Постичь непостижимое

Когда они вернулись домой, Вэньхуа отнес корзины на чердак, а его отец отправился к Шаням, взяв с собой газетный сверток с травяным сбором. Дин тайтай наводила порядок в доме, и лучше было в это время не путаться у неё под ногами. Вэньхуа позвал Мэйлин наверх, чтобы они пока могли заняться корнями.

Чердак был приспособлен для сушки и хранения многочисленных снадобий, которые использовал для работы его отец. Под железной крышей висели пучки различных трав и веток, на разложенных на полу газетах сушились корни, лепестки и другие части целебных растений, а на длинном стеллаже, занавешенном ситцевыми шторками так, чтобы попадало меньше света, были сложены мешочки, баночки, коробочки и прочие емкости с самыми разными снадобьями. Здесь всегда резко пахло полынью и некоторыми другими растениями. Свет проникал лишь через небольшое окно, и поэтому даже днем нужно было зажигать потолочный светильник.

У окна стоял небольшой стол, у которое располагались два складных стула. На самом столе были сложены записи, которые Вэньхуа аккуратно собрал и положил на комод, в котором, как он знал, хранились книги и несколько тетрадей, в которые отец сам выписывал рецепты и свои наблюдения. Здесь всегда был свой порядок, которому нужно было следовать. Мать вообще не поднималась на чердак, разве что для того. чтобы принести отцу чаю, когда тот слишком долго засиживался за изготовлением снадобий или записями. Вэньхуа помогал ему с детства, поэтому знал, что где должно лежать. Он расстелил на полу газеты и выложил на них все, что они сегодня собрали. Отложил сначала корни колокольчиков, которые отнес на стол, достал две разделочные доски, ножи и фарфоровую миску.

- Нужно нарезать все корни и разложить их, чтобы сушились, - объяснил он Мэйлин. - Будем разбирать по одному виду, чтобы ничего не перепутать. Резать нужно тонко, чтобы просохли и не сгнили, - Вэньхуа сел за стол, взял один из корней и нарезал его тонкими ломтиками, каждый из которых был 2-3 миллиметра толщиной. - Примерно так.

Мэйлин с интересом рассматривала пучки трав, подвешенных под потолком. Она узнала чабрец и мяту, ромашку и пижму, и те из трав, которые чаще всего видела в лазарете в монастыре, чтобы хотя бы примерно помнить, где они используются, пусть никогда особо не интересовалась травами. И ведь была возможность, но Мэйлин ею не воспользовалась. А теперь приходится наверстывать упущенное в два раза быстрее. Мэйлин глубоко вдохнула напоенный ароматом трав воздух, вкусно пахло горьковатой полынью и чем-то ещё, геранью? Девушка поняла, что на подоконниках в квартире Вэньхуа она не замечала цветов. Может быть, поставить туда фиалки? Они неприхотливые и цветут красиво. Но надо, конечно, сначала спросить Вэньхуа.

- Тебе нравятся комнатные цветы? - спросила она у Вэньхуа, присаживаясь за стол, где уже были разложены разделочные доски и корни, которые нужно было тоненько нарезать и высушить. Она пододвинула к себе доску и взяла острый нож. Она не умела готовить, но умела резать и была уверена, что с этим точно заданием справится. Мэйлин положила один из корешков на доску и довольно быстро превратила его в мелко нарезанные кружочки. - Их в миску складывать?

Вэньхуа хотел, чтобы она объяснила ему принципы врачевания, было заметно, что он всерьёз этим заинтересовался и наконец хотел понять работу с энергией. Но Мэйлин сначала надеялась разобраться с корнями, чтобы не отвлекаться на них во время ее своеобразного импровизированного занятия. Было бы лучше, если она нарисовала ему схему, потому что так было намного понятнее - сразу видно, как все взаимосвязано в организме человека. И она по себе знала, что легче запомнить, если тебе показывают, а не рассказывают. Впрочем, может у Вэньху будет совсем иначе.

