Снова в бой?

Чудесно было снова полноправно надеть медицинский костюм и прицепить на нагрудный карман бейдж с именем и фамилией, взять рабочий блокнот, три ручки, стетоскоп на шею, ключ от шкафчика, привычную мелочь в карман и пройтись по коридорам клиники как врач, а не как пациент, которого в любой момент кто-то из старших ординаторов может шугнуть в палату, потому что якобы не положено. пусть объем работы был значительно снижен, пусть не было дежурств и приходилось продолжать носить бандаж, Мэйлин так было намного комфортнее, чем в пижаме на два размера больше и в статусе отдыхающего, то есть, простите, восстанавливающегося.

Мэйлин только закончила прием, на котором, освобожденная от проведения операций и прочей сложной работы, просидела целый день. Голова гудела от количества принятых пациентов, как назло сегодня с повторяющимися один за другим симптомами сердечной недостаточности и коронарной болезнью сердца. Ничего интересного, даже ни одного направления на стентирование или хотя бы госпитализацию. Она довольно долго переодевалась, стараясь делать вид, что это не вызывает у нее никаких сложностей, хотя на самом деле провозилась опять со всеми этими пуговицами и застежками, так что из клиники выходила спустя почти полчаса после окончания смены.

Она поправила бандаж, право ношения которого никто не отменял хотя бы в первую неделю после выписки, и обратила внимание на мужчину, которой решительно направлялся ко входу в клинику. Мэйлин хотела было посторониться, чтобы пропустить ее, но мужчина внезапно остановился напротив, и девушка с некоторым замиранием сердца узнала того самого парня из приемного, разбивателя стекол, благодаря которому она приобрела на память два тонких шрама и неработающую руку.

- Вы Юн дайфу, - скорее убедительно, чем вопросительно произнес мужчина, и Мэйлин непроизвольно отступила на шаг назад, прижимая к себе правую руку.

- Верно, - она все-таки решила, что будет разговаривать вежливо, хотя и ужасно боялась этого человека. - Что вы хотели?

- Чтобы вы забрали заявление, или меня из-за вас посадят. Вы же врач, вы клятву давали, должны людям помогать, - Мэйлин от такого заявления даже опешила.

- Я не могу вам помочь, - во-первых потому, что никакого заявления она не писала и вообще впервые про него слышала. - Из-за вас я не могу пользоваться правой рукой, а из-за меня вас посадят. Значит пусть будет такой равноценный обмен. Пожалуйста, можно я пройду?

В этот раз удалось уйти домой почти вовремя, Вэньхуа лишь ненадолго задержался, заканчивая заполнять истории болезни. Он хотел встретиться с Мэйлин, чтобы узнать, как прошел её первый рабочий день, но так и не успел найти её в клинике. Фэн дайфу наверняка отправил её вести прием за все отделение, а там можно застрять на весь рабочий день.

Вэньхуа вышел из клиники и заметил Мэйлин неподалеку, а возле неё уже хорошо знакомого ему дебошира, из-за которого девушка все еще не могла оперировать. Этот тип несколько раз приходил в клинику, пытаясь договориться то с ним, то с Ши дайфу, то с самим Сином цзынли, но безуспешно. На него завели уголовное дело, в котором никто не позволял классифицировать полученную Мэйлин травму как легкий вред здоровью. И юрист клиники очень старался добиться того, чтобы виновник был наказан максимально строго.

Виновник пытался угрожать и предлагал деньги, давил на жалость, пытался обвинить клинику в ответ в нарушениях правил техники безопасности и том, что ему не оказали помощь, хотя он тоже порезался стеклами. Но все сотрудники клиники были настроены к нему резко агрессивно, а у компании Хусин были хорошие юристы.

- Юн дайфу, - окликнул Вэньхуа Мэйлин. - Вас проводить?

