Скрипка полная песка

- Быть может, и вправду здесь будет лучше, чем в Дублине. Я ведь не знаю даже к кому идти... Профессор Ли. Не верится, что это имя что то да означает. Но если профессор когда то жил в этом монастыре, значит он знает, о чем говорит. Он же не будет желать мне зла, верно? Зачем ему желать мне зла? Но вдруг он страдает извращенным чувством развлечения, и отправить меня в ужасное, жестокое место - это для него считается шуткой? Впрочем, я не ощущаю опасности, и ощущение комфорта... Больше комфорта, нежели опаски. Что?! Кто это?! Кусты. Возможно, зверек. Да, зверек. Со зверьком я справлюсь. А если это кабан? Нужно ускорить шаг. Но идти тихо. Ох, этот подъем вверх. Я уже устала идти по этим камням. Все ноги в пыли. И почему я не вернулась в деревню? Пересидела бы там... Но у меня же нет денег. Кажется, у меня уже и правда нет выбора. Ой! Ох... Заяц. Нужно идти ещё быстрее.
Слегка раставив руки в стороны, Эрика быстро поднималась по тропе, ведущей вверх. Подъем был для неё не самым легким делом, однако ирландка и не думала снять свою малиновую кофту с капюшеном, ожидая в любой момент нападения какой-нибудь рыси. Девушка напротив, лишь туже затянула шнурки капюшена. Её фиолетовые балетки покрылись горной пылью, как и полы её синих джинс. Вдали внезапно возникли врата, и Эрика прибавила ещё больше в скорости, словно убегая от кого либо, и, тяжело дыша, добежала до колокола, и позвонила в него. Лишь затем, отдышавшись, она заметила, что это был не колокол, а кастрюля. Потому и звон был сухим, и противным.

Два ученика в одно и то же время - это странно. Девушки появились практически в один день, но что самое странное, так это то, что обе они достались Оливии. Британка знала, что прорицатели и настоятель никогда не делают ничего просто так, а потому, направляясь к воротам, пыталась придумать, почему именно на неё повесили двух учениц. Новых учеников не было уже довольно давно, было какое-то затишье, как будто все люди из-за лета предпочитали ехать не в Тибет, а на всякие острова с лазурным морем и белоснежным песком.
Так же, как и о Руби, Лив знала о новенькой только то, что она женского пола. Всё. Больше никакой информации.

Когда Оливия была уже совсем у ворот, раздался звон от кастрюли и британка поморщилась. Кастрюля висела здесь уже Бог знает сколько времени и почему-то никто не менял её на колокол. Наверное, просто руки не доходили. Лив вот легко могла поменять кастрюлю на колокол, но лишь смотрела на неё, возмущалась и ничего не делала.

Было бы не плохо встречать новенькую в оранжевой куртке мастера, потому что в ней Лив выглядела более серьезно и официально, но с этого месяца форма была мала в животе, а своей беременности девушка никому не рассказывала. Плевать, что все уже знают, главное, что она прибывала в полной уверенности, что пока носит широкие платья и рубашки, никто ничего не узнает.
Подойдя к воротам, британка толкнули их и увидела перед собой коротковолосую девушку с серьезным выражением лица.
- Здравствуй. Доброй пожаловать в Линь Ян Шо, - произнесла она уже дежурную фразу на английском.

