День Рождения

Вернувшись в дом Конгов, итальянка поднялась к себе, предвкушая момент, когда она сможет снять это кимоно и вновь одеть свои удобные брюки и рубашку-платье, неизменно голубоватого оттенка. Только вот в комнате ее ждал сюрприз: наикрасивейший букет роз и бархатная коробочка, которые обычно используют под украшения. Итальянка еще раз выглянула в коридор, прикидывая, не ошиблась ли она случайно комнатой, но вещи вроде бы были тут ее, да и комната та самая и в том самом коридоре. Мистика. Дани присела на край кровати, беря коробочку в руки. В ней было кольцо. Необычное, но очень красивое, но она не решилась его одеть. Просто сидела и смотрела на него как баран на новые ворота… Наверное, стоит спросить у Чина, или кого-нибудь из слуг, не ошибка ли это, потому как итальянка совершенно не могла понять с чего вдруг в ее комнате было взяться такой красоте, ну не за хамство в адрес Каи… Только вот сначала одеться во что-нибудь более удобное и просторное. Облегченно вздохнув, когда на ней вновь оказался знакомый костюм, который был любезно выстиран и выглажен. Выйдя из своей комнаты, девушка направилась в сторону того самого балкона, ведь недалеко от него находилась комната ее жениха. На пару мгновений остановившись перед дверью, девушка чуть взволнованно вздохнула, а затем постучала о дверной косяк. И как она, глупая, собирается спрашивать у него. «Милый, ты знаешь, кажется слуги случайно принесли в мою комнату цветы и бархатную коробочку с кольцом. Мне как-то не очень удобно им об этом говорить. Скажи сам, пожалуйста, а?» Бредово… Но, была - не была.

Чин стоял у окна и думал. Все, что он рассчитывал, было основано на смутных догадках и подозрениях, и Каи могла поступить по-другому. Да, у неё оставался шанс выйти на пат в этой партии, если она поступит не так, как от неё ожидают. Тогда все останется так, как есть – он не будет мстить, застольной беседы вполне достаточно. Момент, в котором в кои-то веки что-то зависит от свободной воли, в данном случае от воли супруги Чжоу Кима. Чин оставался в кимоно, только снял хаори и отвязал с пояса меч. Японская одежда удобной по-прежнему не казалась, но так нужно. За окном темнело. Зимний бесснежный сад наполнялся тенями, среди которых было все сложнее рассмотреть хоть что-нибудь, находившееся в стороне от освещенной фонарями дорожки. Скоро нужно спуститься к ужину. Есть совершенно не хотелось, но семейные традиции следовало соблюдать. Чин зажег ещё один светильник, поставив его на подоконник, и вновь встал у окна, вглядываясь в появляющиеся на небе звезды. Так тоже нужно. Пока на уровне интуитивных догадок, но они все более странно походили на уверенность.

В коридоре раздались шаги, тихие и робкие. Чин понял, что это – Дани, опять же почувствовал. До недавнего момента ученик ирбиса не доверял своей интуиции, гордо считая, что является одним из немногих в Линь Ян Шо, кто не владеет даром прорицания. Но и его настигла эта способность, так что теперь нужно просто её развивать, чувствуя, слушая, замечая и доверяя. Для Чина это было сложно – он, как маг Земли, привык доверять дому, что можно увидеть, или уверенно почувствовать, а не домыслам и интуиции. Вот и сейчас, хоть он и чувствовал, что пришла именно Дани, не решился положиться на это ощущение.

- Войдите, - сказал он, оборачиваясь к двери.

Послышался голос Чина, приглашающий войти. Это было так странно – девушка ни разу еще не спрашивала разрешения войти к нему в комнату. Ну, во всяком случае, в Линь Ян Шо, а тут она была всего раз, и то в зверином облике. А сейчас так вообще пришла, по ее мнению, по довольно щепетильному вопросу. Осторожно открыв дверь, Дани неуверенно заглянула внутрь, робко улыбнувшись возлюбленному. Чин выглядел очень задумчиво, поэтому итальянка решила, что помешала ему сейчас, отчего ей стало еще более неловко.

