Из огня да в полымя

Снежная крошка легко разлетается из-под сильных лап. Странно, так странно – ладоням холодно, а подушечки лап холод совсем не чувствуют. Почему? Какие глупости лезут в голову, когда не хочется думать о том, что остается позади. Он должен бежать. Бежать вперед. Найти. Снег такой неверный и обманчивый. И камней под ним совсем не ощущается. Что-то выворачивается из-под лап и он летит. Летит вниз. Кажется, это называется падением. А потом опять – вперед. Вперед, даже когда бежать уже нет сил. Но еще немного. Надо.
Волчья цепочка следов сменяется неровной поступью человека. Они подумают об этом, но позже, много позже – тогда все странное сотрет то, что доведется увидеть потом. Снежная постель только выглядит восхитительно чистой и красивой. На самом деле ничего более жестокого не найти. Она подкрадывается нежно и бережно, отнимает тепло и лишает чувствительности, забирает все, что у тебя есть и забирает тебя с собой. Они не дождались. Не хватило сил сопротивляться чарующей снежной песни. И хочется выть, выть громче чем кричать. Только вот эти голоса не перекричать никогда. Никогда. Потому что они – только в твоей голове.

Хельмут очнулся рывком, будто разом вынырнул из черной затягивающей бездны. Поморгал несколько раз, отгоняя возникшее перед глазами видение – отголосок тумана и кошмарного сна. Оно было столь четким, будто навечно выжжено по ту сторону сетчатки. Так оно наверное и было. Говорят – время лечит. Ему казалось, что это не излечить никогда. Только загнать поглубже, убежать, спрятать за пеленой тревог и текущих проблем. Но оно все равно возвращается – каждый раз во сне, каждый раз, когда перестаешь думать. Подкрадывается, касается плеча тонкой когтистой лапкой – и не убежать, не спрятаться и никогда не забыть. Мужчина потряс головой, отгоняя тяжелые, навязчивые и какие-то чужие мысли. Мир кружился перед глазами и никак не желал выстроиться в стройную картинку. Он закрыл глаза, стараясь дышать глубоко и ровно. Прислушаться к тому, что происходит вокруг. Прислушаться к себе.
В голове постепенно прояснялось, марево кошмара уплывало все дальше и дальше. На смену ему приходило боль – все тело болело так, будто его долго и мучительно били ногами. Да уж, горы и камни бывают не только надежными и милосердными. Они еще и жестоко мстят за совершенные ошибки. Вслед за болью пришла дрожь – тяжелая мокрая одежда и бесконечный холод, что казалось поселился в каждой косточке. Будто в него залили целую глыбу льда. Но все-таки он был жив и осознание этого согрело достаточно, чтобы можно было поискать в себе силы и приподняться. Если уж он выжил, то глупо бросать это дело на полпути.

Медленно, шатаясь как пьяный, Хельмут поднялся на колени и сразу почувствовал, как натянулась веревка. Мутный взгляд прошелся по бережку и зацепился за его попутчицу. Линда не то спала, не то была в обмороке, не то просто ухитрилась умереть. Мысли его были медленными и такими замерзшими как и тело. Эмоций к ним и вовсе не прилагалось, так что все возможные исходы воспринимались одинаково равнодушно. Сейчас его едва хватало на то, чтобы вообще находиться в сознании. Хотелось скатиться в блаженное забытье и спать, спать... Но зверь внутри злобно щерил клыки и подталкивал к действию – спать сейчас все равно, что умереть. Если они хотят жить – надо двигаться. И Хельмут двигался. Медленно сел, непослушными руками нащупал нож и перерезал веревку, не порезавшись при этом исключительно чудом. Посидел немного, приходя в себя, но быстро понял, что лучше ему точно не станет, а время между тем уходит.

- Эй, ты жива там? – мужчина осторожно коснулся плеча Линды, подсознательно ожидая от нее какой-нибудь гадости. Дотащить ее он точно никуда не сможет. Тут себя бы привести в более приемлемое положение для передвижения куда-либо. Так что для девушки же будет лучше, если она все-таки жива и сможет идти. Насколько мог судить Хельмут, выбросило их не очень далеко от его временного лагеря. Во всяком случае берег речки казался знакомым, как и та группа валунов, которую он приметил для себя как ориентир, проходя здесь в прошлый раз. Да уж, не слабо их так отнесло с намеченного маршрута. Но как бы то ни было – нужно было подниматься и идти туда, где найдется немного огня и сухая одежда. Все остальное – потом.

