An awful lot of running

Беготней Арлетта заниматься умела знатно - причем беготней такой, в меру бестолковой. Со стороны, конечно, должно казаться, что вот так вот два дня на поезде, чтобы потом заглянуть в аэропорт, отловить там одного отцовского знакомого, забрать у него кое-какие вещи, так сказать, "передачку", и потом сразу бежать обратно, потому что время поджимает, пятки горят и все такое прочее - вот это как раз и есть в высшей степени бестолковая суета. Но лично сама американка считала, что у нее перед глазами есть живой, а заодно плюшевый и няшный, пример бестолковости и вовсе вопиющий - да-да, тот самый усердно склоняемый Арлеттой по поводу и без очаровательный Олененок. Вроде как непрерывно куда-то движется, с достойной восхищения скоростью и с самой что ни на есть целеустремленной мордашкой - а результатов преимущественно не видно в упор. Смотришь на это чудо природы и не знаешь толком - смеяться тебе или плакать...
В аэропорту все прошло на удивление гладко - отцовского знакомого Арлетта опознала в толпе очень быстро, хотя, вроде бы, столько лет не видела человека, сама тоже была опознана без особых проблем, вещи забрала, от ненужных сентиментальных чашек кофе виртуозно отмазалась - все сошло бы просто идеально, если бы не тот маленький досадный факт, что вещи, которые нести в охапке было бы глупо и неудобно, влезали в захваченную американкой сумку с непередаваемо отвратительным скрипом и вообще пытались из нее вывалиться. Так Давенпорт и осталась торчать камнем преткновения на пути счастливого потока прибывающих - остановившись в самом неудобном месте, стоя на коленях и вбивая в сумку упирающийся сверток. Что там, любопытное, такое отвратительно жесткое и негибкое запаковано, что никак под форму сумки не подгоняется, а все свою яркую индивидуальность продемонстрировать Арлетте рвется?...

Покидать родной дом всегда не очень хорошо. Правда на несколько часов это еще, куда ни шло, а вот когда ты уезжаешь и сам не знаешь когда вернешься, печально...
Шутка ли отправиться туда, где никого не знаешь, причем совсем, совсем никого.
Девочка не боялась трудностей, но все же оказаться одной в совсем незнакомом месте для одиннадцатилетнего ребенка было несколько страшновато. Мисс Миказуки прилетела в Китай. В аэропорт неизвестной для нее страны и в неизвестный город столицу Китая – Пекин. Аэропорт был большим, и заблудиться тут было для маленькой девочки на раз, два…
Малышка то и дело оглядывалась по сторонам. Словно ища кого или что-то. По радио объявили, что прибывшие из Токио в Пекин и назвали ее рейс, тот самый на котором и прилетела Камико, что пассажиры могут пройти и получить свой багаж. Мисс Миказуки поспешила за своими вещами. Мимо девочки проехало множество сумок, но среди них не было ее сумки. Девочка начала беспокоиться:
«Неужели моя сумка потерялась? Или может я что-то перепутала?» - подумала Камико, еще внимательнее разглядывая по сторонам людей, с которыми летела. Все верно она узнала девочку пяти лет и ее маму рядом сними она сидела. Малышка всю дорогу пела песенку не то про лисенка не то про панду, Мико так и не смогла понять, а спросить было неудобно.
Вот, наконец, показалось что-то родное, Камико чуть ли не захлопала в ладоши. Девочка, увидев свою сумку полосатую синюю в тонкую черную и зеленую полоску, схватив ее, девочка поспешила к выходу. Зажав в руке свою любимую с детства игрушку, вернее даже не с детства, а с младенчества Амурского тигренка. Дело все было в том, такое количество народу девочка еще не видела, и ей очень стало неуютно, что ли, а может и вовсе больше количество народу напомнило ей мелких рыбешек в сетях, которые она могла видеть в порт у родного города. Пробираясь через толпу девочка оказалась в одном из проходов между сидящими людьми зала ожидания. Шаг еще шаг и казалось еще чуть-чуть, и ты уже у выхода, но не тут-то было…
Камико споткнулась об чью-то ногу или же об чью-то сумку и в буквальном смысле слова растелилась и ее игрушка выпала из руки. Мисс Миказуки оказалась в самом дурацком положении, но видимо все были настолько заняты собой, что не заметили падения ребенка.
Мико приподнялась и уже хотела взять свою игрушку, но к ней потянулась, чья то рука. Судя по всей вероятности, она принадлежала молодой девушке. Еще не успев подняться полностью, девочка посмотрела вверх и …

