Новый "союзник"

После их бурного примирения прошло несколько недель, и все-таки им пришлось расстаться. Рита должна была на несколько недель вернуться в монастырь. Он проводил ее в аэропорт и вернулся к работе. Ему нравилось работать в ресторане, за этот месяц прибыль была еще не такая большая, как они изначально планировали, но в книге отзывов и предложений появился первый положительный отзыв. Молодой человек сутками пропадал на работе, и как-то заметил, что в ресторане живет и сеньор Фернандез. Он приезжал раньше всех и уезжал очень поздно. Сэтоши хотел иногда поговорить с ним по этому поводу, но никак не удавалось.

Он не только сидел в своем кабинете, но и помогал на кухне. Ему понравилось быть кондитером, и он пытался создать какой-нибудь шедевр. И однажды у него получилось приготовить вкусное пирожное, однако до шедевра ему было далеко. Жаль только, что Маргариты сейчас не было рядом. А родители так и не приехали в ресторан. И у него больше не получалось созваниваться с ними.

В этот день было очень холодно, и молодой человек, получив свой первый выходной за эти несколько месяцев после решения помогать Фернандез-сану в ресторанном бизнесе, решил поехать домой. К бабушке. Потому что он знал, что отец никогда не даст согласие на его желание жить с Маргаритой, но бабушка... она ведь поймет? Она ведь посоветует что-то?

Он приехал в Тибу вечером. Было холодно, дул порывистый и шквалистый ветер, и на улице почти не было людей. Он доехал до дома бабушки и, посмотрев на коробочку с пирожными, позвонил в звонок. Наверное, это было слишком глупо и неожиданно, но ему завтра надо будет появиться на работе, поэтому он просто попросит у бабушки совета и вернется в Токио. Сегодня он не будет появляться дома.

Этот день оказался для Чиеко на удивление спокойным, но каким-то скучным. Наверное, дело было в том, что Рюхей застрял на работе, а Рюичиро с женой и сыном отправились к родителям Эри. Малыш Рёта хоть и был спокойным ребенком, все равно вносил в их жизнь некоторый сумбур, поэтому с его отсутствием стало непривычно тихо, и Чиеко даже не могла понять нравится ли ей эта непривычная тишина или нет. С одной стороны у нее была возможность, наконец, отдохнуть, что, учитывая ее возраст было настоящим подарком, но с другой - она привыкла к своему правнуку, так что не испытывала восторга от необходимости довольствоваться только компанией Фуэми, последнее время раздражающей ее сильнее обычного.

Неожиданный звонок, извещающий о приходе гостя, застал ее в гостиной, так что к двери подошла сама Чиеко, опережая вылетающую с кухни Фуэми. Она никого не ждала и даже представить не могла, кто решил зайти к ним в такое время, поэтому неторопливо подошла к двери и соорудив официально-приветственное выражение лица распахнула ее, с удивлением обнаруживая на пороге внука.

- Сэтоши? - на автомате спросила она, хотя и так прекрасно понимала, что это именно он. - Проходи, скорее. - Она пропустила внука в дом и начала рассматривать его с неподдельным интересом. За время своего отсутствия он сильно изменился, и Чиеко было приятно видеть, как Сэтоши повзрослел и возмужал, уже одним своим видом подтверждая, что решение отправить его одного в Токио было верным.

Ветер был очень холодный, иногда даже шел дождь. Сэтоши промокпод дождем и замерз от сильного и холодного ветра, но понял это только сейчас, входя в дом, где прошло его детство. Очень короткое, но радостное. Сейчас он не был потерян, напуган, его не преследовали никакие призраки, и он даже не думал, что замерзнет. И вроде и шел быстро, и одет был по погоде. Все равно, оказавшись в теплом и сухом помещении, он почувствовал, что ему холодно. И чихнул.

- Баа-сан, - коротко кивнул он, глядя на бабушку и разглядывая ее так же пристально, как она это делала с ним. Бабушка всегда казалась ему сильной волевой женщиной, которая всегда найдет выход из любой ситуации, даже самой запутанной. И неприятной. Сейчас бабушка выглядела уставшей, но оставалась такой же как и всегда. - Я... я приехал...

