Прогулка по Лхасе

Свадьба была шикарна, однозначно. Прорицательница никогда в жизни не бывала на таких роскошных торжествах. Да, местами чересчур пышно и пафосно, но, как она поняла, такова суть китайских свадеб. Впрочем, так везде – если хочешь показать на сколько ты крут, то свадьба будет пышной и красивой. И совершенно неважно, что добрую половину гостей, а то и больше, молодожены видят в первый и, скорее всего, в последний раз в жизни. А еще там было слишком много алкоголя. Нет, не то, чтобы Руж сильно перебрала, но румянец и блеск в глазах определенно выдавали ее увеселенное состояние с потрохами. В общем, наверное, поэтому она с радостью приняла предложение Адлера немного прогуляться по городу, полюбоваться на его красоты, когда стемнеет, а потом уже разойтись по номерам спать. Ну да, не сидеть же оставшуюся часть дня в своем номере? В любом случае, от поездки в дом Вэя Ху они оба тактично отказались, прекрасно понимая, что там и без их присутствия будет весело.

- Я готова, - слегка покачиваясь (самую-самую малость), англичанка в очередной раз продефилировала к Эрику, но теперь уже одетая, в смысле с плащом на плечах, ведь Лхаса, все-таки, столица Тибесткого автономного округа и никто не отменял коварность прохлады местных ночей. Ну, не то, чтобы они собирались гулять совсем ночью, но на улице было не жарко, а ее внешний вид могли еще и неправильно расценить. – Но знай, что если даже я буду умирать, туфли я не сниму, - рассмеялась собственной глупой шутке женщина, беря Эрика под руку, чтобы было немного удобнее держать себя в более устойчивом состоянии.

А было весело. Эти китайцы, оказывается, пьют не меньше иных финнов, так что они с Руж на общем фоне выглядели трезво. Но Эрик чувствовал, что причудливый микс из шампанского, виски и рисовой водки как-то тяжело пошел после почти полугода аскетичной жизни в Линь Ян Шо. Вот она какая, старость. Адлер разумно решил не ехать на продолжение банкета в дом родителей жениха, а вместо этого пойти с Руж проветриться в городе. По блеску в глазах Флёр он безошибочно заметил, что для неё свадебный банкет тоже удался на славу. Мать четырех детей тоже имеет право на отдых. Они вышли из банкетного зала и вызвали такси. Эрик открыл дверцу машины, помогая своей спутнице сесть, затем сел с другой стороны на заднее сидение. Без всяких лишних мыслей, просто так привычнее. Либо он едет за рулем одного из своих автомобилей, либо сидит на заднем сидении и не обращает внимания на то, что делает водитель. В машине существует один руль и логично, что её управлением должен заниматься только один человек, даже если среди пассажиров есть более опытные водители. Эрик на ломаном китайском попросил таксиста отвезти их куда-нибудь на набережную здешней реки.

- Хорошие они ребята, - задумчиво сказал Адлер, посмотрев на свою спутницу. – Молодые, глупые, но хорошие. И, странно конечно, но мне кажется, что они решили пожениться совершенно осознанно. Не знаешь, Даниэла, случайно, не беременна? – озвучил Эрик неожиданную догадку.

Он с трудом осознавал, как парень в двадцать четыре года может так уверенно ставить крест на своей личной жизни, при этом ещё и имея придурковато-счастливый вид. Невеста у него была, конечно, девушкой видной, не в пример здешним, но вряд ли итальянка сама настояла на свадьбе. На такую церемонию можно решиться только по большой любви или с большой дури. Хотелось верить в первое.

Англичанка уселась в такси, галантно придерживаемая своим спутником и, как ей теперь уже казалось, своим пожизненным собутыльником. Ну да, а как иначе, если что двадцать лет назад, что сейчас, они неизменно пьют вместе. Прорицательница устало откинула голову, глядя в потолок машины.

- Пока что нет, - чисто машинально ответила англичанка и только потом поняла, что сказала. – В смысле, нет. Это их сознательное решение. Я бы больше удивилась, если бы свадьбы не было, - она улыбнулась, повернувшись к Эрику лицом и чуть поерзав на сидении, пытаясь закинуть ногу на ногу, отчего платье задралось еще сильнее, чем было, но она, как это уже повелось, этого даже не заметила. – Они – чудесные ребята и искренне любят друг друга. Ты даже не представляешь через что им пришлось пройти, чтобы оказаться сегодня вместе. Они заслужили свое счастье.

