Огонь-вода, любовь-земля, и слезы, слезы, слезы...

Темнота. Ни какой лучик не мог проникнуть через эту мглу. Темнее, чем в самую глухую безлунную ночку. А потом свет. Много света. Катара лежит на какой-то кровати, рядом с ней сидит Джильди. Заботливо ухаживает за ней, у нее, кажется, вывих левой ноги. А он что, мастер, да? Мастер-лекарь? А она и не знала, что ему и целительство не чуждо. Что же это, получается-то, а? Они так сильно похожи...

- Так, ну-ка, что здесь происходит, - внезапно раздается громогласное рычание Мишель. О, нет, вот кто сегодняшний лекарь. А ведь она-то лечит, о да; так вылечит, что ни в жизни больше не вспомнишь, что у тебя это когда-либо вообще болело.

- Девушке нужен покой, кому сказала, брысь! - Джильди наклоняется, что-то шепчет ей на ушко. Ничего не разобрать... Слишком громко бубнит Мишель. Сил нет сделать ей замечание, девушка лишь поворачивается к волчку, смотрит ему в глаза... Просит его повторить сказанное, но он поспешно встает и удаляется. За дверь. О, как тоскливо будет без него? Она что, влюблена в него? Постойте-постойте, но ведь у него есть Арлетта, то есть Мишель... Мишель - его жена? Точно-точно, как же она забыла-то...

- Ну, рассказывай давай, что ты там такое вытворяла, что лежишь теперь здесь бездыханной, словно из тебя всю кровь-воду выжали. Ну? Чего уставилась на дверь? Я со стеной говорю, что ли?

- А можно Джильди будет навещать меня, можно?

- Не Джильди, во-первых, а сифу Рейс; он мастер, имей к нему хоть какое-то уважение. А во-вторых, когда я разрешу, тогда и навестит тебя. А пока молча лежи, я тебе сейчас укол сделаю.

Вот мымра, а! Даже с любимым повидаться не дает. Стоп, так он все-таки мой любимый? Но ведь я люблю этого, как его звать-то... Влада? Человека-рысь? Хм, странно, я даже не помню как он выглядит... А, может, я никого не люблю? Нет, я чувствую, как мое сердце чаще бьется, когда я смотрю на него... О нет, Джильди, куда ты ушел? Не оставляй меня с этой мужеподобной...

- О, привет подруга, - послышался знакомый голос мастера Давенпорт, - а что это ты тут... а, вон оно что. И что с ней произошло? Да ты что! Во дает. Ну ладно, пойдем на улицу тогда, пусть одна тут лежит, не будем тревожить её.

Нет, не оставляйте меня одну! Позвольте Джильди войти, пусть рядом посидит. Позвольте!..

- Кстати, а где твои мелкие? На улице бегают? Да ты что, а я что-то не заметила. Такие классные ребятишки, будут с моими дружить, когда подрастут.

Дверь закрылась, голоса стихли. Никого. Снова эта пустота. Катара гипнотизировала взглядом дверь, в надежде на то, что Джильди не покинул её, не ушел. Дверь чуть-чуть отворилась, только вошел не Джильди, а кто-то другой...

- Что... Где Джильди? - пробормотала девушка, открыв глаза. Какое странное видение! Стоп, а она действительно в лазарете, только не говорите, что у неё вывих ноги...

Ну вот и довелось в кои-то веки - и дежурство в лазарете на себя примерить. Правда, для возможных пациентов это было далеко не лучшей новостью - среди мастеров Линь Ян Шо Рейса можно было смело считать одним из самых слабых врачевателей. Если даже не самым слабым. Потому как что-то такое учил, что-то такое применял и запоминал, за стенки черепной коробки какие-то отдельные факты благополучно зацепились, да там и осели - а вот упорядочить их все никак времени не находилось. Так и царил на эту тему в голове - легкий славный хаос, вернее, все же бесславный. Впрочем, на взгляд Джильди, любой, даже самый ужасный на вид хаос все же будет лучше звенящей и бессмысленной пустоты...

