Дом, милый дом

Несколько дней назад они прибыли в монастырь. И были приятно удивлены, что к их приезду им выделили дом. Это было очень приятно и неожиданно. Домик был небольшим, но в нём было всё необходимое для нормальной жизни. Целых две комнаты, гостиная и небольшая кухня. Планировка чем-то отдалённо напоминала квартирку в многоэтажном жилом доме в Москве, в которой она выросла и в которой прошли её детство и юность. Это с одной стороны очень радовало, а с другой позволяло вспоминать папу. Две недели назад они виделись, он рассказывал жуткие ужасы, на которые она почти не отреагировала. А потом выздоровление Джуна, сборы и возвращение в это удивительное и необычное место.

Переезд и переход были нормальными, но потом, по прибытию, её накрыло. Она много спала, почти ничего не ела, у неё была сильная слабость. Это списалось на акклиматизацию, и уже через три дня она смогла выбраться из дома. Даже попыталась что-то полезное сделать. Она старалась особо ни с кем не разговаривать, а монастырская форма позволяла скрывать пока ещё не очень большой живот. С беременностью никаких проблем не было, и это определённо радовало, так как она боялась, что её вообще больше никуда не отпустят.

А теперь хотелось что-то делать. Смена обстановки должна пойти на пользу, и она начала всерьёз задумываться, что ей нужно делать. Потому что сидеть дома, убирать и готовить она не хмогла постоянно. Она не хотела, чтобы так было, она знала, что Тору не разрешит ей делать многое из того, что делают обычные обитатели монастыря, но ей всё-таки хотелось чем-то заняться. И раз нельзя было вернуться в институт, к сожалению, можно попробовать здесь чего-то добиться.

Мысль про экзамен по каллиграфии случайно пронзила её мозг, когда она пила чай на маленькой кухне. Она прошла в гостиную и достала из комода набор по каллиграфии. Наверное, стоит пойти в храм, разорить библиотеку и комнату для занятий, надыбав книги и листы рисовой бумаги, чтобы сесть дома и читать. Она была уверена, что Тору не будет против её желания попробовать стать мастером. Пусть и младшим.

Выполнив все задачи и вынеся из библиотеки несколько ценных книг, она села на диванчик и стала читать книгу, погружаясь в историю каллиграфии.

Хоть Тору и согласился не только сопроводить в монастырь Джуна, но и взять с собой Яреци, он очень переживал, как девушка перенесет сначала перелет, потом поездку на старом раздолбанном автобусе до деревни, а, под конец, тяжелый в ее положении переход. Но она, на удивление, справилась хорошо и совершенно не жаловалась на тяготы пути, вызывая у него чувство гордости, так что выделение отдельного жилья, стало им своеобразной наградой за смелость и выносливость.

И только он уже собирался вдоволь насладиться своим небольшим отпуском, как девушку порядком накрыло и первые дни после их появления в монастыре она провела, преимущественно, в постели, причем совершенно не в том варианте, на который он в тайне рассчитывал. За то время, пока Яри приходила в себя, Тору решил вопросы, касающиеся Джуна, пристроив его в жилом корпусе и направив к разбирающимся в его проблеме людям, а также вдоволь натренироваться на свежем воздухе. За последние месяцы, проведенные в городах, он уже и забыл как это - двигаться по неровной поверхности, когда под ногу неудачно может подвернуться камень или участок влажной земли. Но с Яреци он, конечно, связанными с тренировками впечатлениями делиться не стал, боясь, что она опять напридумает ему всевозможных травм и будет нервничать каждый раз, как он решит выйти из дома.

