Крещение Водой

Разбитая губа немного опухла. Чин прикоснулся к ней пальцами, направляя желтые нити энергии врачевания, разгонявшие отек. Почувствовалось легкое жжение, но ткани быстро восстановились. Такие следы потасовок заживают быстро и без магии или простых лекарств, просто Чин не хотел, чтобы его жена лишний раз, видя его, вспоминала о произошедшем. Он открыл глаза. Солнце уже клонилось к закату, прошло больше времени, чем показалось Чину. Он обернулся на кровать и заметил, что Дани по-прежнему мирно спит, уютно свернувшись под пледом. На его губах появилась теплая улыбка, и он довольно прищурился, любуясь женщиной, которую ему подарило само Провидение.

Чин убрал четки в комод, взял телефон и вышел на веранду, чтобы заказать ужин. Есть не хотелось, но Дани не завтракала и толком не обедала. Появилась мысль о том, чтобы заказать ей что-нибудь вроде мяса по-тайски, но Чин все же решил, что на сегодня с неё хватит потрясений. Так что он заказал традиционный вок с рисом, овощами и бараниной, фрукты (среди которых все же не было помидоров) и чай. Дождавшись, когда принесут заказ, он оставил сотруднику чаевые и расставил ужин на столике веранды. Начинало темнеть. Чин вспомнил, как лихо Дани выпила стакан виски перед сном, и тихо зашел в комнату, чтобы поставить на тумбочку возле её кровати кувшин с холодной водой и стакан. Он снова поправил одеяло и подошел к шкафу, чтобы найти в нем рубашку.

Тигр в ее сне удобно улегся, положив голову на передние лапы и наблюдал за беготней выдры с нескрываемой улыбкой. Да, тигры, оказывается, тоже улыбаются. А выдра бегала туда-сюда, непонятно для чего и зачем. Просто бегала и радостно пищала. А когда устала, то улеглась рядом с пушистым, по ее меркам, тигром, практически свернувшись клубочком. Тигр довольно засопел и лениво поднял голову, а лапой пододвинул выдру ближе, еще раз ласково лизнув ее. Сон закончился. Сам взял и закончился. Наверное, впервые за много лет ее никто не будил, никто не просил ее вставать, просто закончилась красивая картинка.

Даниэла нехотя открыла глаза, но в номере было темно. Когда она засыпала, Чин был рядом с ней – сидел на полу и смотрел ей в глаза, а сейчас его там нет. Глупая, и чего вдруг решила расстроиться? Он же не может все время сидеть около нее. В конце концов, это просто негуманно по отношению к нему. Итальянка тяжело вздохнула, уставившись на кувшин с водой, стоящий на тумбочке рядом с ней. Пить хотелось, но хватило бы всего одного глотка – просто в горле немного пересохло. В голове путались какие-то совершенно посторонние и различные мысли. Было грустно, но в то же время на душе было спокойно и тепло. Но эта непонятная грусть… Что? Зачем? Откуда? Почему? Ничего не хотелось. Нет, хотелось, чтобы сейчас рядом оказался Чин, ее добрый и ласковый тигра, который ляжет рядом и крепко-крепко обнимет. Тогда вообще ничего не страшно. Но сейчас именно грустно – какой-то безумно неприятный осадок от всего произошедшего. С одной стороны было даже совестно и стыдно смотреть Чину в глаза – она опять все умудрилась испортить, но с другой стороны понимала, что это глупо, ведь не ее вина, что неожиданно судьба решила так подшутить над ней и они оказались на одном острове с этим человеком. Но приятного мало. В какой-то момент ей показалось, что она услышала шорох за спиной, совсем близко, но не хотелось сейчас беспокоить любимого – хватит ему ее истерик. Надо дарить любовь. И никаких больше слез.

В шкафу был порядок, поэтому Чин без особых сложностей достал из него красную хлопковую рубашку, не включая свет. Он старался не поднимать шум, чтобы не разбудить девушку, но в какой-то момент Чину показалось, что Дани проснулась. Он даже не заметил движения, просто почувствовал, что это так, когда где-то в позвоночнике возникает ощущение, что за тобой следят, или просто, что в комнате кто-то находится. Чин медленно обернулся в сторону кровати. Дани лежала к нему спиной, но он чувствовал по её дыханию, что она не спит. Сон должен был помочь ей немного успокоиться, но лишь Будде известно, о чем она сейчас может думать. Он надел рубашку, не застегивая, и обошел кровать, чтобы подойти к девушке. Она лежала с открытыми глазами. Не плакала, но вид у неё был уж больно задумчивым.