С Катарой же, как выяснилось, ничего бесконечно криминального не приключилось. Уж во всяком случае - ничего такого, с чем португалец не смог бы справиться своими, пусть и не самыми выдающимися в этом отношении, силами. Так - непривычная для организма разбалансировка чакр на фоне общей усталости, да вот и весь криминал, как говорится... В целом - наверное, можно было бы и на самотек все пустить, и само бы там все прекрасно выровнялось, без постороннего вмешательства - но Рейс предпочел все же "притушить" непривычно яркую для Катары Манипуру. Глубоко в манипуляции с энергией забираться не стал - но вот огненная чакра достаточно своенравная и в чем-то даже буйная, вот ее в свободное плавание точно выпускать нельзя... А там - уже оставалось только дождаться, когда Катара очнется. Чтобы лишний раз удостовериться, не упустил ли чего - как во врачебном плане, так и в воспитательном.

Заслышав голос из соседней комнаты - Джильди однозначно счел это сигналом к тому, чтобы прекращать свои попытки все же осознать систему хранения вещей в лазарете. Это явно нужно выспрашивать у кого-то знающего, а пока - можно только на ощупь продвигаться, словно слепому... Как оказалось, португальцу не послышалось, Катара в соседней комнате действительно пришла в себя - и, по каким-то своим дурацким соображениям не дойдя до циновки несколько шагов, Рейс прохладно и вежливо поинтересовался: - Как себя чувствуешь? Ничего не болит?...

А Джильди как ни в чем не бывало шел к ней, к Катаре, только дверь была закрыта и вообще появился он совсем с другой стороны... Позвольте, а Мишель и Арлетты нет? И этих... мелких. Но ведь она точно слышала голоса и даже видела Мишель! И говорила та вроде бы как настоящая Мишель... Нет, это был лишь сон. У неё нет никакого вывиха ноги, да и вообще вроде бы не болит нога. Но почему-то сил не хватало даже на то, чтобы банально подняться с койки. Она что, марафон пробежала? Нет, ну правда, что же с ней случилось такое?

Вроде ничего критичного, лишь общая слабость в теле, только и всего. Просто Катара не любила быть слабой и беспомощной, она самоотверженно помогала другим даже тогда, когда сама валилась с ног. Да взять хотя бы тот вечер в Румынии... Но зачем вспоминать прошлое, тем более такое темное прошлое, на то он и прошлое... Надо жить настоящим и будущим. И проблем тогда никаких и не будет, точно вам говорю...

Но! Если Катара сейчас скажет, что все в порядке, тогда Джильди уйдет и она будет тут лежать еще не пойми сколько часов. Ну, подумаешь, выспится и пойдет дальше по своим делам, но нет, дело не в этом! Катаре вдруг ни за что не хотелось отпускать волчика. Хотя бы раз в жизни кто-то должен о тебе позаботиться, правда? Не всех же самоотверженно выручать, плевав на свою слабость, сон, здоровье... Ей Луна предоставила прекрасную возможность - два в одном! - уединенный вечер, точнее еще пока день, с Джильди, плюс возможность побыть для кого-то предметом заботы и ухаживаний. Наверное, каждая девушка только и мечтает о таком. А Катара привыкла все сама делать. Вот, не до мечтаний как-то было, знаете ли, не до мечтаний...

Поэтому, девушка не сразу ответила. Какое-то время молчала, просекала фишку, так сказать. Совсем обнаглела? Решила воспользоваться добросердечностью волчика? Вините-не вините - ваше дело, а дело Катары пользоваться случаем.

Соврать? Самое страшное и почти недостижимое для такой честной девушки, как Катара. Но что же сказать? Что-нибудь, помимо "все в порядке, можешь уходить". Охх...

- Джильди, это ты? - Катаре вдруг вспомнилась та игра в деревне с этим... Коншиным, во. Странная игра, но интересная... жуть. Пусть она и сейчас немного играет. Её все равно никто не сможет ни в чем обвинить. У девушки не было плохих намерений, нет, что вы, ни на толику. Лишь побыть с Джильди чуточку дольше, чем одно занятие. Ему просто не повезло(или повезло?) оказаться рядом, был бы кто другой - наверное, девушка поступила так же. Хотя, определенный вклад в развитие событий волчик все же внес - он был когда-то небезразличен Катаре, поэтому, все же, она была ему больше рада, чем кому-либо другому.