Он смерил взглядом её собеседника, который ему чуть кивнул, но пока не отходил. Дебошир замолчал, но казалось, что пока он просто подбирает слова. Вэньхуа считал, что Мэйлин ни к чему продолжать этот разговор, и правильнее будет её увести.

Мэйлин видела, что ее собеседник злится и пытается подобрать слова в оправдание себя любимого, но не знает, какие аргументы привести. Но и с ее пути он не отходил, и девушка уже решила, что логичнее будет просто извиниться и его обойти со стороны, но она переживала, что он так просто от нее не отстанет. Ей уже рассказали о том, что он несколько раз приходил в клинику, стараясь доказать, что его вина намного преувеличена. Она готова была уже со всеми его предложениями согласиться, если бы он начал ее убеждать, потому что не хотела с ним связываться, но ее окликнул знакомый голос, и Мэйлин сразу почувствовала себя защищенной.

- Дин дайфу, - она не смогла скрыть промелькнувших в голосе радости и облегчения, оборачиваясь на Дина Вэньхуа и дожидаясь, пока он подойдет ближе. Она была уверена, что Вэньхуа уже закончил работать, потому что у него сегодня не было дежурства, и он мог бы спокойно уйти домой, но, оказывается, по какой-то причине задержался в клинике, и Мэйлин была этому очень рада. - Я была бы вам очень благодарна.

Она тоже замолчала, стараясь не глядеть на мужчину, из-за глупости и злости которого пострадала ее рука. Она на него не злилась и не обижалась, потому что не имела привычки обвинять кого бы то ни было в чем бы то ни было, даже если и была за ними реальная вина, она просто не хотела с ним разговаривать и поскорее от этого разговора уйти. В таком случае она предпочитала уходить от проблем, чем их решать на месте, потому что она не знала ни о каком заявлении, ни о том, что его могут привлечь к серьезной ответственности, и не знала, кто все это организовал, потому что к ней никто ни с какими вопросами и показаниями не подходил. Фэн дайфу только однажды сказал, чтобы она ни о чем не волновалась и побольше думала о собственном здоровье.

Вэньхуа подошел ближе к девушке и встал между ней и её собеседником. Она не знала о том, какие проблемы грозили дебоширу, потому что юристы клиники разбирались во всем самостоятельно.

- Я вам советую здесь больше не показываться, - сказал Вэньхуа человеку, по вине которого Мэйлин получила травму. - Иначе вам придется общаться с охраной клиники. Юн дайфу, пойдемте.

Он приобнял Мэйлин за плечи и отвел её в сторону, проследив взглядом, чтобы неприятный тип не шел за ними следом. Но он и не пойдет, потому что он рассчитывал поговорить с Мэйлин наедине. Наверное, чтобы убедить её в том, что травма срединного нерва для хирурга - это не серьезное повреждение. Вэньхуа сейчас не думал, как его жест будет расценен со стороны, вряд ли на это обратят внимание больше, чем на личность приставшего к Мэйлин типа. И через пару минут из клиники вышло двое охранников. Они подошли к пепельнице, чтобы покурить, но явно следили за незваным гостем.

- Он не пытался извиниться? - поинтересовался Вэньхуа.

Он был уверен, что нет. Такие ноют, просят, требуют, но только не извиняются. Им проще найти оправдания своим поступкам, чем попытаться как-то исправить свою вину. Ни в одном из разговоров об отзыве заявления, о которых было известно Вэньхуа, дебошир не выразил ни капли сожаления насчет того, что мог разрушить карьеру Мэйлин. Его больше волновало уголовное дело с вероятным условным сроком и необходимость выплачивать компенсации девушке и клинике.