- Я тебя разбудил? – спросил Чин, садясь на край кровати. – Прости, - он улыбнулся и провел рукой по укрытой одеялом спине девушки. – Как ты себя чувствуешь?

Вопрос был оправдан двумя причинами, и выпитый итальянкой виски был далеко не главной. Дани сильно испугалась, ей пришлось вспомнить так тщательно забытые страх и боль, и подобные эмоции редко проходят незаметно. Чин склонился к Дани и нежно поцеловал её в висок. Уже стемнело, но он ещё не включал свет в комнате. Сквозь закрытые занавески пробивался свет Луны и уличных светильников, и этого было достаточно для ночного зрения. В человеческом облике глаза Чина ни чем не отличались от глаз всех остальных людей, но при этом они сохраняли возможность видеть даже при самом скудном свете, как глаза тигра, которые дважды отражают свет, прежде чем он превратится в зрительный образ. Если бы кто-то из людей, владеющих способностью к превращениям, был бы дотошным ученым, не верящим в чудеса, он бы сломал себе голову, пытаясь понять причину этого феномена. Но те, кто в чудеса не верит, не способны принять звериный облик. Чин воспринимал свое ночное зрение, не пытаясь его объяснять. Более того, он знал, что карие глаза Дани видят его ничуть не хуже, чем он – её. Выдры – ночные животные, и наверняка итальянка также смогла обрести ночное зрение от своего звериного облика.

И чего ей сейчас так грустно? Такой красивый сон приснился. Странно, но она его помнила до мельчайших подробностей, что случается очень редко. Дани едва заметно улыбнулась, прикрыв глазки и вспомнив тот заботливый тигриный взгляд. Открыла глаза она уже услышав родной заботливый голос любимого супруга.

- Доброе утро, - улыбнулась девушка, вновь прикрывая глазки, наслаждаясь его заботливым прикосновением. Итальянка чуть повернулась, сладко потягиваясь и зевая. – А ты мне снился, тигра… Такой красивый и сильный, - Дани чуть заурчала, садясь на кровати и обнимая супруга. Голос, правда, был каким-то чуть осипшим, но любви в нем от этого меньше не становилось. – Я проснулась, потому что сон закончился, представляешь? Я даже не уверена, что такое у меня когда-то случалось. А еще потому что соскучилась по тебе, даже несмотря на то, что ты даже во сне был со мной, - Даниэла негромко хихикнула, - скучать начинаю, даже если несколько минуток тебя не вижу… Я глупая, да?

Говорить о произошедшем хотелось меньше всего, тем более что ее теперь это не беспокоило – она действительно осознала, что сильнее собственного страха, просто тогда она была младше и так подавлена… Зато сейчас, даже несмотря на то, что она стала сильнее, у нее есть защитник, тот, кто всегда огородит и не даст наделать глупостей. Ее ласковый и заботливый Чин, с которым она будет всегда-всегда.

- А еще я тебя очень-очень сильно люблю, - она поймала его взгляд, - и… спасибо, - итальянка ласково коснулась губами его щеки, а в следующее мгновение уже упорхнула с кровати, направляясь в ванную. Все-таки вкус алкоголя после сна как-то ей совершенно не нравился.

Чин с улыбкой выслушал слова Дани, которая говорила о своем сне. Он был рад, что ей не снилось ничего из того, что пришлось вспомнить. При этом он даже не мог понять, на что из монолога девушки стоит отвечать, ведь даже её вопросы были скорее риторическими. Наверное, стихия Воздуха помогает ей быстрее приходить в себя после потрясений. Но Чин чувствовал, что это может оказаться иллюзией, и в глубине ведущей стихии итальянки может таиться все, что угодно. При внешней ветрености и легкомыслии, Дани могла годами копить в себе страхи и боль, ловко пряча их за многочисленными масками. Из-за этого Чин не всегда был уверен, что понимает хоть что-то в характере возлюбленной. Но он чувствовал, что ветреные перемены касаются её настроения, в то время как настоящие чувства она показывать не любит, но они почти неизменны, как память Воды. Её любовь была эмоцией, в то время как его – желанием. Это желание могло быть бесконечно долгим и бесконечно сильным, но все равно он по-своему воспринимал свое отношение к итальянке. Он хотел, чтобы она всю жизнь принадлежала ему, и при этом был готов на все, чтобы ей с ним было хорошо. Это не та любовь, которая заставляет писать стихи и резать вены, его любовь к Дани заставляла постоянно помнить о собственной ответственности за двоих и следить за тем, чтобы девушка рядом с ним чувствовала себя под его защитой.