- Вроде бы да, это я, - пожал плечами португалец, стараясь не выглядеть очень уж удивленным. Потому как вопрос Катары просто-напросто загнал в тупик. Мол, вы серьезно? Есть еще кандидаты на вакантную роль? То есть... подождите, почему вакантную?...

Ну, хотя бы один плюс сложившейся ситуации легко определяется и лежит на самой поверхности. Диагноз поставить легко: очевидно, оба в своих переживаниях запутались и временно сошли с ума, каждый на свой лад. Потому и в голове сейчас царит сплошная неразбериха, и во многих появляющихся из ниоткуда мыслях смысла ничуть не больше, чем в какой-нибудь ерунде вроде подкустовного выползня... Джильди мотнул головой, словно надеясь, что энергичная встряска может кое-как привести мысли в порядок, затем сделал наконец остававшиеся четыре шага - и присел на корточки рядом с циновкой, на которой лежала Катара.

- Повторяю свой вопрос, - терпеливо произнес португалец. И прищурился, намереваясь "допросить" еще и ауру девушки, раз уж от самой Катары ответы приходят с какими-то несусветными задержками, словно через Аргентину добираются... - Как ты себя чувствуешь? Ничего не болит?

А кандидатов на вакантную роль действительно больше не было. Вот никто, повторюсь, никто так не подходил на эту роль, как Джильди. Ему вдвойне не повезло? О, ну что так сразу. У него всегда есть право выбора, он в любой момент мог уйти из лазарета, хоть тут Катара кровью рыдать будет - его-то, в конце концов, это почему должно волновать? Взял да и пошел. Она вообще сама виновата, всю эту заварушку устроила опять же она, плюс и врачевать чуточку умела - пусть и выкручивается тоже сама! Катара искренне надеялась, что такие мысли не посетят волчика. Человечность хоть какая-то должна быть! И вообще, он наверняка заранее знал, к чему все это приведет. Вот наверняка. Согласился же... она его тогда сломала? Надавила на жалость? Может, он просто устал от всего этого и не знал, какое зло выбрать? Выбрал меньшее... А могло быть и хуже, да?

А вот и он. Черт. Подошел. Сейчас он посмотрит её ауру, узнает, что она с ним в игру играть захотела... Но она действительно истощена. Правда-правда. Честно-честно. Под страхом смерти она не смогла бы и лужу заставить стать льдом. Но это, пожалуй, и все, на что можно пожаловаться. Общая слабость. Но ведь раз волчик спрашивает, значит, по идее, что-то все же должно болеть? Ну хоть что-то. Соврать даже при большом желании не получится - обман раскроется при первом же просмотре ауры. Что же делать, о, Луна, подскажи!

- Нет. Ничего не болит. - Дура же! Ой, дура! Катара закрыла глаза, внезапно потекли слезы... От бессилия. Вот он возьмет сейчас и просто-напросто уйдет. К своей Мишель, да. У него же есть дела по-важнее всяких больных Катар, у него и дети, знаете ли, уже есть... Забот-хлопот невпроворот... Она сказала правду, да. Она просто не умела врать. С детства приучена. И правда её, наверное, когда-нибудь да погубит.

От одного взгляда на ауру Катары, кажется, можно ослепнуть - такие яркие, почти панические вспышки цветных эмоций плясали и бесились в ней... Джильди даже невольно зажмурился на мгновение - перед тем, как растаять перед глазами, аура Катары осталась перед глазами ярким неистовым всполохом - в общем-то, ничего, кроме того, что девушка по невыясненной причине находится в панике, увидеть не удалось. Оставалось надеяться, что если бы там и присутствовала какая-то катастрофа, то португалец смог бы зацепиться за нее взглядом...

- Ну, раз ничего не болит... - пожал было плечами Джильди, собираясь в концовку этой фразы вывести утверждение о том, что воюющие стороны обошлись без потерь и при обоюдном согласии можно заключить бессрочное перемирие, а о конфликте вообще позабыть - но ничего такого сказать не успел. Потому как был перебит, причем хитроумным и бесконечно эффективным способом... - Катара?! Что ты?...

