В безопасности

О лошади с телегой Тео договорился сразу в деревне. Здесь его помнили, и старый дружок Юн, который так и не смог уехать в Лхасу, потому что его мать больше не могла тянуть на себе всю семью из пятерых человек, согласился подвезти его и Се Юэмин до ворот монастыря за символическую плату, которой недоставало Юну, чтобы купить мопед, о котором он давно мечтал. Юну было тридцать один, и мать давно потеряла надежду его на ком-нибудь женить, потому что он волочился за Нимой, дочерью старосты. Староста отдавать дочь за сына пастуха не хотел, потому что у Юна не было ни гроша в кармане. Юн поносил старосту последними словами, перескакивая с тибетского на ломаный китайский и обратно.

Все это Тео выслушивал всю дорогу от деревни до монастыря, пока чалая лошадка тащила в гору телегу. Юн истосковался по общению и свободным ушам, в которые можно пожаловаться, и не скупился на сплетни и слухи. За тот час, что они ехали, Тео уже был в курсе всех последних новостей окрестных деревень, которые торговали между собой не только товарами, но и слухами.

Наконец впереди показались ворота, Тео выгрузил с телеги кресло девушки, а потом и саму девушку, закинул за спину рюкзак с вещами и помахал Юну, который отправился обратно в деревню, вслух затянув какую-то местную песню на тибетском языке, слов которой Тео не понял.

- Добро пожаловать в Линь Ян Шо, - с улыбкой произнес Тео и вкатил кресло под арку.

Дорога до деревни, а потом и до ворот, была долгой и тяжелой. Юэмин быстро устала, от постоянной тряски по местному бездорожью снова болела спина, но девушка старалась не жаловаться, потому что прекрасно понимала, что до тех пор, пока они не доберутся до места, ничего не изменится. Она почти не понимала, о чем говорил хозяин лошади, который о чем-то долго беседовал с Тео. Юэмин совершенно не знала тибетский диалект, а путунхуа у извозчика был сильно искажен каким-то местным акцентом. Поэтому всю дорогу девушка молчала и не вмешивалась в разговор.

Телега довезла их до огромных ворот, красивых и, вероятно, старинных или даже древних. Юэмин увидела написанный на них ченъюй о том, что добрый найдет добро, а мудрый - мудрость. Здесь и правда было красиво: монастырь зарос деревьями, которых в окрестностях Лхасы было довольно мало. Сейчас эти деревья уже почти сбросили пожелтевшую листву, и между ветвями проглядывало ярко-голубое небо. Юэмин смотрела по сторонам, потому что, несмотря на усталость, хотела получше запомнить то место, где оказалась.

- Здесь красиво, - ответила она Тео.

- Здесь особенно красиво с поздней весны до ранней осени, когда все еще цветет и листья не опали. Монастырь утопает в зелени, - ответил Тео. Ему больше нравилось приезжать в монастырь в эти времена года, а не зимой, когда тут нет снега, деревья стоят голые, трава вся пожелтела и вылезла, и все такое серое и унылое, что хочется в спячку впасть и табличку повесить "До весны не беспокоить".

Площадь перед Храмом была чисто выметена и пуста, а со стороны столовой Тео почувствовал запахи позднего обеда. Значит, обитатели монастыря переваривают съеденное, поэтому здесь пока тихо, и вечерняя движуха начнется немного позже. Было бы неплохо тоже отдохнуть с дороги, а уже вечером думать, что дальше. Поговорить с Яном, если он в монастыре, познакомить Юэмин с местными обитателями и как-то наладить совместную жизнь без сиделки в месте, которое не очень приспособлено для перемещения на инвалидном кресле.

- Как себя чувствуешь? - спросил младший из близнецов. - Обычно всем впервые оказавшимся в монастыре мы рассказываем о том, как тут жить, какие правила, распорядок, кормим и показываем комнату. Но мы можем опустить вводную часть и я сразу покажу тебе наш дом.

Наверняка там лежит слой пыли, потому что они давно не были в монастыре, и дом сначала нужно будет привести в жилой вид.

По тому, как сейчас Тео себя вел, Юэмин почувствовала, что это место было для него домом. Он говорил об обитателях этого места "мы", и наверное нередко здесь бывал. Юэмин пока не видела других людей, но на улице было прохладно, и они могли находиться в помещениях. Или на какой-нибудь молитве. Девушка взглянула на огромный храм с рогатой крышей. Ветром от него донесло запахи сандала и иланг-иланга.