Пульсирующая боль медленно отступала, мысли начинали путаться, появились странные видения. Глаза слипались, не желали открываться, даже когда Линда услышала знакомый голос. Ей казалось, что она лежит очень удобно, отчего было лишь раздражение на говорившего. Он мешал наслаждаться полусном-полуявью, мешал провалиться окончательно в мягкую и теплую темноту. Момент был безвозвратно потерян, и девушка, тяжело вздохнув, разлепила глаза. Поморгала, пытаясь сфокусировать зрение. Веки свинцом тянуло вниз, тело было тяжелым и каким-то ватным. Появился озноб, отчего Адалинду стало существенно потряхивать. Она попыталась сесть, все также не понимая, где находится и кто с ней говорит. Кисти сводило, и пришлось по сжимать кулаки, чтобы разработать руки. Спать резко перехотелось, появилось желание завыть и выпросить что-нибудь теплое. Ланда потрясла головой, резко повернулась, в одно мгновение вспомнив, что случилось. И словно пружина сорвалась, раскручивая и раскручивая мысли, чувства, ощущения. Разом заболела ушибленная голова, засаднили лоб и щека. Пульсация пошла по рукам и ногам, принося довольно противные впечатления.

- Жива, - тихо пробубнила Линда, осторожно поднимаясь на ноги. Рюкзак мокрой тряпкой оттягивал спину, неприятно обжигал мокрым холодом. Девушка с тихим стоном принялась снимать его, запуталась в прилипших лямках, чертыхнулась, но в результате справилась. Пошатываясь, девушка огляделась вокруг и наконец нашла взглядом Кунца. Тупо осмотрела его, понимая две вещи. Тому было хуже, чем ей, и ей, в кои то веки, не хотелось с ним ругаться. Надоело, и не было никаких сил. Она вздохнула и, стараясь не трястись особо сильно, тихо же добавила чуть охрипшим голосом. - Тебя бы перевязать... И переодеться бы... Костер бы...

Линда была жива и даже в сознании. Стоило этому радоваться или огорчаться Хельмут определить пока не мог, у него в данный момент вообще отсутствовали любые оценочные суждения, а мысли выглядели донельзя простыми и похожими на волчьи – встать, дойти до логова, зализать раны. Все предельно просто. Где б только силы на это найти?
Ругаться Хельмуту совершенно не хотелось, он это дело не любил в принципе, но оно само как-то все время получалось. Так что сейчас он был бы наверное даже рад тому, что в кой-то веке все тихо и молчаливо, если бы конечно на эмоции оставались силы. Их пока хватило только на то, чтобы оставаться в сознании и даже как-то подняться на ноги, шатаясь при этом как с большого похмелья и ощущая себя примерно так же. Только хуже. Как будто протащило через огромную костедробилку и выплюнуло наружу. Хотя так оно по сути и было.

- Пойдем, - говорить было еще сложнее, чем думать, но было нужно. Вряд ли Линда самостоятельно за ним пойдет, если он просто молча куда-нибудь потащиться. Надо было хоть немного что-то объяснить. И не задавать себе глупых вопросов, почему он с ней возиться. Из расщелины вытащил – дальше пусть бы сама разбиралась. Иногда воспитание, не позволяющее бросить даму в трудной ситуации было очень неудобной вещью.

- Ниже по реке – лагерь, - Хельмут надеялся, что этих пояснений будет достаточно. Сил на споры у него не было. Шаг, другой, третий. И какие-то камни, что так и норовят кинуться под ноги и уронить его на землю. Но Кунц упрямый, он пока что не падает, медленно и неверно переставляет ноги, двигаясь в заданном направлении. Фактически – на чистом упрямстве и звериных инстинктах.