Было приятно понимать, что он за неё заступается. Мэйлин до сих пор не знала, как называются отношения между ними, но и, честно говоря, не стремилась узнавать, довольствуясь тем, что есть. Ну, может быть, иногда хотелось, что были только он, она, и больше никого вокруг, никакой клиники, медсестер, санитаров и других врачей, экстренных вызовов и приёмов, совещаний и всего того, что обычно им мешало просто побыть наедине. И он не обязан был быть постоянно рядом, чтобы решать за неё какие-то ещё проблемы, но он все же был рядом. Мэйлин почувствовала прикосновение его рук к своим плечам и успела только вежливо кивнуть своему нежданному и неприятному собеседнику в знак извинения, что уходит посередине незаконченного разговора. Мужчина остался стоять возле входа в клинику, глядя им вслед, но, стоило охране выйти из здания, как практически тут же развернулся и пошёл в противоположную сторону.

- Нет, - вздохнула девушка, когда они немного отошли от клиники в сторону метро. - Только говорил о том, что я должна забрать своё заявление. Какое? Я ведь ничего не писала.

Она поправила лямку бандажа, которая врезалась в плечо под ремешком сумки. Из всех проявлений своей травмы Мэйлин раздражало даже не то, что у неё правая рука почти не работает, сколько то, что все вокруг были об этом в курсе благодаря тому, что приходилось носить темно-синий фиксатор для всей руки, чтобы неаккуратно не получить ещё одну травму. Ей казалось, что ночи она руку просто в кармане, то ей было бы проще, хотя, на самом деле, это не было правдой, потому что она бы все равно нашла что-то, что ещё не устраивало.

Что и требовалось доказать. И непонятно, на что рассчитывал этот тип, когда просил Мэйлин пойти ему навстречу. Вэньхуа был на него зол, хоть вместо показательной агрессии предпочитал холодную сдержанность, считая, что каждый должен заниматься своим делом, и этот вопрос должны решать юристы, в то время как от него зависит, как будет восстанавливаться рука Мэйлин.

- За тебя написали юристы клиники, - ответил Вэньхуа. - Его будут судить, чтобы в следующий раз думал о том, что делает.

Он считал это справедливым. Если позволять посетителям клиники вести себя подобным образом, это будет ставить под угрозу здоровье, а то и жизнь всех, кто там работает. Да и тем людям, с кем этот дебошир пересечется в жизни, будет безопаснее находиться рядом с ним, если он поймет, что нужно себя контролировать.

- Как прошел твой рабочий день? - спросил Вэньхуа.

Мэйлин впервые вышла на работу после травмы, не считая того, что еще в стационаре она занималась лечением своего отца, и полноценный рабочий день был для неё проверкой, насколько сложно обходиться пока с одной рукой и без возможности проводить даже простейшие манипуляции.

Они шли в сторону метро, и Вэньхуа замедлил шаг. Он хотел подольше поговорить с Мэйлин, а не просто проводить её и разойтись каждый в свою сторону.

Мэйлин было неловко, что у клиники столько забот из-за ещё травмы, потому что судебный процесс - непростое дело, особенно то, которое юристы хотят выиграть. Но от этого разбирательства зависел ещё и авторитет клиники, принадлежащей компании Хусин. Девушка была уверена, что так просто это все не оставят, но сама не хотела в это ввязываться. Её дело - просто работать и хорошо делать свою работу, только вот теперь она была даже на это неспособна. Мэйлин взглянула на свою правую руку в бандаже, второй и третий пальцы до сих пор сохраняли согнутое положение, а большой прижимался к остальным, из-за чего рука была больше похожа на какую-то худенькую лапку. Она казалась такой болезненной и хрупкой, что ещё можно было бы сломать двумя пальцами, просто посильнее сжав. Мэйлин поглубже спрятала руку в бандаж, чтобы скрыть ее от посторонних глаз.

- Очень скучно, - поделилась Мэйлин, непроизвольно подстраиваясь по шаг Вэньхуа. - Ни одной госпитализации, ни одного интересного случая, только результаты ЭКГ, аритмии, экстрасистолии, сердечная недостаточность, и один дедушка восьмидесятипяти лет, который пытался ко мне приставать, пока я слушала его сердце. А как у тебя дела? Я думала ты уже ушёл.