- Прости, что отвлекаю… - неуверенно начала девушка, сделав шаг внутрь и прикрыв за собой дверь, - Там это… - Дани отчего-то сейчас окончательно засмущалась. – Я тут гость, мне очень неловко… Кажется, слуги перепутали комнату, вот…

Девушка выглядела немного растрепанной и безумно смущенной, будто бы ей лет четырнадцать и кто-то задал ей вопрос: «Откуда берутся дети?» - и попросил расписать во всех подробностях. Вообще, в доме родителей Чина Даниэла сама себя не узнавала: стала кроткой, тихой, спокойной и то и дело смущается по поводу и без. На скулах итальянки проступил легкий румянец, а губы дрогнули в немного рассеянной и растерянной улыбке. Смущенный взгляд из-под полуопущенных ресниц и растрепавшиеся волосы дополняли этот образ маленькой смущенной девочки.

Интуиция не обманула и на этот раз, и в комнату действительно зашла Дани. Только вела она себя как-то странно, будто сейчас его боялась. Мало того, что извинилась за то, что отвлекла его от ничегонеделания, так ещё и боится о чем-то прямо спросить. Чин считал, что их с Дани отношения давно находятся на том этапе, когда ей уже поздно его стесняться или тем более бояться. Что же такого могло оказаться в её комнате, что могло так смутить итальянку? Цветы и подарок там лежали, конечно, по распоряжению самого Чина, но неужели это могло её так шокировать? Как-то не верилось, Дани не производила впечатление женщины, не избалованной мужским вниманием. Ученик ирбиса подошел к девушке и обхватил её за плечи, глядя в глаза.

- Что такое? – чуть удивленно улыбнулся Чин. – В этом доме слуги ничего не путают, - уверенно добавил он. – Что-то случилось?

Сейчас Дани была похожа на напуганного ребенка. Это было по-своему мило и трогательно, только ученик ирбиса не мог понять причину подобного состояния возлюбленной. Может быть, в комнате действительно произошло что-то ужасное, например, Каи умудрилась что-то устроить? Тем не менее, все свои предположения Чин пока благоразумно оставил при себе, надеясь, что Дани сама расскажет, что же её так смутило.

Слуги ничего не путают… Может тогда она перепутала комнаты? Да нет, вроде бы в ней лежали ее личные вещи, да и переоделась она в свою одежду-то… В голову закралась мысль, что это, должно быть, это действительно предназначалось ей, но там не было ни записки, ничего. Да и Чин подарками ее никогда не баловал, да она и не настаивала, собственно говоря. Для девушки самым лучшим подарком, с тех пор как она стала жить в Линь Ян Шо, стало время наедине с возлюбленным, а подарки были совершенно лишними, ведь большего, чем у нее было для счастливой жизни в монастыре, нужно не было. Да и если бы было надо, от она всегда могла сама себе это обеспечить – спасибо папе, ведь благодаря его деньгам девушка могла баловать себя практически чем угодно. Правда сейчас, когда она практически не пользуется своей карточкой и очень редко тратит с нее деньги, Дани сделала одну умную штуку – теперь ей капают проценты, а также папины ежемесячные отчисления на ее счет. А вот подарки… В общем, она разучилась, кажется, их получать, хотя раньше от них отбоя не было порой.

- Нет, наверное, - вот сейчас-то девушка смутилась еще сильнее, поэтому старалась как можно внимательнее изучить свою обувь, - там откуда-то взялись цветы и коробочка из-под украшений… - правильно, Чину не за чем знать, что она из-за любопытства открыла эту самую коробочку, - и это точно не мое… И никакой записки, потому я и подумала. Может, кто-то из ухажеров Ли ошибся комнатой? – неожиданная догадка пришла в голову сама собой. Но тем было приятнее и спокойнее осознавать, что все же она еще способна на мыслительные процессы.

Чин усмехнулся, крепче обнимая девушку за плечи. Дани действительно смутили цветы и подарок. На самом деле, это было в упрек ему – он не баловал итальянку подобными знаками внимания, и сегодняшнее исключение было связано с Днем рождения девушки. С сегодняшнего дня и до весны наступал короткий промежуток времени, когда они оказывались ровесниками. Дату рождения Дани Чин узнал почти случайно, заглянув в паспорт итальянки, когда они брали билеты на рейс в Рим. Больше ничего полезного для себя маг там не узнал, да и достаточно доверял девушке, чтобы не пытаться подобным образом узнать о её семейном положении.