Собравшись с силами, Линда кивнула. Поняла, идем, ползем и тащимся. Делаем все, чтобы добраться до лагеря. Зуб на зуб не попадал, и девушка решила воздержаться от каких-либо вопросов. Да и что говорить? Мыслишки были короткие и какие-то шуганые. Жутко хотелось прилечь хотя бы на минутку, но она понимала - ляжет и все, смерть. И нельзя закрывать глаза. Даже моргать сложно, тут же начинало качать.

Сжав зубы, девушка тащилась вслед за Хельмутом, дивясь его силам. Ей этот путь давался сложнее, чем русским до Берлина. Ноги наливались свинцом. Все сильнее болела голова. Кровь со лба она уже третий раз утирала мокрым рукавом, удивляясь, почему от такого холода кровь еще не остановилась. Ушибленные руки-ноги отзывались болью на каждом шагу. И мысль, единая оставшаяся мысль. Дойти. А сбоку шумела река, несущая свои холодные воды куда-то далеко вниз.

Она чуть отстала и вдруг испугалась, что если сейчас упадет, то Кунц, скорее всего, этого даже не заметит. Тот смотрелся ничуть не лучше ее самой. Девушка попыталась прибавить ходу, пошла с ним рядом, благо ширина пологой части берега это позволяла. Впереди, как ей показалось, она увидела что-то, что могло сойти за лагерь. Вроде палатка рядом с горой. Или у нее уже начались галлюцинации. Диана тяжело вздохнула и поплелась дальше, изредка задевая рукав Кунца своей рукой. Так ей было спокойнее. Значит еще рядом, значит, не убежал, придурок ненормальный.

По-хорошему от места, куда их вынесла река, до лагеря было совсем недалеко – не более пяти-семи минут хорошего хода, вот только добирались они едва ли не все полчаса, шатаясь и периодически сбиваясь с курса. Благо падать им тут было некуда – и так на дне ущелья находились, а то путешествие точно бы кончилось плачевно.

Постепенно палатка из иллюзионного образа стала образом вполне материальным. Рядом с ней обнаружился и костер – в данный момент потухший, но на самом деле только и нужно было, что немного разворошить тлеющие угли да подбросить дровишек, благо и запас оных предусмотрительный Хельмут оставил рядом. Теперь спать хотелось еще больше. Но в начале – разворошить костер, оценить повреждения, переодеться в сухое. А потом можно уже смело терять сознание и будь что будет. Мысли в голове казались какими-то тяжелыми и ватными. Болело все, что могло болеть в принципе, а от шишки на голове расползалась тяжелая, гудящая пелена. Хельмут неуверенно пощупал голову, натыкаясь на что-то липкое. Кровь. Посмотрел на Линду, лицо которой сейчас казалось каким-то смутным и неясным. Упрямо напомнил себе, сколько всего еще нужно сделать и с трудом стянул с себя тяжелую мокрую куртку. Сразу возникло ощущение, что сбросил он с плеч целую тонну невиданного груза. Даже дышать стало легче.

- В палатке должно быть одеяло, - оповестил он Линду, надеясь, что та не будет его дергать, а сама найдет и возьмет все, что ей потребуется. Это сейчас казалось более приемлемым вариантом чем неприятие того, что кто-то будет рыться в его вещах. Делайте что хотите только не трогайте.

Его еще хватило на то, чтобы таки разворошить угли и подарить появившемуся огоньку несколько деревяшек, а потом Хельмут как-то странно свернулся клубком и задремал прямо возле костерка. Безумно хотелось сменить шкурку на серую, вот только сил на превращение все равно не было.

Нет, до галлюцинаций она еще не дожила. Действительно, с каждым тяжелым, как сами горы, шагом, палатка приближалась и приближалась. Рядом обнаружилось место под костер. Видимо, херр Кунц жил здесь какое-то время. Даже не хотелось думать, зачем он здесь остановился и что тут делал, когда где-то совсем неподалеку есть и деревня и какой-то монастырь. Его дела, его проблемы.