- Я тебя тоже люблю, - Чин улыбнулся, почувствовав на щеке мимолетный поцелуй.

Пока итальянка была в ванной, он включил свет, застелил постель и даже застегнул рубашку. Не из-за какого-то нездорового перфекционизма – просто для того, чтобы чем-то себя занять, дожидаясь Дани. Ужин уже ждал их на веранде, и горячие угли под воком не должны позволить мясу остыть. Чин посмотрел на себя в зеркало. На лице не осталось следов драки, но все ещё собранные в хвост волосы все равно умудрялись торчать во все стороны. Особенно те пряди, которые были слишком короткими, чтобы их могла удержать резинка. Он распустил волосы, затем снова собрал их на затылке, чтобы не мешались.

Дани долго морщилась от яркого света, который сейчас изрядно раздражал глаза, привыкшие к темноте. Но и не с такими сложностями справляли. Отчего-то было тяжело держать в руках зубную щетку – она постоянно норовила выскользнуть. В общем, отчего-то привычная процедура заняла раза в два больше времени, чем на нее приходилось раньше, но ничего. Умыв лицо холодной водой, Даниэла подняла взгляд на зеркало, придирчиво всматриваясь в собственное отражение. Чуть припухшие глаза, небольшие круги под глазами, легкая бледность – ну, прямо-таки, хоть на подиум с табличкой какой не надо быть. Интересно, а Чин такие вещи замечает?

- Ну вот, теперь я могу тебя поцеловать и мне ничегошеньки за это не будет, - девушка ласково обняла Чина сзади, поднимаясь на мысочки и целуя его в шейку, - ты же не будешь ругаться за такие маленькие шалости, правда? – чуть прищурившись, прошептала девушка ему на ухо. На самом деле, пока она чистила зубы, то почувствовала какой-то зверский голод. Да, кажется та гадкая булка была съедена совершенно зря… Или нет, ведь моральное-то удовольствие от ее поедания она получила. Значит, все-таки, не зря.

- Давай закажем что-нибудь покушать? Кажется, я готова даже целого слона съесть…Но с тобой обязательно поделюсь, - знать о том, что на терраске ее уже поджидает вкусный ужин, она не знала – как-то еще не до конца сумела осознать себя в пространстве, не говоря уже о том, чтобы нормально реагировать на запахи, а вот ее желудок, кажется, именно на запах и среагировал.

От Дани пахло мятой и чем-то цветочным и совершенно не чувствовался запах алкоголя. А её прикосновения вновь дразнили, заставляя верить, что она не будет его бояться. Чин обернулся и обнял девушку за талию, заглянув в её глаза.

- Все уже заказано, милая, - он улыбнулся. – Я, правда, не угадал насчет слона, но помидоры в сахаре заказывать не стал. Пойдем.

Чин все равно боялся, что Дани его прикосновения будут неприятны. Он был из тех, кто высоко ставит собственные желания, но в то же время кому воля помогает их сдерживать. Он хотел убедиться, что Дани смогла забыть и отпустить эту ситуацию в своем прошлом, и уже знал, как ей в этом помочь. Непременно, сегодня вечером. Чин был уверен, что будет прав, и надеялся, что его жена сможет это понять и вновь просто довериться его воле, желающей ей добра. Он приобнял девушку за талию и вышел с ней на веранду, где их ждал ужин. Угли медленно тлели под основным блюдом, не позволяя жирному мясу остыть. Чин сел за стол и поднес ладони к глиняному чайнику, чтобы разогреть начавший остывать напиток. Энергия Огня чувствовалась как никогда уверенно, наверное, из-за того, что он впервые был уверен в том, что полностью контролирует собственные желания. Это была первая строфа молитвы, к которой нужно обращаться чаще, чтобы вновь не дать воли собственной ярости. Лишь тот, кто понимает драгоценность исполнения собственных желаний, может осознанно от неё отступиться, если так будет лучше другому. Чин налил чай сначала Дани, затем себе, после чего разложил в миски мясо.

- Приятного аппетита, милая, - он тепло улыбнулся, глядя на итальянку.