- Это точно твое, - сказал Чин, продолжая улыбаться. – С Днем рожденья, милая.

Он обхватил девушку пальцами за подбородок и склонился к ней, целуя в губы. При этом ученик ирбиса довольно прищурился – в родительском доме им доводилось оставаться наедине ещё реже, чем в монастыре, а за нарушение традиций в Линь Ян Шо ирбис спросит с него, а здесь спросят с него, но плохо подумают о Дани, так что нужно ещё лучше себя контролировать. Сейчас итальянка была одета в то же, в чем обычно ходила в монастыре, и от этого рядом с ней становилось ещё более уютно. Дани ослепительно-прекрасна и в чипао, и в кимоно, но в обычной монастырской одежде она ещё более своя, родная, такая, какой он привык её видеть.

- А ухажеры Ли в её комнату не ходят, - сказал Чин, нехотя отрываясь от губ девушки. – Родители за ней очень строго следят.

Итальянка чувствовала себя полнейшей дуррой, потому как вообще ничего не понимала. Но Чин так ослепительно усмехнулся, что у девушки аж колени подогнулись. Ее, только ее. Навсегда…

- Как день рождение? Какое день рождение? – удивленно произнесла Дани, хлопая ресничками в полнейшем недоумении. У нее ведь день рождение после нового года. Точнее через две недели, а тут прошло всего-то ничего, пара дней… Только вот итальянка совершенно не учла, что праздновали они китайский новый год, который отмечается с первым циклом луны в январе, а не как в это во всем мире 1 января. А еще откуда Чин узнал о ее дне рождении? Аи рассказала? Да нет, вряд ли, а сама итальянка никогда ему не говорила – не спрашивал, просто, а не то, чтобы она держала это в секрете…- А откуда ты… - но договорить что-либо она просто не успела, поскольку Чин ей не позволил тратить время на пустые разговоры, когда они неожиданно остались наедине. Нет, ни о чем большем, кроме поцелуя речи и быть не могло, но даже это было достаточно, чтобы она хоть время перестала задавать глупые вопросы.

- Я вообще-то не совсем то имела в виду… - в очередной раз смутившись, произнесла девушка, не открывая глаз и наслаждаясь послевкусием его поцелуя, но мысли вновь возвращались в свое русло, - Чин, мне очень приятно твое внимание, но ты немного ошибся… У меня день рождения чуть больше, чем через неделю должен быть, поэтому не откажусь от еще одного подарка, - Дани теперь уже хитро прищурилась, целуя своего ласкового тигра с более чем довольной улыбкой на губах. Девушки было до умопомрачения приятно его внимание к ее скромной (в последнее время ведь действительно так).

Теперь настала очередь Чина находиться в непонимании. После поцелуя думать получалось с трудом, но, тем не менее, он был уверен, что день рождения Дани сегодня, во всяком случае, сегодняшнее число совпадало с датой, указанной в паспорте итальянки. Но вот чего в Чине не было никогда – это неуверенности в себе, так что он разумно решил, что перепутала что-то именно Дани.

- Если ты так хочешь, я тебе подарю ещё один подарок чуть больше, чем через неделю. Но ответь мне сначала на сложный вопрос… Милая, какое сегодня число? – спросил он, хитро прищурившись.

Размеренная жизнь в монастыре часто заставляла забывать следить за календарем, так что, находясь в Линь Ян Шо, Чин не всегда мог с уверенностью сказать, какое сейчас число или день недели. Но после Нового года он ещё неплохо ориентировался во времени, да и дату приезда к родителям указывал однозначно. Приятно радовало то, что приехали они именно в назначенный день – вчера, восемнадцатого января. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы путем нехитрых математических вычислений понять, что сегодня будет именно девятнадцатое января, то есть день рождения Дани. Если, конечно, дата, указанная в её паспорте, совпадает с её реальной датой рождения. Дополнительную уверенность придавало и то, что родители тоже готовили на вечер какие-то подарки – возможно, Аи рассказала им о Дне рождения Даниэлы. В общем, прежде чем терзаться самыми невероятными догадками, Чин решил для разрешения возникшего коана дождаться ответа итальянки на, казалось бы, простой вопрос.