Врата за спиной отворилаись, и Эрика быстро развернулась. Что же сейчас пред ней предстанет? Тибетский головорез с сетью в одной руке и шестопером во второй, и огромным ожегом через всё лицо? Эрика приготовилась бежать, однако увидела перед собой далеко не уродливого убийцу, а невысокую девушку. Лайтсэил не чувствовала от неё никакой угрозы, а её аура отдавала синим светом.
То, что кроме азиатов, в Храме так же жило много европейцев и даже африканцев, профессор Ли рассказал своей ученице ещё по дороге в монастырь. Представшая перед ней девушка, была на голову ниже её, а так же одета довольно обыденно.
- Что за странное место? Быть может, я просто не знаю что здесь да как, однако я точно знаю, что сейчас передо мною... Не один человек. Или же мне из-за оклиматизации кажется, что её живот отдает другим цветом? Нужно протереть глаза. Что? Мне послышалось? Или нет? Я слышала знакомые слова, но... Четкость произношения и скорость. И ничего не понятно. Британка, кажется. Ох... Солнце уже садится ведь. И мне почему то кажется, что сейчас из кустов выскочит какой то монстр... Нужно скорее внутрь. Но для начала...
Эрика не учила азбуку немых, и потому лишь недоверчиво глядела на девушку. Да, она сама пришла сюда, позвонила в колокол, не чувствовала опасности от незнакомки, но она боялась двигатся дальше. Одновременно боясь того, что и позади ждет неизвестная опасность, из горных лесов. Вид Эрики был недоверчивым, с внимательным прищуром серых глаз, однако зрачки её испуганно и растерянно бегали, едва-едва заметно.
- Если же я буду здесь только стоять, то это ни к чему меня не приведет. Назад мне дороги нет - я без денег, и если буду влезать в голову жителям деревни, то они меня уничтожат. Нужно превозмочь себя. Потуже затянуть шнурки капюшена. Ох, челка на глаза налезла.
Ирландка направила указательные пальцы в сторону двора за вратами, чуть вскинув тёмные брови в вопросительном оттенке.

Теперь, когда Лив имела возможность разглядеть новенькую получше, девушка видела, что блондинка выглядит не столько серьезной, сколько напуганной и настороженной. Её можно было понять. Когда в одиночку путешествуешь по месту, где никогда не был, когда не знаешь языка и людей, волей неволей становится страшно. Теперь нужно было убедить девушку в том, что она в безопасности до того, как она напридумывает себе небылиц и окончательно напугается. Будет еще, как Ариан, убеждать Лив в том, что она разбойница и пытаться убежать. В том, что девушку она догонит Лив не сомневалась, но бегать не хотелось.

А еще Лив поняла, что блондинка ничего не поняла из того, что она сказала. Нужно было говорить медленнее и отчетливее.
- Это монастырь. Я мастер, ты в безопасности, - медленно и отчетливо повторила Оливия, стараясь говорить максимально просто. Настораживало, что девушка молчала. Хотя, может просто придерживается правила, что с незнакомыми людьми не стоит разговаривать.
Осторожно, чтобы девушка не почувствовала, Лив попыталась залезть ей в голову и прочесть мысли. Когда глаза встретились, Лив, не почувствовав преград, попыталась разобраться в огромном множестве слов, которые ирландка произносила у себя в голове. Речь была какая-то знакомая. Немного подумав и сопоставив речь девушки с тем, как говорили другие, Лив пришла к выводу, что эта незнакомка говорила очень похоже с Лаурой. А Лаура была ирландкой. В общем-то, ничего конкретного Оливия не вынесла из чужой головы, а лишь утвердилась в своих догадках.
- Ты правда в безопасности. Пойдем, я покажу комнату и отведу в столовую, - старалась, чтобы слова звучали отчетливо.

- Ох, я так и знала, что она не поймет. Что ж, придется показать немного более явно. Стоп, говорит. Ничего себе, знает как надо что бы было понятнее. Откуда? Что, общалась с американцами или даже ирландцами, что знает как говорить внятнее и яснее? Или же... Я же об этом подумала. Но нет, вряд ли. Я бы ощутила... А... Почему она так пристально смотрит мне в глаза? Это ведь я так делаю, если хочу что нибудь сказать кому то! Черт, она что, лезет мне в голову?! Или не лезет?! Проклятье! Я не могу ощутить это, никогда никто не влазил мне в голову. Черт-черт-черт. Мне это не нравится. Я не знаю, что происходит. А если и вправду она прочла уже все мои воспоминания и знает обо мне всё? И зачем я только доехала до сюда с профессором Ли? Кошмар, кошмар.
- Прочь из моей головы! - На всякий случай отправила сообщение незнакомке, сконцентрировавшись на её глазах, и материализуя свою мысль, задавая ей указание проникнуть в разум собеседницы. И тут же наблюдая за реакцией тех же глаз, следя за цветом её ауры, что бы понять, действительно ли она сидела у неё в голове, выдав себя таким знакомым пронзительным взглядом, или же это лишь выходки паранои.
Теперь ирландка точно не различала произношения британки, сосредоточившись лишь на всей этой ментальной ситуации и точно не собираясь никуда идти, пока что.