Сегодня, убедившись, что Яреци чувствует себя достаточно хорошо, Тору пришел к выводу, что стоит провести с ней как можно больше времени вместе, а потому раза в три сократил запланированную тренировку. Вернувшись домой, он обнаружил жену читающей какую-то книгу, вместо того, чтобы проявлять бурную радость по поводу его появления на пороге, поэтому что-то проворчал себе под нос, демонстративно уселся неподалеку от девушки на циновку, достал из ножен вакидзаси и начал обрабатывать меч вытащенным из закромов гвоздичным маслом. Он всегда серьезно относился к уходу за оружием и тратил немало времени на приведение его в достойный вид. Тем более Яреци, похоже, совершенно не собиралась уделять ему должного внимания, что немного расстраивало и заставляло строить хитрые планы, как изменить эту ситуацию ненасильственными методами.

Книга была настолько интересной, что она даже не услышала, как открылась входная дверь, послышались шаги, недовольное ворчание, и она оторвалась от прочтения книги. Подняла голову и улыбнулась, глядя на любимого, который сделал такое недовольное лицо, чтоона невольно засмеялась. Встала с диванчика и подошла к нему.

- Привет, любимый, как ты? Сильно устал? Ты хочешь что-нибудь поесть? Я правда ничего не готовила. Но я быстро что-нибудь приготовлю.

Она смущенно улыбнулась и нежно ладонью прислонилась к его щеке, стараясь не обращать внимания на оружие. Подержав так ладонь несколько секунд, она опустила руку и положила себе на колени. Пока она не знала, что говорить.

Видимо, выглядел он, как обиженный ребенок, раз Яреци оторвалась от своего занятия и со смехом подошла, чтобы поприветствовать вернувшегося с тренировки мужа. Чего он собственно и добивался, планируя провести день, который еще даже не перевалил за свою половину, за какими-нибудь приятными совместными с женой занятиями.

- Есть пока не хочу. И я не устал. Или ты недооцениваешь мою силу и выносливость?

Тору отложил вакидзаси и все используемые им принадлежности для ухода за оружием в сторону и, ухватив девушку за руку, потянул ее к себе, усаживая рядом с собой на циновку так, чтобы ничего не мешало ее обнимать. Его руки сохраняли запах гвоздичного масла, но он посчитал, что Яри не слишком расстроится, если этот запах перейдет на ее одежду. По крайней мере, вставать и куда-то идти Тору не собирался, считая, что тем самым убьет всю прелесть момента, и, выскользнувшая из его объятий Яреци может куда-то упорхнуть, словно маленькая красивая бабочка, и ему потом придется снова ее ловить.

- Ну а ты чем занималась в мое отсутствие? Судя по книгам, которых я раньше не видел, разоряла библиотеку. Смотри, поймают тебя за расхищением монастырской собственности.

По его лукавому взгляду было прекрасно видно, что он шутит, пусть само лицо и сохраняло привычную серьезность. После эмоционально тяжелых последних недель Тору хотелось немного отдохнуть и расслабиться, позволив себе немного подурачиться и даже похулиганить, конечно, если обстоятельства и настроение Яреци позволят ему это сделать.

Он осторожно и бережно отложил свое оружие в сторону, а потом взял ее за руку и усадил себе на колени, прижав к себе так крепко, чтобы, вероятно, она не сбежала. Но она и не планировала сбегать. Ей было комфортно с ним, и она прикрыла глаза и нежно устроилась получше в его объятиях. Счастливо улыбнулась. Потом открыла глаза, посмотрела на вакидзаси и почувствовала слабый запах масла. Поморщилась. Эх, судя по всему, придётся стирать одежду, чтобы избавиться от этого запаха. А можно ли сейчас контактировать с этим маслом, или ребёнку от этого станет плохо? Или что-то случится? Или ничего не случится, и это не опасно?

Решив, что это не опасно, да и не весь же флакон они на себя вылили, а просто он её обнимает, она усмехнулась и поссмотрела на мужа, который выглядел сердитым, серьёзным, строгим, но глаза которого были весёлыми, и в них плясали озорные и лукавые искорки. Всё это было очень милым, учитывая, что такое их поведение было очень давно. Потом несколько месяцев были какими-то странными, эмоционально и морально тяжёлыми, и девушка ни за что не хотела их повторять.