Если бы здесь была тетушка Фуэми, то она бы не проигнорировала его эти слова, отвесив какую-нибудь колкость. Но сейчас дверь открыла бабушка.

- Прошу меня простить, что так поздно. На работе очень много дел. Но... я... - он запнулся, - я принес несколько пирожных. Нп хотелось отправлять с курьером.

Кажется, он снова смущенно покраснел. И, вручив своей бабушке коробочку с пирожными, опустил голову и стал рассматривать свои ботинки.

Сэтоши всегда был скромным и стеснительным мальчиком, но он давно перестал быть ребенком, и ему следовало чувствовать себя увереннее, приходя в дом, где были готовы принять любого члена семьи Мотидзуки. Даже если он уезжал из Тибы не по своему желанию, поскольку Шотаро мог говорить, что угодно, но это никак не могло повлиять на ее собственное отношение к родному человеку.

- Ты привез мне пирожные? - Чиеко покачала головой. Она прекрасно понимала, что внук никогда не приехал бы только по такой дурацкой причине, но решила не заваливать его сразу вопросами, позволяя самому сказать, что привело его в дом детства.

- Что ты мнешься в прихожей. Снимай ботинки и проходи.

Чиеко не успела ничего толком сказать, как в гостиной появилась Фуэми, окинувшая ее мальчика хищным взглядом и с широченной улыбкой, от которой, казалось, сейчас треснет ее лицо, сразу начала свою привычную раздражающую болтовню.

- Сэтоши, дорогой. Как же давно мы тебя не видели! Говорят, ты занимаешься каким-то там непонятным рестораном? Да уж, без особых талантов в Токио не так и просто найти приличную работу. Вот уже не думала, что Шотаро тебя выгонит. Он был слишком суров. Разве можно так поступать со своим сыном? Ну ни чего, я уверена, что если ты попросишь, он обязательно примет тебя обратно.

В первый момент Чиеко хотела сразу обрезать невестку, для которой Сэтоши являлся чуть ли не любимым объектом издевок, но потом передумала. Внук уже давно не был ребенком, которого следовало защищать, поэтому она решила подождать и посмотреть, как он отреагирует на нападки со стороны тетки. Главной женщине семьи Мотидзуки безумно хотелось узнать, как прошли месяцы, которые Сэтоши провел вдали от семьи, но она старательно себя сдерживала, сохраняя внешнее спокойствие и пока не влияя на ход событий, предпочитая наблюдение активным действиям.

Он не любил приходить без приглашения. Он всегда раньше звонил и предупреждал о своем решении посетить дом любимой бабушки, но сейчас это было спонтанное решение. В квартире делать теперь было нечего, и холодную зиму проживать здесь совершенно не хотелось. Когда еще Маргарита вернется? Она вернется - он не сомневался в этом. Только важен вопрос времени.

Бабушка как всегда была строга, и он вздохнул, когда ему показалось, что она не хотела принимать пирожные. Наверное, это было действительно глупо и как-то по-детски. Но в этом был весь он, и эта его юношеская непосредственность ему не мешала, а делала, как часто говорила Маргарита, очень милым, добрым и хорошим. На плюшевого медвежонка он похож не был ни габаритами, ни внешностью, но в характере была какая-то плюшевость. И это нравилось его девушке. Его самой любимой девушке.

Он снял свои ботинки и собрался снять куртку, оставив на себе помимо рубашки еще и пиджак, хотя в доме было достаточно тепло. А еще он ловил себя на мысли, что после более лучшего знакомства с Моррисом Фернандезом ему нравилось носить костюмы. Потому что ему нравилась работа. И он был по-настоящему счастлив.

- И я тоже рад вас видеть, ба-сан, - в голосе звучала издевка, - и я даже сильно польщён, что вы так беспокоились обо мне. И, признаться, я даже не знаю, что сказать. Нт вы не правы, ба-сан, отец не выгонял меня, я сам ушел. Это было мое решение, и я очень рад, что стал работать в этом ресторане...