- Я никогда не держал дома комнатные цветы, - ответил Вэньхуа. - И понятия не имею, что с ними делать. А ты хочешь завести их дома?

С их работой домашние животные были исключены, потому что после дежурств не до того, чтобы выгуливать собаку или кормить кошку, да и озвереет любой питомец, сутками сидя дома в одиночестве. А какой-нибудь кактус имел реальные шансы на выживание. Просто Вэньхуа в голову не приходило завести дома комнатные растения, но идея Мэйлин показалась ему хорошей.

- Да, пока в миску, потому разложу сушить, - ответил он насчет корней.

Вэньхуа быстро нарезал корни колокольчиков, потому что на полу было еще много других корней, а успеть хотелось до прихода отца, чтобы не давать ему повод злословить на тему того, что пекинские хирурги не умеют простейших вещей.

- Расскажешь мне все-таки о том, как ты работаешь с энергией? - спросил Вэньхуа.

Ему было любопытно, и это любопытство подогревалось тем, что со вчерашнего дня он ни от кого не добился объяснений, как все-таки работает эта способность.

- Я тоже никогда не держала цветов, но хочу попробовать. Сначала на одном цветке, а потом, если он не умрёт, то ещё на парочке других. Что-нибудь простое и неприхотливое. У твоей мамы много цветов, я могу спросить у неё, за какими проще всего ухаживать.

За цветами ухаживать проще, чем за котом, а в воспитании домашних животных можно сказать, что Мэйлин преуспела. И если у неё будет чувство, что дома есть что-то, что от неё зависит, ей будет проще ассоциировать это именно с домом. Пусть они и давно жили с Вэньхуа вместе, и Мэйлин привыкла называть его квартиру уже и своей, но все ещё хотелось сделать что-то, чтобы внести свой вклад в уют комнат. Поставит цветочек и сделает коллаж из фотографий, если Вэньхуа согласится, и будет, как ей казалось, очень хорошо. Тогда в этой квартире будет что-то и от неё тоже. Как ее небольшая частичка.

Ссыпав нарезанные корни в миску, Мэйлин взяла следующий. Корни были довольно толстыми и длинными, и было необычно понимать, что эти корни всего лишь у колокольчика, цветы и стебли которого выглядят такими нежными и хрупкими.

- Давай сначала разберемся с корнями, чтобы не отвлекаться? - предложила она, аккуратно, чтобы ни просыпать ни колечка мимо миски, ножом сдвигая готовые корни с доски. - Я хочу нарисовать на бумаге схему, чтобы было понятнее, так проще.

Для человека, который сталкивается с энергией не впервые, немного легче разбираться с магией, как таковой, потому что не надо учить с нуля. И ему уже понятны течения энергий, он умеет ей пользоваться, и вопрос врачевания заключается только в том, чтобы знать, энергия какого цвета когда применяется и уметь эти потоки дозировать и контролировать.

- Хорошо, давай закончим с корнями, - согласился Вэньхуа. - А насчет цветов поговорил еще с Ван нюйши, старшей медсестрой в нашем отделении. Она вечно разводит тропики на всех подоконниках и всем раздает рассаду, кто просит.

Он не понимал, как у Ван нюйши на работе хватает времени на то, чтобы следить за цветами. Они росли буйными лесами, и медсестра успевала их пересаживать, подрезать и проделывать все прочие необходимые манипуляции, причем не в ущерб работе, иначе Ши дайфу этого бы не позволил.

- Отбери пока корни дудника, я разложу эти сушиться, - попросил Вэньхуа Мэйлин.

Он встал из-за стола, достал с нижней полки стеллажа газету, которую расстелил у стены и высыпал на неё ровным слоем нарезанные корни ша-шен. У них был несильный горьковатый запах. Вэньхуа поставил миску обратно на стол.

- Цянь-ху тоже нужно резать тонкими ломтиками, - сказал он. - Небольшие ответвления можно обрезать и разрезать пополам.