Да это же слезы... Эшу, за что? Слезы, самые натуральные и неконтролируемые - а португалец имел сомнительное свойство при виде женских слез впадать в некоторую растерянность и вообще становиться непозволительно мягким и пушистым, готовым доверчиво подставить волчье брюхо, пусть даже и на растерзание, только бы эти слезы прекратились... Так и на этот раз - несколько полных секунд Джильди слегка растерянно смотрел на плачущую Катару, а потом подался вперед и принялся прямо пальцами бережно стирать со щек девушки влажные дорожки. Мозг совсем работать отказывался - даже додуматься, что для этого платки придуманы, не вышло...

Эти секунды, казалось, не закончатся никогда. Катара словно в замедленной съемке ждала, что же сейчас произойдет, она чувствовала, что будет очень волнующе, но могла лишь гадать. Внезапно ворвется в комнату Мишель? И своими лошадиными лапищами оторвет их, разбросает по разные стороны лазарета, затем дополнительно накостыляет Джильди? И Катаре тоже пору тумаков отвесит, только бы найти, по чему бить... Или же придет Арлетта со своей ребятней, но чего она тут забыла? Захотела проведать волчика, но он разве мог назначить ей здесь встречу? Может, лекарь какой подойдет? Девушка несколько мгновений лежала, затаив дыхание, как потом...

Потом... Джильди вдруг оказался непозволительно близко, а его пальцы... Его пальцы прикоснулись с её щекой, и это прикосновение было таким приятным... Сердце Катары забилось вдвойне быстрее обычного, будто нагоняя удары за предыдущие "тихие" секунды. Захотелось обнять волчика, но девушка знала, что этим можно все только испортит, а вдруг кто увидит? Даже если не увидит, он сразу поймет, к чему она клонит и уйдет... Так не хотелось терять свой, возможно, единственный шанс в жизни - она и не просила многого, просто чтобы он побыл рядом. Да и большего не дождешься, тут и слепому видно.

- Пожалуйста, не уходи, - прошептала Катара. Возможно, сегодня лучший день в её жизни. Её истощение вовсе не в минус, а в плюс, ведь рядом ОН. Девушка так и не могла понять, разлюбила ли она Джильди, или же нет, что это за странные чувства её посещают? Время покажет... Время - лучший целитель.

- Куда же я уйду, если я здесь на дежурстве? - неловко пожал плечами Джильди. В подобных ситуациях, когда львиная доля способности соображать вышибалась из головы мощнейшим ударом, в частности - как сейчас, женскими слезами, португалец порой становился пошлейшим прозаиком, напрочь теряя любую способность конструировать фразы с романтическим оттенком. Вот и теперь - вместо того, чтобы с волнующим придыханием произнести нечто нежное вроде "Я всегда с тобой", Рейс банальнейшим и пошлейшим образом сослался на дежурство. Мол, сижу здесь на коротком поводке, никуда не денусь...

Хотя - может оно и правильно? Потому как только эшу и знают, что будет, если дать Катаре хоть малейший намек на какое-то особенное португальца к ней отношение... Никаких любовных треугольников Джильди отнюдь не желал - по мнению португальца, они вносят в жизнь не приятное разнообразие, а бешеный, выматывающий хаос. Да и кроме того - у португальца, похоже, в крови намертво закрепилась моногамность, позволяя влюбленно увиваться только вокруг одной девушки...

Спохватившись, что его пальцы на щеке Катары выглядят более чем двусмысленно, Джильди поспешно отдернул руку - несколько секунд нелепо держал ее в воздухе, словно не зная, куда деть свою конечность, а потом медленно опустил ее на колени. И, стараясь скрыть неловкость, предложил: - Если хочешь, могу сделать тебе чаю...

На дежурстве? Как так - на дежурстве? А разве Джильди знает основы врачевания? О, да он еще умнее, чем она думала, как это мило... Нет, в самом деле - так и получалось, сколько бы Катара не просиживала свою бедную задницу в библиотеке, сколько бы она не зубрила теорию по какому-нибудь прорицанию, сколько бы она не старалась и не изматывала себя - он всегда оказывался впереди. Она всегда считала, что он много знает, и еще больше узнал за время пребывания в монастыре, но чтобы Джильди и врачевание? Как-то рядом не стоят! Вообще, целительство, по мнению девушки, больше подходит прекрасной половине пола. Мужчины обычно сражаются, а женщины им залечивают раны. Чтоб затем они дальше шли в бой.