- Ну а что такого? Не думаю, что ты был бы доволен, если бы я зависла там, в библиотеке? Я же могу за книгой провести добрую часть дня, если не больше. А так... Да и не видел меня никто, поэтому никаких доказательств, что я взяла книгу, ни у кого нет, вот!

Она снова засмеялась и хотела вернуться на диван, чтобы продолжить чтение, ну или хотя бы делать вид, что читает, но, во-первых, Тору её держал крепко и вряд ли бы разрешил покидать уютное гнёздышко, в котором она оказалась, ну а во-вторых, ей самой очень нравилось быть в его объятиях. Находиться рядом с любимым человеком, который её любит. Любит просто так и не пытается успокоить, как это было последнее время.

- Я тут просто подумала... я говорила, что я хочу родить в Японии? Вот, а я хочу там родить. Мне... очень понравилась твоя мама, она у тебя замечательная, - улыбнулась девушка, вспомнив короткие разговоры с мамой Тору, с его братом, - но, наверное, ты мне не разрешишь туда поехать. А где ещё? Только в Пекине остаётся. Вот... - она задумалась и посмотрела на него. - Я хочу попытаться сдать экзамен на звание младшего мастера. Хочу преподавать каллиграфию и... здесь нет ничего общеобразовательного. Я бы вела что-нибудь. Магов здесь много, а вот просто общих знаний.... или это глупо? Не, если глупо, то я буду преподавать каллиграфию.

Она улыбнулась

- Почему ты за книгой можешь полдня провести, я хорошо знаю, - Тору ухмыльнулся и игриво растрепал девушке волосы. - Лично видел, как ты дрыхнешь в библиотеке, вместо того, чтобы читать.

С той их встречи, прошло больше года и радикальные изменения, произошедшие за это время, поражали его самого. Если бы ему кто-то тогда сказал, что он застал над книгой спящей свою будущую жену, Тору бы принял его за сумасшедшего, насколько нелепой бы ему показалась эта мысль. При их первых встречах, он считал Яри очень занятным, но все же ребенком и даже сейчас не мог сказать, как и почему все изменилось, приведя к тому, что они имели на данный момент. Но, в любом случае, Тору ни о чем не жалел и испытывал по отношению к жене чувство благодарности за ее настойчивость на самых первых этапах их отношений.

- В Японии? - Тору задумался. - Не то, чтобы я был против, но здесь многое будет зависеть от обстоятельств. Без меня ты точно никуда не полетишь. Но если я смогу что-нибудь решить со своей работой, а ты будешь себя чувствовать достаточно хорошо для подобных перемещений, это можно будет устроить.

Не то, чтобы Тору горел желанием возвращаться в Японию, но он хотел, чтобы Яреци чувствовала себя комфортно, особенно в такой важный момент, как рождение ребенка. Поэтому был готов пойти на возможные уступки и отказаться от несколько видов активностей, если не от всех работы в Пекине, если будет такая необходимость.

- Что, ты собираешься преподавать каллиграфию кому-то кроме меня? - В голосе Тору прозвучало притворное возмущение. - Значит меня тебе мало? Или из меня получился плохой ученик и ты осталась чем-то недовольна?

На самом деле он не имел ничего против начинаний Яреци и был готов ее во всем поддержать, но поскольку со словом "каллиграфия" у него, после одного ночного визита девушки, стойко ассоциировалось конкретное занятие, он просто не мог удержаться от комментариев.

- Это было... это было случайно! Я сильно устала в тот день, - начала оправдываться девушка, хотя и понимала, что ее попытки оправдаться не очень уверенные. - Но тогда, помнится, мы мило разговаривали. Про Орфея и Эвридику, кажется?