Он поклонился ей и усмехнулся. А потом посмотрел на бабушку, очень сильно надеясь, что она выгонит еекуда-нибудь. Потому что при тете обсуждать свои проблемы ему не хотелось...

На этот раз Сэтоши по отношению к издевкам Фуэми чувствовал себя намного увереннее, что не могло ни радовать. Чиеко всегда переживала за слишком мягкого по меркам семьи Мотидзуки внука, поэтому сейчас ей приятно было видеть, что тот постепенно учится твердо стоять на ногах, а не цепляться лишний раз за материнский подол. Наверное, Мизуки уже давно надо было отпустить его от себя, но Чиеко как мать прекрасно понимала страхи невестки, которая из-за всей этой ситуацией с изгнанием Сэтоши в Токио так переживала, что даже умудрилась попасть в больницу, чем привела, заметно присмиревшего с тех пор Шотаро, в дикий ужас.

- Ну что же, если тебя все устраивает, то я очень рада. - Снова раздался голос Фуэми, в котором проскользнули практически не различимые нотки раздражения. - Пока тебя не было столько всего произошло. Про компанию я даже и не говорю. Ты же, конечно, знаешь о рождении нового члена нашей семьи? - Она подошла к расставленным в гостиной семейным фотографиям в рамках, среди которых появилась еще одна - с Эри, держащей на руках младенца. - Вот, -она взяла ее и протянула Сэтоши, - наш Рёта. Хорошо, когда молодежь помнит о долге перед семьей. Надеюсь, ка-сан, вы дождетесь и других правнуков. Может, Рюичиро и Эри решат завести еще детей.

Чиеко не имела ничего против, чтобы Сэтоши познакомился новым с членом их семьи, но намек на его неспособность завести собственных детей, показался ей перебором, поэтому она не стала игнорировать этот выпад и, как всегда, властным голосом посоветовала невестке доделывать на кухне дела, от которых ее оторвал приход племянника.

- Ты голоден? - спросила Чиеко, когда недовольная Фуэми скрылась из гостиной. Внук выглядел уставшим, и она, прежде чем начать выяснять, что его привело, хотела накормить его, напоить чаем, да и вообще, сделать все возможное, чтобы он не чувствовал себя гостем в доме, где ему всегда были рады.

Когда тетушка Фуэми начала говорить, да еще и такие не очень приятные слова, которые затрагивали его достоинство, он непроизвольно сжал руку в кулак, почувствовав острое желание ей врезать. Но этого не произошло, так как эта противная женщина показала ему фотографию. Сэтоши на несколько секунд уставился на фотографию племянника, почему-то ощущая что-то непривычное. Он никогда раньше не задумывался о детях, но вот несколько месяцев назад он взял на руки свою маленькую сестренку, дочь Тору и Яреци, и что-то почувствовал. Вот теперь еще и племянник у него появился. Но пока перспектива иметь детей была какая-то туманная, да и Маргарита вряд ли согласится. Хотя на эту тему они не разговаривали.

Пока он рассматривал фотографию, бабушка в очередной раз постааила тетю Фуэми на место и вернула его внимание к своей персоне, в очередной раз говоря, что не стоит на эту змею тратить свои нервы.

- Да, я бы что-нибудь съел, - улыбнулся он. - А то после отъезда девушки мне никто не готовит, и становится грустно и одиноко. - Сказал он, забирая у бабушки коробочку с пирожными и проходя на кухню, где хозяйничала тетушка.

Слово "девушка" он произнес нарочно громко, хотя не особо представлял, для чего это делает. К чему это могло привести?

- Я принес пирожные. Это ручная работа, надеюсь вам понрасится, - он снова покраснел и смущенно опустил голову. С теткой он предпочитал не пересекаться. Но ведь не просто бабушке он принес эти пирожные, а для всех...

То, что Сэтоши сильно изменился, было очевидно уже по его общению с Фуэми. Он не стеснялся, не отводил взгляд и не пытался уйти от неприятного разговора, казалось, наоборот, провоцируя тетю своими высказываниями и самовольным походом на кухню. Но пока Чиеко решила не вмешиваться, оставив без комментариев слово "девушка", которое она, естественно, услышала, и отправившись на кухню вслед за внуком.