Голос женщины прозвучал чуть громче, чем она привыкла, но легкое опьянение позволяло этого не замечать. А еще отчего-то в голову полезли совершенно неправильные, по ее мнению, мысли. Например, что если бы они тогда не разбежались, столкнувшись со всего лишь небольшим препятствием, то, возможно, были бы счастливы все эти двадцать лет вместе, да и до сих пор. И у них были бы свои дети, и все было бы в их жизни иначе… Но нельзя повернуть время вспять, нельзя, да и она ни в коем случае этого не сделала бы, ведь сейчас она самая счастливая мама на свете, даже несмотря на развод с любимым мужем. Но все это настоящие мелочи по сравнению с тем, как если бы у нее вдруг не стало ее деток, к которым она относилась с невероятным трепетом.

- И ты заслужил, я уверена, - как-то нелепо хихикнула прорицательница, ткнув его пальцем в плечо.

Мысли резко отвлеклись от молодоженов, когда Эрик краем глаза заметил, насколько удачно Руж закинула ногу на ногу. Не вдаваясь в подробности анатомии и физиологии, скажем, что этот нечаянный жест напомнил ему о том, что он уже долго живет в монастыре. Но все впечатление выразилось лишь в том, что уголки губ Адлера чуть дрогнули.

- А? – Эрик понял, что прослушал слова Руж и сейчас попытался понять, что же она сказала. – Чего заслужил, жениться? – спохватился Адлер и усмехнулся. – Боже упаси, я не так грешен, как кажется. Ну, вот скажи мне, опытная женщина, сейчас-то чувствуешь, что можешь пожить по-человечески?

Эрик обнял Руж за плечи, как ему казалось, чисто по-дружески и почти без лишних мыслей. Мда, хорошее платье, ей идет. Флёр – это друг, друг – это святое. С ней можно продолжить банкет, надраться до незнамо какого состояния и почувствовать себя сначала лет на двадцать моложе, а утром – лет на пятьдесят старше. Но до утра ещё долго, а вот до продолжения банкета… Адлер передумал ехать к реке, вода во всех городах выглядит одинаково, а в это время они проезжали мимо какого-то кафе с изображением дракона. Он попросил таксиста остановиться и расплатился, оставив чаевые.

- Нам сюда, - объявил Эрик, помогая Руж выйти из автомобиля. – Мы можем пойти в парк, - он задумчиво показал на находившиеся справа зеленые насаждения, - а можем пойти пить, - Адлер кивнул в сторону находившегося слева заведения. – Что думаешь?

Да, алкоголь, все-таки, это зло, ведь именно его пузырящееся количество в крови сейчас очень мешало нормально и адекватно воспринимать ситуацию и не замечать взгляда Эрика на ее обнажившиеся больше положенного ножки. Ну да ладно, ведь сейчас он совершенно не понял ее мысль.

- Да нет же! – искренне возмутилась прорицательница. Уж она-то знала, что имела в виду, - и почему ты понимаешь все по-своему? Хотя, - она хитро прищурилась, сумев зацепиться к произнесенным им словам так, что теперь он ну вот наверняка не отвертится, - если для тебя счастье заключается в наличии штампа в паспорте и ты так боишься это признать… - англичанка ненадолго замолчала, переваривая заданный им вопрос и рассматривая в окно проезжающие мимо машины. Вот умеет же этот Адлер задавать ненужные вопросы и попадать в самое больное место! Но нельзя, нельзя показывать то, на сколько тебе тяжело, даже несмотря на ясное солнышко Кассия, который скрашивает сейчас ее жизнь. Да что там, ведь он – ее жизнь сейчас, иначе она бы не выдержала… - А как я по-твоему живу? И у каждого свои понятия о жизни. Мои сильно изменились, поменялись приоритеты… Знаешь, материнство многое меняет… А развод еще больше… – последнюю мысль она, к счастью, не успела озвучить, потому как Эрик попросил водителя остановиться и уже расплатился с ним, а затем помог захмелевшей прорицательнице выбраться из машины. Да, и почему она только сейчас заметила, как задралось ее платье? Смущенно запахнув плащ, Руж взглянула на парк, потом на кафе. Потом снова на парк…

- Пойдем посидим, - спокойно произнесла она, будто и не была немного пьяна и не насиделась на банкете. Будто бы у нее был тяжелый рабочий день и сейчас просто хочется посидеть за чашечкой горячего чая или кофе и поболтать. – Не откажусь сейчас, наверное, от крепкого кофе…