Да, это было давно. Точно, это была, кажется, вторая их встреча, если не считать каждодневные встречи либо за завтраком, либо на каком-то собрании, либо еще на каких-то мероприятиях. Но тогда она либо простт здоровалась кивком головы, либо просто пыталась сделать вид, что не замечает его. Ну или он ее не видел.

- Я знала, что ты не откажешься вернуться в Японию! - Радостно завизжала девушка, обнимая его за шею и целуя в губы. Пальцы нырнули в его короткие волосы. - У нас все будет хорошо! Я просто... не хочу здесь рожать ребенка. Что ему тут дадут? Наша малышка будет жить среди странных людей, а вдруг у нее не будет никаких способностей к магии? Или... вдруг она заинтересуется оружием? Вот катаной, например? Я... не хочу, чтобы она интересовалась этим. Ты же не будешь ее обучать искусству владения катаной и тессеном? Хотя не, тессен - очень даже интересно.

Она улыбнулась и лукаво посмотрела в его глаза. Только сейчас, преодолев какие-то трудности, сменив обстановку, она смогла почувствовать не только тепло его тела, но и этого мира по отношению к ним. К ее любимому Тору. Он был востребован, его ценили и уважали. Хотя, разумеется, он достиг этого задолго до знакомства с ней, но к своим заслугам она причисляла примирение его с родными. С мамой и с папой. Хотя бы в своем сердце. И это примирение и осознание изменило его. Не только внешне, но и внутренне.

Пока она раздумывала, скрывая свои мысли под поцелуем, он спросил про каллиграфию. Она покраснела и шутливо ударила его кулаком в плечо.

- Я... ну как тебе сказать. Линию хэн ты писать научился, но этого мало. Надо очищать свой разум, нужно четко понимать, что это не просто крючки и закорючки, а что-то серьезное и важное, - она усмехнулась. - Ну а во всем остальном... спасибо тебе, - шепотом произнесла она, явно стесняясь этого.

- Конечно, устала. Как и практически всегда. Не успеешь отвернуться, как ты уже в клубочек сворачиваешься и засыпаешь.

Тору нравилось дразнить Яреци и смотреть как она потом пытается доказать, что он совершенно не прав. Наверное, именно этой простой и милой возни ему так не хватало последнее время, заполненное работой и бесконечным решением всевозможных проблем.

- Я пока ничего стопроцентно не обещаю. - Тору сразу ответил на поцелуй и подумал, что ради такой реакции стоит что-нибудь придумать, чтобы воплотить желание жены в жизнь. В конце концов от него это не требовало каких-то невероятных усилий, а она, похоже, действительно была бы счастлива родить ребенка в Японии, хоть это его немного и удивляло.

- Да нормальные здесь люди, - Тору за свою жизнь повидал всяких неприятных личностей и мог сказать, что в монастыре в этом плане все было достаточно хорошо. - С такой-то мамой и никаких способностей, - он покачал головой, - сомневаюсь. Даже бедняга Джун отличился, хотя в нашей семье о магии никто ничего и не слышал. А дочка пусть занимается, чем хочет. Попросит - научу. Лучше я, чем кто-нибудь другой.

В отличие от собственных родителей, он не собирался ограничивать ребенка в выборе того, чем она хотела бы заниматься. Тору на своем опыте знал, что это бесполезно и приводит к печальным последствиям, как, например, полный разрыв отношений с семьей на десять с лишим лет. А ему бы совсем не хотелось, чтобы дочь их бросила из-за того, что они не смогли найти к ней подход, показывая себя плохими и эгоистичными родителями.

- Что дерешься. - Тору хитро улыбнулся, когда девушка несильно ударила его кулаком в плечо. - Тебе мало моих линий хэн? Ну так поучи меня еще чему-нибудь. - Он тоже перешел на шепот, но в отличие от смущающейся Яри, в его словах скрывалась явная провокация. Ему казалось, что стесняться всех видов их отношений, после всего, что было немного странно, но это постоянно краснеющее от смущения лицо, выглядело настолько милым и очаровательным, что он просто не мог удержаться, чтобы немножко не подразнить свою скромницу-жену.