Честно говоря, Лив начинала впадать в некое замешательство, не зная, как ей действовать. Незнакомка продолжала молчать, на речь никак не реагировала и по прежнему выглядела очень настороженной. Первой мыслью было вырубить, оттащить в монастырь и чтобы там уже она сообразила, что в безопасности. Ну да, гениальная мысль. Лив хмыкнула от такой мысли про себя и решила, что это как-то не логично и вообще не её метод. Потом она подумала о том, что это в любом случае лучше, чем скучные встречи, однообразные разговоры и дежурные фразы. Хоть какое-то разнообразие.

Удивительно, что девушка произнесла фразу, но даже не попыталась поставить ментального щита. Хоть уровень британки в ментальной мании и был выше, она обходила пока щиты неумело и прилагала обычно очень много усилий. А тут, всё такое же открытое сознание, правда, Лив думала, что это не надолго.
- А ты начни говорить, - отослала она свой ответ в голову ирландки, а затем отвела взгляд от её глаз. Этим она, во-первых, хотела показать, что пока больше не будет лезть в чужую голову, а во-вторых надеялась, что ей все-таки ответят.
Ну а что прикажете делать? Она разговаривает, пытается что-то объяснить, но незнакомка молчит и лишь хмурится. Конечно, Лив стало любопытно и она полезла в голову. Мало ли, может эта ирландка вообще какая-нибудь немая.

К счастью, или же к сожалению, Эрика поняла, что её опасения были не ложными. Незнакомка отвела взгляд, но перед этим даже ответила на сообщение девушки таким же способом - ментальным. Не самое приятное ощущение - слышать чей то британский голос в голове. Нет, Лайтсэил не ненавидела или недолюбливала британцев, просто ей не нравилось неясное. Но не так сильно как то, когда без спроса влазят в твои собственные мысли. Эрика итак была очень недоверчивой и пугливой личностью, видящей в любом жесте или движении недоброжелательность или угрозу, напрочь игнорируя свой дар чувствовать настоение окружающих её. Всё таки психологические травмы - это не шутки. Да и откуда этой девушке было знать, что ирландка прибыла сюда как раз для того, что бы вылечится.
- Нет-нет-нет! Не смей! Не смей снова влазить ко мне в голову! Ты поняла? Черт, она хочет знать обо мне всё. Зачем? Что бы сделать со мной что то страшное? Разумеется! Нормальные люди говорят и пытаются понять, а не сами всё узнают, влезая без разрешения в разумы! Нужно бежать отсюда. Стоп, нет, уходить. Вот так, я выставлю руки перед собой, и пячусь назад. Что бы она не шла за мной. Иначе я наброшусь на неё. Так, аккуратно, нельзя оступится. Всё, я ухожу, только стой на месте.
Эрика пятилась, выставив руки перед собой, ладонями к незнакомке, показывая, что она уходит а та, пусть остается на месте. Однако подъем не зря занял у Эрики столько сил. Подниматся было не просто, а пятится назад - ещё и опасно. Лайтсэил наступила на плоский камень, который тут же поехал вперед, заставляя левую ногу уйти вперед и влево, и резко полететь спиной назад. Ударившись затылком, Эрика потеряла сознание, помня перед этим лишь резкую, глухую и длиной в секунду боль в области затылка, импульсом пробившую всю черепную коробку. Бесчувственное тело резво покатилось вниз, пачкаясь в пыли и обдирая одежду и кожу о камни.

Надежды не оправдались, девушка не начала говорить. Более того, она подняла руки, словно собиралась сдаваться и попятилась. Жест, который сама Лив хотела сделать, когда ей так испуганно, но уверенно приказали сваливать из чужой головы. Вообще, наблюдая за блондинкой, Оливия удивлялась и боялась представить, что с ней случилось, что она была до такой степени недоверчива и насторожена. То, что она сначала приняла за обычное поведение и то, на что не обратила внимание её сейчас начало беспокоить. А самое жуткое, что Лив не знала, как ей показать Эрике, что всё хорошо и бояться не стоит. Ей не приходилось сталкиваться с чем-то подобным, а если бывали трудности, чаще всего кто-то оказывался рядом.
А потом вдруг...
На этот раз первым желанием было завизжать, засуетиться и начать громко звать на помощь. Когда последний раз, при ней, ученик падал в обморок у ворот, рядом был Пэйн, который отнес парня в лазарет, а сейчас никого рядом не было. Девушка одернула себя и заставила обратить внимание на то, что незнакомка катится вниз. Лив резко выставила руки вперед, словно хотела что-то оттолкнуть от себя и тогда несколько сильных порывов воздуха подули с противоположной стороны, останавливая бесчувственное тело, мягко поддерживая его и не давая скатиться дальше.
Оливия быстро обошла девушку и присела на колени, придерживая ей голову и вообще держа так, чтобы воздушная опора не требовалась.
Шэн Бо воистину была замечательным врачевателем и учителем. Она умудрилась даже в бестолковую голову Оливии запихнуть знания и именно поэтому Лив знала, что ей делать. Девушка приложила ладони в низу живота Эрики, а затем на выдохе начала передавать Муладхаре красную энергию. При этом она не забывала поглядывать на лицо незнакомки, потому что при таких манипуляциях она очень скоро должна была придти в себя.