Не удостоив мужчину даже кивком, Линда поползла в палатку. Именно так. Рухнула на коленки перед входом и поползла внутрь. Села и тупо осмотрелась. Обычная туристическая палатка, просто более удобная, чем у большинства людей. Хельмут явно хотел не только укрытия, но и некоторого уюта. Невысокая, одноместная. Кармашки на стенке, вмещающие разные нужные мелочи, к примеру, фонарик или зажигалка. Линда перевела мутный взгляд на пол. Спальный мешок. Рядом аккуратно сложенное одеяло. Она немного послушала, поняла, что Кунц не собирается врываться в палатку, и принялась раздеваться. Мокрые ботинки полетели сразу на улицу, нечего здесь лужи разводить. За ними мокрой тряпкой упали штаны и куртка. Оставалась майка, но ее Адалинда не собиралась отдавать и за все золото мира. Высохнет на ней. Она цапнула дрожащей рукой одеяло, завернулась в него и поползла на выход.

Сухое одеяло лишило последних сил. Она еще прошла пару шагов до костерка, который запалил Кунц. Покачнулась, рискуя свалиться в пламя. Огляделась, нашла взглядом мужчину и направилась к нему. Козел, не козел, а может замерзнуть. Раздеваться не стал, лег в мокром. Заболеет. Лечь, согреть. Это последнее, о чем подумала девушка перед тем, как опуститься рядом с Хельмутом на землю, прижаться к его боку своим, и неловко закинуть на него край одеяла.

Костер мирно горел, постепенно затухая. Хельмут спал, восстанавливая силы. В какой-то момент под боком оказалось что-то теплое и он автоматически развернулся, подгребая это нечто себе поближе, греясь и грея. Идиллия можно сказать. Вот только длилась она недолго.

Говорят, звери могут ощущать стихийные бедствия: собаки лают, кошки беспокоятся и спасают своих хозяев от землетрясений. Как они это ощущают вопрос спорный – кто-то говорит о зверином чутье, кто-то о том, что более чуткий слух животных улавливает раньше сотрясения почвы, рокот воды или что-то еще. Что там происходит на самом деле, Хельмут не знал. Просто в какой-то момент его буквально вытолкнуло из беспокойного сна. Волк внутри выл и бесновался, требуя куда-то бежать и что-то делать. Земля едва ощутимо подрагивала, и во много раз более чуткий слух чем у него мог бы уловить дрожь камней и угрожающее потрескивание. Хельмут всего этого не слышал, он только знал – нужно уходить и чем быстрее, тем лучше. Он не задумывался, что как и почему, только слушался, потому что помнил – стоило один раз не прислушаться к этому голосу – случилось страшное. В повторных уроках и демонстрациях он не нуждался.

- Линда, просыпайся. Уходим, - он потряс девушку за плечо, уже практически наяву слыша треск камней и тихий угрожающий рокот. Взгляд на реку, ему показалось или полоска воды и впрямь стала ближе? Хельмут медленно поднялся на ноги, ощущая, как его шатает во все стороны. С рюкзаком он точно далеко не уйдет. Разум работал на удивление четко, как всегда в минуты опасности – отбросить все лишнее и сосредоточиться на главном. Хельмут подхватил свою куртку, на автомате надевая ее. Куртка была мокрой, но сейчас он этого практически не ощутил, так как и боли в многочисленных синяках и ссадинах. Адреналин временно вытеснил все и вся. Позже усталость и боль вернуться, причем в двукратных размерах, но это будет после.

- Ну еще немножечко, пап, - пробормотала Линда, не желая выныривать из ласковых объятий сна. Ей снилось, что она сидит в доме бабушки и дедушки. В уютном кресле, возле камина. В нем тихо потрескивают поленья, пожираемые огнем. А еще рядом на столике стоит чашка с чаем - стоит только протянуть руку. А на ногах плед. И книжка. Какая-то толстая и интересная книжка. И кто-то зовет ее из этой тиши и теплоты. Трясет и зовет. Она резко отмахнулась, словно от мухи, и открыла глаза.

Кругом творилось что-то такое, отчего волосы на голове зашевелились, но понимание не пришло. Девушка потерла глаза, поправляя сползающее одеяло, и оглянулась по сторонам. Куда уходить? Почему сейчас? В чем дело? Голова, казалось, весила целую тонну, и Линде стоило немалых усилий не уронить ее на руки, да так и задремать. Все тело затекло и теперь ныло, надсадно и нудно.