Ну вот, он заставляет ее краснеть и смущаться, будто бы она маленькая девочка. Ну что это такое, а? Какой-то мальчишка, из-за которого она постоянно краснеет. Нет, не какой-то, а самый любимый, самый замечательный, самый добрый и заботливые тигра на свете, который защитит, успокоит, приласкает и всенепременно смутит, заставив почувствовать себя маленькой девчонкой. А теперь еще, видимо, решил проверить ее на эрудированность.

- Пятое января, - честно ответила итальянка, соображая, что все же ошиблась – до ее дня рождения ровно две недели, а не полторы, как она сказала Чину. Хотя… Она все равно никогда не любила этот день. Только друзья любили праздновать, а она, даже выходя в свет, то есть в клуб, сидела за столиком, либо уходила к барной стойке и сидела там в гордом одиночестве. Друзья каждый год пытались развеселить, но все бесполезно. Ей просто хотелось остаться одной, но она не могла себе этого позволить – на людях было проще быть сильной, у нее появлялись дополнительные стимулы.

- Милый, любой девушке приятно, когда ей дарят подарки, но я уже на столько привыкла к их отсутствию, что этого, думаю, мне хватит еще на пару лет… - конечно, итальянка сейчас говорила серьезно, хоть и понимала, что любой, даже самый маленький подарок приятен каждой девушке, вне зависимости от возраста. Но ей на столько не хотелось беспокоить возлюбленного подобным, ведь у него наверняка найдется чем заняться и без головной боли о том, что же ей подарить.

И, вроде, говорит на полном серьезе. Брови Чина удивленно взметнулись вверх, после чего ученик ирбиса рассмеялся, глядя на Дани. Пятого января они ещё вовсю готовились к праздникам. Видимо, итальянка привыкла отмечать Новый Год по европейским традициям, а не по лунному календарю, как это принято в Поднебесной.

- Ты серьезно так считаешь? – переспросил Чин, продолжая смеяться. – Сегодня уже девятнадцатое января, пятого мы ещё готовились к Новому году. Так что с Днем Рожденья, милая, - он крепко обнял девушку, касаясь губами её виска, но с трудом справляясь со смехом. – Ты – чудо, Дани. Давай повесим в твоей комнате календарь, чтобы ты не перепутала дату свадьбы?

На самом деле, происходящее Чину даже нравилось – он вновь получил возможность убедиться, что без него Дани пропадет, следовательно, его внимание будет для неё нелишним. Видела бы эту сцену Каи – бедная супруга Чжоу Кима и не знала, что для того, чтобы выставить итальянку в невыгодном свете, вовсе не нужны все эти хитрости с оби, достаточно было просто поинтересоваться, какой сегодня день. Но кто мог подумать, что Дани умудрится забыть о своем собственном Дне Рождения, запутавшись в датах? Хорошо ещё, что в этом можно разобраться до ужина, а не в тот момент, когда подарки будут дарить родители.

Какое-то время итальянка просто смотрела на все это безобразие в виде смеющегося над ней Чина. Брови начали сходиться на переносице, а в чертах лица появился хищный оскал – явный свидетель того, что девушка бесится и негодует. Вот она совершенно не видела ничего смешного. Ни капли! Наверное, в любом другом месте она бы сама над собой посмеялась, если бы только знала в чем дело, но реакция Чина на ее слова была обидна – что она такого сделала, что так его рассмешило. Ах дата?! Стоп! Как это пятого января они готовились к новому году? Как так? На несколько секунд Даниэла просто зависла, постепенно собирая кусочки мозаики в голове. Так вот почему поздравление с новым годом от папы и братьев пришло так рано… Девушка только сейчас вспомнила, что китайский новый год – особенный. А ведь в прошлом году она в это время уже почти год как путешествовала по стране, только вот бывала в больших городах, где традиционный новый год тоже празднуют. Черт! Но это не повод так над ней смеяться без объяснения причины! Она, в конце концов, тоже человек и может ошибиться. И запамятовать. И вообще…

- Засунь себе этот календарь знаешь куда? – итальянка сверкнула глазами, резко отстраняясь от возлюбленного.