Сейчас Чина не покидало странное ощущение того, что он намного старше Дани, хотя на самом деле их разница в возрасте составляла меньше года. Но он считал это ощущение правильным для главы семьи (а в своем главенстве вожак прайда не сомневался ни на мгновение).

И вот говорите после этого, что мужчины – глупые бараны, которые думают только о себе и своем желудке как об отдельном существе, без которого они не могут существовать. Нет, вовсе не так. Во всяком случае, ее муж был совершенно другим, и сейчас Дани в очередной раз в этом убедилась, причем он не переставал ее удивлять – такой загадочный и такой родной. Кажется, что уже вроде бы знаешь его, но он все равно не перестает приятно удивлять, а его забота… не находится слов, чтобы описать, что она чувствует в такие моменты.

- Боже, спасибо тебе за самого прекрасного мужчину на всем белом свете. За моего мужчину, - итальянка подняла взгляд к звездам, которые занимали положенное им место на небосводе. – Ты просто чудо… - промурлыкала девушка, уткнувшись ему в шею и ласково поцеловав, когда они подошли к столику.

Пахло очень вкусно, отчего желудок чуть ли не заплясал, захлебываясь собственным же соком. Да, все что только надо: рис, мясо, чай, фрукты… комментарий по поводу помидоров в глазури она пропустила мимо ушей – не хотелось начинать дискуссию о принадлежности этого продукта к овощам (да, она будет настаивать на своем). Во всяком случае сейчас не хотелось, ведь на голодный желудок думать вредно, правда?

- Благодарю, любимый, тебе тоже приятного аппетита, - Дани не стала особенно церемониться и строить из себя великосветскую даму, а просто взяла палочки, миску и начала с удовольствием поглощать пищу. Ну и что, что могло выглядеть не очень культурно, но они-то были сейчас одни, а от Чина ей нечего скрывать.

Вечер был теплым. Дневной зной прошел, но даже легкий ветер был почти горячим. Хоть и дул с моря, неся запах соленой воды. Дани с жадностью набросилась на еду, и Чин улыбнулся. Он мог любоваться итальянкой все время, и она это наверняка прекрасно знала. Чин взял миску и начал не спеша есть. Дани привыкала к традициям Поднебесной – например, лаовеи обычно едят, склонившись над миской, которую почему-то не берут в руки. Она же ела, как китаянка. Подобным вещам её мог научить ещё отец, ведь в Китае считается, что, если кланяться миске, будешь кланяться всем, так что таким элементарным вещам родители обучают с раннего детства. Пока Дани ела, Чин не отвлекал её разговорами. Он поставил на стол пустую миску, поверх которой положил палочки, и запил баранину чаем, вновь успевшим немного остыть. То, что произошло днем, создавало определенный барьер в отношениях, причем выстраивал его сам Чин. Он не стал хуже относиться к Дани, наоборот, желание опекать девушку увеличилось в разы, просто в памяти невольно всплывал весь год их отношений, и Чин думал о том, что, зная о произошедшем с Дани, во многом вел бы себя по-другому. Когда твой звериный облик – бенгальский тигр, привыкаешь постоянно контролировать себя, чтобы рассчитывать собственную силу. И сейчас Чин считал, что уже с того дня, когда Дани помешала его охоте, он часто был с ней слишком груб. Не все, что он позволял себе с другими женщинами, можно было позволять с ней. И это было главной причиной, по которой сейчас он боялся лишний раз прикоснуться к Дани, хотя бы до тех пор, пока не убедится, что она смогла оставить прошлое в прошлом. Чин допил чай и отставил чашку подальше от края стола, задумчиво посмотрев на Дани. Он молчал, решив, что в том, что ей предстояло почувствовать, был элемент дзен, который можно разрушить, хоть что-то сказав раньше времени. Она поймет и почувствует, он был все сильнее в этом уверен. Главное, ни в чем не сомневаться самому, ведь Дани понадобится постоянно чувствовать его поддержку.

Вкус пищи смешивался, но от этого не становился менее приятным. Девушка с таким аппетитом уминала рис с мясом за обе щеки, что ей мог бы позавидовать кто угодно – такой аппетит не у каждой девушки встретишь. Да, Чину за день выпала честь увидеть наиредчайшее зрелище – безумно голодная жена. Должно быть, забавно выглядит со стороны, но она сейчас совершенно не отвлекалась ни на что. Еда-еда-еда-чай, а потом снова еда-еда и чай, чтобы не получалось жесткой сухомятки и не болел желудок.