И почему Эрик был уверен, что Руж не захочет идти в парк, а устремится в питейное заведение, правда, под благовидным предлогом выпить кофе? Земля под ногами была не то чтобы совсем твердой, а настроение было ровно таким, чтобы соглашаться почти на любые авантюры. Это была первая стадия алкогольного опьянения из тех, что Адлер мог за собой замечать. Но пока он мог создать видимость кристальной трезвости. Он придержал дверь, пропуская Руж в кафе перед собой, и зашел следом. К ним вышел приветливый официант, который почтительно поклонился по местному обычаю. Атмосфера заведения мало походила на нормальный человеческий кабак, где можно заказать ещё пива и посидеть с друзьями за разговорами о футболе, делах и женщинах. Мда. С друзьями-женщинами нужно говорить о чем-то другом. Эрик подвел Руж к столику у окна, расположенному достаточно уютно, чтобы не отвлекаться на других посетителей, который сейчас было немного. Он помог прорицательнице снять пальто и снял с себя пиджак, повесив и то, и другое на стоявшую рядом вешалку. Подошел официант. Эрик попросил его принести эспрессо и вопросительно посмотрел на Руж.

День был в самом разгаре и обещал быть долгим, чашка кофе была небольшой паузой в намечавшемся алкогольном марафоне. Он хорошо знал Флёр и их совместные посиделки, если процесс пошел, длиться он будет до тех пор, пока не будет выпито очень много разных горючих жидкостей. А чем это все закончится, не знает, наверное, даже Руж со всеми своими талантами прорицателя.

Англичанка старалась идти как можно ровнее, а потому получалось это медленно. Но ничего, ведь главное сейчас – не навернуться прямо на входе в это местечко. Да, довольно мило. Наверное, это вполне подходящее место для того, чтобы немного прийти в себя и протрезветь за чашкой крепкого кофе и каким-нибудь глупым разговором. Ее тянуло поговорить: хотелось просто кому-то поплакаться о том, на сколько ей на самом деле сейчас тяжело, как она устала жить в постоянном страхе, что бывший супруг найдет их, что она боится за жителей Линь Ян Шо, из-за того, что он может отомстить им за укрывание ее и Кассия… Но нельзя – ей надо быть сильной хотя бы ради малыша, а видеть сочувствующие взгляды в свою сторону… это выше ее сил.

- Двойной эспрессо, - добавила прорицательница, обернувшись к официанту и стараясь изобразить на лице искреннюю улыбку.

С Эриком очень комфортно, но в то же время ее не оставляло странное чувство, из-за которого она чувствовала себя довольно неудобно в его присутствии. Парадокс, но сейчас, когда он вновь появился в ее жизни, он оказался ей очень нужен, его поддержка и забота, но в то же время она считала это слишком большой роскошью – позволять ему знать больше положенного. Он и так знал больше других живущих в монастыре. Наверное, только Шэн могла знать больше, хотя бы потому что видела в каком она была состоянии почти год назад, видела, как ей было тяжело и больно и всячески помогала справиться с трудностями, поддерживая и помогая идти вперед. Она тяжело вздохнула, подняв взгляд на друга, но так ничего не сказала, потому вновь принялась изучать свои ногти.

- О чем ты сейчас думаешь? – прямо спросил Эрик, обернувшись на Руж.

Среди немногочисленных посетителей кафе были в основном парочки. Наверное, это было традиционным местом для подобных встреч. Вот так хочешь найти кабак в незнакомом городе, и всегда попадаешь куда-нибудь не туда. Мысли навязчиво вертелись вокруг одной не нужной сейчас темы. Нельзя дважды войти в одну реку, вернув то, от чего оба осознанно отказались двадцать лет назад. Сейчас им важнее быть просто друзьями. Что за детская формулировка? Вроде как любовь – это так сложно и серьезно, а дружба – это что-то, что получается, когда нет любви. Не так все это. Просто они взрослые и им нужны другие отношения. Даже если допустить, что когда-нибудь, чисто теоретически, они снова окажутся в одной постели… Эрик поблагодарил подошедшего официанта коротким кивком и пододвинул к себе крошечную чашку крепкого эспрессо, вдохнув его приятный горьковатый аромат. Так вот, если это допустить, все равно вряд ли из этого получатся какие-то отношения. И дело даже не в том, что у Руж четверо детей. Она ещё любит своего бывшего мужа, по ней это видно, а он не готов быть лишь каким-то временно исполняющим обязанности. Быть рядом, слушать, поддерживать, помогать по мере возможностей – сколько угодно, а все юношеские глупости лучше оставить в этой ушедшей юности.

Ну вот, опять он задает вопросы, когда не надо. Иногда прорицательнице казалось, что у Эрика в голове какой-то локатор – он всегда задавал такие вопросы и в такое время, что иногда хотелось либо удавиться самой, либо придушить его. Сейчас она была спокойнее, потому просто поморщилась, прикинув сколько можно заработать на его уникальном даре очень «вовремя» задавать вопросы.