- Ну я же не всегда так засыпаю, - фыркнула она и обиженно показала ему язык и отвернулась от него. Она старалась выглядеть обиженной, но уголки губ то и дело предательски ползли вверх. - И вообще, можно подумать, что ты никогда раньше не засыпал и не заснешь за книгой или ноутбуком.

Она внимательно посмотрела на него и усмехнулась, уверенная, что Тору будет уверять, что никогда ничего подобного за ним обнаружено не было. Хотя, как она помнила из счастливых моментов своего детства, мама иногда тоже могла задремать, если была тяжелая работа и она брала ее домой. Да и папу иногда "срубало" после тяжелого дня в посольстве. Ей казалось, что это вполне нормально, хотя кто знает...

Воспоминания о маме заставили ее на несколько секунд болезненно поморщиться. Ей не нравилась вся эта ситуация с папой и мамой, но она старалась не думать о ней. И она была благодарна судьбе, что об этом ей рассказал папа, что Тору стал называть папу отцом, а папа его сыном. Она не жалела, что мама осталась в Испании, что разводится с папой. Жалела только о том, что папа вернулся в Мадрид, работает в своем ресторане и может встретиться с Лаурой или Маркусом.

- Ты сомневаешься, что мне стоит рожать в Японии? Но... мне кажется, что это логично. До Мексики далеко лететь, а в Китае родить ребенка... надо прочитать про гражданство. Не представляю, как на дочь будут смотреть, если она будет похожа на тебя, с китайским гражданством, рожденная от мексиканки с японцем. Это же... можно ведь мозг сломать.

Высказав гениальное умозаключение, девушка улыбнулась и посмотрела на стену нового дома. Пока было здесь только необходимое, и она задумалась, а нужно ли приобретать сюда какие-нибудь безделушки или картины.

- Нет, если она захочет научиться махать палками, то пусть это будешь ты, а не кто-то другой из мастеров. Я не буду препятствовать этому, хотя надеюсь, что она выберет что-то другое, - она снова поцеловала мужа. - А каллиграфия... если ты хочешь поучиться, то, конечно, попробую тебе передать часть своих знаний. Вот поэтому и читаю книгу, чтобы что-то знать...

- Конечно, не всегда, - Тору продолжал ее дразнить, видя, что Яри хоть и строит обиженное лицо, совершенно на него не злится. – Где-нибудь раз в неделю ты честно бодрствуешь целую треть дня. – Он довольно ухмыльнулся и крепче прижал девушку к себе, чтобы она не надумала вырваться.- А я сам… Конечно, засыпал за ноутбуком, когда жил один.
Пока Яреци оставалась в Японии, Тору не слишком себя жалел, проводя все свободное время на работе или тренировках, а, возвращаясь домой, садился за написание статей или сведение части из них в книгу, выпустить которую ему предложили знакомые из одного иностранного издательства. Поэтому возвращение в Китай жены, заставило его пересмотреть свою занятость как днем, так и по вечерам и перестать засыпать везде, где ему не нужно было двигаться или что-то говорить.

- Дело не в том, что я сомневаюсь по поводу Японии, - Тору нелегко было объяснить характер своих переживаний по этому поводу, поэтому он пока решил ограничиться общими моментами. – Просто в связи с этим есть ряд проблем, которые я постараюсь решить, чтобы порадовать жену.

Тору так до конца и не понял, почему Яреци столь сильно хотелось поехать в Японию, с учетом того, что ее первоначальное там появление не вызвало у его родни особого энтузиазма, но раз она так сильно уперлась, собирался хорошенько подумать на эту тему.

- А по поводу гражданства – не волнуйся. Ребенок гражданина Японии, да при мощной поддержке моей семьи всегда сможет его получить.