- Сэтоши, дорогой, я тут слышала что-то про твою девушку. - Естественно, Фуэми, обладающая каким-то феноменальным слухом, все слышала и просто не могла оставить ее слова без внимания. - Ты в Токио нашел себе подругу? И даже уже с ней живешь. Ка-сан, вы просто посмотрите, как вырос наш мальчик. Всего каких-то двадцать семь лет, и он начал интересоваться женщинами.

Фуэми с довольной улыбкой начала хлопотать, выставляя на стол все, что осталось после ужина. А Чиеко продолжала не вмешиваться, пытаясь понять, чего хочет добиться ее внук, предпочитая прокомментировать только принесенные им пирожные.

- Спасибо, Сэтоши. Выглядит очень аппетитно.

Тем временем невестка не унималась и, одновременно со своим занятием, продолжила свои расспросы.

- Ну что же ты нас томишь? Расскажи скорее, что это за девушка.

Ее любопытство просто лилось через край, и Чиеко с трудом подавила печальный вздох, понимая, что впереди ей предстоит бессмысленная словесная баталия, отнимающая время у полезных вещей, вроде конструктивного разговора с внуком, который откладывался на неопределенный срок.

Глядя на то, как тетка хозяйничает на кухне и слушая ее глупую болтовню, молодой человек тряхнул головой и слегка прищуренно посмотрел на нее. Но она, кажется, этого не видела, занимаясь своими делами. Он не знал, зачем все это делает, ведь он хотел просто поговорить с бабушкой, попросить у нее совета, а не вступать в словесные битвы со своей тетей. Ему в раннем детстве, в тот период, пока отец не встретил маму, казалось, что тетка его сильно недолюбливает. Не проявляет безразличие, а делает все возможное, чтобы он казался чужим и никому ненужным. И у нее это почти получилось, и он только сейчас задумался, что было бы, если бы отец не нашел маму. Или если бы это была не Мизуки, а другая женщина? Смог бы он вообще когда-нибудь стать тем, кем сейчас является? Смог бы полюбить эту красивую девушку?

- Ба-сан, вы не ослышались, и у меня появилась девушка. И, знаете, она... - он задумался, а потом начал говорить такое, чего никогда раньше не позволял себе. - Она имеет две ноги, две руки, даже два глаза. И нос со ртом тоже есть. Состоит из тех же элементов, что и все люди. А еще у нее очень красивые рыжие волосы и удивительные серые глаза.

Сказав это, он понял, что не стоило такое говорить, и такое может обернуться против него. Бабушка всегда была строгой и не позволяла никому хамить, дерзить или делать что-то подобное. Он был уверен, что ему за такое влетит, но уже ничего не мог с этим поделать. А еще он понял, что хорошо, что сейчас поехал к бабушке.

- Ба-сан, не могли бы вы оставить нас, я хотел бы поговорить с бабушкой наедине, - договорил он после короткого молчания, гляд, в глаза тете, а потом почувствовал, как снова покраснел. Сердце сильно и быстро забилось в груди, дышать стало трудно, а на лбу появились капельки пота. Он ослабил галстук. Стало страшно, а вдруг бабушка действительно рассердится, и тогда он точно никогда не получит разрешение на этот брак. Потому что отец никогда не захочет мириться с этим, а ради любимой девушки портить отношения с родной семьей, ему совершенно не хотелось. Замкнутый круг.

На своем веку Чиеко слышала многое, и ее практически невозможно было удивить, но Сэтоши сегодня это прекрасно удалось. На какое-то мгновение она просто потеряла дар речи, поскольку внук не только в не самой вежливой форме описал свою девушку, в которой нетрудно было угадать подругу Тору и Яреци с их свадьбы, но и предложил Фуэми уйти из кухни, на которую она сама сослала ее некоторое время назад. И если уж она сама от всего произошедшего находилась в культурном шоке, то про старшую невестку, выглядящую так, словно перед ней явился какой-нибудь ёкай, нечего было и говорить.