- Куда, зачем? Ох ты ж какого ж хре....! - взгляд упал на реку, и Адалинда разом растеряла остатки сна. Вода приближалась, и это не было иллюзией, как бы не мечтала о ней девушка, находясь в довольно неудобном положении. С голыми ногами, под одеялом. Все вещи где-то возле палатки, лежат мокрыми комками. Эта мысль льдом обожгла мозг. Линда подорвалась с места, рванулась за шмотками, пытаясь на ходу не потерять одеяло. Ну Зорро, только женского пола и без маски. Где-то рядом она краем глаза заметила Кунца. Метнула взгляд в сторону палатки. Ага, ботинки, штаны, куртка. Что-где, не понять. А рядом уже посыпались камни, отчего Адалинда едва не потеряла голову. Паника в горах - верная смерть. И девушка лишь цапнув ближайшую мокрую кучу тряпья, села и прикрыла голову. Все трясло, она потерялась во времени и пространстве, молясь лишь об одном - если ей суждено остаться здесь, то пусть это будет быстро. А затем полянку с палаткой накрыл шквал огромных камней.

Все же женщине в горах – не место. Эти шовинистские мысли посещали Хельмута с равной периодичностью на протяжении всей его карьеры, а сейчас так и вовсе казались чуть ли не сакральной истиной. Сами по судите – вместо того, чтобы покинуть опасную зону эта ненормальная в начале кинулась за своими тряпками, а потом ими же попыталась прикрыться, чтобы значит прямо тут тихо помереть. Ага, щазз. Пусть только попробует. Хельмут не для того в расщелинах застревал и в озерах купался, чтобы оно все вот так закончилось. Не дождетесь.

Когда Линда бросилась за шмотками, он рванул следом, хватая девушку за руку и дергая ее за собой в сторону от лагеря и надвигающейся лавины камней. Туда, где, если верить звериному инстинкту будет более безопасно. Шаг, другой и мучительное ощущение спинным мозгом, что уйти они не успеют, но хотя смогут покинуть основную зону. Это единственное, на что стоило надеяться. Грохот и сотрясение земли становится все более близким и ощутимым, под ноги полетели первые валуны и все что он успевает – это пихнуть Линду под широкий и прочный каменный козырек и попытаться запихнуться туда же следом. Вот только места для двоих там явно маловат. А камни уже сыпятся, заваливая их маленький лагерь и наглядно демонстрируя, что оставаться там – верная смерть. Козырек опасно потрескивает, буквально чувствуется, как на него сверху падают тяжелые камни и остается только молиться о том, что каменная порода выдержит. А потом все внезапно заканчивается. Тишина после грохота оглушает еще больше и весь мир вокруг кажется еще более странным и удивительным. Они живы или все-таки нет?

Отсидеться и погибнуть смертью храбрых Адалинде не удалось. Она только зубами клацнула, больно прикусывая себе язык, когда Хельмут сильно дернул ее куда-то в сторону. Там, где она находилась всего секунду назад, о землю грохнулся булыжник размером с две ее головы. Девушка лишь мельком отметила про себя, что ей бы хватило одного удара таким валуном...

Он тянул и тянул ее за собой, и она доверилась, бежала как могла, путаясь в одеяле, но лихорадочно прижимая его к груди вместе с мокрым комком не пойми чего. А кругом творился ад. Грохот нарастал, по ноге ударило камнем, отчего девушка лишь застонала сквозь зубы. Падали камни, и она понимала, что выжить им будет крайне сложно. И давила в себе горячую панику, что рвалась откуда-то из живота вверх, в горло, и выше-выше. Заорать, завизжать, выплюнуть этот огонь, освободить разум от панических мыслей, пусть все катится к черту!

