Брат мой, брат - холодное сердце, что мне скажешь...?

Ну - наверное, нужно было когда-нибудь все же сделать то, за чем Мимми принесло в Линь Ян Шо. Встретиться наконец с братом. И разобраться в поступавших со стороны каких-то непонятных намеках о личной жизни Джильди - вроде того, что ляпнул кучерявый Дмитро. Эти намеки пугали Мириам - и большинстве случаев даже не хватало силы воли на то, чтобы дойти до комнаты брата и постучаться. А когда португалка все же совершала форменное насилие над собой и выполняла эту нехитрую операцию - после чего стандартно оказывалось, что брата в комнате нет - девушка малодушно радовалась. Тому, что объяснение откладывается на неопределенный срок.

Но в этот раз, подходя к двери в комнату Джильди, Мимми точно знала, что он на сей раз там, нигде не бродит. Спинным мозгом чувствовала, копчиком - да всем, чем угодно. Чувствовала, и все тут. Тор-Тор ошивался рядом, нетерпеливо бился хозяйке лобастой башкой в колено - никак не мог понять, чего же она вдруг замерла и с места не двигается. А у Мириам словно ноги примерзли к полу, и захочешь - не шагнешь... Наконец, в десятый раз сказав себе, что надо, хватит раскисать и быть тряпкой, Мимми сделала последние два шага, на мгновение замерла с поднятой рукой - и постучала. После чего уронила руку вдоль туловища, шагнула назад, едва не споткнувшись о Тор-Тора, и принялась, не откладывая в долгий ящик, жалеть о том, что сделала...

Это определенно была какая-то болезнь. Или хуже того - мания. Да, именно мания. Каждый раз, когда Мишель встречалась с Джильди, ей было все сложнее и сложнее заставить себя распрощаться с португальцем. Пусть даже и совсем на чуть-чуть. Бразильянка раз за разом усиленно напоминала самой себе, что любимый без нее никуда не денется - и потихоньку начинала уже опасаться, что Рейс от такого внимания начнет подозревать ее черт знает в чем и попытается разорвать дистанцию. Но нет, парень пока героически держался.
Даже и сегодня. Диас хватило отчаянной наглости ворваться к нему в комнату, считай, без стука - не выгнал. Смущенно улыбнулся в ответ на ее замечание про очки и послушно снял этот ужас. Очки португальца Мишель ненавидела. Что-то они такое делали с его лицом, бразильянка сама для себя еще толком не определила, что именно - но как-то неуловимо его меняли, чем просто выбешивали Диас. Но претензии, понятное дело, были только к очкам, и самого Рейса никак не затрагивали.
Сейчас Мишель просто блаженствовала, свернувшись клубочком в объятиях Джильди. С португальцем можно было просто молчать, и его никогда не утомляло это молчание, он не изъявлял желания прервать его или избавиться от молчащей девушки - за это бразильянка ценила своего любимого еще больше. Когда ей хотелось слышать его голос - она спешно придумывала тему для разговора, когда хотелось просто чувствовать, что Джильди рядом - молчала, прижимаясь к нему. И сейчас они тоже молчали - когда тишину вдруг нарушил стук в дверь.
Диас недовольно вскинула голову - и на ее лице отразилось желание убить ту заразу, которой вздумалось разгуливать по коридорам и колотить в двери. Вот честное слово, так бы и убила...
- Пойдешь открывать? Или притворишься, что тебя нет? - шепотом спросила Мишель, глядя на Джильди. Очень хотелось, чтобы он не открывал дверь - слишком уж уютно было бразильянке, слишком уж удобно ее голова покоилась на его плече...

Джильди в этот день можно было застать в его комнате - редкое, между прочим, явление. Португалец там отлавливал разбегающееся в разные стороны вдохновение - а народ беззастенчиво пользовался присутствием Рейса в комнате.

Сначала пришла Мишель. Ворвалась подобно шквалу, сносящему все на своем пути. Причем нельзя сказать, что девушка не постучалась - просто появилась в комнате Рейса почти одновременно с собственным стуком. И с порога заявила, что ненавидит очки португальца. Ну что ей было возражать? Рейс и сам их ненавидел, они до сих пор были для него настолько непривычны, что даже жить мешали. Поэтому в ответ на слова Мишель Джильди только улыбнулся и снял очки. А дальше - девушка подошла вплотную, и, как всегда, не обнять ее было невозможно. Про какое бы то ни было вдохновение пришлось позабыть - впрочем, португалец был совершенно не против. Ради близости любимой девушки отказаться от еще даже не задуманных стихов - это ведь и не жертва вовсе...