Вновь эти стены. Этот запах. Эта боль на запястьях и по всему телу. Ощущение отчаяния и страха, сковывающее каждое движение и любые мысли до скорости изморози, которой покрывались холодные кладбищенские ворота в снежную зиму. Воздух был сырым, и в тоже время тяжелым и спертым. Ощущение грязи и холода. Одежда изрезана на лоскуты. Тяжелый стук шагов, скрип дверной ручки, затем петель. Зловоние становится сильнее, а низ живота начинает грется, словно после ложки горячего рыбного супа. Очередной шаг, и некуда бежать. Лодыжки медленно насыщаются кровью, и болят от жесткости веревки. Как и запястья, скованные ледяными браслетами. Рыба на берегу. Он садится рядом, и в его руках видно лишь жуткое орудие. Он не слышит никаких мольб и отчаяных просьб. А затем взрыв! Голова кружится и в ней стоит свист, а затем истерика. А тело всё ещё греется. От головной боли она падает обратно на траву, и всё перед глазами темнеет. Каждая попытка удержатся в сознании, меняет мир вокруг. Вместо горящих обломков дома - дикий лес. А тепло лишь усиливается.
Эрика открыла глаза, и чуть повернула голову влево, к воротам храма. Перед глазами всё плыло, тело саднило а голова раскалывалась. Ирландка медленно повернула голову, что бы посмотреть на свой живот. Чьи то руки. Затем она быстро посмотрела на обладательницу этих рук, ощущая резкий прилив головной боли от столь быстрой смены картины перед глазами, и попыталась приподнятся. Лайтсэил ощущала, что руки незнакомки делают с ней нечто хорошее. Но в памяти всплыл запах банального нашатыря, коим её приводили в чувство, что бы продолжать, отвязав от батареи. Ирландка хотела сейчас убратся куда подальше. Вернутся жить к профессору Ли. Нет, он не будет рад её возвращению. Проклятие, что же делать? Что же делать? Доверится? Но она влезла мне в голову и пыталась всё про меня выведать! А что, если сейчас она отравляет моё тело?!

Когда Оливия начала работать с энергией, то Муладхара была довольно тусклой от того, что девушка была без сознания. Когда чакра обрела свой нормальный цвет, девушка заворочалась и начала приходить в себя. Лив в этот момент засомневалась в своих действиях: стоит ли ей находиться так близко к человеку, который настолько не доверяет людям? Получить в нос от своей же ученицы - перспектива не самая привлекательная.
В глазах у девушки плескался страх, сомнение, недоверие и Лив не рискнула смотреть девушке долго в глаза, потому что та могла подумать, что она снова читает мысли, хотя этого не требовалось. Британка вообще чувствовала себя напряженной и сосредоточенной, словно общалась с диким зверем, которого очень хотелось приручить, но который мог убежать, испугавшись любого неосторожного движения.
Чтобы как-то убедить девушку, что она не враг, Лив внимательно осмотрела руки ирландки, сквозь порванную ткань одежды можно было разглядеть как старые царапинки, так и новые, полученные только что ссадины. По мнению Лив это был самый наглядный способ показать ирландке, что всё хорошо и что ей зла не желают. Оливия приложила руку к одной из ссадин, а затем направила к ранке сначала прохладную голубую энергию, которая снимала боль, а затем энергию Манипуры, которая ускоряла обмен веществ, а в данном конкретном случае ускоряла заживление ранки. Когда девушка убрала руку, то на месте ссадины теперь была здоровая, слегка розоватая новая кожа. Так Лив залечила еще две ссадины, а потом поняла, что если продолжит в таком же темпе, то откачивать придется её саму.
- Всё хорошо, - тепло улыбаясь, обратилась она к незнакомке, хотя больше всего хотела сейчас приложить руки к лицу, прикрывая драгоценный нос, который, по мнению Лив, был отличной формы и в коррекции не нуждался.