Где-то когда-то нечто подобное, кажется, уже было...
Если как следует поднапрячь свою бестолковую голову, то можно даже точно вспомнить, где, когда и при каких обстоятельствах - помнится, в деревне на рынке Арлетта однажды вот точно так же в самом неподходящем для этого места вздумала присесть и незамедлительно получила чьим-то коленом по голове.
А что в этой ситуации наиболее знаменательно и феноменально - стоило об этом, казалось бы, ерундовом и незначительном происшествии вспомнить, как оно тут же вспомнило об Арлетте, и на американку с разбега налетел кто-то из вновь прибывших. Скорее обидно, чем больно - да что ж ее голова так всем окружающим-то приглянулась, что в нее все постоянно коленями целят?
Давенпорт вскочила, готовясь гневно зарычать на предполагаемую дылду невнимательную и даже начинать уже по ситуации рвать в клочки - но желание закатывать громогласные скандалы как-то разом скукожилось и исчезло, когда предполагаемой "дылдой невнимательной" оказалась трогательная девочка лет десяти, с полосатой сумкой в одной руке и кошачьего образа игрушкой в другой руке. Ну как можно на детей орать за свои косяки? По мнению американки - вообще никаким боком, это ж какой-то адски кривой подход к воспитанию получается.
- Прости! - торопливо сказала Арлетта, наклоняясь к девочке, чтобы помочь и встать, и игрушку подобрать, и вообще во всех проблемах насущных. - Это ты об меня запнулась, да? Ну да, блин, как же это я так на проходе-то расселась... Прости еще раз! Не ушиблась? - а сама американка уже косила взглядом по сторонам, проверяя, как далеко тут суровый крейсер праведного родительского гнева и через сколько примерно секунд ей вломят по шее за вероломное нападение на чужого драгоценного ребенка...

Что можно сказать, когда в ответ на свои действия неуклюжие слышишь:
- Прости! – это прости и принадлежало женщине оказавшейся рядом с нашей маленькой путешественницей. Пока юное создание пыталось понять, что вообще происходит и как она, идя по проходу, вдруг оказалась на полу. Тот же самый голос произнес:
- Прости еще раз! Не ушиблась?
Разобрав последние слова, девочка поняла, что она просто-напросто споткнулась, но причиной не была та, что только что ей сказала «не ушиблась»…
Камико отличалась излишней скромностью и ничего бы не сказала о причине своего падения. Даже если бы она и споткнулась именно об этого человека, вовсе ни призналась бы ему в этом. Она улыбнулась и пытаясь подняться произнесла:
- Добрый день. Нет, нет, что вы. Это не вы должны прощенья просить, а я. Наверное, это я сама споткнулась и на вас, налетела или об чью-то сумку чужую споткнулась. Простите, пожалуйста.
Мисс Миказуки смотрела на женщину и понимала, что этот человек ну никак ей не сможет навредить и обязательно ей поможет.
- Я тут одна. Мне нужно добраться до одного места, но я не знаю, где оно и как туда попасть. Родители остались дома в Японии. Мой самолет минут пятнадцать, как приземлился здесь в Пекине. Еще не успела никого и ничего тут знать… – добавила с грустью девочка, уже почти поднимаясь с колен, пыталась отряхнуть свой сарафан ярко-синего цвета. Мико тоже начала оглядываться по сторонам в поисках неизвестно кого и неизвестно чего.
Затем она спросила незнакомку:
- Вы кого-то ждете?
Не дожидаясь ответа на свой вопрос, девочка представилась:
- Камико Миказуки!
Мисс Миказуки смотрела на незнакомку и почему-то чувствовала некую вину, что нарушила какие-то ее планы своим нелепым падением.