Даниэла взбесилась из-за того, что он совершенно не может воспринимать ее серьезно. Ведь она – его будущая жена, ну разве можно вот так вот издеваться. Она же вообще не местная, чувствует себя тут чужой, еще эта чертова Каи нервы портит, а еще эти чертовы традиции.

- И зовут меня Даниэла, а эту кличку для собак можешь засунуть себе туда же, куда и свой календарь! – девушка развернулась и буквально выскочила из комнаты, как ошпаренная, в очередной раз убедившись в том, что день рождения – самый ужасный день в году и бубня себе под нос как она его ненавидит.

На самом деле, итальянку не столько смех Чина выбесил, сколько вся ситуация в целом – Каи на столько выбила ее из колеи, что сейчас Даниэла, потеряв старую закалку, во многом благодаря Чину, который не так уж и давно продавливал ей эмоциональный центр, заставив снять преграды с собственных эмоций. Вот она просто и не выдержала накала страстей. А от этого бесилась еще хлеще.

И вот уже ни тени стеснения, смущения, «извини, что отвлекла» и прочих неожиданных граней личности итальянки. Глубокий вдох, медленный выдох, при этом можно даже смотреть на захлопнувшуюся за девушкой дверь. Для того чтобы семейный скандал не перерос в масштабную катастрофу, психовать в нем должен кто-то один, и Чину точно не стоит орать в ответ, да так, чтобы вся семья была в курсе, что у него могут быть причины повысить на Дани голос. Ученик ирбиса сжал кулаки и стиснул челюсти, стараясь справиться с яростью, вызванной поведением итальянки. Она была не права. А если женщина не права, то что? Правильно, дать ей высказаться, немного подождать, а потом пойти и извиниться. Чин был горд, как может быть горд тигр, и это чувство тигриной гордости сейчас было особенно обострено после всего произошедшего, после всех этих выходок Каи, в преддверии того, что может произойти этой ночью, так что попытки Дани демонстрировать характер он считал абсолютно неуместными. Только вот находились они в доме его родителей, и итальянка, по сути, полностью зависела от него. Помимо гордости есть ещё и ответственность, если в Риме можно было развернуться и уехать делать глупости, здесь нельзя позволять себе подобного. Ещё один медленный вдох и такой же медленный выдох всенепременно через нос. Чин взял с комода свои четки, крепко сжав их в кулаке. Нужно пойти и во всем разобраться. Значит, собачья кличка. Хотелось рычать. Четки с размаху полетели на пол, благо семечки лотоса, в отличие от бусин, не так легко бьются. Сам нарвался, сам повез сюда Дани, хм, Даниэлу, сам решил жениться и много раз говорил, что от своих слов не отказывается. Чин медленно подошел к окну, за которым уже стемнело. Скоро нужно идти на ужин. Спускаться порознь, а за столом старательно игнорировать друг друга? И это перед свадьбой, что же будет потом? Уступает всегда тот, кто умнее. Чин быстрым шагом вышел из комнаты, закрыв за собой дверь, и пошел в сторону комнаты итальянки. Он надеялся, что убежала она именно туда. Не психовать, держать себя в руках, не сметь говорить лишнего. Эту мантру Чин повторял про себя до тех пор, пока не оказался у заветной двери. Он постучался и, не дожидаясь ответа, зашел в комнату – если итальянка захочет продолжить свой концерт, пусть его слушает хотя бы не весь дом.

- Даниэла, - подчеркнуто-холодно сказал Чин, – надеюсь, не помешал?

Девушка влетела в свою комнату как ошпаренная. При этом совершенно не понимая что же на нее так подействовало. Глупая, она просто глупая. Злость, пока она мчалась эти несколько секунд по коридору, осталась исключительно на себя. Чин не пришел следом, значит она его очень сильно обидела. Идиотка, дура! Нет, просто еще слишком маленькая…Итальянка чуть прикусила нижнюю губу, решая что же ей сейчас надо делать. Конечно же идти извиняться! Она даже вышла из своей комнаты и даже дошла до его комнаты и было занесла кулак, чтобы постучаться, как услышала глухой стук за дверью. Во взгляде появился страх, итальянка чуть дернулась, опуская руку вниз и еле-еле сдерживая слезы. Она сама виновата…

- Прости… - прошептала девушка, разворачиваясь и направляясь обратно к себе в комнату.