И ей было очень хорошо идти сейчас рядом с Дином Вэньхуа рядом, просто болтая после работы о, конечно же, работе, потому что ну о чем ещё могут разговаривать кардиолог и невролог? Не о любви же им говорить. И ей действительно было интересно узнать, как у него дела, потому что обычно все-таки бывает минутка, когда можно просто перекинуться хотя бы парой слов, а сегодня целый она не вылезала из приемного отделения, где поток пациентов достигал ненормальных размеров, так что не было возможности даже выйти за кофе. Уж лучше бы она провела парочку операций, чем выслушивала жалобы, обоснованные личными фантазиями.

- Это хорошо, что скучно, - ответил Вэньхуа. - Что интересно нам, не всегда хорошо для пациентов.

Когда речь шла о неврологических патологиях, чем они интереснее, тем, как правило, хуже поддаются лечению, и профессиональное любопытство иногда вызывало подсознательное чувство вины.

- Я надеюсь, ты даже с одной рукой смогла объяснить тому дедушке, как себя стоит вести? - спросил Вэньхуа, чуть нахмурившись, затем улыбнулся.

Если Мэйлин рассказывала об этом прямо, значит, никакого серьезного беспокойства пациент ей не причинил, просто дал повод рассказать историю после работы. Довольно часто молодые медсестры в отделении жаловались, что некоторые пациенты ведут себя слишком фамильярно. Обычно было достаточно с этими пациентами строго поговорить, если они были вменяемыми, что в нейрохирургии случается не всегда.

- У меня за день скопилось много документов, вот и задержался. Днем Ши дайфу проводил обучение. Вчера один из ординаторов отправил пациента на МРТ, а у того оказалась клаустрафобия, сегодня нам снова рассказывали, как в таких случаях делать снимки.

На памяти Вэньхуа это была третья лекция про клаустрафобию и МРТ в исполнении Ши дайфу. Ничего сложного в работе с такими пациентами не было, нужно было просто не забывать про определенные мелочи.

Поняв, что сморозила глупость, девушка пристыженно опустила глаза в землю. Просидев всю неделю практически без дела, Мэйлин откровенно скучала по работе, по всем исследованиям, которые проводила самостоятельно, по расшифровке замысловатых симптомов и диагнозов, и надеялась, что неё неутоленный голод по интересным случаям в кардиологии будет хотя бы частично удовлетворен сегодняшним днем, а взамен получила возрастные изменения в сердце и варикозные расширения вен, и так целый день, без единого просвета среди сплошного потока пациентов. Под конец Мэйлин уже мечтала хотя бы о простом стентировании.

- Я строго сказала ему, что у него будет сердечный приступ, если он не прекратит, - с застенчивой улыбкой ответила девушка. Он не доставил ей проблем, просто в таком возрасте любой мужчина при виде хорошенькой девушки старается казаться крепче, чем есть на самом деле, особенно если он вдовец или разведен. Словом, одинок. И такие живенькие дедушки проживут ещё лет десять, не меньше, будучи на абсолютном позитиве не только от своего преклонного возраста, но и от того, что их на приём взяла молодой кардиолог, да ещё и прослушивает, прощупывает и задаёт всякие им вопросы касательно их здоровья. А что ещё им для счастья в этом возрасте нужно - немного внимания и участия, и они абсолютно довольны жизнью.

- И как их делают? - с искренним интересом спросила Мэйлин. Она могла понять пациентов с клаустрофобией, потому что сама неуютно чувствовала себя в небольших замкнутых пространствах и специально избегала лифтов. Ей всегда казалось, что там совершенно невозможно расправить крылья, хотя это ощущение было весьма смутным, скорее фрагментом памяти. Она уже давно не превращалась, и почти забыла, каково это, смотреть на мир глазами птицы.