- У меня опять болит спина, но хорошо, что мы уже добрались, - ответила Юэмин, продолжая смотреть по сторонам.

Монастырь был похож на старинный парк или какую-то забытую часть Запретного города. Но было видно, что тут старались все поддерживать в чистоте и порядке. Даже на площади практически не было опавших листьев, значит, их совсем недавно подметали.

- А какие тут правила и распорядок? - спросил адевушка. - Кроме того, что нельзя курить и лучше носить закрытую одежду?

Насчет первого запрета она все же надеялась, что его можно будет обходить.

Юэмин снова жаловалась на спину. Наверняка она болела постоянно, потому что нервы восстанавливали свою чувствительность, и это вряд ли было очень приятными ощущениями. Она взяла с собой много таблеток, но у всего есть предел, когда даже обезболивание уже не помогает. Да и сколько можно их выпить? Две-три в день максимум, чтобы не посадить желудок и не получить какие-нибудь побочные эффекты.

- Подъем в шесть утра, отбой в одиннадцать, после отбоя ученикам нельзя выходить из своих комнат, но мы-то с тобой не ученики, - с улыбкой сказал он. - Общие трапезы и сборы по звону колокола. Все жители монастыря должны помогать с дежурствами - мыть посуду, готовить, работать с парке или огороде, словом, заниматься общественно-полезными работами. Это равноценная плата за проживание и обучение здесь. К мастерам обращаться сифу. Драк не устраивать, кроме как на тренировках под присмотром мастера.

Последнее Тео добавил из озорства. Несмотря на усталость, у него было хорошее настроение от понимания, что они наконец-то добрались в безопасное место, и можно расслабиться и перестать ожидать удара в спину. И начать воспринимать эту поездку как внеочередной отпуск и отдых от работы, которой в последнее время было как-то очень много.

Юэмин поняла, что в монастыре все-таки проходило обучение. И что здесь были мастера и ученики, а еще нужно было делать что-то полезное. Только она с трудом представляла, какую пользу могла оказать в своем нынешнем состоянии. Потому что могла делать руками какие-то мелочи, сидя в кресле, но пока не понимала, как это могло помочь Линь Ян Шо.

- Мне тоже нужно будет делать какую-то работу? - спросила она.

Дежурства в качестве платы за возможность здесь жить и учиться казались ей справедливыми, но она не могла пока ни готовить, ни мыть посуду, ни делать что-то еще подобное. Она даже долго старалась не сидеть, чтобы поясница меньше болела.

- Драться я не буду. Только если под присмотром мастеров, - с улыбкой пообещала Юэмин.

Но она подумала, что, если бы не спина, она бы не отказалась взять пару уроков у мастеров боевых искусств. В последнее время жизнь все чаще показывала, что ей стоило уметь защищаться. Она и с Тео говорила, что хотела бы ходить в Пекине в тир.

Они миновали мост через ручей, и Тео повернул немного левее, не доезжая до зданий столовой и жилых корпусов. Теперь нужно было вдоль ручья подняться до домов семей, где располагался дом его родителей, почти у самого пруда. Там было красиво, хотя Тео полагал, что самый красивый вид открывается с крыши Храма Будды на монастырь, когда заходит солнце. Но пока Юэмин не могла оценить этот вид по достоинству. Может быть, позже он покажет ей свое тайное любимое место. И нет, это не кровать в его комнате. Хотя нельзя сказать, что она не была его любимым местом.

- Пока не восстановишься, нет, - ответил Тео. - Тебе нужно набираться сил и учиться ходить, поэтому пока не думай об этом. Никто тебя не заставит дежурить, зная, что ты к этому не готова.

Здесь жили люди, а не дикие варвары, и им не чуждо было человеческое. Хотя иногда и казалось, что Бо-джи намеренно игнорирует принадлежность к людям, особенно если заставляет мыть полы ни свет ни заря в качестве наказания за болтовню на уроке врачевания.

- Тогда я спокоен, - тоже с улыбкой сказал младший из близнецов, когда Юэмин пообещала не драться с местными учениками. Тео надеялся, что всем им достанет такта не обсуждать Се Юэмин ни за ее спиной ни тем более ей в глаза. Потому что тогда драться будет уже он. - Вот то здание сбоку - столовая, где проходят трапезы. Рядом большие корпуса, где живут ученики, а тот побольше - где живут мастера. У семейных пар обычно свои дома.