Как оказалось, вечер встреч на сегодня не закончился. В дверь постучали - и Мишель, до того так уютно устроившаяся на плече португальца, дернулась, как от удара током. И на лице бразильянки вполне отчетливо написалось, что, по ее мнению, нужно сделать с теми, кто ходит и в совершенно неподходящие моменты стучится в двери... Рейс не смог сдержать улыбки, наблюдая четко отпечатавшуюся на лице девушки досаду. И даже ее понимал - самому сейчас не хотелось вставать, куда-то идти и зачем-то с кем-то разговаривать...

- Я постараюсь уложиться в две минуты, - пообещал Джильди, нехотя разжимая объятия. - Две минуты - это ведь не очень долгий срок? Ты меня дождешься? - поинтересовался португалец, целуя Мишель в висок. Затем встал, подошел к двери и распахнул ее. Лихо стоявшей за дверью девушки было до боли знакомым, в мгновение ока растревожило память - но в первый миг связать ее образ с Линь Ян Шо не вышло. И лишь после этого волной нахлынули воспоминания...
- До слез знакомый образ! - удивленно воскликнул Рейс. Целая головоломка до сих пор еще не складывалась, но факт оставался фактом: перед Джильди стояла Мириам. - Мимми! - и, одним легким движением подняв худенькую сестричку на руки, Джильди закружил ее по комнате. - Как ты здесь, Мимми, откуда?

Боялась. Стояла и ужасно боялась. Казалось, дверь открывается бесконечно долго... и вот. Наконец - Мириам стояла лицом к лицу со своим братом. Ну... конечно, изменился, столько ведь времени прошло. Но все равно узнала, с первого взгляда - и теперь мучительно ждала, узнает ли он ее. Время, издеваясь, словно замедлилось в сотни раз - но Мимми видела, что ее лицо брат не забыл, только не может понять, откуда помнит его - и брови Джильди так знакомо сошлись к переносице, перерезая лоб вертикальной складкой. А потом - она увидела это на его лице, будто яркую вспышку - он вспомнил.

- Уронишь, балбес! - испуганно вскрикнула Мириам, обеими руками сжимая плечи брата. А вдруг и правда - уронит? Хотя Мимми была не такая уж и тяжелая, чтобы ее прямо удержать было невозможно... Испуганным воплям сестры Джильди все же внял, поставил ее на пол. Вот тут-то девушка его и обняла - крепко-крепко. Чтобы больше не сбежал, второй раз нестись за ним по всему свету как-то не хочется...

- А я тут за тобой, балбесом! - сообщила Мириам, старательно пытаясь рассердиться на брата - и обнаруживая, что ничего у нее не выходит. - Не смей больше пропадать, слышишь? Тебя искать - это, между прочим, процесс страшно трудоемкий! Ой, а это кто? - только сейчас Мимми заметила темноволосую смуглую девушку с колючим взглядом. И мигом пересохло в горле - так это она и есть, та самая, о которой проговорился кудрявый Дмитро? Та, которая, по слухам, завладела сердцем ее брата?...

- Ну, только если две минуты... - согласилась Мишель, неохотно отпуская Джильди и ежась от того, как без него вмиг стало прохладней. Да и на две минуты бы не отпустила, если бы могла... даже и на минуту, наверное, не отпустила бы...
Лицо стоявшей за дверью девушки было абсолютно незнакомо бразильянке - но явно что-то говорило Джильди, Диас поняла это по тому, как он напрягся и несколько неестественно замер на пороге. А потом вдруг обнял эту девчонку на руки - и Мишель поняла, что нет, двумя минутами дело не ограничится...
Одновременно с этим стало больно - казалось по всему миру Диас, заботливо собранному из осколков и мелких кусочков, протянулась длинная глубокая трещина. Мимолетным знакомым так не радуются. Эта девушка явно значит для Джильди очень много... больше, чем Мишель? Бразильянка поднялась с циновки и сжала кулаки - так, что ногти впились в ладони. Нет, неправда. Неправда. Диас отказывалась верить, что Джильди может ее бросить - вопреки всему увиденному, вопреки всем фактам, просто отказывалась...
- Ты ее знаешь? - спросила бразильянка, подходя к Джильди и касаясь ладонью его плеча. - Это твоя знакомая? Или... может, родственница? - отчаянно ухватилась Мишель за версию, которая при всей своей фантастичности позволяла оправдать такое поведение любимого человека, позволяла верить, что Диас не окажется забытой и брошенной... Пожалуйста, пожалуйста, умоляла бразильянка неизвестно кого, как бы невероятно это ни было, пусть окажется, что это - его родственница...