Толчок, и навстречу Линде полетела скала. Это Кунц пихнул ее куда-то, где неожиданно стало чуть тише. Она вжалась в камни, всем телом ощущая, что к ней прижимается, даже вжимается мужчина. Шуршание около уха превратилось в сильный шум, а Кунц все давил и давил ее в скалу, а она не сопротивлялась, помня, что во время камнепада спасутся лишь те, кто нашел укрытие. И этого укрытия сейчас мужчине явно не хватало. И она покорно вжималась в скалу до тех пор, пока дикий грохот, шипение песка и гул трясущейся скалы не прекратились.

- Кунц, Кунц? Хельмут!? - оглохнув после камнепада, Линда закричала. Ей казалось, что тело, лежащее на ней, странно обмякло. И было страшно, ведь кругом лишь тишина и темнота. И она наедине с возможно мертвым Кунцем. И это было страшнее всего. Как бы она к нему не относилась раньше, сейчас именно он ее спас. На глаза девушки навернулись слезы.

Тишина после грохота камней была оглушающе прекрасна. Напряженная спина, в любую секунду ожидающая удара камней или чего по хуже расслабилась. Волной накатывало непередаваемое сочетания слабости и живой, искрящейся радости – живой, снова живой. Но это быстро проходило – схлынул адреналин, возвращая обратно телу все прелести перенесенных нагрузок – боль, усталость, холод, к которым прибавился еще и легкий звон в ушах – кажется, его оглушило. Но все же ощущения были чудесными – осознания себя живым перекрывало все прочие неудобства. Ровно до того момента как над ухом опять заголосили, и Хельмут тоскливо и обреченно подумал, что где-то чем-то он перед богами все-таки провинился. Где и чем только было не очень понятно.

- Да не кричи ты, - тихо буркнул он, начав осторожно от Линды отодвигаться, предчувствуя очередную волну воплей и причитаний на какую-нибудь неясную тему. Вот только далеко отодвинуться ему не удалось – спиной мужчина уперся в какой-то солидных размеров булыжник, который рухнул стоймя перед карнизом и всем своим видом изображал теперь капитальную стенку. Чтобы выбраться из этой новообразованной норки придется потрудиться. И главное – слишком сильно не толкать камушек ибо даже от незначительного толчка за шиворот Хельмуту посыпался песок и мелкие камни и что-то опасно заскрежетало, демонстрируя, что где-то там еще скопилось достаточно камней, которые жаждут рухнуть вниз и закончить то, что начал обвал.

Звон ушах медленно затихал. Сердце переставало биться. А когда Линда услышала каким-то чудом бурчание вполне живого Кунца, то и слезы начали подсыхать. Нагрузка на спину немного уменьшилась - мужчина попытался встать. Но видимо, что-то там у него сразу не заладилось, потому что девушка продолжала ощущать его близость. За шиворот сыпался тонкой струйкой песок. Где-то над головой потрескивали камни, пугая своей неустойчивостью. Адалинда вдруг четко поняла, что все ее попытки воздействия на землю - не более чем жалкие попытки муравья свернуть земной шар одной лапкой. Где были ее мозги, когда она верила в свои силы? Вот они накрыты каменным колпаком. Который, надо сказать, довольно неустойчив, отчего более страшен, чем самые глубокие пещеры. А она понимает, что в этой ситуации является таким же полным нулем, как и Кунц. Нет, она, скорее всего, сможет выбить какие-то не слишком крупные камни из общей массы. Вот только их это не спасет. Всю конструкцию она не удержит. Значит, надо пока успокоиться и понаблюдать, вдруг да найдется лазейка. Только есть ли у них на это время?

- Застряли? - тихо буркнула она Хельмуту. Тот не спешил куда-то отползать, все еще находясь довольно близко. Либо осматривается и медлит, либо действительно застряли. Линде очень хотелось верить в первое свое предположение. Она очень осторожно повернулась вокруг своей оси, и оказалась почти нос к носу к Кунцу. Поддернула одеяло, запоздало поняв, что так толком и не оделась. И обвела глазами место, которое их спасло. Ничего толком не видно. Только шипение песка и шорох мелких камней. Печально...

Интересная у них выходила ситуация – в каком-то смысле романтичная, а местами даже интимная. Вот только Хельмут о романтике сейчас думал в последнюю очередь – сыплющиеся за шиворот камни волновали его куда больше симпатичной девушки в непосредственной близости, не говоря уже о периодически раздающимся опасном потрескивании камней над головой. Это убежище спасло их от камнепада, но постепенно оно становилось все более ненадежным и его следовало покинуть как можно быстрее.