Но это так прекрасно, что у него сегодня дежурство... Жаль, что ничего нежного волчик пока не произнес - но ведь он сам решил не впутывать себя во всяческие любовные треугольники. Тем более, когда под боком живет такая ревнивая жена... Ушатает при первой же попытке измены. Но ведь не обязательно создавать треугольник, с чего вы так сразу подумали? Слишком пошло. Да и Катара-то, собственно, многого не просила. Если б хотела - уже давно получила бы, и не важно, каким образом... Ведь главное результат, не так ли?

Эти мгновения не должны были заканчиваться, нет! Дайте Катаре машину времени, она будет бесконечно много раз возвращаться и снова и снова проживать эти секунды. За столь малюсенький промежуток времени, казалось бы, ничего не может произойти, но когда кажется - креститься надо! Очень даже может. Сердце норовилось вот-вот выпрыгнуть из уже упругой груди девушки, но этому вовремя воспрепятствовало внезапное дезертирство пальцев рук люби..., нет, не любимого, но какого-то непохожего на всех остальных парней волчика, с разрумянившихся щек девушки. А затем голос... Его, конечно же...

Чаю? О, как это мило! Катара лишь улыбнулась и кивнула головой, сама же провалилась в самоё себя, наслаждаясь буквально каждой секундочкой нахлынувшего на неё в нечеловеческих дозах блаженства. Он останется, останется!! Маленькая девочка внутри девушки отплясывала черти что, сердце билось уже не так быстро, как несколько мгновений назад, но быстрее, чем обычно. Румянец не спадал. Улыбка с лица - тоже. Очень хотелось обнять его, но девушка сознательно глушила в себе это желание. Нельзя.

Так - контакт есть, это прекрасно. Наконец вышло кое-как завязать с Катарой осмысленный диалог, пусть и не отягощенный глубоким смыслом, но зато не спотыкающийся на каждом шагу, как хромая на все четыре перебитые ноги лошадь... Португалец силился сдержать так и лезущую на лицо улыбку облегчения - не расплыться в широченной лыбе чудом удалось, но уголки губ неумолимо приподнимались, разъезжаясь в стороны...

- Чай. Сейчас, - кивнул Джильди и торопливо поднялся на ноги, спеша скрыться из поля зрения Катары прежде, чем окончательно проиграет борьбу с собственным лицом. Потому как неизвестно, чему девушка может приписать эту улыбку - лучше сейчас не экспериментировать... А вот в смежной комнате, методично обследуя все шкафчики на предмет чашек и чая, уже можно было, не скрываясь, улыбаться во весь рот, удивляясь и некоторой общей нелепости ситуации, и тому, как растерялся сам - и даже кусать собственные губы, за то, что так упрямо и самостоятельно складываются в непослушную улыбку...

- Вот, держи, - снова опускаясь на колени рядом с циновкой, португалец протянул девушке чашку. Какая именно заварка угодила в чашку, Рейс сказать не мог - слишком занят был собственными нежданно-негаданно сбрендившими мыслями. Но, судя по запаху, напиток португалец не должен был испортить - плюс, Джильди весьма и весьма надеялся на свой исправный автопилот, до сих пор демонстрировавший себя только с лучшей стороны...

Наверное, оно и к лучшему, что Джильди во всю пытался сдерживать нахлынувшие ливнем позитивные эмоции, потому как нельзя было однозначно сказать, как отреагировала бы Катара, увидев на лице волчика лыбу до ушей. Поняла бы не правильно. Она не могла знать истинной причины его радости, да и сил на это не было - но чувствовать его эмоции она могла, потому как он был рядом. У девушки в последнее время частенько такое случалось при беседе тет-а-тет. Настроение собеседника передавалось ей, она могла вместе погрустить с той же Алкеной, впасть в меланхолию с тем же Джастином, или радоваться непонятно чему как Мэйлин. Сама она не приписывала это к побочным эффектам от прорицания, ей казалось, что виной всему излишняя эмоциональность девушки. У неё с детства это было. Чем старше становилась Катара, тем ярче она воспринимала эмоции другого человека за свои, главное во всем этом было не переборщить. Был бы регулятор мощности эмоционального потока, ниспадающего на девушку каждый раз при общении с любым типом личности, кроме флегматика. У них, как правило, на эмоциональном фоне стагнация. Но не всегда.