- Неважно, - отмахнулась Руж, переведя взгляд на приближающегося официанта с их заказом. Это было похоже на некий круг спасения, который молодой китаец кинул ей, сам того не подозревая. Англичанка пододвинула к себе поближе крепкий кофе, от одного аромата которого мысли становились более прямыми и трезвыми. – Тебя уж точно не касаются, - она кинула на него недовольный взгляд, а затем снова переключилась на свою чашку с ароматным напитком. Надо было заставить себя выпить все, но это кофе… Не любит она подобную горечь…

Руж сделала пару небольших глотков, осушив половину небольшой чашечки. Женщина старалась сосредоточиться на приятном бодрящем аромате, исходившем от напитка, но все равно, горечь перебила все на свете. Прорицательница поморщилась, отставляя чашку чуть в сторону. Мыслей в голове было много, только вот были они все какие-то очень уж спутанными и дурацкими. А взгляд пару раз так вообще останавливался на губах друга. Правда, не более, чем на пару секунд, но ей казалось, что это какая-то непонятная вечность: ее тянуло к нему, но в то же время многое отталкивало.

- И все равно я не понимаю, как некоторые люди с таким удовольствием пьют подобную дрянь, - она кивнула на свой эспрессо, - Раз в пару лет еще понимаю, ну или по нетрезвому состоянию, но чтобы каждое утро, да еще и с огромным удовольствием… - Она взглянула на Эрика, - или ты тоже увлекаешься распитием эспрессо по утрам?

Кофе, как кофе. Ну, горьковатый, терпкий, а каким ему ещё быть? Эрик сделал глоток и поставил чашку на блюдце. Каким бы горьким ни был этот кофе, странное выражение замешательства, самобичевания и вселенской скорби на личике Флёр было связано не с ним, тут Адлер мог спорить на что угодно. Можно было и самому догадаться, о чем женщины думают с таким выражением лица. О несправедливости жизни, о том, что он подумает о том, что сейчас подумает она, о том, что он подумает о том, как она на него смотрит и вообще о том, почему она на него так смотрит. И дело тут не в том, что Руж не могла удержать ментальный блок – тут как раз она была настоящим профи. Просто Эрик знал, что он прав в своих догадках. Но раз Вы, мисс Флёр, решили заговорить о кофе, поддержим этот разговор, сделав вид, что поверили.

- Ну, кофе помогает проснуться. К нему привыкаешь и в этой горечи есть что-то, без чего жизнь кажется не такой привычной, - Адлер пристально посмотрел на свою собеседницу. – К тому же он все равно приятнее, чем тот чифирь с маслом, который пьют местные, - он улыбнулся и сделал ещё один глоток эспрессо. – Ты уже наверняка пробовала этот дивный напиток, вызывающий неминуемое Просветление?

Когда Эрик ещё только собирался в Лхасу, кто-то из приятелей сказал ему, что, даже совершив все возможные коры и поговорив со всеми монахами Тибета, нельзя считать, что здесь побывал, пока не попробовал местную еду и местный напиток. Тсампа оказалась подобием каши из муки и чайных листьев, местный чай – весьма специфичным соленым пойлом с ячьим маслом. Зато сразу стало понятно, почему буддисты считают, что жизнь полна страданий, и как именно они обретают свое Просветление.

Англичанка поморщилась так, будто ей только что предложили съесть какого-нибудь червяка или слизняка. Ей откровенно стало дурно от одной мысли о том, что придется пить соленый чай со сливочным маслом. Она резко поднесла запястье к носу, вдыхая свежий аромат духов, чтобы хоть как-то возникший в голове вкус…

- Ты смерти моей хочешь? Или решил посмотреть, что я кушала на банкете? – прорицательница пыталась выразить свое огромное возмущение, но все же умудрилась улыбнуться, - Нет, я все-таки до такой степени не прижилась тут, чтобы пить подобную дрянь. Мне, как и раньше, - отчего-то она сделала ударение на последнем слове, хотя для чего – неизвестно, - вполне помогает чашка горячего ароматного чая с утра. Тем более, прошу не забывать, я все еще кормящая мать, хотя грудью уже дай бог раз в день кормлю… - и зачем, интересно, ему об этом знать? Что Кассий отказывается кушать, если его с утра не покормишь грудью? А надо еще помимо давать кушать, чтобы витаминки были… Приходится процеживать, чтобы молоко окончательно не пропало, хотя его уже и так стало значительно меньше. Говорят, что некоторые отрывают своих детей от груди, когда деткам и семь лет исполняется… Руж всех своих отрывала от полутора до двух лет. Сейчас малыш стал спокойнее это уже переносить, видимо, чувствуя, что скоро полностью перейдет на отдельное питание. Но грудное молоко безумно полезно, особенно для иммунитета деренка.