Юэмин старалась запомнить все, что рассказывал ей Тео. Она с интересом смотрела на здания жилых корпусов, на верандах которых она заметила пару человек и одну кошку. Вокруг было много вишневых деревьев, которые сейчас готовились к зиме, но весной наверняка невероятно красиво цвели. Рядом звенел ручей, сбегая куда-то по камням.

- Тут много семейных пар? - немного удивленно спросила Юэмин.

Она поначалу думала, что Чун сяншен мог как-то помогать этому монастырю, и за это они позволяли ему держать здесь собственный загородный дом, куда он мог в случае чего уехать. А теперь получалось, что все могло быть и не так. Юэмин пока не расспрашивала об этом Тео. Например, об обстоятельствах, по которым он родился в этом монастыре, а не в Пекине. Для себя она предполагала, что Чун тайтай могла просто на время сюда уехать, если в Пекине были какие-то очередные разборки, и Чун сяншен не хотел рисковать её безопасностью.

Юэмин разглядела за деревьями сад камней, возле которого тоже никого не было, но по тому, что удалось рассмотреть между деревьев, этот сад тоже был приведен в порядок.

- Если считать по количеству домов, - Тео быстро пересчитал крыши, которые видел уже отсюда. - То девять, включая моих родителей. Вообще, если совсем по правилам, то нам с тобой никак нельзя жить вместе. Тем более, о, ужас, в одном доме. Но, думаю, нам сделают скидку и закроют глаза на то, что мы не женаты, - лицо Тео озаряла улыбка, а вот голос был абсолютно серьезным, потому что говорил он об очень важных вещах и прикладывал последние усилия к тому, чтобы не хихикать, потому что ситуация складывалась забавная.

У Тео был один очень весомый аргумент в пользу совместного проживания. Се Юэмин без его помощи не справится, а он обещал, что будет помогать ей и ее не бросит, что бы ни случилось. Иначе грош цена его обещаниям. Тео, может быть, и был балаболом и бабником, но обещания привык свои сдерживать, зная, насколько трудно их давать и тем более им следовать. Так что ему казалось, что проблем не возникнет. Не заставят же их жениться прямо сейчас, потому что к такому решительному шагу он был решительно не готов.

- А вот и дом моих родителей. В их отсутствии - наш дом, - объявил Тео, подвозя кресло к одному из домов, на крыльцо которого вела лесенка в три символические каменные ступеньки, а на веранде стоял низкий столик.

Дом оказался небольшим, но очень милым внешне. Юэмин запомнила его расположение, а затем улыбнулась на слова Тео о том, что им простят отсутствие штампа в паспорте. Пока они все равно будут жить в разных комнатах или хотя бы спать в разных кроватях. Юэмин надеялась, что в этом доме у них будет такая возможность.

В дом вела лестница из трех ступеней, которые для Юэмин были непреодолимым препятствием. Но у дома была веранда. Возможно, туда удастся выезжать и самостоятельно, если порог окажется не очень высоким. А еще девушка обратила внимание, что на двери не было замка, да и Тео не спешил доставать какие-то ключи.

- Здесь не запирают двери? - спросила Юэмин, посмотрев на Тео.

Из того, что она успела узнать об этом месте, она поняла, что здесь была довольно дружная община. Видимо, местные жители доверяли друг другу настолько, что могли оставить открытым дом, даже когда надолго отсюда уезжали.

Тео поднялся на веранду и открыл дверь в дом, заметив, что пыли на полу действительно прилично. Приедь он один, он бы даже не стал этим заморачиваться, но сейчас наверное нужно было все-таки полы вымыть, как бы он не ненавидел это дело.

- Снаружи нет, - ответил он, возвращаясь с веранды вниз. - Изнутри есть засов, скорее чтобы не выпускать, чем не впускать. В детстве мы постоянно пытались свалить из дома при любой удобной возможности, но на тот момент пока еще не доросли до дверного засова. Мама нас так ограничивала.

Вот же все-таки хорошее было время. Знай себе, занимайся ерундой, дерись с Дином, да таскай Лин по кустам, за что потом его таскал за шкирку Ян. Это сейчас надо работать и жить взрослой жизнью. С другой стороны, в этой жизни есть Се Юэмин, а тогда ее не было.