Вот и сейчас, Катара радовалась вдвойне. За себя и за него. Радости было столько, что девушка впала в какое-то состояние эйфории, будто нанюхалась афродизиаков. Она лежала с закрытыми глазами, купаясь в лучах блаженства. Она попала в рай. Рядом с ней ОН. И он ушел, чтобы приготовить ей чай. Как это ми-ми-мило! Такое бывает только в самых сказочных снах, реальность сего недостойна. Она в раю. Она будет пребывать в нем вечно. Она умерла? Вроде нет. А почему она верит в существование Рая? Ну, а как еще можно действительность описать, более красочного и правдоподобного словца и не найти. Рай... Какое-то маленькое слово и сколько вечной благодати в нем заключено...

Девушка открыла глаза. Точнее, сначала услышала ЕГО голос, а потом уже распахнула свои голубые глазки, вспорхнув пару раз ресницами. Посмотрела на ЕГО руку, держащую чашку чая. О, сколько прекрасно-божественного в этом немудреном движении! Вы только посмотрите! Парень-оборотень, облачающийся в волка по своему желанию в любое время суток(предпочтительнее в полнолуние, конечно) сидит на коленях, в руках у него чашка чаю. А рядом, на циновке лежит девушка, вполоборота смотря на Джильди и его руку с чаем. Позовите художника! Эту картину надо запечатлеть на веки вечные, чтобы их потомки смотрели на неё во времена Великой Грусти и восхищались такой чистой и непорочной любовью... Стоп-стоп, о каких потомках идет речь? Какая любовь?! Похоже, кто-то слишком замечтался...

- О, спасибо, а как ты узнал, что зеленый - мой любимый чай? - Катара едва сдержала свой судорожный вздох и просящийся наружу писк " как это ми-ми-мило!", дрожащей рукой взяла у волчика кружку, на мгновение коснувшись пальцами его пальцев. Нет, она вроде не любила его, но почему тогда с ним было ТАК хорошо? Наверное, потому, что она доселе ни разу не проводила с ним столько времени. И он за ней еще ни разу не ухаживал. Рука так и повисла в воздухе в нескольких сантиметров от его руки, попытка приблизить её к своему рту могла окончиться неудачей, а горячим чаем девушка себя вовсе не хотела обливать. Рука девушки не переставала дрожать.

Мы ведь можем просто остаться хорошими друзьями, правда? Я знаю, что ничего больше этого не выйдет, но и это очень-очень много. Очень.

- Я не знал, - честно признался Джильди. Нет, серьезно - специалист из португальца только по кофе, а в различных чаях и заварках разбирается куда как слабее, чем хотелось бы... - Просто у меня очень хороший автопилот. Не только ответственный и внимательный, но, как выяснилось, еще и догадливый. Эклеров к чаю, правда, предложить не могу, в лазарете такого не водится. Но если как-нибудь заглянешь на чашку кофе, то там уже могу пообещать, что все будет как положено, как у белых людей. Или ты к кофе относишься сугубо отрицательно?

Оп, дожились. Уже начал приглашать к себе в дом девушек на чашку кофе с пирожными... Правда, те времена, когда Мишель была готова брызгать жгучей ревностью во все стороны, кажется, уже безвозвратно прошли - то ли за счет того, что португалец обоснованных поводов для ревности не давал, то ли потому, что трое детей ее все же остепенили... в общем, Рейс был готов поклясться, что Катаре угрожать ничего не будет.

Рука девушки почему-то тряслась и ходила ходуном, рискуя окропить горячим зеленым чаем весь лазарет - а в ауре продолжали плясать какие-то подозрительные пятна волнения. Джильди безо всякой задней мысли подставил ладонь под донышко чашки, спасая от кипятка в первую очередь колени Катары - а ему ничего не будет, он с огнем и вообще с высокими температурами на "ты" уже давно...

Он не знал... Но ведь важен результат действия, а не его предпосылки и прочее. А результат был на лицо - Катаре принесли, можно сказать, её любимый чай прямо в постель. И сделал это никто иной как Джильди Рейс, младший мастер Линь Ян Шо, парень-оборотень, какое-то время так горячо обожаемый Катарой...