Никакого спешащего девочке на помощь миноносца Арлетта на удивление так и не заметила, хотя в какой-то момент начала специально выискивать в толпе предполагаемых пышущих праведным гневом родителей. Американке такое положение дел показалось как минимум странным и даже, можно сказать, конкретно озадачило - но прежде, чем Давенпорт успела не то что попытаться выяснить у девочки, а что, собственно, за фигня происходит, но хотя бы самой себе как угодно завирально объяснить, как такая ситуация могла возникнуть и что теперь с ней, такой красивой и непредсказуемой, делать, девочка сама вывалила на американку пачку сногсшибательной информации. Она, оказывается, одна тут, ага. А родители в Японии. И вообще идти этой малышке надо туда не знаю куда, чтобы оттуда принести то не знаю что, так, что ли, получается? Арлетта попыталась представить, что вот она своего ребенка в десять лет посадит в самолет и отправит фиг пойми куда - нет, даже представлять уже дико. Если и Фельтина, вроде бы всегда серьезного и собранного, вот так сажать в самолет и отправлять к черту на кулички - дико и страшно, что ж тогда про Эмиля и Дарсию говорить?
В общем, фантасмагория какая-то получается, куда ни плюнь.
- Да нет, никого я не жду, уже дождалась всех, кого хотела... - пожала плечами американка. И, не особенно рассчитывая услышать подробный, обстоятельный и исчерпывающий ответ - да и даже мало-мальски разумный, у фантасмагории адекватных объяснений по определению не бывает, - все же спросила: - Камико, а почему же твои родители тебя не проводили? И даже не объяснили, что делать после приземления и как добраться туда, куда тебе нужно? Как так вышло?
Вообще, по-хорошему - стрелять бы таких родителей надо. Освидетельствовать на вменяемость и потом с чистой совестью пристрелить за отвратительную беспечность. Эх, дал бы кто ружье... Ну вот как можно такую малышку взять за шиворот да буквально выкинуть за борт в вольное плавание? По мнению Арлетты, так никоим образом нельзя. Ан нет, нашлись же вот гениальные люди...

В ответ на вопрос девочки женщина не ждала никого в аэропорту. Все дела, которые у нее были, она сделала. Это Камико поняла из ее рассказа.
- Вы не подумайте ничего плохого о моих родителях. Просто они сами улетели к бабушке в Америку. Это мама моей мамы она заболела. Меня посадили в самолет. Я прилетела сюда и вышла, а они другим рейсом из Токио улетели в Вашингтон или куда там точно не помню.
Малышка сделала паузу и продолжила, случайно закусив губу от волнения и поняла, что у нее немножко холодеют руки, и чуть-чуть подергивает плечики:
- Конечно родители сказали, куда мне ехать и даже карту дали, как добраться, но все дело в том, что я ее потеряла. Эх, вот что теперь делать ума не приложу...
Последние слова были сказаны с такой грустью, что вам могло бы показаться, что девочка сейчас заплачет, но нет вы, не дождетесь от этого ребенка слез, вопреки своей скромности и силе духа девочка никогда не заплачет на людях, если ей будет нестерпимо больно. Отец воспитывал в девочке силу духа и не плакать, а терпеть боль. Видимо он хотел, чтобы у него был сын, а родилась дочь. Но Камико несмотря на то, что она девочка и была по своему характеру как мальчишка всюду бегала за мальчишками и требовала от отца, чтобы он не думал о том что она девочка, а наоборот воспитывал ее как мальчика. Честно сказать ее раздражали смазливые девчонки вечно ноющие от того, что у них царапина на руке или коленка болит, если они споткнулись. Мисс Микакзуки была далека, от этих нюнь, так она называла этих девчонок.
- Скажите, а вы не подскажите. Я знаю место куда, мне нужно добраться. Родители говорили о Храме Мудрости. Вы случайно не знаете где это? - спросила Камико у незнакомки.
«Ага, размечталась. Она, наверное, понятия не имеет, что это за место...»