- Мальчик, - обычная улыбка Фуэми казалась какой-то растерянной, - ты что, на полном серьезе приказываешь мне уйти? Видимо, общение с бескультурной европейкой совсем тебя испортило, и ты забыл, что помимо развлечений с доступными женщинами есть еще много важных вещей, о которых стоит подумать, прежде чем что-нибудь сделать...

По Фуэми было видно, как сильно она возмущена, хоть и пытается это скрыть за привычной маской, так что Чиеко посчитала своим долгом вмешаться, пока ситуация окончательно не вышла из под контроля. Она не могла успокоить недовольную невестку, поэтому использовала единственное, что сейчас могло помочь - силу своего авторитета, очень надеясь, что Сэтоши не скажет ничего лишнего.

- Фуэми, прости нашего мальчика, он сильно устал, но я хотела бы попросить тебя выполнить его просьбу. На кухне, я закончу сама. Благодарю тебя за работу.

Чиеко понимала, что даже столь редкая из ее уст благодарность не сможет перечеркнуть слов Сэтоши, но очень надеялась на благоразумие членов своей семьи и отсутствие у них желания раздувать обозначающийся конфликт.

На некоторое время на кухне повисло неловкое молчание, и он сильно переживал, что сейчас бабушка действительно рассердится и вышвырнет его из дома. Но бабушка молчала, а вот тётка не стала лезть за словом в карман, поэтому в адрес своей девушки он услышал не очень приятные слова. И по тому, как Фуэми догадалась, о ком именно он говорил, он понял, что у него будут проблемы. Потому что эта информация уже скоро станет известна не только родителям, но и половине города. А это может значить только одно - ему нельзя будет знакомить Риту со своей семьёй. Точнее, о ней уже будет знать почти весь город, на нее будут показывать пальцем, и...

Он мотнул головой, чтобы избавиться от этих неприятных мыслей. Прикрыл глаза и глубоко вздохнул. Потому что желание врезать этой женщине стало намного сильнее, и он даже испугался своих желаний. Ведь он раньше никогда не позволял себе такого, у него даже в мыслях такого не было. А сейчас... неужели это влияние грязной Европы?

- Ба-сан, прошу меня простить, я... я действительно не хотел вам хамить, просто... но... - он поднял голову и посмотрел на женщину. Снова призраки вернулись в его сознание, он хотел от них избавиться, но они были сильнее. У него их было очень много, этих призраков, но с некоторыми он смог существовать нормально, от некоторых избавился, а другие сидели очень глубоко. И если они сейчас будут рваться наружу, то что делать?

Он снова вздохнул и сильно прикусил губу, чтобы не дать этим предательским слезам, делающим его ничтожным человеком, вырваться наружу. Это, наверное, очень странно выглядело со стороны, что взрослый мужик ревет как испуганная маленькая девочка. Но он был таким. Ранимым и скромным. И свои слезы он предпочитал не показывать никому, только вот все об этом знали. И он совершенно не представлял, что надо делать. Может, раз тетка уже догадалась о том, что речь пойдет о Маргарите, рассказать обо всем при ней? Все равно завтра уже весь город узнает об этом.

- Я... да, я встречаюсь с Маргаритой, подругой дяди Тору. И... мы хотим пожениться. Мы с ней случайно встретились в Токио, и я... в общем, она мне помогла во многом. И... ба-сан, позвольте мне поговорить наедине с бабушкой? Я потом сам доделаю вашу работу. - Он вежливо поклонился тетке.

И вновь Сэтоши удалось ее удивить своей откровенностью, хотя она, казалось бы, неплохо знала своего внука. На его месте Чиеко ни за что не стала бы рассказывать о своих планах при столь болтливом человеке, как ее невестка, но, видимо, мальчику так хотелось поделиться своими новостями, что тот совершенно забыл о здравомыслии.

- Конечно, дорогой, я все понимаю, - улыбка Фуэми стала столь широкой, что начала угрожать порвать лицо пополам. - И пусть твой выбор весьма специфичен, я не сомневаюсь в достоинствах твоей девушки, которые она, несомненно, умело демонстрирует мужчинам. Рада, что ты сумел оценить то же, что и десятки мужчин до тебя.