Вэньхуа снова улыбнулся, представив, как Мэйлин со строгим видом строила пациента. Даже когда она была строгой и серьезной, в выражении её лица оставалась мягкая доброжелательность, неизменно присутствовавшая в её характере.

- Большинство пациентов с клаустрафобией боится не самого закрытого пространства, а того, что они не контролируют ситуацию. Им достаточно объяснить, где находится аварийная кнопка, с помощью которой они смогут сами управлять томографом, то есть по их желанию покинуть сканер, - объяснил Вэньхуа. - В крайнем случае под успокоительными, но при МРТ головы подойдут не любые препараты.

На сто пациентов у трех-пяти будут признаки клаустрафобии. Если считать это противопоказанием для проведения МРТ, окажешься сильно ограничен в методах диагностики. Сложнее делать снимки с вертикализацией, но они нужны, чтобы оценить состояние позвоночника, потому для них нет таких строгих ограничений при выборе успокоительных.

Они были уже возле метро, где один поток людей спешил под землю, второй - на улицу, и все, кто расходился с работы и спешил домой, сейчас заполняли улицы Пекина огромной шумной толпой, к которой Вэньхуа долго привыкал, впервые оказавшись в Северной Столице.

- Ты торопишься? - спросил он у Мэйлин.

Через дорогу находился небольшой сквер, тоже с толпой народу, но там можно было продолжить разговор.

Мэйлин повела лопатками, вспоминая неуютное чувство замкнутости пространства. Ей казалось, что у нее немного не так, хотя и клаустрофобией это нельзя было назвать в полном смысле этого слова. Просто она боялась сломать крылья о стены, пусть сейчас и не летала, страх-то остался. А для птицы сломанные крылья - все равно, что верная смерть. Но она все равно вежливо дослушала Дина Вэньхуа, потому что ей было действительно это интересно. Мэйлин всегда интересовалась неврологией, но была не настолько смелой, чтобы выбрать ее своей специализацией. После первой проведенной в своей жизни краниотомии она думала, что у нее навсегда этот интерес отрежет, но вскоре поняла, что серьезно заблуждалась, стало только намного интереснее. Но чтобы начать еще и учить нейроирургию, нужно было растроиться, потому что Мэйлин продолжала изучать литературу по кардиологии, необходимую ей для поддержания квалификации, и читать неонатальную кардиологию на всякий случай. Ее было довольно трудно свернуть с выбранного пути, но, зная, что Дин дайфу обязательно снова начнет ее отговаривать, Мэйлин все держала втайне. Она еще не до конца все решила.

Они подошли к метро, и Мэйлин вдруг поняла, что они так всю дорогу и шли, что он обнимал ее за плечи, и невероятно засмущалась, потому что считала это излишними проявлениями чувств. Но было еще что-то такое, отчего хотелось, чтобы он продолжал ее прижимать к себе, несмотря на то, что вокруг очень много народу, и каждый может увидеть, как он ее обнимает. Наверное, тут надо было расходиться, потому что Мэйлин планировала еще по пути заехать в несколько торговых центров. После огромной безразмерной пижамы она начала думать о том, что хочет выглядеть немного более женственной, чем обычно, а для этого нужно было приобрести хотя бы одно платье. Но между платьем и Вэньхуа Мэйлин, совсем немного посомневавшись, отдала все голоса именно в пользу Вэньхуа.

- Нет, у меня нет никаких дел, - ну, она была еще не совсем готова чувствовать себя очень женственной. Может быть, сначала она начнет с менее радикальных перемен?

- Тогда пойдем пройдемся, - предложил Вэньхуа, уводя девушку в сторону сквера. - Не все же на работе сидеть.

Сквер был совсем небольшим: круглый фонтан в виде каменного цветка, от которого лучами расходились окруженные липами и кустарниками дорожки. Но здесь было не так шумно, и в это время гуляло относительно немного народу, насколько это вообще возможно в Пекине.