Им надо поговорить, ей надо извиниться, чтобы дать Чину понять, что он не при чем, это это она превратилась в истеричку, которая не способна стойчески выдержать нападки других женщин. Надо снова становиться сильной, а потом Чин опять скажет, что так нельзя и заставит прийти в себя, и так по кругу. Замкнутый круг… Девушка опустилась на пол около кровати, поджимая к себе колени и обхватывая их руками. А вдруг ин уже больше никогда не поддержит ее? Вдруг на ужине он извинится перед родителями и скажет, что свадьбы не будет. Да, наверное, это будет даже лучшим для него – зачем она ему сдалась такая? Он заслуживает того, чтобы быть счастливым, а она только и делает, что плачет, или разочаровывает его. День рождения – самый худший день в году. Но она примет это спокойно, ничем не выдаст расстройства, а потом вернется в комнату, соберет вещи и уйдет. До монастыря не дойдет, поэтому переночует в ближайшем отеле, а завтра обратно. Наверное…

Глаза щипало, и девушка была уже не в состоянии сдерживать слезы. Она так его любила, больше всего на свете, но каждый раз так разочаровывала и обижала… И ей было страшно представить, что теперь вот она снова окажется одна. И никому не нужна…

- Ну почему, почему я такая дурра? - Даниэла даже не заметила, как открылась, а потом закрылась дверь в ее комнату. Лишь холодный, совершенно чужой голос Чина вернул ее к реальности. Девушка постаралась вытереть рукавом слезы, но они, как назло, не хотели заканчиваться. А его голос. Да, он наверняка пришел сказать, что лучше им остановиться сейчас, пока не поломали друг другу жизнь. Но ему не надо ничего говорить. Она сама. – Прости. Я все понимаю, да, наверное так будет лучше… Для тебя. Ты заслуживаешь счастья, а твои родители наверняка все поймут. Через пять минут я уйду, не волнуйся, через черный ход, никто и не увидит… - девушка не посмела поднять на него взгляда, поэтому все это время смотрела куда угодно, только не на него. Говорить и так было безумно больно и тяжело, а слезы все никак не кончались…

Если какой-нибудь мужчина когда-нибудь умудрится понять женщину – ему нужно будет давать как минимум Нобелевскую премию. Если же он умудрится понять женщину, у которой приключилась истерика – его заслуги перед мирозданием и вовсе будут неоценимы. Тем не менее, Чину хватило ума понять, что Дани не сама предлагает расстаться, а почему-то ждет, что он пришел ей об этом объявить. А ещё она боится. Чин закрыл за собой дверь и молча подошел к девушке, садясь на пол возле неё. Он убрал с лица Дани прядь волос, заглядывая ей в глаза.

- Не говори глупостей, хорошо? – сказал он, после чего нежно коснулся губами лба Дани. – Почему ты решила, что мне может быть лучше без тебя, а? Что случилось, Даниэла? Ты устала, волнуешься, тебе плохо со мной, или что? Ну, хочешь, будем считать, что сегодня пятое января? – Чин чуть улыбнулся, крепко обнимая Дани за плечи. – Я никуда от тебя не уйду, если сама не захочешь, слышишь? Милая, я люблю тебя и никогда не отказываюсь от своих слов.

Чин уткнулся лицом в волосы девушки, крепче прижимая её к себе. Следов ярости не осталось, сейчас он просто хотел, чтобы Дани успокоилась и избавилась от глупых мыслей о бегстве после знакомства с родителями. Во-первых, она будет неоригинальна, а такого он любимой девушке позволить не мог, а во-вторых, он, конечно, безумно боялся её потерять. После всего, что они пережили вместе, невозможно всерьез обижаться на глупости и давать волю вспыльчивости. У Дани был тяжелый день, она наверняка устала, нужно привыкать с пониманием относиться к подобным порывам. Тем более что сейчас итальянка, кажется, сама испугалась произошедшего. Чин был уверен, что ни за что не отпустит сейчас Дани, не позволит ещё одной глупости встать на их пути к счастью.