- А ты успел словить это мифическое Просветление?

- А по мне не видно? – Эрик нахально улыбнулся. – Я же почти боттхи… черт, как это называется? А, во, боттхисатва. Или не похож? – Адлер несколько раз моргнул голубыми глазами с видом незнамо как оказавшегося здесь ангела во плоти.

Он допил чуть остывший эспрессо и задумчиво потянулся к лежавшему на краю стола меню. Многие иероглифы были незнакомыми, а переводить все это на какой-нибудь человеческий язык местные рестораторы не сочли нужным. Но алкогольные странички Адлер узнал сразу. Среди них знакомых слов было больше всего. Правда, выбор в этом заведении был весьма скудным, тут как-то больше по чаям и десертам, на которые не тянуло.

- Кормящая мать, кофе не пьет, тибетский чай тоже… Может, виски? – неожиданно спросил Эрик. – Все равно сегодня не будешь кормить Кассия.

А то как-то странно, разговор уже начался, а они пьют кофе. Это – старость, а старость – это плохо и пока ещё рано. Где те годы, когда они с Руж на двоих умудрялись выпить столько, что любой нормальный финн уже гонял бы чертей, а они ещё только выползали с одной тусовки «чуть проветриться и потом где-нибудь посидеть». Не слушайте, дети, взрослых. Те, кто так отдыхает в студенческие годы, нормально и карьеру строят и, вон, по четыре ребенка рожают.

- Да уж, оно и заметно, - усмехнулась прорицательница, делая еще один глоток кофе, но уже практически не морщась. Она придирчиво осмотрела Адлера, решая на кого он сейчас больше похож: на дурака или идиота… - Ты похож на кретина, Эрик, - рассмеялась англичанка, прикрывая рот ладошкой.

Женщина взглянула на меню, которое друг начал изучать с каким-то особенным интересом. Кажется, он понимал его не больше нее самой, хотя, не знаю хорошо языка пытаться читать иероглифы вверх тормашками, наверное, это прямо-таки вау. Единственное, что она смогла понять, так это то, что особенно долго Эрик изучал страничку с алкоголем – там и названия иностранные попадались, и даже картинки бутылочек….

- Тебе смешно, - нахмурилась англичанка, - а быть кормящей матерью – непросто. Знаешь как грудь порой болит, особенно когда у него зубы полезли? – Эмммм, зачем сказала? Для чего спросила? Звучит провокационно, а информативности вообще нет – он не знает, да и не дано ему знать, а разговоры про интимные части тела, доступ к которым есть у ее маленького сына… Черт, надо меньше пить! Или больше, чтобы не помнить произошедшего. – Виски? – она скептически посмотрела на Адлера, - решил меня споить, как раньше? В смысле, ладно, можно и виски немного… Официант!

Какой лестный комплимент. Можно отреагировать на него, можно на интимные подробности материнства, а можно на главный вывод из проникновенной речи предсказательницы, благо официант подошел почти мгновенно.

- Два двойных виски, пожалуйста. У вас есть скотч, а не японский самогон? – все это Эрик умудрился спросить вежливым тоном.

Реакция официанта была красноречива: на слова о японском самогоне он отреагировал россыпью комплиментов о том, что господин хорошо разбирается в напитках (откуда Адлеру знать, что для любого китайца прилагательное «японский» является едва ли не ругательным) и пообещал Дьюарс. Живя в Америке, Эрик все равно предпочитал шотландский виски и с особой симпатией вспоминал ролик с Шоном Коннери «для Дьюарс годы – зрелость, а не возраст», в котором говорилось о двенадцатилетнем сорте, особенность которого заключалась в процедуре, называемой на жаргоне виноделов «мэридж», при которой купаж ещё год маринуется в дубовой бочке до того, как будет разлит в бутылки. Зато у Дьюарс не было торфяного привкуса Джонни из-за менее классического способа сушки солода. Да, Эрик увлекался не только машинами и велосипедами.

- Мне, к сожалению, сложно понять всю тяжесть грудного вскармливания, - Эрик скосил хитрый взгляд на Руж, - но уверен, что твоему сыну повезло, - он ненадолго замолчал. – Кстати, не считая сегодняшнего дня, мы с тобой лет двадцать уже не пили вместе?