- Как твоя рука? Будешь успевать на работе заходить к физиотерапевту? - спросил Вэньхуа.

До полного восстановления было еще долго, и оно было возможно, если все необходимые методы реабилитации будут применяться в полном объеме. У Мэйлин была гипералгезия, которая осложняла применение многих методов физиотерапии, включая массаж и ЛФК. И, несмотря на то, что девушка уже не проходила лечение в стационаре, Вэньхуа чувствовал, что отвечает за её реабилитацию. Он же говорил ей, что она сможет снова оперировать, значит, ему и следить за тем, чтобы так и случилось.

Сейчас по положению кисти Вэньхуа видел, что три пальца из пяти практически неподвижны, и Мэйлин бережет руку. При этом он рассчитывал, что она вскоре как минимум сможет самостоятельно писать, хотя бы о лягушках и том, сколько у них ртов, глаз и ног.

Они пошли в сквер напротив метро, на который всегда смотрела Мэйлин, когда возвращалась из клиники к метро. Это был хороший район, хотя еще каких-то двадцать лет назад тут не было ничего, кроме старых зданий и производственных построек. А потом тут стала разрастаться клиника, и квартал быстро приобрел статус престижного. В сквере гуляло много народу, а на зеленой лужайке какой-то мальчишка запускал бумажного змея, и Мэйлин испытала острую тоску по полетам. Только толку, она сейчас одной рукой не сможет взяться за планер - ее сорвет первым же порывом ветра. Выбирая одно, приходится жертвовать другим - когда она решила поступить в университет, Мэйлин уже тогда знала, что от большей части магии придется отказаться. И тогда ей казалось это правильным.

- Не сильно лучше, - она снова поправила бандаж, чтобы скрыть согнутые пальцы и немного их выпрямить пассивным путем, чтобы не образовалась контрактура.

- Я постараюсь, но не уверена, что у меня всегда будет на это время, если я каждый день буду занята на приеме. Сегодня мне было некогда даже выйти за кофе, - заставить пальцы двигаться она могла только очень постаравшись и причем каждый раз - только какой-то один из двух. Большой палец она не чувствовала вообще и не могла им пошевелить даже немного, и это удручало. Но сколько бы попыток она не делала, раз за разом они были неудачны. Швы хорошо заживали, вчера их сняли, хоть и были еще сильно заметны оставшиеся шрамы, но связки все еще тянуло, а сама чувствительность обострилась до болезненной. Дин дайфу называл это гипералгезией, сама Мэйлин просто называла это болью, и от этого тоже не было легче. При этом она понимала, что физиотерапия ей просто необходима, чтобы восстанавливаться как можно быстрее, но нужно было считаться и с работой.

Вэньхуа нахмурился. Мэйлин чем-то была похожа на своего отца, который игнорировал необходимое ему лечение до тех пор, пока не было уже почти поздно. Она ведь и сама хотела вернуться к нормальной работе, а не просиживать целый день на приеме, но само собой ничего не проходит.

- Ты же сама понимаешь, что это необходимо, - сказал Вэньхуа. - Пойдем.

Он повел девушку к ближайшей скамейке, которая стояла в тени двух жасминовых кустов, и где лишь чудом никто не оказался раньше них. Мэйлин стеснялась своей руки, хотя Вэньхуа был уверен, что прохожие даже не обращают внимания не только на положение её пальцев, но и на бандаж. А большинство из них вообще не обращает внимания на окружающих людей. Это - нормальная реакция человека в толпе, когда ему для того, чтобы чувствовать личное пространство, нужно остаться наедине со своими мыслями. И чем больше толпа, тем меньше в ней видят отдельных людей.

- Давай снимем бандаж и я разомну твою кисть. Ты весь день в бандаже? - спросил Вэньхуа, внимательно посмотрев на девушку.

Её локоть и плечо были в порядке, и несколько раз в день их нужно было разминать, чтобы не затекали суставы и не развивались контрактуры.