- Dammit*, - только и сказала Арлетта, неожиданно для самой себя не обнаружив никаких приличествующих случаю ругательств на китайском языке в своем лексиконе, аж к помощи родного грубоватого наречия прибегать пришлось. И изумленно осела на свою сумку, бесцеремонно смяв родительскую посылку.
И отвратительное же иногда у судьбы чувство юмора.
И вообще, в последнее время Провидение что-то взяло эдакую неприятную манеру подсовывать американке учеников прямо в Пекине, вынуждая распознавать их неожиданными способами. В прошлый раз вот Арлетта вернулась из Пекина с Аурелом за ручку - правда, заслуги самой Давенпорт в этом практически не было, если бы юношу не потянуло в сторону американкис необъяснимой, неадекватной вообще силой, так и пропустила бы его. А теперь - пожалуйста, еще один "подарок". Маленький и очаровательный.
- Случайно знаю, - кивнула Арлетта. И решила все-таки перестраховаться - с Аурелом-то все стало кристально понятно, когда из него свежим ветром брызнула магия, а здесь пока ясно, что особенно ничего не ясно. - А почему родители тебя туда отправили? Это же все-таки, знаешь, не пансионат, не летний лагерь, не гостиница, а похитрее место...
Ну, а как еще скажешь? Все правильно, похитрее. Туда так просто, исключительно по своей хотелке не попадешь. И не потому, что на воротах стоят мастера с дубинками и неугодных внутрь не впускают, а потому что тот, кому в Линь Ян Шо на самом деле не надо, просто-напросто отыскать его не сможет...
В этой точке рассуждения Арлетта слегка подвисла, встретившись с некоторым логическим перебоем. А вот если Камико столкнулась с Арлеттой, которая знает, как в Линь Ян Шо попасть - это, интересно, считается, что монастырь позволил ей себя найти, или нет?...
Пожалуй, все-таки считается...

С каждой минутой девочка начинала чувствовать некое замешательство, она не знала, что ей делать. Появилась некая надежда, что дорогу ей подскажут, но эта надежда почти угасла, ведь из слов незнакомки она поняла, что она знает, где храм, но туда просто так не попасть.
- Мне кажется, что я туда смогу попасть, потому что я не совсем обычный ребенок. Знаю, что это место особенное, для особенных детей. - тихо произнесла девочка.
Камико посмотрела на незнакомку и добавила:
- Однажды мы с папой занимались гимнастикой, он хотел проверить насколько я ловкая. Он вертел парными клинками крест-накрест и шел на меня и уже был в двух шагах от меня, я немного отвлеклась, когда он подошел совсем близко, то почва под ногами папы немного приподнялась, пошатнулась что ли, под его ногой пошатнулся пласт земли. Папа споткнулся, а я отскочила в сторону. Могу превращаться в лису, правда, превращение длиться несколько минут. Еще я знаю некоторые лечебные мази из животных жиров и способы их применения знаю некоторых лечебных свойствах блюд из мяса.
«Только не здесь и не сейчас, пожалуйста». - подумала девочка и почесала свое левое ухо. Так всегда происходило когда, она хотела превратиться в лису. Она пока еще не могла контролировать этот процесс...
Камико стиснула зубы, укусив себя немного за губу, на какое-то время ей удалось сдержать превращение.
«Пожалуйста, пожалуйста, не сейчас...» - мысленно молила девочка, неизвестного кого и чего, словно зная, что ею как будто кто-то управлял.
Спустя несколько секунд она произнесла почти шепотом:
- У меня такое ощущение, что я сейчас в лису превращусь? Разве обычный человек такое может? С такими особыми способностями я, что не попаду туда? У моих родителей есть были знакомые, которые знают о храме они и посоветовали им, меня туда отправить...
Ухо чесалось просто до невозможности сильно, Камико начинала нервничать, она чувствовала холодок в ладошках, и у нее начинало подергивать плечики.

"Особенное место для особенных детей" - формулировочка швах, конечно.
Нет, там некоторые лбы, когда к воротам приходят, ни с какого ракурса на детей не тянут, причем настолько, что даже если начнут махать документами, четко свидетельствующими, что им по тринадцать-четырнадцать лет, даже и тогда детьми считаться не будут. Потому что так расти вверх и вширь в столь нежном возрасте даже как-то непристойно.
Слушая рассказ Камико, Арлетта заинтересованно подперла подбородок ладонью - и, разбираясь в путанном повествовании, коротко и недовольно поморщилась, не сдержав разочарованной гримаски. Если американка все слова поняла правильно, так ее новая ученица, получается, владеет магией Земли - а это, так сказать, вообще не наш случай, до клинического даже. Сама Арлетта управлялась исключительно с водной стихией, в ученики ей настойчиво совали воздушников - но это хоть как-то можно было связать с тем, что старший брат у Арлетты воздушник, мол, семейная-генетическая предрасположенность есть. А земля тут вообще никаким же боком не увязывается...
Правда, все эти мысли умотали куда-то далекона задний план, когда Камико занервничала, а Арлетта сообразила, что вот-вот может остаться посреди аэропорта с оборотнем на руках. И то хорошо еще, если на руках - а ну как лисица убежит? И лови ее потом по всем багажным лентам, да окружающим объясняй, откуда зверь тут взялся...
Вариант попытаться обуздать чужую звериную сущность с помощью мантры человеческого облика, хоть вроде и звучал довольно здраво, Давенпорт отмела почти сразу же. А вот почти нулевые ведь шансы, что Камико эти слова тоже знает. Соответственно, мантра с огромной вероятностью ничем тут не поможет, только время пожрет.
Значит, надо обычными, немагическими способами как-то справляться.
Встав рядом с девочкой на колени, Арлетта крепко обняла Камико, не задумываясь о том, с какой вероятностью ее действия будут истолкованы как пугающее черт знает что. Провела ладонью по темным волосам малышки и торопливо зашептала в ответ: - Нет-нет, ты только не волнуйся, слышишь? Не бойся, не может твоя лиса самовоьно наружу вылезти, ты же главнее ее в сто раз! Гони ее, самостоятельную такую, обратно, чтобы не высовывалась, пока ты не разрешишь! Все у тебя получится, обязательно. А как только ты с этой лисой справишься - мы с тобой вместе пойдем в Храм Мудрости, договорились?
Ой, блин, пожалуйста, хоть бы договорились...