Младший из близнецов, бросив предупредительное "держись", обхватил коляску вместе с девушкой в охапку и поднялся по ступенькам. Девушка была легкой, и коляска была не очень тяжелой, потому что облегченная, двигалась намного лучше, чем привычные гробы, от которых начинало воротить уже от одного только вида. Поднять такую вместе с Юэмин он бы не рискнул здоровьем, потому что мог легко сорвать спину.

- Тут немного пыльно, - предупредил он. - Но чувствуй себя как дома. А пол я вымою сейчас.

Юэмин вцепилась руками в поручни, когда Тео поднял её в дом сразу вместе с коляской. Он был очень сильным, раз с этим справился, да еще и с таким видом, что ему было не тяжело.

- То, что ты умеешь мыть полы - тоже очень большой секрет? - уточнила на всякий случай Юэмин.

В доме было прибрано, только пыльно. Здесь, видимо, долго никого не было, потому что родители Тео в последнее время были в Пекине, а Чун тайтай могла и не летать на самолетах из-за своего положения.

- Наверное, в детстве вы часто ездили сюда на каникулы? - предположила Юэмин.

В этом доме хозяйкой была Чун тайтай, хоть и давно сюда не приезжала. Юэмин считала, что она сможет лучше понять Тео и его семью, пожив здесь. Раньше она бы не подумала, что они могли бывать в таком месте, да еще и далеко-далеко на Тибете.

Юэмин заметила, что ей еще нужно было привыкать к местному воздуху. Он был чистым, не как в Пекине, но пока от него кружилась голова, потому что они забрались довольно высоко в горы.

- Не, это все знают. Мне часто приходилось мыть полы в Храме в качестве наказания. Я был не очень послушным парнем, - ему был приятно рассказывать об этом Юэмин, потому что это была та часть его жизни, которую он считал нормальной, насколько вообще может быть жизнь в тибетском монастыре, где обучают всякой магии, нормальной. Но она точно была нормальнее той, когда приходится стрелять и убивать. А еще когда на его квартиру нападает черти кто, что приходится сбегать из ненормального Пекина в нормальный безопасный монастырь.

- Мы жили здесь до трех лет, потом переехали в Пекин. Но все равно почти каждые вторые выходные здесь бывали, иногда и чаще. И каждое лето тоже, когда в Пекине самая жара, тут хорошо, не чувствуется пекло, - но он все равно умудрялся загореть до черноты, становясь смуглым, словно тибетец. В последние годы уже так не получалось - летом приходилось спасаться в прохладном офисе, где работали кондиционеры, но Тео всегда любил погреться на солнышке.

Тео снял рюкзак, который положил на низкий стол в большой комнате - порогов тут не было и Юэмин могла проехать на кресле сама без посторонней помощи. Сверху бросил куртку и толстовку, чтобы не намочить рукава водой. Тео взял в душевой металлическое ведро и набрал его почти полным, затем вернулся с ведром и тряпкой в комнату и решил начать мыть с комнаты девочек, где наверняка решит разместиться Юэмин.

- Вечером мне нужно будет познакомить тебя со старшими мастерами и настоятелем. Такой порядок. Заодно узнаю, сможет ли кто помочь с твоей спиной.

Юэмин заехала в комнату и стала смотреть на то, как Тео мыл пол. Здесь он был другим, и она подумала, что хотела бы больше узнать о том, как он жил в монастыре и чем занимался. Например, она уже поняла, что здесь, как и в школе, он учился не очень хорошо.

- А до трех лет вы не ездили в Пекин? - спросила она. - Чун сяншен видел вас, только когда приезжал сюда?

Ей показалось это немного странным, вряд ли проблемы в Пекине могли длиться настолько долго, что семью фу шан шу пришлось прятать на Тибете на целых три года. Впрочем, Юэмин не так много знала о дела триады, тем более Пекина, тем более тех, что были задолго до её рождения.

- Хорошо, если так положено, - сказала она насчет знакомства с настоятелем и мастерами. - С ними знакомят всех, кто приезжает впервые?

Об этом месте наверняка знали немногие, и те, кто здесь жил, могли не допускать сюда посторонних и тщательно присматриваться ко всем чужакам, которые, как Юэмин, только приехали непонятно откуда и непонятно с какими намерениями.