шагнула вперед, уже собираясь снова завязать драку, но тут...

Ох... От такого даже как-то дух перехватило, а в глазах и вовсе потянуло. Он что, совсем упал, что ли?! В ушах звенело от крика мальчика, словно в эхо в ушах, приводящее в ярость. Но нет, этого Руслану показалось мало и он толкнул сифу. Взрослую. Взрослую, любимую сифу, которую нужно уважать и слушать. Ну уж нет, такого девочка терпеть не собиралась. В груди стало горячо, разум взбунтовался, не желая принимать подобное поведение. Она забыла про волосы, про то, что надо будет что-то мыть, про наказания и даже про сифу. Когда обмазанная черной краской спина мальчика мелькнула у дверного проема и исчезла, Викки бросила за ним. Но нет, ей не нужно было его догонять, последние его слова утонули в злости, так и не достигнув разума. Девочку трясло, она сжимала кулачки, а из ноздрей вырывались клубы пара.
Когда-то давно, когда она была еще меньше, такое состояние её пугало, нестерпимо жгло в груди и хотелось нырнуть в холодную воду. Было страшно. Сейчас же она даже не замечала жара, он просто слился с нею. И в тот момент, когда она остановилась в коридоре, сверля спину мальчишки глазами, она, не смотря на краску, задымилась, а затем появились алые языки пламени.

Будь итальянка в более адекватном состоянии, то непременно поймала бы этого несносного мальчишку за руку и за шкирку оттащила бы к Руж, а еще лучше сразу к Шэн Бо, потому как лучшее нее тут никто не выбивает идиотизм. Хотя, пожалуй, в первую очередь она бы бросилась проверять все ли в порядке с Викторией, потому как если ее, Даниэлу, просто толкнули, то Викки еще и головой ударилась. Но Дани было плохо, потому как едкие пары краски уже успели довести ее до позеленения. Когда Руслан толкнул ее, то Дани от неожиданности отшатнулась, вовремя схватившись за перила. День, определенно, можно считать неудавшимся. И самое отвратительное, что итальянка прекрасно понимала, что сейчас надо ловить Викки, чтобы она ничего не натворила. На мальчика, в данном случае, ей было, конечно, не плевать, но она прекрасно знала, что потеряться он не потеряется – прорицатели найдут его в любом случае, а вот они с Викторией…

Итальянка старалась делать глубокие вдохи, даже закрыла глаза на несколько секунд, пытаясь справиться с тошнотой и головокружением. Ноги стали будто ватными, она и тело-то свое практически не чувствовала, но все же устояла на ногах, с такой силой вцепившись в несчастный поручень, что у нее побелели костяшки. Сердце билось с такой скоростью, что в ушах стоял жуткий гул, смешиваемый с сердцебиением. Дрожащей рукой она потянулась к носу, старательно нащупывая ногтями точку на стенке меж ноздрями, чтобы ее хоть немного отпустила тошнота.

- Виктория, - голос был не похож на ее привычный: слабый, сиплый, совершенно чужой, - Ты в порядке? – только сейчас она заметила, что на теле девочки появляются алые языки пламени. – Пусть идет, на маленьких и глупых мальчиков не стоит обращать внимание.