Сам Вэньхуа взял коренья, которые по одному-два набрал его отец. Все их он нарезал нужными кусочками и разложил на другой газете так, чтобы они не смешивались между собой. Отец всегда отличал сушеные корни по запаху или на вкус, но зачем создавать ему сложности, когда можно просто сразу соблюдать порядок.

Закончив с колокольчиками, Мэйлин постаралась вспомнить, в какой последовательности она складывала в корзину корешки, чтобы узнать в разложенных на газете травках корень дудника. Он, кажется, был такой светло-коричневый, и походил на сильно разветвленный снизу корень имбиря. Она отложила все похожие корни в сторону, потом собрала их в охапку и перенесла на стол.

- Он похож на сушеного кальмара, - заметила Мэйлин, осматривая со всех сторон корень, чтобы понять, как к нему подступиться. Он был довольно толстеньким. Она обрезала все мелкие ответвления, которые потом можно было нарезать пополам каждое и стала нарезать сам корень тонкими ломтиками. Там еще был какой-то другой, немного отличающийся от корней дудника. Мэйлин не могла вспомнить его название, но помнила, что он помогает при женских болезней. Дин сяншен говорил, что он не так важен. Дудника было довольно много, и Мэйлин задержалась, нарезая их, чтобы у Вэньхуа была возможность заняться другими корешками, которое Дин сяншен собирал сам. Он не говорил о том, что это за растения, и, значит, считал это правильным.

- Что-то еще нужно резать? - поинтересовалась она, когда заполнила миску корешками дудника. Листочки и прочие побеги с цветами папа Вэньхуа собирался сортировать сам, а Вэньхуа лучше знал, что резать, а что нет. От рук пахло горькими корнями, а кончики пальцев даже немного потемнели от сока. Мэйлин захотелось смыть сок с кожи, как любой хирург, она заботилась о своих руках и всегда за ними тщательно ухаживала, как и за волосами. Она вообще очень любила ухаживать за собой и считала, что всегда должна выглядеть аккуратно.

- Остальное отец сам разберет, - сказал Вэньхуа.

Он отнес оставшиеся нарезанные корни, чтобы также разложить их на газетах для просушки. Вэньхуа убрал ножи и доски и смахнул со стола крошки, после чего положил назад бумаги отца, которые прежде убрал, чтобы они не мешались. Вэньхуа покопался в комоде и нашел чистые клетчатые листы бумаги и ручку, которые протянул Мэйлин.

- Расскажи про работу с энергией, - попросил он, садясь за стол напротив девушки и ловя ей взгляд. Вэньхуа подпер подбородок кулаком и улыбнулся. - Пожалуйста.

Он верил, что рано или поздно сможет понять эту странную науку, пока казавшуюся ему магией. В Пекине он бы, возможно, отнесся к этому с большим скепсисом, но на чердаке у отца он скорее был готов поверить в возможности нетрадиционной медицины. Мэйлин обещала что-то нарисовать, чтобы все стало понятно.

Внизу было слышно, как Дин тайтай гоняет забравшегося в дом Мики, который мешал ей мыть пол. Пес с громким топотом пробежал на крыльцо, затем выбежал во двор и принялся лаять на гулявших по двору кур, а мама Вэньхуа уже принялась болтать за жизнь с кем-то из кошек, которые, в отличие от мастифа, сразу забирались повыше, чтобы им не попало грязной тряпкой.

Мэйлин поняла, что Вэньхуа не просто серьезно заинтересовался, а буквально загорелся идеей разобраться с энергиями. Ей было это приятно, поэтому сейчас она улыбнулась и взяла листок с ручкой, чтобы очень схематично нарисовать на нем две одинаковые фигурки людей. Одну она подписала как врачеватель, а вторую, ненадолго задумавшись, как пациент. Вокруг каждой фигуры Мэйлин нарисовала контур побольше, повторяющий изгибы тела. И пока на этом закончила.