- Уффф, - Даниэла устало отставила опустевшую миску, откидываясь назад, - чувствую себя объевшейся свинюшкой, - хихикнула она, глядя на мужа. На самом деле, ей сейчас было так хорошо, даже несмотря на то, что чуть ли не дышать стало тяжело. Но она неожиданно вспомнила о том, что Чин обещал какой-то сюрприз на вечер, поэтому мысли сейчас унеслись от темы обжорства к теме сюрприза. Может, именно это он и имел в виду? А что? Это очень романтично – ужин под Луной и звездами, но все же… может, он задумал что-то еще?

- Милый, а наш чудесный ужин – это и есть твой сюрприз?

- Нет, это был просто ужин, потому что ты весь день ничего толком не ела, - сказал Чин. – Теперь нам нужно немного подождать, - он улыбнулся.

Светильники не перебивали свет звезд, которые были яркими, хоть и дальше, чем на Тибете. На небе не было ни одного облака, и сейчас вся эта звездная россыпь казалась мерцающими драгоценными камнями. Чин некоторое время задумчиво смотрел на небо.

- Раньше в Китае выделяли четыре больших созвездия, из которых и состояло небо, - задумчиво сказал он. – Священные животные – Лазоревый Дракон на Востоке, Черная Черепаха на Севере, Белый Тигр на Западе и Красная Птица на Юге. Они и составляли небеса, под которыми находился Китай. Эти четыре созвездия делились на двенадцать зодиакальных, но не тех, которые принятые сейчас везде. По традиционному гороскопу мы с тобой упрямые рогатые животные, а вот по гороскопу Поднебесной ты родилась под созвездием Звезда памяти, я – под созвездием Великий огонь.

Чин начал эту лекцию о звездах только для того, чтобы сменить тему разговора, ведь он не хотел обсуждать с Дани то, что запланировал на эту ночь. Итальянка была любопытной, но он был упрям. Особенно, когда потакание этому любопытству казалось ему неправильным.

- Так что даже звезды сложились так, что мы остаемся при своих стихиях, - Чин улыбнулся. – Кстати, я слышал, что христиан для того, чтобы принять религию, нужно искупаться в воде. Для чего это делают? Вода что-то дает или что-то смывает?

Огонь сжигал память, оставляя лишь пепел. Но как действовала Вода? Чин плохо понимал противоположную стихию. Он знал, что сейчас его ощущения верны, но не мог их до конца понять. Просто действовать с помощью родной стихии он считал неправильным. Сейчас он хотел узнать у самой Дани о том, как она воспринимает Воду и заложенную в ней память.

Ну вот, он пять уходит от темы разговора… Дани чуть возмущенно надула губки, став похожей не то на раздутую объевшуюся утку, не то на какой-то гибрид непонятно какого животного. Но разве можно дуться на того, кто сводит тебя с ума и так трепетно заботится о тебе? Вот и она не могла, поэтому еще в самом начале лекции по астрологии тихо перебралась к Чина на колени, ласково обняв его и положив голову ему на плечо. Взгляд был направлен то на звездное небо, то в глаза любимому и заботливому тигре.

- Думаю, она смывает все то, что успело очернить человека: как духовно, так и физически. Она вбирает в себя все это, в то же время даруя чистоту и силу тела и духа, - задумчиво ответила итальянка, а затем перевела чуть смущенный взгляд на супруга, - но я как-то никогда не думала об этом, да и никогда не отличалась особенной религиозностью, поэтому это всего лишь мое предположение… Вода, понимаешь… - Дани чуть прикусила губу, задумавшись как правильнее описать то, что она чувствует внутри, - вот например врачевание. Вроде бы одна и та же суть, но используем мы с тобой его по-разному. А все потому что я – маг Воды и использую Воду как своеобразную прокладку, которая впитывает в себя весь негатив, а я, получается, лишь отдаю свою энергию. Вода защищает и помогает сгладить острые углы, она притупляет боль, хотя это, наверное, тоже может быть обманчиво…

Ей невольно сейчас вспомнилось то, какой она была до того, как Чин прожал ее эмоциональный центр там, в пещере рядом с Линь Ян Шо. Это было безумно больно, а еще обидно, так как она все это время считала себя сильной и способной чуть ли не на все, но… как оказалось, все это было не так, просто она на столько привыкла к той боли, что уже перестала ее замечать, а она просто стала неотъемлемой частью ее жизни.