Как обычно. Мимми принялась кричать и утверждать, что он ее уронит - сестренка всегда боялась высоты, пусть даже для других людей это высотой толком не считалось. Джильди, улыбаясь, послушно опустил сестру на пол. Значит, за ним дошла? Вот оно как... Невероятным образом разыскала и приехала... Португалец обнял сестренку в ответ - и тут только вспомнил, что все это происходит на глазах у Мишель.

Сразу навалилось какое-то тяжелое, гнетущее чувство - как будто он невольно предал эту девушку... Да и вообще, температура в комнате такое чувство что стремительно падала, стремясь к нулю. К абсолютному нулю, который по Кельвину. Мишель явно питала враждебные чувства к Мириам - но это было объяснимо. А вот Мириам тоже почему-то невзлюбила Мишель с первого взгляда, глядела с подозрением... Только бы не вздумали поссориться - разорваться между ними Рейс не сможет...

- Родственница, - кивнул Джильди, обнимая Мишель за талию. - Познакомься, это Мириам, моя единокровная сестра. Мимми, не делай такие испуганные глаза. Это Мишель - скажи, Мимми, должен ли я объяснять тебе, какое место Мишель занимает в моей жизни? - надеялся, что не должен. Потому что тусклым и бесцветным "Я ее люблю" этого не выразить, а любые слова, даже самые выразительные и прекрасные, будут лишь жалки подобием чувств, грубым слепком с реальности...

- Должен! - жестко сказала Мимми, с неприязнью разглядывая эту самую Мишель. И откуда она, черт ее побери, только взялась? Значит, правду кудрявый Дмитро ляпнул... Значит, вот она какая - разлучница... Мириам так яростно взглянула на обвившуюся вокруг талии брюнетистой девушки руку брата - Джильди от такого взгляда, уж наверное, полагалось бы от такого взгляда обжечься и руку отдернуть. Но нет, не сработало - ничего подобного, брат по-прежнему спокойно обнимал свою... девушку...

Мимми сделала несколько неспешных шажков, словно обходя Мишель по периметру. Ишь, а у ней глаза-то колючие, небось стерва еще та... Хотя фигура у нее была вполне себе достойная, да и вообще девушка выглядела очень даже симпатичной, хорошенькой... Мириам ощутила болезненный укол ревности.

- Ты только глянь, как она на меня смотрит, - португалка пустила в ход свое самое смертоносное оружие - язык. - Ишь, так и пожирает глазами. Что, злее девчонки во всем монастыре не было, это ты себе самую-самую злобную выбрал? Эй, красавица! - потребовала Мириам. - А ну-ка высунь язычок, я посмотрю, он у тебя случаем не раздвоенный? Брата ты мне не отравишь?

Слова Джильди принесли невероятное облегчение. Даже если он солгал - это была именно та самая ложь, которую Мишель сейчас так жаждала услышать, которой она так готова была поверить. А уж от прикосновения руки португальца к ее талии девушка и вовсе растаяла. И верила, безоговорочно верила... Обычно Диас не относилась к незнакомым людям приветливо, но для сестры любимого бразильянка была готова сделать исключение.
А вот Мириам идти на контакт явно не собиралась. И Мишель смутно ощущала, что ее ненавидят. За что? Бразильянка в недоумении вглядывалась в Мириам, пытаясь понять, что же она такого успела сделать. Неужели сестра Джильди из тех девушек, которых легко оскорбить одним неправильным, по их мнению, взглядом?
Да нет, не похоже. Дело, видимо, в том - что Мишель просто оказалась рядом с Джильди. И в этом вся ее вина - в том, что она смогла отвоевать для себя место в сердце португальца. Диас накрыла своей ладонью пальцы Рейса, по-прежнему лежавшие на ее талии, закусила губу - и мысленно пообещала себе, что не поссорится с Мириам, ни за что. Джильди явно любит сестру, ему будет наверняка неприятно, если они с Мишель поссорятся, неприятно и больно...
- Нет, не раздвоенный. Я гибрид змеи и хомяка, яд у меня в защечных мешках, - не удержавшись, огрызнулась Диас. Но тут же спохватилась и натянула на лицо максимально приветливую улыбку. - А Джильди мне никогда о тебе не рассказывал... Что же ты молчал, как партизан? - укоризненно спросила Мишель, поворачиваясь к любимому. Хотя сердиться на него, конечно, было невозможно...