- Наше физическое тело, - она показала ручкой на нарисованную фигурку, - состоит не только из мышц и костей и всего того, к чему мы привыкли. Все это в первоначальном смысле - энергия. Ее называют ци, жизненной энергией, с ее помощью врачеватель может лечить. То, что вокруг человеческого тела - это аура, совокупность семи тонких тех человека. Наше физическое тело тесно связано с тонкими телами, и все нарушения или заболевания так или иначе проявляются и в физическом теле и в энергетических, то есть в ауре. И врачеватель может все это заметить, просто посмотрев на ауру. А еще по ней можно увидеть настроение человека, его эмоции и состояние в конкретный момент. Аура здорового человека всегда разноцветная и нормально яркая, она равномерна. В ауре больного человека можно увидеть серые и бурые пятна или преобладание какого-то одного цвета. Но энергия не просто болтается в теле, она течет по каналам. Главный из них - это Сушумна-нади, центральный, он параллелен позвоночнику. Энергия в нем течет снизу вверх. Есть еще два канала - Ида и Пингала, но я сейчас не буду о них говорить. На Сушумне располагаются энергетические центры - чакры. Они похожи на воронки и как бы растут на центральном канале. Каждая чакра отвечает за определенный орган и определенную систему организма. Ты за мной успеваешь?

Ей не хотелось торопиться, потому что это были основы, и без их понимания трудно было учить дальше. Получалась такая огромная дыра в том месте, где должна быть база.

Вэньхуа старался запомнить и понять то, что стала объяснять Мэйлин. Он слышал о теории чакр, идущей из Аюрведы, и даже знал, что энергетические центры в организме связаны с эндокринной системой. Он не понимал, как терния соотносится с практикой, и как эту энергию можно увидеть или хотя бы почувствовать, не говоря уже о том, чтобы ей управлять.

- Я не понимаю, как можно увидеть ауру, - признался Вэньхуа. - Это какое-то свечение, для этого о нужно особое состояние сознания или что?

Он не мог представить, откуда может взяться восприятие такого рода. Вэньхуа отлично представлял себе, как устроен зрительный анализатор, какие поля мозга отвечают за различные аспекты зрительного восприятия, и даже какие факторы вызывают нарушения зрительного восприятия, включая галлюцинации. И он не мог на уровне нейрофизиологии понять, как можно увидеть ауру.

При этом он видел на практике, что этот метод работает. И шрамы на ладони Мэйлин, которые пропали за минуту, не могли быть галлюцинацией, несмотря на то, что у него тогда была высокая температура. До того, как её сеяла Мэйлин, потому что парацетамолу нужно было больше времени. В стройной картине мира, где было материалистическое представление о том, что из себя представляет организм человека, пусть и во многом не изученный, возникли противоречия, не дававшие Вэньхуа покоя.

- Понимаешь, я видел своими глазами, что это возможно, но это все настолько противоречит моим знаниям, что пока я могу запомнить то, что ты говоришь, но не могу понять, - объяснил Вэньхуа. - Я знаю в теории основы Аюрведы. Чакры, нади, семь тел. Я знаю в теории, что ци как один из трёх базовых аспектов бытия человека бывает физической и духовной. А есть ещё цзин верхнего и нижнего неба и бессмертный дух шань, но я не могу сопоставить это с реальной жизнью.

Вэньхуа знал намного больше, чем предполагала Мэйлин, и она сочла возможным не задерживаться на основах, которые ему были в теории известны. А еще она поняла, что в нем спорят железная логика с тем, что он сам, своими глазами видел, как она избавляется от шрамов.