- Пока не знаю, - тихо ответил Кунц, говорить громче почему-то было тяжело, да и дышать в целом тоже, - Надеюсь, что нет. Застрять два раза за одни сутки было бы слишком скучно. Думаю, жизнь припасла для нас нечто более веселое, - он бесшумно рассмеялся и осторожно пошевелился, пытаясь увидеть хоть какой-нибудь просвет в каменной массе, через который им можно будет выбраться на волю.

Повернуться он толком не мог, поэтому посмотреть, что находится по другую сторону большого валуна преградившего карниз, было трудно. Впереди же – только темнота. Хельмут медленно протянул туда руку и коснулся камней. Кажется, с этой стороны все завалило. Если выход и был, то находился он за его спиной.

- Давай я попробую продвинуться немного вперед, а ты посмотришь, что там позади меня? – предложил он Линде и не дожидаясь ответа подтянул тело туда, где рука до этого ощутила камни. Дело осложнялось тем, что двигаться надо было осторожно, чтобы не пошевелить ничего лишнего, да и все по-прежнему болело и не спешило утихать. Если позади него и вправду есть возможность выбраться, то у Линды это должно получиться, а потом, когда под карнизом будет немного побольше места, сможет выбраться и он сам.

Движения Кунца прямо перед носом Линды немного раздражали. Своей близостью, своей неуместностью. В голову лезли глупости, которым сейчас не было места. Мужчина еще и вертеться пробовал, отчего казалось, что пространство сужается и сужается, а воздуха не хватает. С потолка с шипением ползли струйки песка и камней. Каменная крошка хрустела под ногами, когда она переступала босыми ногами с места на место. Жаловаться о том, что ступни разбиты в кровь, было бесполезно. Она отлично помнила, как выглядел Хельмут - на нем также не оставалось живого места. И их нынешнее положение наверняка добавило ему синяков и ссадин. Вот когда выберутся, тогда и начнут лечиться, а сейчас Адалинда попыталась чуть подвинуться, чтобы дать пространство для маневра мужчины. Она протянула руку, коснулась одежды Кунца и медленно протерлась всем телом по стене, минуя его.

Света было явно недостаточно для полноценного осмотра. Там, где только что стоял Кунц, была сплошная стена, причем основу ее составлял один огромный булыжник, намертво вставший вертикально и впритирку прислонившийся к карнизу, под которым прятались люди. Девушка, все же покосившись украдкой на Хельмута, прислонила руки к камню. Пальцы тут же потяжелели, и пришло четкое понимание, что вес камня попросту огромен. Его не сдвинуть, даже если она приложит все свои оставшиеся силы. Дальше, дальше взглядом. Темнее, сложнее и тяжелее. Много камней, уже помельче. А если вверх? Там тоже, полостей практически нет. Те крохи, сквозь которые пробивался свет, и были единственными дырами наружу. И все нестабильно, все вибрирует и движется. А если посмотреть вниз, под большой валун? Там россыпь небольших камней, парочка застряла между каменным карнизом и булыжником, закрывающим вход. Линда присела на корточки, с раздражением поправляя спадающее одеяло. Кулек, который она прихватила от палатки, оказался курткой, так что девушка отбросила его с отвращением. Вместо брюк не надеть.

- Тут есть вроде ход, - нарочито взволнованно сказала она Кунцу, понимая в единый миг, что действительно волнуется.Если у нее не получится, то все, она действительно не представляла, что еще сделать. Линда положила обе руки на небольшие камни, которые она заприметила. Толкнула их ладонями, толкнула в них красную энергию, что прошла словно сито, стирая в крошку все, что встретила перед собой. Разом навалилась усталость, на лбу выступили бисеринки пота, на руки словно глыбу уронили. Но дело она свое сделала. Там, где были камни, теперь медленно оседал песок. И был виден небольшой ход наружу. Они пролезут. Девушка прислонилась лбом к камню и закрыла глаза, приходя в себя.