- Пусть сама думает, чем хочет заниматься. Я не буду навязывать ей конкретный выбор. – Тору продолжал гнуть линию, что если дочка захочет заниматься с оружием, то он окажет ей в этом всяческую поддержку. Хотя, как ему казалось, девочка могла бы найти себе и более подходящее занятие, чем постоянные тяжелые тренировки.

- Ну, так поучи меня чему-нибудь интересному. – Свою многозначительную просьбу Тору прошептал девушке на ухо, не забывая после этого коснутся его губами. Если Яреци считала, что может сидеть у него на коленях, время от времени целовать и, при этом, спокойно рассуждать о каллиграфии, он собирался показать, что она сильно заблуждается. По крайней мере, его каллиграфия должна была быть намного интереснее, чем медитативное вырисовывание иероглифов кистью на бумаге.

- Бе, - показала она язык своему мужу, который все еще не верил, что она не постоянно спит. Она же не кошка, чтобы постоянно спать, или не миша, который впадает зимой в спячку. Она задумалась, кем бы она могла быть, если бы являлась оборотнем. Какое животное могло быть ее второй сущностью, и как бы она с этим жила? Она не была уверена, сто хочет когда-то знать ответ.

Ей казалось, что он не особо понимал, почему она рвется туда, да и она сама, если честно, не особо понимала, что с этим делать. С одной стороны, ей не хотелось прерывать общение с его мамой, да с тем же Шотаро, но с другой она не хотела навязываться. А ведь действительно, если она поедет в Японию, родит там, то год, а может быть больше, будет жить с его семьей. А вдруг действительно она не нужна там никому? Но она может пойти на работу. Хотя... вдруг его фамилия настолько известная, что ее запалят? Да ну нафиг...

Онс слабо вздрогнула и усмехнулась. Потерлась щекой о его руку и подумала, а правильно ли вообще она делает. Вдруг нельзя вот так все это делать? Вдруг вся эта нежность и всп эти чувства никому не нужны и вести себя нужно более скромно? Или, наоборот?

- Я тоже не хочу ее ограничивать. Но... надо будет ей объяснить, что не стоит своему предмету интереса задавать неудобные вопросы, - усмехнулась она, кладя его ладонь на свой живот. - Мне так хочется, чтобы мы были счастливы и любимы друг другом. Чтобы все эти проблемы остались позади. Мы же будем счастливы, любимый?

- Эй, так нечестно! - Лениво фыркнула она, закрывая глаза, когда он поцеловал ее в ухо, - как я могу научить тебя чему-то интересному, если я сама ничего не знаю. Ты же, наверное знаешь больше моего, ты вон какой взрослый, многое в жизни повидал.

Под "чем-то интересным" она считала абсолютно не сексуальный подтекст. Но она сомневалась, что может это доказать кому-то, поэтому снова сильно покраснела. Как всегда, как только в ее голову залезали странные мысли, не относящиеся в данный момент к каллиграфии...

Когда у Яреци заканчивались аргументы, она начинала корчить забавные мордочки и показывать ему язык, вызывая острое желание засмеяться, с которым Тору обычно боролся с переменным успехом, время от времени проигрывая и разрешая себе если не рассмеяться в голос, то хотя бы улыбнуться. Вот и сейчас он просто не мог удержаться от улыбки, глядя на маленькое очаровательное создание, которое по каким-то совершенно невероятным причинам стало его женой, превратив его однообразную жизнь в постоянный фейерверк эмоций.

- Будем ли мы счастливы – зависит только от нас. – Незадолго до возвращения в монастырь Тору начали посещать не самые веселые мысли по поводу перспектив их отношений, но пока он решил отбросить их как можно дальше, чтобы они не мешали ему наслаждаться жизнью и верить в то, что этот период тихого спокойного счастья продлится как можно дольше. – По крайней мере, я для этого сделаю все, что смогу.