- Почему противоречит? Врачевание - это не что-то противоречащее логике и здравому смыслу, это очень упорядоченная система знаний и умений. Она просто другая, она не похожа на хирургию или любую известную тебе область медицины. Она ощущается на более тонком уровне, чем человек привык. Я бы сравнила это с...- Мэйлин ненадолго задумалась, подыскивая подходящее сравнение, которое, как она считала, могло бы неплохо объяснить суть. - ...с объятием или поцелуем. Это обмен энергиями, один может отдавать энергию, второй может ее забирать. Или при общении с одним человеком мы чувствуем себя бодрее, а с кем-то другим, словно нас высосали. Что ты чувствуешь, когда тебя обнимаю я? Ты же чувствуешь себя лучше, или как-то по-другому? Но ты не видишь обмен энергиями. Не говори мне про эндорфины, воспринимай это как одно из явлений наряду с началом сердцебиения плода в утробе матери. Мы же до сих пор не знаем, что его побуждает к началу сокращений, как не знаем, что такое мысль. Ты можешь сказать, что это результат деятельности нервных клеток головного мозга, и это будет правильно, но как именно они возникают, этот принцип мы не сможем понять. Врачеватель не делает вот так, - она щелкнула пальцами, изображая какую-то магию, - и сразу все само случается. Процесс восстановления, например, царапины, проходит по тому же пути, что и если я намажу ее йодом и заклею пластырем, просто намного быстрее, так, что кажется, будто кожа восстанавливается благодаря какой-то магии прямо на глазах.

Мэйлин встала с раскладного стула, обошла стол и потянула Вэньхуа за руку, чтобы он тоже поднялся.

- Иди, сядь вот сюда, в позу полулотоса, - она опустилась прямо на пол, выбрав место, где бы не было газет и где бы они вдвоем с Вэньхуа нормально поместились. - Поставь руки вот так, на уровне солнечного свечения, а между ладонями оставь расстояние примерно в цунь. Попробуй почувствовать тепло между ладонями. если после этого ты их немного сблизишь, то почувствуешь что-то упругое, что будет сопротивляться.

Даже это объяснение не было понятным, хоть Вэньхуа искренне пытался осознать то, что говорила Мэйлин. Он интуитивно почувствовал, о чем она хотела сказать, только он не был готов согласиться, что при объятиях или поцелуе кто-то один отдает энергию. Эти ощущения он бы скорее сравнил с пламенем, получающим больше кислорода. Но были, действительно, те, кто отдавал, и кто забирал энергию в общении. Последних было особенно много среди пациентов с ДЭП, хорошо известных многим медикам.

Вэньхуа сел на пол и задержал ладони на уровне солнечного сплетения так, как сказала Мэйлин. Он чувствовал тепло, но был уверен, что просто чувствует тепло собственных рук, которое с расстояния в цунь могло хорошо ощущаться. Возможно, и было какое-то сопротивление. Или просто эффект перцептивной готовности, потому что прошлый опыт подсказывал, что за теплом руки будет прикосновение.

- Я не знаю, что я чувствую, - сказал Вэньхуа. - Ты тоже, как мой отец, считаешь, что мне это не дано?

Он расставил ладони чуть шире и понял, что по-прежнему чувствует тепло. Чувствовал его и тогда, когда развел руки на чи. Но как это связно с возможностью увидеть ауру, он не понимал. И все эти смутные ощущения не были тем, что можно считать бесспорным опытом, исходя из которого можно делать какие-то выводы. Вэньхуа подумал, что Мэйлин быстро прекратит попытки его учить, решив что он настроен слишком скептически, чтобы усвоить что-либо по делу.

- Так я тоже чувствую тепло и сопротивление, - сказал он и чуть свел руки.

- Конечно не считаю, - заверила девушка, наблюдая за попытками Вэньхуа. Она видела, что он очень старался, но пока не очень получалось, потому что он был настроен весьма скептически к тому, чем занимался. - Я верю, что это дано каждому человеку, просто все зависит от его желания понять и принять то, чему его пытаются научить.

Ведь никто не рождается с определённым запасом знаний и никто ничего не умеет с рождения, всем приходится учиться. Врачевателей в мире намного больше, чем можно себе представить, и все они проходили тот же самый путь, по которому сейчас идёт Вэньхуа - отрицание, смирение и принятие.

- Если честно, я впервые встречаю кого-то, кто может что-то почувствовать на расстоянии почти полуметра, - призналась Мэйлин, глядя на руки Вэньхуа. Она не говорила, что это невозможно, она не исключала такой возможности, просто видела в первый раз. И у неё не было оснований и не верить Вэньхуа, даже если ему просто казалось, что он чувствует, или он сказал так, чтобы она успокоилась.