Эклеров к чаю... О, а давайте на минуточку представим себе, нет, на часик, нет, даже на денек - Катара - египетская царица Клеопатра, А Джильди... Хм... На прислугу он не тянет, нет. О, он будет... Римским полководцем Марком Антонио? А, сойдет! Египетская царица что-то прихворнула, а её любимейший и горячо обожаемый супруг, то есть полководец - о, так она все-таки его любит? А если и так - то что? Ведь нет никакой преграды для настоящей любви, ни жена, ни трое детей, ни отсутствие взаимности... Девушка вынырнула из своих мечт. С удивлением обнаружила, что чашка-то стоит на ладони волчика... Нет, мимимитор сейчас точно взорвется, несите новый, желательно не китайский и с большей шкалой!

У девушки сердечко билось так, словно отчаянно требовало прорвать к чертям грудную клетку и прыгнуть на Джильди. Катаре так понравилось предложение волчика... Нет, ей ТАК оно понравилось - казалось бы, куда ей еще дальше балдеть-то, она сейчас вот-вот с ума от счастья сойдет, лежит, хихикает тихонько, будто травы какой накурилась, да чаек попивает...

- Конечно же загляну! - Катара старается смотреть на волчика не влюбленными глазами, а словно перед ней обычный лекарь, Уля, к примеру. У неё это слабо получается, не умеет она врать, в глаза - тем более; девушка смущенно отводит взгляд в сторону... Ей хочется как-нибудь отблагодарить его, конечно, если она обнаглеет и поцелует его - то точно за дуркой придется вызывать или лекаря по-мощнее звать... Нет, нельзя столько счастья эмоциональной девушке без парня. Счастья должно быть в меру, порционно, выдавать желательно только на завтрак, чтобы хватало на весь день...

А Катара признавалась ему в любви? Она что - все-таки любит, да? Сама не понимает... Как так... Ну не могла она все это время его любить. А как же... Как его звали-то... С сестрой ходил... А, неважно, но ведь банально уже прошло столько лет, и Джильди, пожалуй, её первая любовь... Любовь с первого взгляда всегда так томительна, беспощадно опутывает несчастных девушек, не позволяя им забыть своего возлюбленного...

Решимость - вот ключ к счастью. Чай был почти добит, а девушка уже морально была готова к разговору... Итак...

- Знаешь, я давно хотела тебе сказать... Ты прости, я все понимаю - жена, трое детей... Но, - склизкий ком застрял в горле, не давая девушке произнести эти три заветные словца. Всего три слова... А столько переживаний... - Но, - повторила девушка уже громче, борясь сама с собой за попытку признаться в чувствах, - я... я люблю тебя. - Катара больше не могла смотреть на него, ей было почему-то стыдно... Она не могла предугадать реакции волчика, но почему-то ей казалось, что он не будет рад такому заявлению... Зато она не будет себя считать трусихой. Она призналась. Она смогла. Она сделала это спустя столько лет.

Джильди слегка отстраненно наблюдал за тем, как Катара пила чай - и в наконец-то пришедших в норму мозгах усиленно копошились бывшие до этого не у дел мысли. Например, что Кристи вчера как-то подозрительно и не по делу кашляла. Конечно, Мишель разобралась с этим едва ли не мгновенно - но все равно, надо бы разузнать, как и где малышка умудрилась простудиться. А то - сегодня простуда, а завтра, может, еще что похуже...

Даже несмотря на то, что мысли, по сути, не самые радужные - как всегда, при воспоминаниях о семье на лицо португальца вылезла счастливая улыбка, сама по себе приподнимающая уголки губ - да так Джильди и сидел с этой неуместной улыбкой и полуотсутствующим взглядом, пока не услышал, как Катара с ним заговорила. Делово так, серьезно. Самое время выходить из астрала...

Были ли слова Катары для него неожиданностьб, Рейс так и не понял - но, наверное, он всегда подозревал что-то такое каким-нибудь особенно внимательным уголком души... С мягкой улыбкой Джильди положил ладонь на макушку Катары - и заверил девушку: - Это пройдет...