- Исцеляющие прикосновения? Я читала о подобном лишь в книжках. И из памяти ничего не всплывает... Я не могу и не хочу быть рабыней своих воспоминаний. Но они же так жестоко врезались в память, и не только... Меня опять бросило в пот... Эта пыль бьет в ноздри. Тяжело дышать. Главное не вдохнуть ртом, иначе пол дня буду скрипеть песком на зубах. И одежда теперь негодна. Проклятие, я осталась совсем без ничего - без денег, телефона, одежды, дома, семьи... Черт, проклятье... Тяжело, очень... Только не разрыдатся... Надо держать себя в руках. Закусить губу. Ой, фе! Пыль! Ох, как приятно она прикасается. Перестает жечь и щипать. Прохлада, а затем, всё проходит. Только книжки и беседы с профессором Ли ведали мне о таком, но что бы я сама ощутила это на собственной коже?.. Удивительно. Быть может, и правда, всё хорошо? Да какое, к черту, всё хорошо, если мои самые близкие только окунулись в землю, а мой дом уничтожен?.. Быстро утереть слезы, пока никто не увидел. Холодные и гадкие. Небось, теперь пыльные разводы на лице. Так, всё в порядке, всё в порядке. Всё могло быть и хуже.
Эрика перевела взгляд на глаза незнакомки, и долго смотрела в них, пока она обрабатывала остальные, замеченые ею раны. Ирландка не подозревала, что незнакомка так же избавила её от одного рубца, полученного несколько месяцев назад от удара плечом о кирпичную стену. Лайтсэил медленно кивнула незнакомке. Голова всё так же гудела, а картинка слегка плыла, однако ирландка ощущала, как это чувство проходит. И она вправду успокаивается. И было плевать, даже если её успокоили гипнозом или каким-либо иным влиянием. Состояние покоя было сладким словно, джем с утра.
Эрика встала на ноги, с помощью незнакомки, или без неё. Она стояла спиной к вратам, потому находилась выше незнакомки, которая итак была на голову ниже Лайтсэил. Немая слегка виновато посмотрела на девушку, однако всего лишь на миг, которого, впрочем, могло быть достаточно, что бы заметить это. А затем, с обыкнвоенной обиженной угрюмостью на лице, вся в пыли и с саднящими ногами и боками, болящей головой, посмотрев на зажившую кожу, вновь показала на врата указательными пальцами, и вопросительно вскинула брови.

Ага, так, отлично, по-крайней мере, сбегать девушка уже не хотела, хоть какое-то облегчение. Лив даже как-то обрадовалась тому, что самостоятельно смогла справиться с хоть какой-то трудностью. Раньше у неё этого почти не получалось. Правда, если бы ирландка не упала в обморок и не получила все эти ссадины, вряд ли у неё что-то бы получилось, так что британка не могла определить: то ли это она такая умная-хорошая, то ли кто-то наверху её любит и помогает.
Разговаривать блондинка не начала, так что Лив пришла к выводу, что говорить придется ей. Как-то это было сложно, ведь не понятно, понимает ли её ирландка. В конце концов, девушка присела на корточки и пальцем на пыльной земле написала слова вроде "home", "food", "safe" и "help". Ей казалось, что каждый должен был знать эти слова, даже те, кто английский не знали, но смотрели фильмы.

Девушка сделала пару шагов в сторону ворот, пытаясь показать, что готова туда идти и может незнакомку отвести. Эх, а она еще на детей бочку катила, что не умела с ними общаться. Оказывается, что действительно сложно, так это общаться с человеком, который постоянно молчит.
И хотя Лив больше не лезла в голову к незнакомке, та довольно громко думала и была очень эмоциональна. Очень переживала, поэтому британка чувствовала, что девушке страшно, что она совсем одинока и растеряна. Врагу не пожелаешь. Хотя Оливия тоже считала себя одинокой, у неё была семья. Всё равно, что там её не ждали, главное, что она была.
- Я могу отвести тебя в монастырь., - сказав это, она указала пальцами на ворота. - Там тебе помогут, дадут еду и свою комнату, - говорила по-прежнему медленно и впервые за последний год жалела, что рядом нет Лауры, которая легко бы смогла договориться с девушкой.