Ощущение страха у всех свое и причины его появления и проявления разные.
Самое ужасное, если ты живешь с этим страхом, и когда он загоняет тебя в угол и от безысходности ты впадаешь в панику. Малышка начинала нервничать еще сильнее.
«Один, два, три, четыре, пять, шесть, семь…» - мысленно проговорила Камико. Но результата не было. Страх превращения уже почти поглотил или уже завладел маленькой девочкой.
Пока она пыталась совладать со страхом и моментом перерождения, то глаза у девочки были закрыты. Она зажмурилась так сильно, что на лбу проявились легкие намеки на морщинки. В голове возник образ. Представьте паника среди людей. Все кричат:
- В зале лиса! Вызовите охрану! Мы будем жаловаться! Не аэропорт, а зверинец!
И вот зверь, забравшийся от испуга под скамейку, пойман и его уже куда-то тащат.
Темнота. Страх. Одиночество. Пустота. На какие-то доли секунд. Послышался ласковый голос, до боли немного родной и совсем незнакомый:
Нет-нет, ты только не волнуйся, слышишь?
Кто-то тебя прижимает к себе крепко, проводит ладонью по волосам. Начинается момент успокоения. так делала мама Камико, когда ей было грустно. Она таким образом всегда успокаивала свою дочку.
В голове проносится:
«Мама?!»
Затем снова:
«Мама?! Нет, не может быть! Откуда ей тут взяться?»
Камико открывает глаза и что она видит. Ее обнимает та самая незнакомка. Проводит ладонью по ее волосам, продолжает крепко прижимать к себе, и успокаивающим тихим голосом произносит:
- Не бойся, не может твоя лиса самовольно наружу вылезти, ты же главнее ее в сто раз! Гони ее, самостоятельную такую, обратно, чтобы не высовывалась, пока ты не разрешишь! Все у тебя получится, обязательно. А как только ты с этой лисой справишься - мы с тобой вместе пойдем в Храм Мудрости, договорились?
И вы знаете уговоры, срабатывают, страх перерождения или превращения проходит. Волнение уходит, руки перестают холодеть, а плечики больше не подергивает. Девочка сама того не осознавая обнимает крепко свою спасительницу. Во время всего этого девочка даже прижалась к плечу своей незнакомки и почувствовала, что себя лучше страх и вовсе ушел спустя минуты две-три. Затем юное создание посмотрело на свою спасительницу, и произнесла тихо, единственное:
- Спасибо!
Затем смотря на незнакомку, полностью проникшись к ней доверием в ответ спросила:
- Договорились. А ведь я даже не знаю, как вас зовут?