Нет, только не это - девушки, кажется, вздумали поссориться. Мириам рванула в атаку практически с порога, сверля Мишель недружелюбным взглядом и отпуская нелестные замечания. Мишель принялась было отвечать ей в том же духе - но, словно одернув себя, перешла на гораздо более приветливый тон и вообще всем своим видом пыталась показать, что не желает ссориться с Мириам. Улучив мгновение, когда Мимми отвернулась, оглядывая комнату, Джильди обхватил Мишель обеими руками и поцеловал в затылок. Чудесная девушка, потрясающая - сразу поняла, что, если начать разрывать Рейса на две половинки, ничего хорошего не выйдет, и теперь старается избежать конфликта...

- Мимми, в кого ты сделалась такая неприветливая? - миролюбиво спросил Джильди, подходя к сестре. - Что с тобой случилось? Пожалуйста, давай не будем ругаться в первые же пять минут встречи, умоляю тебя... Расскажи лучше, как ты добралась до Линь Ян Шо? И как тебе здесь, нравится? - Рейс взял сестру за руки, ласково глядя нее. Очень хотелось, чтобы Мимми успокоилась и перестала пытаться устроить скандал...

Ну, эта черноволосая Мишель, хоть и взяла сперва агрессивный тон, быстренько исправилась. И даже искусственную улыбочку на лице разместила. Такую приторно-сладкую, у самой, наверное, зубы ломило от этой сладости, и не совсем умелую. Мириам демонстративно отвернулась от Мишель и принялась оглядывать комнату брата. Так вот где он живет, чувствуется в том, как и где лежит каждая вещь...

За спиной явно происходило какое-то движение, португалка чувствовала это лопатками. Заподозрив неладное, обернулась - перед ней уже стоял Джильди. Мириам так и застыла, зачарованно глядя на брата. Когда он последний раз вот так ласково смотрел на нее и держал за руки? Ой... давно уже. Мимми даже начала было смягчаться - но в конечном итоге все равно не позволила себе прогнуться.

- Ничего не скажу, пока вот она не уйдет, - категорично заявила Мириам, показывая на Мишель пальцем. - Я ее не знаю. Не имею ни малейшего желания говорить о нас... о себе при ней. Пусть уйдет, тогда нормально побеседуем.

Мириам явно никаких попыток к примирению не признавала. Вон, даже отвернулась и нос задрала. Зато Джильди моментально воспользовался тем, что взгляд сестры направлен совершенно в другую сторону - быстрые объятия и торопливый, жадный поцелуй в затылок явно были безмолвным ''спасибо''. Диас вздрогнула и на мгновение закрыла глаза. За это она любила португальца еще больше - за неожиданные, краткие вспышки страсти, каждый раз застававшие Мишель врасплох - и оставлявшие ее оглушенной и совершенно счастливой - как сейчас.
Ну не рассказывал про сестру - и пусть не рассказывал. Черт с ней, судя по тому, как она тут кобенится - хвастаться родством с ней не стоит. Мишель подняла руку и коснулась кончиками пальцев своего затылка - там, под волосами, девушка до сих пор еще ощущала на коже прикосновение губ Джильди, жар его дыхания... Пребывала бразильянка в великолепном настроении. И была уверена в том, что уж такой-то настрой Мириам ей никак не собьет...
Как оказалось, зря была уверена. Мириам, видимо, собралась выдавить бразильянку из жизни своего брата. Мишель едва не задохнулась от такой несправедливости. Ах ты...
- Мне уйти? - вопросительно посмотрев на любимого, Диас сделала движение в сторону двери. В конце концов, это жизнь Джильди, почему Мириам пытается решать все за него? Мишель не уйдет, пока не услышит, как Джильди попросит ее уйти. Точка.