- Еще как честно. – По выражению лица Тору было видно, как он доволен собой. – Что же я жену поцеловать не могу, когда захочу? – И он повторил свой предудущий опыт, коснувшись губами второго уха.

- Тебя послушать, так я истаскавшийся старик, которого уже и удивить нечем. – В его голосе прозвучало притворное огорчение. – Если так дело пойдет, найдешь себе кого-нибудь помоложе, у кого линия хэн лучше получается.

Прекрасный цвет лица Яреци говорил, что своими провокационными словами и действиями он все же добился своего, рождая в голове мысли, которых девушка почему-то до сих пор стеснялась. И естественно, пока она так бурно реагировала на его небольшие шалости, Тору просто не мог остановиться на достигнутом, мысленно строя планы, как еще смутить собственную жену, словно был не зрелым мужчиной, а мальчишкой вроде Джуна, а то и еще моложе.

- Я тоже сделаю все возможное, чтобы мы с тобой были счастливы.

И чтобы папа был счастлив. И мама Тору тоже. И его братья и племянники. И та же Фуэми, эта змеюка, на которой женился старший брат Тору. И чтобы любимая дочь была счастлива. Яреци боялась, что не сможет сделать счастливым даже себя. Потому что она совершенно не знала, что делать с ребенком. Если ей придется рожать в Пекине, то она останется совершенно без поддержки. Папы не будет рядом, Тору будет на работе, а кто еще сможет помочь, дать совет? С подругами, что были у нее в школе, она как-то не поддерживала отношения после окончания учебного заведения, а других друзей она себе так и не нашла. Хотя, сидя сейчас в объятиях самого любимого мужчины, она понимала, что счастлива. Но было страшно, что она не сможет справиться. Ведь ребенок - это большая ответственность. А вдруг у нее не получится?

Она грустно вздохнула и посмотрела на мужа. Потом прижалась к его груди, понимая, то не хочет его никогда больше терять. Не хочет с ним ссориться, заставлять его переживать...

- Ну какой же ты старик? Ты... ты... хороший, да, - улыбнулась девушка. - А чем тебя можно удивить? О, давай я тебе приготовлю что-нибудь такое, чего ты еще никогда не ел, а ты удивишься, - она посмотрела на него глазами кота из мультика про Шрека.

Их разговоры о счастье почему-то оказали обратный эффект - Яреци немного загрустила, наверное, как всегда, придумывая какие-то страшные вещи про то, что не сможет осчастливить весь мир, и что будущее - туманная и страшная штука. И пусть Тору тоже немного побаивался того, что готовил им ближайший год, сейчас он искренне верил в их способность решить все проблемы и быть вместе, несмотря на все многочисленные "но", которые преследовали их пару с самого начала отношений.

- Хороший? - Тору с сомнением хмыкнул. - "Молодой", "крепкий", "сильный" - это было бы реальным противовесом "старику". А "хороший" звучит как утешение.

Тору не стал задерживать на теме собственного возраста, которая и так после более близкого знакомства с Яреци стала для него болезненной, решив перейти сразу к ее предложению, тем более оно обещало быть очень занимательным.

- Интересно, а что же ты такое можешь приготовить, чего я никогда не ел? Жареную змею? Если что, я достаточно долго живу в Китае, а здесь едят практически все, что двигается. Так что мне доводилось пробовать самые разные блюда. Хотя я в любом случае буду рад. Мне приятно, когда ты для меня готовишь. И вообще, я могу тебе с этим даже помочь.

Тору нравилось разделять с женой всякие бытовые мелочи, вроде совместной готовки или уборки, нередко превращающейся в забавную игру. И если в Пекине подобные вещи практически совсем ушли из их жизни из-за его постоянной работы, то сейчас он был с радостью готов наверстать упущенное, планируя быть полезным, но, при этом, не слишком примерным и послушным помощником.