Порой Арлетта безмерно радовалась, что ее матушка-природа обделила такими тонко чувствующими способностями, как ментальная магия, прорицание, или вообще того хуже - шаманизм. Будь на ее месте сейчас Джильди, человек, пожалуй, еще более доброжелательный и отзывчивый - вполне возможно, португальского шамана сейчас бы накрыло и основательно потрепало чужим страхом. Рейс вообще какое-то время аж славился в Линь Ян Шо тем, что он, как нескромно чувствительная антенна, улавливает то, что его улавливать никто не просил, включая его самого... Американка же в этой ситуации в куда большей степени проявила себя как безусловный толстокожий носорог - и, возможно, сэкономила себе немалое количество нервных клеток...
- Ой, да пожалуйста, чуть что обращайся, я не знаю! - нервно засмеялась Давенпорт, едва осознала, что кризис миновал, превращаться пока больше никто ни в кого не собирается, и вообще все идет пучком, помидоры цветут и пахнут. Ну не увидит этот пекинский аэропорт крышу срывающего магического шоу - и ничего, перебьется. Он его, так, на секундочку, вообще каждый день не видит. И ничего, пока никто не умер, все живы-здоровы, и здание тоже никому на голову не обрушилось.
- Арлетта. Меня зовут Арлетта, - охотно объяснила американка. Зачем-то еще раз потрепала Мико по голове, продолжая широко и глуповато улыбаться (ох, какое же оно невыразимо дурное, это нервное облегчение, вот как посмотришь на человека в таком состоянии со стороны - и, чего доброго, еще в его адекватности сомневаться начнешь), затем встала и перекинула через плечо собственную сумку - хватит, однако, рассиживаться. А то все самолеты улетят, все поезда уйдут и какой там еще транспорт до Лхасы ходит? Точно, автобусы разбегутся. Пора неторопливо стартовать к конечному пункту, короче.
- Ну что - идем, как договорились? - посмотрев на Камико, Арлетта доброжелательно кивнула головой и протянула к малышке руку. На усмотрение самой Мико - решит ли та в протянутую к ней ладонь вложить свои пальчики или повесит на американку свою дорожную сумку. И тот, и другой варианты очень даже приемлемые, Давенпорт их оба рассматривала как более чем рабочие.

О человеческой психологии девочка ничего знала. Не знала, как в психологи общество делит людей, по каким критериям и категориям. В понимании ребенка сформировались свои качества и категории, по которым она делила людей. Камико выделила для себя три категории.
К первой группе она отнесла доверчивых людей, которые доверяют тебе и помогают в трудную минуту, рискуя своей жизнью. Такие, по мнению мисс Миказуки и становятся друзьями на всю жизнь.
Вторая это те, которые вроде и доверяют, но держаться отдаленно и за друга не полезут, как говориться в «омут с головой». С таким Мико врятли будет дружить.
Третья группа людей это те, которые смотрят на тебя волком и думают, что ты полный идиот и лезешь всюду, куда тебя не просят.
Девочка всегда оценивала людей согласно своим критериям. Так вот размышляя над тем, кто была ее незнакомка, девочка поняла сразу и прониклась к ней той самой нежностью и безграничным доверием, потому как Арлетта проявила к ней всю свою нежность любовь и заботу. Врятли бесчувственный человек смог проявить к незнакомому ребенку столько заботы и ласки за те несколько минут при встрече двух совершенно незнакомых людей.
Наконец-то незнакомка представилась улыбнувшись девочке:
- Арлетта. Меня зовут Арлетта.
«Имя словно песня, которую можно петь, такое звучное и подходящее…» - отметила для себя Камико.
«Что-это, о боже?!»… - мелькнуло у девочки в голове.
Арлетта потрепала ее по голове, точно, так как это делал отец.
Вот уж поистине полный восторг! Последние действия Арлетты окончательно покорили Мико. Камико улыбнулась самой очаровательной своей улыбкой, давая понять ей, что она доверяет человеку, который за проведенные несколько минут, смог помочь ребенку, но и даже смог заменить ей самых любимых и дорогих в ее жизни людей – родителей!
Камико улыбаясь, протянула Арлетте левую руку, кладя свою ладошку к ее ладони, и старалась прикоснуться нежно и ласково, сжимая ее руку, тем самым давая понять, что полностью доверяет ей.
Подобрав свою игрушку прижав ее к себе, затем крепко сжав ее в руке, взяла свою полосатую сумку.
Снова улыбнувшись Арлетте, произнесла радостно:
- Идем! Арлетта, а твое имя звучит, как песня и такое звучное и подходящее!