Словно выходцы совсем разных цивилизаций, они пытались найти общий язык. Столь обратные друг от друга. У них было мало чего общего, на первый взгляд, и, возможно, по этому, сначала их общение не заладилось. Впрочем, Эрика была чересчур мнительной и подозрительно относилась ко всем, потому ничего удивительного в случившемся нет. Ведь как она была убеждена - являлась в списке самых беспощадных своим горем неудачниц. Впрочем, унывать было незачем. Но и веселится было не с чего.
Эрика посмотрела на то, что начала писать на земле. Заодно и увидела, что обувь на месте и никуда не слетела во время путешествия кубарем по склону. Ирландка присела на корточки, и спустила купюшен, открывая солнцу спутаную и торчащую охапку волос, цвета старой соломы. Когда то её волосы были светлого пшеничного цвета. И ничего не было странного в этой смене пигментации. Странным было то, что седых волос среди тусклой шевелюры было не так уж и много.
Сирота положительно кивнула британке, показывая, что поняла эти слова, а прикрытые в момент кивка глаза намекали на то, что девушка прекрасно знала - что такое этот монастырь. Лайтсэил решила так же обратится к телепатке. Длинным пальцем она выводила в пыли буквы английского языка, образуя таким образом слово "Профессор Ли". Сам же профессор не говорил, что она должна будет назвать его имя, что бы её приняли, однако это имя являлось для девушки единственным связующим с монастырем. Эрика посмотрела на незнакомку, подняв голову. Британка была совсем немного выше сидящей на возвышении, на корточках, Эрики. Она положила ладонь себе на грудь, слегка похлопав по ней, и указала пальцем этой же ладони на имя на земле, а затем указала в сторону деревни. Возможно, эта девушка не знала о том, кто такой Ли, ведь она была приблизительно одинакового со светловолосой возраста, а профессор жил здесь куда более давно. Да и знание английского незнакомки говорило о том, что она здесь не с раннего детства.
Ирландка поднялась, и последовала за брюнеткой, идя на два шага позади неё. Всё было хорошо. Всё было хоршо.

Оливия сначала внимательно посмотрела на узоры, которые нарисовала незнакомка, а затем так же внимательно, но уже на неё. Ни о каком профессоре Ли британка никогда не слышала. В смысле, такой где-нибудь обязательно должен был быть, потому что такое вот имя-фамилия-отчество встречалось очень часто. У Лив вот было аж два ученика, которые отзывались на это "Ли". Незнакомка была европейкой, да и молодой, значит, профессором Ли не являлась, а потому Хамфри лишь пожала плечами:
- Я такого не знаю. И не слышала никогда, - все это время она говорила на английском и ей было не удобно, потому что приходилось говорить очень медленно и тщательно проговаривать слова. Выбора у неё, кажется, не было.
- Меня зовут Оливия, я буду твоим куратором, помогу освоиться. Ты ведь хочешь есть, да? - приходилось постоянно поворачиваться к девушке, чтобы угадывать по мимике и жестам ответы.
Учитывая то, что обе девушки владели ментальной магией, общение не должно было вызывать столько сложностей. Лив могла бы просто ответы на свои вопросы находить в её мыслях, правда соваться в чужую голову боялась. Блондинка казалась ей нервной и слегка неуравновешенной. Фиг её знает, что ей в очередной раз в голову придет.
- Интересно, как тебя зовут, - сама себе, на китайском, тихо пробурчала девушка. Так уж получилось, что вот уже два года ей приходилось постоянно разговаривать на китайском. Лишь с новыми учениками она по началу говорила на английском, а потом начинала потихоньку их переучивать. Порой Лив вообще ловила себя на мысли, что думает на китайском, а некоторые английские слова приходится вспоминать. Наверное, поживет еще пару лет здесь и вообще родной язык забудет.
- Ты понимаешь, что я говорю? - обратилась к незнакомке на китайском, даже не рассчитывая получить положительного ответа.