Она с торжествующим выражением лица поднялась и, как и просили направилась к выходу из кухни, вызывая у Чиеко желание тяжело вздохнуть и положить внуку руку на плечо, чтобы тот немного остыл. Она и сама была поражена его смелым заявлением, о его желании жениться на девушке, с которой он познакомился на свадьбе Тору, и которая вызывала к себе много вопросов. Но для начала Чиеко предпочла бы выяснить некоторые подробности. То, что Сэтоши с первой встречи неровно дышал к рыжеволосой европейке, она знала давно, но вот каким образом та попала в Токио и захотела стать женой ее внука, пока оставалось загадкой, с которой женщина надеялась в ближайшее время разобраться.

После слов Фуэми Сэтоши почувствовал острое желание ей хорошенько врезать. Но женщин бить нельзя, даже таких завистливых и ужасных, как его тетушка. Он не хотел ни от кого скрывать свои отношения с любимой девушкой, но он будет бороться за свое счастье. Он не хотел, чтобы из-за его любви в семье были проблемы. Тетя Фуэми была очень сложным человеком, который, кажется, на дух не переносит иностранцев, считая, что иностранцы всп грязные и без каких-либо ценностей. Но его Маргарита была очень хорошим человеком. Смелая и отважная девушка, которая на самом деле являлась хрупкой и беззащитной.

Когда бабушка положила руку на его плечо, он слабо вздрогнул и посмотрел на нее. Снова опустил голову и не стал ничего говорить, вероятно огорчая свою тетю. Когда она вышла из кухни, он протер лицо руками и посмотрел на бабушку.

- Я... я знаю, что это все глупо и неправильно, но я... она три с половиной месяца назад приехала в Токио на работу, а я... - он задумался, нужно ли бабушке знать обо всем, что с ним случилось. - Мы случайно с ней встретились. А потом... в общем, я... я знаю, что отец никогда не даст свое согласие на этот брак, да и все будут против, но... я люблю ее, я нп могу жить без нее. Несколько дней назад мы с ней крупно поссорились, и я... обозвал ее шлюхой, но потом... будто бы что-то вырвали из моей груди. Как будто уничтожили часть души. Я ее чуть не потерял...

Он замолчал и опустился на стул. Посмотрел на бабушку, а потом снова опустил голову.

Фуэми, наконец, ушла, но от этого стало не намного легче, поскольку внук продолжил откровенничать, ставя ее в достаточно сложное положение. Она была не в восторге от новостей и выбора Сэтоши, но считала, что чинить ему препятствия, когда он сходит с ума по своей рыжеволосой подруге, глупо и непродуктивно. Чиеко уже все это проходила с Шотаро, поэтому сейчас не хотела повторять старых ошибок. Тем более, о девушке, за которую ее внук так цеплялся она ничего толком не знала, поэтому не имела права судить ее строже, чем следовало.

- Ну что же... Что ты влюбился по уши, я уже поняла. - Чиеко глубоко вздохнула и посмотрела на одну из выставленных Фуэми тарелок с жаренными креветками. - Полагаю, взывать к твоему разуму сейчас бесполезно. Ты уже не ребенок, так что решать тебе. И если ты понимаешь, что из твоей подруги не выйдет классической японской жены, занимающейся домом и детьми, и готов к тому, что ваша семейная жизнь будет мало похоже на жизнь Шотаро и Мизуки, я тебя поддержу. Ты же за этим приехал?

После признаний Сэтоши все происходящее стало иметь смысл, и Чиеко, не желая очередных семейных ссор, решила удовлетворить его невысказанную просьбу. Конечно, она понимала, что Шотаро нелегко будет принять решение сына, но после истории с Мизуки тот сильно изменился, так что она не удивилась бы, реши сын огласиться с чем угодно, если об этом его попросит жена. Ну а сама Мизуки всегда только и думала, что о счастье своих детей, пусть даже остальные члены семьи могли ее в этом не поддерживать.