Ответ Дани подтвердил его догадку, просто она выразила её более понятно. Чин обнял девушку и улыбнулся, глядя на её лицо. То, что происходило в это время с его энергией, чтобы не отвлекаться от задуманного, требовало немалых умений в области работы с ци. Для того чтобы энергия продолжала течь по Сушумна-нади равномерно, не собираясь в нижних чакрах и не выстраиваясь в круг воина, нужно было постоянно за ней следить. И отчасти этому помогала недавняя молитва, собравшая энергию в области Коронной чакры.

Чин невольно вспомнил их встречу в глициниях, тогда, правда, следить за собой было ещё сложнее. Но то, что он тогда смог сдержаться, могло стать главной причиной, по которой Дани в итоге оказалась с ним. Чин понял это только сейчас. Ему казалось, что часть бесконечных тайн итальянки сейчас оказалась для него открытой. Она никогда не скрывала, да и он сам чувствовал, что в её жизни было много отношений с мужчинами, но не похоже, чтобы хоть кто-то из них трогал её сердце. Она по-своему защищалась от своей памяти. Тогда, в глициниях, он думал, конечно, не об этом – о монастыре, о том, что скажет настоятель, о пророчестве, но подсознательно поступил правильно. А сейчас стало даже немного страшно от понимания того, что все было куда сложнее и серьезнее, чем он себе представлял. Он ценил Дани за то, что она была способна любить и прощать, за её нежность и заботу, за искренность её влюбленного взгляда, но даже не представлял, как многое для неё самой значило то, что она подпустила его к себе. У Чина никогда не было проблем с заниженной самооценкой, он был уверен в собственной неотразимости и том, что ему может принадлежать любая женщина, которая привлекла его внимание, из-за этого он никогда не умел ценить их к себе отношение. Гордому тигру казалось естественным, что любая женщина сразу или ценой небольших усилий ответит взаимностью на его интерес. А сейчас он понял, что Дани была не любой женщиной, а собой. Ему не стоило бы труда завоевать её тело – она была не против уже тогда, в глициниях. Но тогда он бы навеки закрыл себе доступ к её сердцу. А именно взаимная любовь в итоге привела их к алтарю. Путь умнее идущего. Так странно понимать, что совершенно случайно совершил, пожалуй, самый правильный поступок в своей жизни.

- Дани, - Чин нарушил недолгое молчание и заглянул в глаза девушки. – Скажи честно, если бы все произошло ещё тогда, в парке глициний, ведь ты не была бы сейчас со мной?

Девушка ласково провела рукой по его волосам, вдохнув их аромат. Он пах морем, словно стал воплощением ее родной стихии в физической форме. Ну что можно было сейчас сказать? Вот именно – нечего. Они просто сидели в обнимку и молчали, каждый думая о своем. Интересно, а о чем думает сейчас Чин? Ответить на этот вопрос она не могла, зато знала, что им вдвоем хорошо вместе, даже когда они вот так вот просто сидят обнявшись и наслаждаясь звездами и Луной… Да, сегодня было полнолуние – дивное время для магов Воды… Интересно, а Чин знает о том, что сегодня особенная ночь? Задумавшись над тем, стоит ли спрашивать у мужа подобные вещи, искренне опасаясь поставить его в неловкую ситуацию, в итоге, задать вопрос она так и не успела, потому как последовал вопрос от него. Странный вопрос…

- Я не знаю, - честно ответила итальянка, - правда не знаю… Ты так много для меня сделал, все так изменилось за этот год, что я правда не знаю, милый. Хочется сказать, что нет, что все было бы так, как сейчас, но, прости, я не знаю…

Она и правда не знала. Умом понимала, что не остановись он тогда, она бы ни о чем не думала, не мучилась бы собственными терзаниями и не пыталась бы разобраться в собственных чувствах, но вдруг? Вполне возможно, что все обернулось бы так, как получилось сейчас, ведь судьба свела их вместе и поразнь они уже точно не смогут…

- Наверное, мы бы просто дольше шли бы к этому моменту, - она ласково поцеловала супруга, - и эта особенная ночь могла случиться просто позже… Ты знаешь, почему эта ночь особенная? – странно, но сейчас она чувствовала, что может дать ему все, что угодно, хоть звезду с неба достать и… даже родить сына, несмотря на страх перед неизвестностью. Да, она все еще боялась, что не сможет стать хорошей матерью, но она была уверена в своих чувствах и в чувствах мужа, поэтому была готова на все, да…