Мириам, Мириам, что же ты делаешь, зачем?... Впрочем, Джильди примерно понимал, что происходит - еще в Португалии у Мимми проявлялись подобные замашки, а за прошедшие годы достигли апогея. У сестры стало совершенно кошачье сознание, ровно как у ее пушистого питомца, что отирался сейчас у порога. ''Мое, никому не отдам'' - это для Мимми стало главным жизненным принципом. По меньшей мере, в отношении брата... Джильди оглянулся на Мишель, двинувшуюся было к двери, и покачал головой. Нет, любимая, уходить не нужно. Ты же теперь часть моей жизни, очень важная, необходимая часть, ты имеешь право слышать все, что здесь будет сказано. Я сам пустил тебя в свою жизнь, сам дал тебе это право... Не уходи. Не нужно.

- Объясни мне, пожалуйста, Мимми, - Джильди взял сестру за плечи и легонько встряхнул, - чего ты хочешь добиться таким поведением? Не стоит так смотреть на Мишель, ты ей не командуешь. Если она хочет остаться - ты не можешь ее выгнать. И, прошу тебя, пойми наконец, - Джильди старательно подбирал слова, пытаясь сделать так, чтобы Мириам поняла - хоть что-то и подсказывало ему, что Мимми, скорее всего, не пожелает к нему прислушаться, - что я - не неодушевленный предмет, не твоя собственность, не нужно меня присваивать. Ты не можешь просто взять и вычеркнуть из моей жизни Мишель из-за того, что тебе так хочется - потому что я люблю Мишель, я от нее ни за что не откажусь. И, Мимми, если ты желаешь, чтобы я считался с твоими чувствами - принимай, пожалуйста, во внимание мои чувства, - кажется, бесполезно, она его не слышала, не хотела слышать...

Встряхнул, как мешок с картошкой. Мириам уже начала злиться - какого черта, в самом деле? Прийти и застать у брата какую-то непонятную девицу, предъявляющую на него претензии! Да еще и брат ей в этом не препятствовал, а вроде как даже с ней соглашался, это уже вообще из ряда вон...

- Я не знаю эту твою Мишель, - огрызнулась Мириам. - Не знаю и знать не хочу... Пусть она уйдет - или уйду я, - решительно заявила португалка. Не хотелось предъявлять брату подобных ультиматумов, очень не хотелось - но что же поделаешь, если он сам ее вынуждает. Обсуждать семейные дела в обществе посторонней девицы Мимми совершенно не желала. Кто эта Мишель для Джильди? Да, считай, никто, случайно подвернувшаяся девка, непонятно как вообще ухитрившаяся находиться рядом с ее братом.

- Кто она тебе? - выдвинула главный свой аргумент Мириам, коротким движением подбородка указывая на Мишель. - Она же тебе не жена! И не имеет никакого отношения к нашей семье, как бы ты к ней не относился! Так что я не хочу и не буду говорить при ней. Пусть она выйдет, - да, Мимми уперлась. Упрямства ей было не занимать - там, где его обычно не хватало брату. Странно, какие-то они с Джильди совсем разные, почти во всем, даже и не верится, что брат и сестра...

Неизвестно уж, кто как - а вот Мишель чувствовала себя ну совершенно некомфортно. Конечно, было приятно, что Джильди так за нее вступается, но становиться предметом ссоры между любимым и его сестрой бразильянке совершенно не хотелось. Между тем, именно это пока и происходило - и Диас потихонечку начинала ощущать себя глобальной такой гадиной. Которая едва ли не ломает любимому жизнь из-за эгоистичного желания оставаться рядом с ним вопреки вообще всему - хотя Мириам, кажется, делала то же самое и в итоге они сейчас парня просто-напросто порвут...
Мишель, мягко ступая, приблизилась к Джильди, осторожно положила свои ладони ему на локти, прижалась к его спине - и прошептала, приподнявшись на цыпочки: - Может, я все-таки и вправду пойду? Ну, чтобы вам не мешать...
Будь на месте Мириам другая женщина - Диас бы так легко не сдалась, ни за что на свете. Но эта... сестра ведь, все-таки... И сейчас бразильянка честно была готова уйти, оставить Джильди и Мириам вдвоем, хотя все внутри все кричало, умоляя этого не делать. Сейчас Мишель, словно приговора, ждала одного-единственного слова любимого - того жестокого слова, которое он все отказывался произносить, несмотря на многочисленные требования сестры...