- Ты переживаешь, что не сможешь контролировать эту энергию или что ее существование как-то поломает картину мира?

Мэйлин прекрасно знала характер Вэньхуа. Для него было важным все контролировать, впрочем, как для любого хирурга. И было важно, чтобы он мог на что-то влиять. Ему нужно было привыкнуть к тому, что система врачевания будет существовать независимо от его желания принять или не принять ее. Как существуют природные и погодные условия, с которыми бессмысленно воевать, нужно просто уметь ими пользоваться. А ей нужно понять, в чем состоит его сложность, чтобы она смогла ему объяснить - научиться может каждый.

- Я не могу сказать, что переживаю, мне просто сложно принять её существование, - Вэньхуа растерянно улыбнулся. - Но я хочу понять, - серьезнее добавил он.

Для него существовало две крайности: знание и вера. Когда он был в операционной, он опирался на знания, и его раздражало, что в тех случаях, когда удавалось спасти тяжелых пациентов, его списывали на волю небес, а вот все неудачи считали его личными. Если яблоко падает с дерева, оно падает вниз. И все остальное в сфере знаний подчинено таким же строгим законам. Если не всегда можно давать прогнозы до того, как пациент проснется после наркоза, дело в нехватке знаний. Науки в целом и его личных в частности. Вера - это когда происходит что-то, что никак не вписывается в картину знаний. Все иррациональное, когда доходишь до того, что начинаешь верить в приметы. Не желать спокойного дежурства, например. И Вэньхуа не знал, к чему отнести эту работу с энергией, при этом хотел, чтобы она была в категории знаний.

- Когда я держу руки на расстоянии цуня, я уверен, что просто чувствую тепло, которое от них исходит. Когда я держу их на расстоянии чи, я не уверен, мне кажется, что я его чувствую. Я не могу понять, как почувствовать эту энергию, и тем более как увидеть ауру, - объяснил Вэньхуа.

- Это как принять тот факт, что Земля круглая, - улыбнулась Мэйлин. - Ни ты, ни я никогда, скорее всего, не побываем в космосе и не увидим это своими глазами, но мы принимаем, что Земля круглая. Ты же веришь всем учебникам, что Земля круглая, не видя этого, принимаешь тот факт, что смена дня и ночи действительно означает, что Земля вращается вокруг своей оси, а не слоны на ките переступают с одной ноги на другую. Может быть, если бы по врачеванию было больше учебников, написанных какими-то там учеными, тебе было бы проще в это верить. Нужно просто верить в то, что существует нечто, существование чего мы не в силах понять, и нам просто нужно научиться с этим жить. Воины кунг-фу могут ударом ладони разбивать кирпич, концентрируя в точке удара энергию, но ты же прекрасно знаешь, что обычный человек просто сломает себе руку. Я тоже не понимаю, как это делают, хотя вроде бы умею работать с энергией, но я знаю, что это возможно и просто принимаю это, как данность. Оно есть, и верю я или нет в это, оно все равно будет существовать и работать, независимо от меня.

Мэйлин была уверена, что "просто сложно принять" всегда что-то мешает, иначе бы не возникало вообще такой проблемы, как принять. Как некоторым бывает сложно принять, что они могут превращаться в какое-то животное. Что они могут желанием поджигать лучины или видеть прошлое или будущее, приходящее им в снах. Если человек не принимает, значит или он чего-то боится или что-то его беспокоит. Но не бывает просто сложно принять без причины. Мэйлин вспомнила, как пыталась учить телекинезу учеников, тогда они тоже не принимали. Но это было так давно, что она совсем позабыла, как им объясняла необходимость это принять и понять. И ведь получалось.

- Сядь прямо, ладони опусти на колени, смотри на меня. Расфокусируй взгляд или смотри немного через ресницы, чтобы у тебя все "плавало" и всматривайся в мой силуэт где-нибудь в области моего плеча. До тех пор, пока не увидишь свечение. Оно будет золотистым или белым, потом может стать разноцветным.