Если бы Арлетта знала, как она уже который раз подряд виртуозно угадывает нужное движение, нужный жест - надулась бы от гордости и срочно бы пошла пытать, скажем, бесшабашного, но печального ослика Придда. Потому что почувствовала бы себя талантливым прорицателем, просто нерастренированным достаточно.
В самом деле, как-то к прорицанию Давенпорт никогда не тяготела. Да и вообще эта способность в монастыре была не сказать чтоб востребована, как-то не увлекались ученики возможностью в чужие судьбы заглянуть. Чужие головы их вечно интересовали в большей степени - да и то не слишком. Все бы им стихии туда-сюда гонять, чтоб прям наглядно, глазками результат видеть и всем показывать...
- Как песня, говоришь? - Арлетта невольно растянула губы в улыбке. Что-то в последнее время учеников при первой встрече все тянет делать американке комплименты. Вот Аурел, помнится, все про глаза пел, да как пел - ну просто соловьем сказочным разливался... А теперь еще одна, только уже с другой арией. Имя хвалит. - Приятно слышать, спасибо... А мне, знаешь, всегда японские имена нравились. Мелодичные такие.
Даже если бы не нравились, все равно что-нибудь в этом духе соврала бы, просто из вежливости. А так - ну если действительно нравятся? Приятно звучат, правда. Некоторые, правда, фиг запомнишь, что с первого раза, что со второго, что с десятого (а еще, помнится, был в монастыре один ученик, так его имя американка вообще ни с какой попытки выучить не смогла, все по фамилии парня обозначала) - но факта это не отменяет. Звучат приятно, и тоже чуть-чуть напевно.
Ловко лавируя к выходу среди торопящихся наружу людей, Давенпорт вывела Камико на улицу - и там остановилась, размышляя, как, черт подери, лучше быть дальше. Передислоцироваться на вокзал - или прямо тут развернуться и дать задний ход, за билетом на самолет до Лхасы? Взвесив оба варианта и так ни одного и не выбрав - поездом приятнее, самолетом ощутимо быстрее, - Арлетта решила обратиться за советом к своей юной спутнице и серьезно вопросила: - Камико, а ты что больше любишь, поезда или самолеты?
Вообще, по-хорошему, надо бы самолетом обратно возвращаться, а не болтаться кучу лишних часов не пойми где. Но вот как-то ужасно не хочется на самолет, в силу фиг ты их разбери каких причин.

Едва сжав руку Арлетты и стараясь удержать ее в своей руке, как можно крепче, чтобы снова не споткнуться и не потеряться Камико спешила за ней.
Казалось, что они бежали по проходу, то и дело, варьируя между наставленными чемоданами и ногами пассажиров ожидающих своего рейса.
Надо же, а Камико только сейчас поняла, что она здорово ударилась коленкой об пол, когда растелилась на нем запнувшись о чей-то чемодан или ногу.
«Японский городовой, как же больно!» – подумала девочка, почувствовав боль в коленке.
Она только сейчас поняла, что она болит, до этого момента она не болела, просто тогда мисс Миказуки было не до боли, она же не бежала за Арлеттой, а просто сидела на коленках некоторое время.
Теперь-то маленькая путешественница поняла, что путь предстоит не близкий, а она устала, и вопрос сопровождающего ее до нужного ей места был следующим:
- Камико, а ты что больше любишь, поезда или самолеты?
Девочка вопросительно посмотрела на Арлетту и задумалась.
«Странно, а что нужно еще лететь куда-то?» - мысленно спросила себя Мико.
Учитывая, то обстоятельство, что ребенок покинул самолет, не о каких самолетах и речи быть не могло. Опять сдавать багаж, потом его ждать и пробираться через толпу? И не дай, же боже опять споткнуться и упасть между рядами ожидающих своего рейса пассажиров.
«Ну, нет…» - мелькнуло в голове у девочки в ответ четкую картинку повторного пребывания еще в каком-нибудь аэропорту.
Камико спросила:
- А на поезде долго ехать?
В это время они уже покинули здание аэропорта и вот она свобода свежий воздух. Девочка жадно глотала воздух, словно никогда не дышала им. Посмотрев на Арлетту произнесла, добавила уже к вышесказанному:
- Знаешь, мне как-то совсем не хочется снова лететь на самолете? Предпочитаю поезд, даже если окажется и дольше. Снова толпа пассажиров сдача багажа и я споткнусь в проходе? Ну, уж нет! Однозначно поезд.
Мисс Миказуки наслаждалась свежим воздухом. И оглядываясь по сторонам не выпуская свою руку из руки Арлетты.